От редакции

Издательство «Сибирская Благозвонница» публикует издание богослужебных проповедей митрополита Омского и Таврического Владимира (Икима) под названием «Слова на двунадесятые и великие праздники», являющихся органичным дополнением его цикла богослужебных проповедей на Евангельские и Апостольские чтения на каждый день года под названием «Вечное сокровище», выпущенного в четырех томах и охватывающего период 1–25 недель (седмиц) по Пятидесятнице (всего 448 проповедей). В рамках цикла «Вечное сокровище» готовится к изданию также собрание проповедей «Врата покаяния» и «Сияние Пасхи», объемлющие период Великого поста и Пятидесятницы.

Нынешний том содержит в себе 73 проповеди: 1) на двунадесятые праздники: Рождество Пресвятой Богородицы, Воздвижение Креста Господня, Введение во Храм Пресвятой Богородицы, Рождество Господа Иисуса Христа, Крещение Господне (Богоявление), Сретение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение Господа Иисуса Христа, Пятидесятница (Святой Троицы), Преображение Господа Иисуса Христа и Успение Пресвятой Богородицы; 2) на великие праздники: Обрезание Господа Иисуса Христа, Рождество Иоанна Предтечи, праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла, Усекновение главы Иоанна Предтечи и Покров Пресвятой Богородицы; 3) на прочие дни: Новый год, юбилеи Святейшего Патриарха Алексия II и Святейшего Патриарха Кирилла.

В книге также помещены Слова не только на сами дни двунадесятых праздников, но и на их предпразднство, попразднство и отдание праздника. Ведь, по словам автора, христианские праздники, как известно, имеют вневременное измерение – ведь мы с вами живем в эпоху Нового Завета, когда врата Царствия Божия отверсты всем желающим войти в него и уже никогда не закроются. Поэтому Церковь и установила отмечать предпразднство таких великих дней, чтобы мы могли успеть должным образом подготовить к ним свою душу, начать заранее размышлять о смысле праздника и не забывать о нем в нашей повседневной суете, потому что каждый из святых дней Православия заключает в себе очень важные для нас события и примеры, глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные грани подлинной жизни в Боге и с Богом. И чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. В этом проявление заботы Церкви о каждом из нас. Эти дни дают нам, ее чадам, еще больше возможностей как следует обдумать содержание каждого праздника, извлечь из него нечто новое и полезное для собственной души… А что такое – отдание праздника? Это день, в который Святая Церковь дает нам возможность еще раз пережить всю радость и ликование праздничного дня перед тем, как проститься с этим праздником до следующего года, а также – еще раз задуматься о тех глубоких по смыслу духовных уроках, которые предлагает нам тот или иной церковный праздник.

Многие из приводимых в книге проповедей автора были произнесены еще в бытность его митрополитом Ташкентским и Среднеазиатским, а в нынешнем издании они дополнены, однако некоторые из них все же отсылают читателя к событиям и реалиям 90-х годов жизни в России и Средней Азии и потому особенно ценны как память о прожитом вместе с паствой и страной. Написаны и новые проповеди. Ведь к церковной проповеди призван всякий священник, и в особенности епископ. И традиционно, издревле, многие церковные проповедники посвящали проповеди церковным праздникам. Этой традиции следует и митрополит Владимир.

Митрополит Владимир в своих проповедях обращается и к тексту Священного Писания, и к Священному Преданию Церкви – трудам известных святых отцов и церковных писателей, причем как древних – свт. Иоанна Златоуста, св. Андрея Критского, преп. Иоанна Дамаскина, блж. Феофилакта Болгарского и других, русских святых отцов Нового времени – святых Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника, так и новомучеников и исповедников Российских, например священномученика Фаддея (Успенского), архиепископа Калининского и Кашинского и других.

Сам по себе церковный праздник представляет собой важный предмет для разговора с паствой о событиях Священной истории, ибо все здесь является поучительным и необходимо верующему для постоянного обновления своего богомыслия, своей памяти о Боге и совершенном Господом Иисусом Христом спасении. По словам автора, «Мы все, как оказывается, причастны к целой истории взаимоотношений людей и Бога, начинающейся в период истории человечества до Первого пришествия Христова и в следующий период – между Первым и Вторым Его Пришествиями. В этот второй период истории живем мы с вами». Это сознание и памятование рождает в нас не только «пассивную осведомленность» о праздниках, но побуждает наш ум еще глубже проникать в смысл того, что празднуется, чтобы через это размышление позволить уму и душе возвыситься над суетой мирской повседневности, в созерцаниях-размышлениях прикоснуться к вневременному смыслу совершившегося Домостроительства спасения, настроиться читателю на необходимость спасения и вечной жизни.

Однако всякий урок Священной истории рождает в богомыслящем уме в связи с содержанием праздника также и размышления по поводу современных реалий жизни христианина в мире, материальных, исторических и духовных проблем и жизни страны и Церкви.

Все это мы находим и в проповеднических словах автора. Так, например, долгое промыслительное бесплодие родителей Пресвятой Богородицы – Богоотец Иоакима и Анны приводит автора к актуальной и для современности проблеме бесплодия, которую он предлагает решать прежде всего на духовном уровне, показывая при этом разницу по этому вопросу между Ветхим и Новым Заветами: «Даже в наше время бесплодие – причина душевных терзаний очень многих семей, хотя сейчас мы относимся к деторождению или его отсутствию куда спокойнее, ведь из творений святых отцов Церкви мы знаем, что наше спасение зависит не от того, есть ли у нас дети, а от того, насколько мы сами приближаемся к Богу, и благочестивый христианский брак отнюдь не теряет своего главного смысла – возрастания в любви друг к другу и к Богу – даже если по какой-то причине не получит продолжения в детях» (С. 10). Однако гораздо прискорбнее бесплодие духовное: «…наша душа, наше собственное сердце тоже часто бывают духовно бесплодными, окаменевшими, недоступными действию Божественной благодати. Бывает так, что самые добрые семена, брошенные на эту почву, – слова Писания, святых, чудесные свидетельства Божественной силы – не приносят никакого плода… Такие моменты кажущегося бессилия бывают очень тяжелы» (С. 15). Важное подспорье для духовного исцеления автор предлагает искать в осмыслении праздничных событий установленных Церковью, в обращении к Священной истории – истории отношений Бога и человека. Как писал автор в одном из своих предыдущих томов «Вечного Сокровища», «многие из нас, к сожалению, в течение всего прошлого – XX века теряли свою родовую память, то есть историю своего рода, предков, и потому часто смутно представляем себе, кто именно были наши предки три-четыре и более поколений назад. Семидесятилетняя безбожная эпоха сделала многих из нас "Иванами, не помнящими родства", не имеющими корней, истории, ответственности, наша жизнь стала какой-то "беспочвенной" из-за этого, как будто до нас никого не было и после нас никого не будет, да и вообще нам все равно… В то время как еще в дореволюционный период такая родовая память в нашем народе православном, как правило, бережно хранилась. Потому что предки славились своим благочестием и хранили его как высокую честь для своего потомства, то есть для нас с вами. И если мы не помним своих предков после пятого поколения назад, то что уж говорить о масштабе всемирной истории многочисленных человеческих поколений? Но вот Библия дает нам существенное свидетельство об этом, называя имена людей, оказавшихся важными с точки зрения истории, причем не истории вообще, а именно истории Домостроительства спасения, той истории, которая придает смысл всечеловеческой истории как таковой. И мы теперь оказываемся не просто как цветы, непонятно зачем расцветающие и увядающие, сменяющие друг друга на поле жизни, а понимаем, кто мы, кто был до нас, к чему мы призваны и каково наше место в истории. И в этом заключается наша огромная духовная и жизненная сила! Так история становится не просто написанной на бумаге, но историей зримой, полновесной и осязаемой. Самим Господом сотворена и утверждена эта величественная родословная ветвь, где каждый верующий человек имеет свое четкое и осознанное место, гармонично входя в общую историю спасения человечества». Сколько сил и утешения дает нам подобное осознание! Поэтому и в данном томе «Слов на двунадесятые и великие праздники» митрополит Владимир пишет: «…не нужно отчаиваться: Бог, выведший народ Свой из Египта, разрешивший неплодство Иоакима и Анны и избавивший человечество от рабства смерти, волен исцелить и нас от духовного бесплодия и окаменения, как бы далеко оно ни зашло! Может быть, он сделает это не сразу – но сделает обязательно. Он взирает на наше сердце и видит степень его готовности. Лишь бы мы, подобно Иоакиму и Анне, продолжали уповать на Него, обращаться к Нему с молитвой и, несмотря ни на что, стараться жить так, как угодно Ему, соблюдая Его заповеди. И тогда казавшаяся навек окаменевшей почва нашей души снова оживет, и процветет, и принесет плоды – быть может, во сто крат более прекрасные, чем мы могли себе представить» (С. 15).

Таким определенным даром Божиим свыше, но уже в масштабе всей Церкви, всей нашей страны и далеко за ее нынешними пределами является служение предстоятелей нашей Церкви – Святейших Патриархов. Русским Патриархам XX XXI веков посвящены последние две проповеди данной книги, помещенные в нее в качестве приложения: Слово на Патриарший юбилей пятилетия служения Святейшего Патриарха Алексия II (произнесено в 1995 году) и Слово на Патриарший юбилей семидесятилетия Святейшего Патриарха Кирилла (произнесено в 2016 году). Читатель имеет возможность окунуться в драматическую историю России XX века и прикоснуться к героическим и трагическим ее страницам в жизни Церкви в этот период. На фоне драматических событий краха СССР и распада некогда величественного государства, после 70-летнего «вавилонского плена» безбожной власти Церковь возрождается вновь, как феникс из пепла, переживая вместе со страной и с народом все трудности и радости становления нового государства России. Автор подчеркивает в этих двух Словах как действие Промысла Божия, премудро и подчас почти незаметно устрояющего ход истории к нашему спасению и торжеству вечной жизни, так и роль личности в истории, которую Божественный Промысл не отменяет, но премудро использует на общее благо. Личности Святейших Предстоятелей Русской Церкви предстают пред читателем вместе с их наиболее выдающимися заслугами и подвигами, давая неувядаемый пример всем членам Русской Церкви в вере, благочестии, энергичной деятельности, мудрости, культуре и просвещенности свыше.

В целом же ценность книги митрополита Владимира и в ее практической пользе с точки зрения постижения читателем праздничного церковного богослужения. В дни церковных праздников читатель, тем более малознакомый или вовсе незнакомый еще с этой стороной жизни Церкви, может, открыв книгу митрополита Владимира, прочесть в слове на нынешний праздничный день помещенное там поучение. Усвоив вероучительный и нравственный урок, он пойдет на богослужение с четким представлением о том, чему посвящен сегодняшний праздничный день, и будет осмысленно участвовать в богослужебной молитве и исполняться богомыслием. Данная книга окажется полезной и священникам при подготовке проповеди, и в целом, как надеется редакция, найдет своего благодарного читателя.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Об истории события Рождества Приснодевы Марии и Ее родителях

От корене Иессеева и от чресл Давидовых Богоотроковица Мариам раждается днесь нам, радостию бо радуются всяческая и обновляются. Срадуйтеся купно, Небо и земля, восхвалите Ю, отечествия языков! Иоаким веселится, и Анна торжествует, зовущи: неплоды раждает Богородицу и Питательницу Жизни нашея.

Тропарь предпразднства Рождества Пресвятой Богородицы

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со Святой Православной Церковью, готовимся встречать завтрашний великий праздник: Рождество Пресвятой Богородицы. Церковь специально установила отмечать предпразднство таких великих дней, чтобы мы могли успеть должным образом подготовить к ним свою душу, начать уже сейчас размышлять о смысле праздника – ведь каждый из святых дней заключает в себе очень важные для нас примеры и уроки богомыслия.

В Священном Писании мы не находим рассказа о рождении Пресвятой Богородицы. Но эту историю сохранило для нас Священное Предание в целом – и сохранило неслучайно. Ведь история рождения Богоматери одновременно и чудесна, и просто по-человечески трогательна, и несет в себе глубокий учительный смысл.

Как все мы помним, родителями Пресвятой Девы были благочестивые Иоаким и Анна, жители Иерусалима. Казалось, все блага мира были у этих счастливых супругов: и взаимная любовь, и достаток, и знатное происхождение (оба они принадлежали к роду царя Давида). Не было у них лишь одного: детей. И не потому, что Иоаким и Анна не хотели их иметь – в традиционном обществе того времени такое было немыслимо, – а потому, что Господь, по какой-то только Ему известной причине, медлил исполнить это давнее желание благочестивых супругов. И чем дальше, тем меньше оставалось у них надежд, что желание это вообще будет когда-нибудь исполнено: Иоаким и Анна вступали уже в возраст старости, когда деторождение становится невозможным…

Даже в наше время бесплодие – причина душевных терзаний очень многих семей, хотя сейчас мы относимся к деторождению или его отсутствию куда спокойнее: ведь из творений святых отцов Церкви мы знаем, что наше спасение зависит не от того, есть ли у нас дети, а от того, насколько мы сами приближаемся к Богу, и благочестивый христианский брак отнюдь не теряет своего главного смысла – возрастания в любви друг к другу и к Богу – даже если по какой-то причине не получит продолжения в детях. Но само по себе естественное желание иметь детей живет почти в каждом из нас, и для любящих супругов, которые хотели бы увидеть живое воплощение своей любви в общем ребенке, вместе воспитать еще одного или нескольких христиан, бесплодие и сейчас становится нелегким крестом… Что уж говорить об эпохе ветхозаветной, – когда главное свое упование верующие люди возлагали на пришествие в мир Спасителя и потому стремились любыми законными путями продолжить свой род, чтобы их потомки и весь народ Израиля дожил до этого обещанного Богом через пророков дня искупления? Деторождение считалось не чем иным, как священным долгом каждого благочестивого иудея перед своим народом. Причем особенно строгие требования предъявлялись к отпрыскам дома царя Давида, к числу которых принадлежали и Иоаким с Анной: ведь, согласно пророчествам, именно из этого рода должен был явиться Спаситель, и, значит, любой потомок Давида, не имевший детей, мог отдалить Его пришествие в мир, заставить народ Божий и весь мир еще дольше дожидаться чаемого искупления!

Участие супругов в этом великом деле Божиего Домостроительства было важным, а потому бесчадие расценивалось как признак греховности, как знак отверженности со стороны Бога. Соответственным могло быть и отношение к таким людям со стороны окружающих – недоверчивым, презрительным, недобрым. Про них наверняка шептались за спиной, а то и говорили открыто в лицо, что они, наверное, большие грешники, недостойные своих славных и благочестивых предков, раз Господь не позволяет роду Давида продолжиться в их семье… Представьте себе, как должны были страдать от своего бесплодия Иоаким и Анна, чувствовавшие себя, наверное, ни много ни мало – изгоями своего народа, не оправдавшими его надежд! А к собственным переживаниям добавлялось и осуждение со стороны общества…

Увы, подобные любители «резать правду-матку» (конечно, в своем собственном понимании) находятся везде и всегда. Даже в наше время бездетным супругам нередко приходится выслушивать от окружающих бестактные вопросы вроде «ну что, все еще никого не родили?». И это еще неплохой вариант – иногда таких супругов даже открыто и несправедливо осуждают (увы, в том числе в православной среде – хотя, казалось бы, общины православных христиан должны быть примерами любви и доброго отношения друг к другу!): мол, эгоисты, хотят жить только для себя, детей не любят… Что же тогда приходилось выслушивать Иоакиму и Анне – ведь в глазах тогдашнего общества они были не просто «эгоистами», а нарушителями священного долга перед народом Божиим?

К тому же бесплодие Иоакима и Анны «отягчалось» еще одним обстоятельством. Как мы знаем, ветхозаветное общество, хотя и считало единобрачие идеалом, допускало и многоженство – особенно в том случае, если у супругов не было детей. В Писании мы находим немало примеров, когда древние праведники (например, праотец Авраам), отчаявшись получить потомство от первой супруги, брали себе вторую. По нескольку жен имели израильские цари, в том числе и сам Давид, ведь им нужно было заботиться о наследниках престола. Наверное, взять вторую жену убеждали и праведного Иоакима, в конце концов, продолжить род Давида было его долгом, а двоеженство было в ту эпоху совершенно законным и не нарушало благочестия. Но Иоаким, как мы знаем из предания, так и оставался женат на одной лишь Анне – видимо, потому, что искренне любил ее и даже мысли не мог допустить о том, чтобы делить ложе (не говоря уже о верной супружеской любви) с другой женщиной. И этот отказ, непонятный древнему обществу, где потомство чаще всего ставилось выше супружеской любви, как бы усугублял вину Иоакима в глазах окружающих.

Дошло до того, что Иоакима, как «грешника, отказывающегося продолжить род», выгнали из Иерусалимского храма, не приняв его приношения…

Как же поступали страдающие супруги? Роптали и обижались на Бога, не давшего им детей? Озлоблялись на несправедливое (действительно несправедливое!) к ним отношение общества? Говорили что-нибудь вроде «какие злые эти иудеи, пойдем-ка мы лучше к язычникам»?

Нет. Несмотря ни на что, они – уповали. Уповали на Бога и Его всеведущую и благую мудрость. Страдали, переживали, быть может, обижались на несправедливые попреки, но не роптали на Бога, не озлоблялись на своих соплеменников. Потому что благочестие их состояло не в одном только усердном исполнении обрядов, но, прежде всего, в чистоте сердца, в искренней любви к Богу и людям. Они, словно истинные христиане до Христа, по словам святого мученика Иустина Философа, не могли ненавидеть людей, даже когда те жестоко оскорбляли их, и не могли отказаться от Бога, только потому что Он не исполнил какой-то их заветной мечты. Бог был для них не «волшебной машинкой» для исполнения пожеланий (как, увы, воспринимают Его многие, даже воцерковленные христиане, в наше время), а Творцом и Владыкой и Промыслителем вселенной, их упованием, Который, конечно, ничего не делает без благой причины. И если Он пока не дает им детей – значит, так почему-нибудь нужно… С другой стороны, они верили, что Богу все возможно, ведь послал же Он ребенка даже состарившейся Сарре! И потому благочестивые супруги продолжали уповать и молиться – молиться дерзновенно, но в то же время смиренно, полностью предавая себя и свою судьбу в мудрые руки Небесного Отца.

И надежда их не была постыжена: в тот самый день, когда Иоакима на глазах у всех священник выставил из храма, к Анне был послан Ангел Господень возвестить, что они с мужем зачнут наконец долгожданное дитя. Если бы мог тот священник и все те, кто осуждал Иоакима и Анну, знать, Чьих родителей они так несправедливо оскорбляют… Но, увы, люди слишком часто бывают ослеплены уверенностью в собственной правоте и потому проходят мимо истины и пренебрегают простой человеческой порядочностью и уважением к другим.

Да, Господь совершил для неплодных Иоакима и Анны настоящее чудо.

Но почему же все-таки Господь так долго испытывал терпение и упование Иоакима и Анны?

Очевидно, потому же, почему Он медлил явить миру обещанного Им через пророков Спасителя.

А вернее будет сказать – бесплодная, но не терявшая веры и упования Анна стала символом и свидетельством того, чем должна была стать рожденная ею чудесная Дочь для всего человечества.

Временные, пусть и долгие страдания для них обернулись вечной радостью, которая уже не померкнет. Иоаким и Анна оказались достойными этой радости, потому что терпением и упованием засвидетельствовали подлинность своей веры и своего благочестия, которое не зависит от количества полученных взамен даров. А мир удостоился ее потому, что даже в самые страшные, залитые тьмой грехов века в нем всегда оставалось хоть немного людей, которые так же, как Анна, не теряли надежды на Господа, несмотря на все духовное бесплодие окружавшей их жизни. Верили, надеялись, молились – и упование их не было посрамлено.

Христианские праздники, как известно, имеют вневременное измерение – ведь мы с вами живем в эпоху Нового Завета, когда врата Царствия Божия отверсты всем, желающим войти в него, и уже никогда не закроются. Но в чем же вневременность и актуальный смысл сегодняшнего праздника именно для нас, спросите вы: ведь Рождество Богоматери, рождение девочки Мариам – это событие, которое могло иметь место лишь один раз в человеческой истории?

В ответ на это мне хотелось бы привести слова из проповеди священномученика Фаддея (Успенского):

«Прославляя Рождество Пречистой Богоматери, разрешившее от неплодства Ее родителей, мы должны стремиться к разрешению от неплодства душ наших, чтобы нам не устами только восхвалять преславное Рождество Божией Матери, но и на деле стараться не в себя, а в Бога богатеть, принося плод святости и жизни вечной».

Да, дорогие мои, наша душа, наше собственное сердце тоже часто бывают духовно бесплодными, окаменевшими, недоступными действию Божественной благодати. Бывает так, что самые добрые семена, брошенные на эту почву, – слова Писания, святых, чудесные свидетельства Божественной силы – не приносят никакого плода. Мы можем даже сами чувствовать это, и страдать от своего неплодства, – и в то же время быть не в силах ничего с этим сделать, как ни стараемся. Такие моменты кажущегося бессилия бывают очень тяжелы. Это воспринимается как богооставленность, и есть так, но не в том смысле, что Бог нас оставил, а главным образом в том, что мы сами оставляем Бога, впадая в самонадеянность и беспечность, заканчивающиеся отчаянием.

Но не нужно отчаиваться: Бог, выведший народ Свой из Египта, разрешивший неплодство Иоакима и Анны и избавивший человечество от рабства смерти, волен исцелить и нас от духовного бесплодия и окаменения, как бы далеко оно ни зашло! Может быть, он сделает это не сразу – но сделает обязательно. Он взирает на наше сердце и видит степень его готовности. Лишь бы мы, подобно Иоакиму и Анне, продолжали уповать на Него, обращаться к Нему с молитвой и, несмотря ни на что, стараться жить так, как угодно Ему, соблюдая Его заповеди. И тогда казавшаяся навек окаменевшей почва нашей души снова оживет, и процветет, и принесет плоды – быть может, во сто крат более прекрасные, чем мы могли себе представить.

Да станет завтрашний праздник Рождества Пресвятой Богородицы началом спасения и духовного плодоношения для всех нас!

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Пресвятая Богородица – слава и надежда человеческого рода

Поюще Твое Рождество, хвалим Тя вси, яко одушевленный храм, Богородице.

Из акафиста Пресвятой Богородице

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные во Христе братья и сестры!

Ныне вся Вселенная светло празднует день явления в мир Совершеннейшего Создания Божия. В едином порыве славословят Невесту Неневестную земная Церковь воинствующая и небесная Церковь торжествующая. Ликуют хоры ангельские. Ангелы и Архангелы, Престолы и Силы, Власти и Господства, Серафимы и Херувимы воспевают: Радуйся, Благодатная (Лк. 1, 28).

Вчера мы уже слышали историю чудесного рождения Пресвятой Девы. Но даже помимо собственно чуда в этой истории о бездетных супругах заложен и глубокий символико-пророческий смысл. История Иоакима и Анны имеет прямые параллели в Ветхом Завете, как бы объединяя в себе оба Завета, Ветхий и Новый, в единое и непрерывное целое Священной истории Домостроительства спасения человеческого рода и неразрывную ткань Предания Церкви.

Если мы с вами откроем Первую книгу Царств, то в первой же ее главе найдем историю древней тезки Иоакимовой жены – тоже Анны. Как и мать Пресвятой Богородицы, эта древняя Анна была замужем за человеком, которого любила и который искренне любил ее. И, увы, она тоже долгие годы была бесплодна и тяжко скорбела об этом. Но упования на Господа не теряла – и Он наконец ответил на ее горячую молитву в Иерусалимском храме. Анна зачала и родила сына – великого пророка Господня Самуила. Насколько велико было ее многолетнее терпение, настолько прекрасна оказалась и награда за него!

Находим мы в Ветхом Завете и иную параллель с рождением Богоматери – и тоже пророческую. Предание не сообщает нам, почему Иоаким и Анна назвали свою долгожданную дочь именно Марией (Мариам, или Мирьям, как это звучит на древнееврейском и арамейском). Но вряд ли у такой знатной и, конечно, сведущей в иудейском законе четы выбор имени для ребенка, к тому же столь явно дарованного Господом, был случайным. По-видимому, девочку назвали в честь древней пророчицы Мариам, старшей сестры пророков Аарона и Моисея, выведшего народ Божий из Египта. Как говорит нам Священное Писание, Мариам была первой, кто восславил Господа после чудесного перехода евреев через море и окончательного избавления от преследовавших их войск египетского фараона:

Когда вошли кони фараона с колесницами его и с всадниками его в море, то Господь обратил на них воды мор ские, а сыны Израилевы прошли по суше среди моря. И взяла Мариам пророчица, сестра Ааронова, в руку свою тимпан, и вышли за нею все женщины с тимпанами и ликованием. И воспела Мариам пред ними: пойте Господу, ибо высоко превознесся Он, коня и всадника его ввергнул в море (Исх. 15,19–21).

Определенные параллели с этой песней ветхозаветной Мариям мы находим и в гимне-молитве Самой Пресвятой Богородицы, который Она воспела Господу в доме Елисаветы:

Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем… ибо… сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; имилость Его вродыродов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их… Воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века! (Лк. 1, 46–51; 54–55).

Параллели эти, конечно, отнюдь не случайны, как и с именем Пресвятой Девы. Моисей, Аарон и Мариам силою Господа вывели народ Божий из египетского рабства, а новозаветная Маркам стала Той, через Кого Господь вывел все человечество из Египта духовного: освободил людей от рабства греху, диаволу (символом которого выступает фараон) и смерти. Бесплодная Анна родила пророка Самуила, древняя Маркам сама была пророчицей, а Пресвятая Дева стала матерью Того, о Ком предвозвещали и Кого сотни лет с упованием ждали пророки и весь народ Божий. Пресвятая Богородица Мария и вся история Ее рождения – это одновременно чудесное и совершенно естественное объединение обоих Заветов, так долго чаемый народом Божиим переход от ветхозаветной эпохи упования и ожидания к новозаветной эпохе обретения, зримое начало исполнения Господних обетований, которые Он, может быть, и медлил исполнить, но никогда не забывал.

«Первое творение людей произошло из чистой и нескверной земли; но природа их помрачила прирожденное ей достоинство, лишившись благодати через грех преслушания; за это мы изгнаны из страны жизни и, вместо райских наслаждений, получили жизнь временную, как родовое наследство, а с нею смерть и растление рода нашего. Все стали предпочитать землю Небу, так что не оставалось никакой надежды на спасение, кроме высшей помощи», – говорит преподобный Андрей Критский в своем Слове на Рождество Пресвятой Богородицы.

Итак, наш прекрасный, сотворенный Самим Богом мир, о каждой части которого Божественный Творец сказал, что это хорошо (Быт. 1, 8, 10, 18, 21, 25), был страшно искажен грехопадением первых людей, и земля, которой предназначено было плодоносить добром, вместе с падшим человечеством стала духовно бесплодной. Столетия шли за столетиями, тысячелетия сменяли друг друга – и, как у бесплодных стареющих Иоакима и Анны, чем дальше, тем меньше оставалось надежды на исцеление, потому что отпавшее от Истинного Бога человечество все больше погрязало в грехе, страстях и идолопоклонстве, а вместе с человеком, этим венцом и центром творения, неизбежно и вся природа, весь тварный мир…

Так же как Иоаким и Анна почти до самой старости были лишены счастья отцовства и материнства, так и человеческая природа на много столетий и даже на тысячи лет оказалась лишена общения с Богом. И не зря говорит преподобный Андрей, что единственная надежда у мира, как и у бездетной четы потомков Давида, была теперь на помощь свыше; как бесплодная Анна не могла одной лишь своей волей и силой избавиться от недуга бесплодия, так и человечество, слишком сильно погрязнув в грехе (ведь грех есть не что иное, как духовный недуг), уже не могло одним лишь своим благим желанием вернуться в Царство Божие, в Эдемский сад – как мог бы сделать это Адам, если бы сразу после падения ответил на вопрошание Господне не перекладыванием вины на жену и змея, а искренним покаянием. Теперь же было слишком поздно…

Но всемогущий и всеведущий Творец может исправить даже неисправимое. Как исцелил Он на склоне лет, казалось бы, безнадежно бесплодную Анну, так постепенно, столетие за столетием и тысячелетие за тысячелетием, восстанавливал Он и первоначальный образ сотворенного им, а затем падшего человечества. И сотворил с ним чудо Искупления тогда, когда, казалось, уже и надеяться было больше не на что.

«Человечество сделалось по падении неплодным для святости и не могло само восстановить в себе образ и подобие Божие, от которых остались в душах людей как бы только малые искры, легко угасавшие. Только Бог, верховный Домовладыка, соблюдал в человечестве остатки добра, накоплял их в душах человеческих. Только Он "делатель мыслей наших и насадитель душ наших" мог "неплодну землю благоплодну показати, древле сухую – родовиту, благогласну, бразду плодоносну" (Канон праздника Рождества Богородицы, песнь 8-я). Как накоплялось в человечестве зло, так собирал, накоплял Бог и добро…», – говорит об этом священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Калининский и Кашинский, в своем Слове на Рождество Пресвятой Богородицы.

Страдало от своих грехов и разлучения с Богом человечество, страдал сотворенный для человечества мир, и в мире страдала бесплодная, презираемая грешными людьми Анна.

Но чудесное, нежданное Рождество девочки Мариам – Той, Кому суждено было стать Пресвятой Богородицей Марией – стало началом исправления и того, и другого, и третьего.

«Было время, когда земля находилась в глубоком растлении и народ Божий, увлеченный духом соблазна, оставил Господа Бога своего – Того Который стяжал его Себе рукою крепкою и мышцею высокою, в знамениях и чудесах извел из дома рабства фараонова, провел чрез Чермное море и руководствовал его на пути в облаке днем и всю ночь во свете огня; когда Израиль обращался сердцем своим в Египет, и таким образом сделался народ Господень не народом Господним, помилованный – непомилованным, возлюбленный – невозлюбленным. Поэтому ныне раждается Дева, чуждая прародительского тления, обручается Самому Богу, раждает милосердие Божие, и не народ Божий (то есть язычники) становится народом Божиим (то есть христианами), непомилованный получает милость, невозлюбленный делается возлюбленным, – потому что из Нее рождается Сын Божий возлюбленный, в котором все благоволение Божие», – восклицает о сегодняшнем празднике преподобный Иоанн Дамаскин в Слове первом на Рождество Богородицы.

Ему вторит преподобный Андрей Критский:

«Да будет ныне единое, общее торжество и на небе и на земле. Пусть вместе празднует всё, что в мире и что вне мира. Ныне Создателю всего устроился созданный храм; и творение уготовляется в новое Божественное жилище Творцу. Ныне изгнанная из страны блаженства природа наша принимает начало обожения и персть стремится вознестись к высочайшей славе… Ныне неплодная становится, сверх ожидания, матерью и, родив Родившую без мужа, освящает естественное рождение. Ныне приготовлен благолепный цвет для Божественной багряницы и бедная природа человеческая облеклась в царское достоинство. Ныне – по пророчеству – произрасла Отрасль Давидова, Которая, став вечно зеленеющим Жезлом Аарона, процвела нам Жезл Силы – Христа. Ныне от Иуды и Давида происходит Дева Отроковица, изображая Собою царское и священническое достоинство Принявшего священство Аарона по чину Мелхиседекову (Евр. 7, 11). Ныне начинается восстановление природы нашей, и обветшавший мир, принимая Богоприличное образование, получает начало второго Божественного творения».

Но кто же Она, Царица Небесная, первая по Боге и после Бога, совершенствами своими превосходящая пламенеющих любовью Архистратигов Господних, чистотою – непорочных духов Света, могуществом уступающая лишь Самому Вседержителю? Соткано ли Тело Ее из нежнейших материй духовных, создана ли Душа Ее на высотах горних, где немыслима и тень какой-либо нечистоты? Нет, в Рождестве Своем облечена была Пресвятая Дева в ту же немощную плоть, что и все земные люди после грехопадения, и здешний Свой подвиг совершала Она в нашем дышащем злобою и грехом мире.

Прекрасны были первые люди, обладавшие благодатным нетлением и бессмертием Адам и Ева, наслаждавшиеся чистейшим счастьем в райском саду. Но как изменились после грехопадения и они сами – их души и тела, и мир вокруг них! История падшего человечества представляет собой ужасающую картину: сколько ненависти и коварства, сколько лжи и насилия, сколько грязи и мерзости! Казалось бы, такое непотребное создание, как человек, недостойно Всесовершенного Творца и бессчетное число раз заслуживало уничтожения. Но неисследимы пути Божественного Промысла! В мутном хаосе лежащего во зле мира Вседержитель сеял семена, дававшие ростки такой красоты, что изумлялся ангельский сонм. С особенной же любовью Господь готовил почву для появления «Древа благосеннолиственного, имже покрываются мнози», взращивал Ту, что соделается достойной стать Девственной Матерью Сына Человеческого и Сына Божия – Господа Иисуса Христа, подготавливал Ту, Чье чрево будет носить в себе вочеловечившегося Бога.

Сквозь погрязший в грехе мир Бог Промыслитель протягивал золотую нить праведных семейств, святых жен и мужей, и каждое новое поколение в этой череде наследовало духовные сокровища, накопленные их предшественниками. Среди предков Пресвятой Богородицы мы видим великих праведников Ветхого Завета, боковая ветвь того же рода явила миру величайшего из них – Крестителя и Предтечу Господня Иоанна. По прямой же это благословенное родословие привело к смиреннейшим супругам, святым Иоакиму и Анне.

Смирение этой благочестивой четы поистине поразительно, в нем – предвестие неизреченного смирения Спасителя. Претерпевая унижения и поругание, кроткие Иоаким и Анна принимали их как должное; будучи непорочны, они почитали свою бездетность справедливой карой Господней за какие-то неведомые им самим грехи. А как смиренно, с какой верой и готовностью принимает святая Анна кажущееся невероятным ангельское обетование о даровании в ее старости ребенка. «Жив Господь Бог мой! если у меня будет дитя, то отдам его Господу на служение», – восклицает она, и в этом слышится предвещание смиреннейших слов Пречистой ее Дочери: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). Смирение святых Иоакима и Анны длится и поныне, они словно бы противятся земному прославлению, и хотя Церковь неспроста на каждом богослужении обращается к ним с молением и упоминает их имена: «молитвами святых праведных богоотец Иоакима и Анны», тем не менее в домашней молитве верующие редко прибегают к предстательству праведных богоотец, по плоти и духу ближайших к Царице Небесной. А как спасительно для нас может оказаться молитвенное обращение к ним и их святое предстательство!

Во все дни земного жития святые Иоаким и Анна были скромны и целомудренны, брак их был честен и ложе непорочно (Евр. 13, 4). Но не в юности, когда сердца человеческие могут быть сотрясаемы нашествием страстей, а в мудрой старости, когда души людей боголюбивых успокаиваются в чистоте, дарован был праведным супругам Пренепорочный Плод их супружества. Дочерью чистоты можно наименовать Пресвятую Деву.

Перед ангельским обетованием Рождества Девы Марии праведный Иоаким на сорок дней удалился в пустыню, где «молитва и слезы были его пищей». В посте и слезных молениях к Богу Всевидящему пребывала все это время и праведная Анна, пока не услышала от небесного вестника: «Ты зачнешь и родишь Дщерь благословенную, выше всех дщерей земных». Дочерью молитвы и поста можно назвать Пречистую Богородицу.

Не к утешению собственной старости, но к служению Всевышнему предназначали праведные родители Дитя свое. «Да будет рожденное мною принесено в дар Тебе, и да благословится и прославится в нем Твое милосердие», – воззвала святая Анна ко Господу. Дочерью благочестия и самопожертвования явилась Преблагословенная Богородица.

Так воссияла над миром, омраченным грехопадением, Пресвятая Дева Мария – Новая Ева, Которой Господь предназначил сокрушить главу древнего змия – диавола.

Первая Ева, праматерь рода человеческого, – создание, вышедшее из рук Самого Творца и еще не осквернившееся грехом, – была невыразимо прекрасна телом и душою. И какой злобной радостью радовался лукавый враг Божий, когда ему удалось совратить это прекрасное создание Всевышнего, надругаться и насмеяться и над самою Евой, и над миллиардами ее потомков, сделав человечество игралищем греха, погрузив в пучину зла вещественный мир.

Некогда ныне мерзкий диавол был светозарным Денницей, одним из весьма высоких по своему чину Ангелов, близко стоявшим к Богу. Но стал Денница надмеваться своим положением и своими достоинствами, свысока смотреть на других Ангелов, напыщенно предстоять у Престола Господня. Гордыня довела его до безумия: он замыслил вознестись над Всевышним. Светлый решил пойти против Источника Света, прекрасный противостал Отцу красоты, блаженный ополчился на Всеблагого, творение возненавидело Творца! Правосудный Господь не оставил это лютое беззаконие без воздаяния. По велению Божию архистратиг Михаил, один из тех, на кого только что свысока смотрел могучий Денница, низверг его в бездну преисподней. И как жутко изменился в себе падший ангел, отравивший себя гордыней и завистью. Превознесенный над многими сделался низменнейшим, наслаждавшийся совершенной любовью стал раздираем нестерпимыми муками ненависти и зависти, прекрасный – воплощением духовного уродства и безобразия, светлый дух добра – мрачнейшим диаволом. Недаром преподобный Серафим Саровский со вздохом сожаления говорил о бесах, что не нужно даже желать человеку увидеть их, ибо они страшны и безобразны и даже одна лишь интересующаяся мысль о них может доставить душе тяжкий вред. Но диавол не остановился на своем падении.

Диавол, оторвав Адама и Еву, а тем самым и их потомков – от Бога, превратил людей в подвластные диаволу слабые и нечистые существа, падкие на грех, раздираемые страстями – стремлением к наслаждению и избеганием страданий, мучимые болезнями, обреченные на смерть.

Не смирившись с карою от Всемогущего Бога, падший Денница посягнул на человека, любимое создание Господа. Но гордый князь тьмы не ведал, какое посмеяние и посрамление готовит ему Всевидящий Господь Вседержитель, ибо из рода человеческого Всемилостивый Господь вознес Царицу Небесную. Если справедливо святооотеческое предположение о том, что праведные сыны и дочери человеческие призваны занять на небесах места отпавших ангелов, то Пресвятая Дева Мария, вознесенная во славу ближайшей к Престолу Господню, вошла в ту славу, которой некогда наслаждался Денница. Но какое посмеяние в этом гордому диаволу, какое уязвление для ненасытной его зависти! Из праха и персти, из немощи человеческой воздвиг Всесильный Творец Царицу для Царствия Своего, из низменной (в сравнении с духом) материи создал Совершенство, перед коим меркнут и былые достоинства Денницы и даже нынешние достоинства верных Богу Ангелов Божиих. И сколь велика разница! Надменный ангел, с завистью косившийся на Творца, – и Пресвятая Богородица, смиренно коленопреклоненная, с молитвенно сложенными на груди руками, с бесконечной любовью взирающая на Сына и Бога Своего! Даже в пору своего величия Денница не мог и мечтать о той близости к Всеблагому Господу, какой удостоилась Богоневеста. Непроницаемой завесой священной тайны скрыто от людей и Ангелов сокровенное общение Сына Божия и Носившей Его во утробе, Богомладенца Христа и Пречистой Его Матери, Царя Небесного и Пренепорочной Его Избранницы.

Поколения подвижников Господних, повинующихся закону Божию, прошедших закалку в борьбе с этой слабостью и нечистотой в себе, – ветхозаветных праведников и пророков, словно завещали будущей своей Предстательнице – Пренепорочной Деве – свои добродетели, привлекающие на человека всесильную Божественную благодать: несокрушимую броню смирения, щит послушания, меч надежды и светозарный шлем любви ко Господу. И этой восставшей из немощного рода человеческого смиренной Воительницей, земной Девой был повергнут могучий князь мира сего, повелитель сил злобы и мрака, уверенный в своей власти над потомками Адама.

Древняя Ева при всей красоте души своей никогда не была испытана – и не выдержала первого же испытания, никогда не была искушаема – и пала при первом же искушении. Она не оказалась подвижницей, она не стала повиноваться Божиему повелению о невкушении с древа. Новая же Ева, как Ее нередко называли святые отцы, – Пресвятая Дева Мария несла в себе всю силу стремления и любви ко Господу, которую выстрадали и скопили в себе праведные сыны и дочери человеческие за века мучительной разлуки с Всеблагим Источником добра в мире, объятом чадным пламенем диавольской злобы. И тем самым в Нее – истинную подвижницу еще с малолетства, пребывавшую в постах и молитвах и непреклонном послушании Божией воле, вселилась обильно благодать Святого Духа, сохранившая Ее, хотя и дочь падшего Адама, однако незапятнанной развитием греховных страстей и личным грехом, как то бывает с обыкновенными людьми после грехопадения. Так, можно сказать, вызревает в мрачных огнедышащих недрах вулкана сверкающий твердый алмаз, и так же восстала из недр падшего человечества Неопалимая Купина, Которой уже не страшно было мрачное пламя преисподней и Которая готова была воспринять во всей полноте благодатный огонь Божественной Любви, поэтому «из Нея бо возсия Солнце правды, Христос Бог наш».

Церковь издревле почитала Пресвятую Деву и наименование Ее Богородицей зафиксировано уже во П-Ш веках. Впрочем, находились также и еретики, отрицавшие это имя – например, Несторий, которые, не понимая всей высоты Ее заслуг, да и догмата о единстве Лица Господа Иисуса Христа, дерзали называть Ее «Христородицей», и даже просто «человекородицей», что, мол, родила Она всего лишь «человека Иисуса», который впоследствии постепенно соединился с Богом Словом. Церковь устами святого Кирилла Александрийского осудила эту ересь и провозгласила, что Дева Мария есть воистину Богородица, потому что родила не кого-то иного, но Самого Бога Слово, но не по Божеству, ибо это невозможно для земной женщины, но по человечеству, Она дала от своей плоти и от Святого Духа Сыну Божию истинную человеческую плоть, одушевленную разумной и мыслящей душой, с которой Тот соединился еще во чреве Девы и никогда уже с этой плотью не разлучится.

Но склонный к крайностям и самоуверенный греховный человеческий ум впал в новую ересь, пусть и под весьма благовидными предлогами. В новейшие времена римо-католики усугубили свое отступление от чистоты веры введением догмата о непорочном зачатии Девы Марии, будто бы рожденной тем же непостижимым образом, что и Господь наш Иисус Христос. Не завистливый ли диавол нашептывал им этот «догмат»: мол, не так уж и велик подвиг Приснодевы – Она не из рода человеческого, а небесная гостья, и Ей было легко земное житие? А потому и заканчивая свои дни на земле, Она, не умирая, была живой взята на Небо Сыном Своим.

Нет, не так учит Святое Православие. Святые отцы учат, что, несмотря на все заслуги Пресвятой Девы, мы не именуем Ее Богиней, Она – не Сам Бог, но храм, в котором обитал Бог, а потому от земных родителей произошла Пречистая, в земную плоть одета была, всю тяжесть земных скорбей претерпела и лишь потом удостоилась светозарного венца Небесной Царицы после Своей кончины (подобно всем потомкам Адама), воскресения и телесного вознесения на небеса, что мы и празднуем на праздник Ее Успения.

Каково же Ее служение Богу после Ее восшествия на небеса? Пресвятая Дева за Свою личную святость и за то, что носила в Своем чреве Дивный Плод – Спасителя мира – Самого Бога во плоти, столь освятилась и взошла на недомыслимую высоту человеческого совершенства, что стала предстательницей и молитвенницей за род христианский. Вселюбящая Мать, Она милосердствует к заблудшим детям и готова просить Сына Своего об их прощении. Пренепорочная Владычица укрепляет и ободряет подвижников в их служении Господу, а грешников неустанно призывает к покаянию, дабы и они могли войти в милость Отца Небесного. История Церкви от первохристианских времен до наших дней полнится известиями о чудесах и знамениях, явленных Пресвятой Богородицей на благо и во спасение сынов и дочерей человеческих. Поэтому так велика надежда наша на Ее благосердие, на Ее помощь, на Царственное могучее предстательство Ее как «взбранной Воеводы победительной».

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Это чудо, что Царица Небесная святостью и силой Своей ныне превосходит ангельские и архангельские Силы, уступает только Самому Богу Всесильному. Однако все Ее могущество – в смиренной молитве Матери к Господу и Сыну Своему, склоняющемуся на прошение материнское.

Прибегнем же и мы к благому заступлению Владычицы. Как недостойные дети, надрывавшие сердце матери своей жестокостью, но опомнившиеся и в порыве раскаяния обливающие слезами ее добрые руки, так обратимся же и мы со смиренной, слезною молитвой к Пресвятой Деве: «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородица, надеющиеся на Тя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед: Ты бо еси спасение рода христианского».

И тогда вновь и вновь Она покроет нас Своим благодатным молитвенным покровом и спасет от всякого зла, ибо Она и воистину есть спасение рода христианского.

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (9/22 сентября)

О плодоношении и бесплодии телесном и духовном

Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа.

Ис. 54, 1

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднование Рождества Пресвятой Богородицы. Что такое – попразднство? Это значит, что праздник продолжается. Вчера мы с вами совершали торжественную, праздничную Литургию, слушали и пели красивые праздничные песнопения в честь Рождества Богоматери… Этот праздник не окончен – те же песнопения поем мы и сегодня, и сегодняшняя служба – вполне праздничная. Тем более что сегодня, в день попразднования, мы не только вспоминаем события Рождества Пресвятой Богородицы, но и чтим память Ее святых родителей – праведных Богоотец Иоакима и Анны. Ведь каждый день рождения – это праздник не только самого ребенка, но и его родителей. Но и не только родителей! Ибо люди нередко забывают, что дают жизнь телу своего ребенка, а душу вкладывает в него Сам Бог! Таким образом они в соработничестве с Самим Богом дали ему жизнь!

Но для чего же Церковь установила дни попразднования для Господских и Богородичных праздников? Разве не достаточно было бы отметить великий праздник непосредственно в тот самый день, под которым он значится в церковном календаре?

Дело в том, дорогие мои, что любой христианский праздник, а тем более праздник великий, связанный с событиями священной истории – это не просто повод собраться вместе, красиво попеть и повеселиться (хотя, разумеется, и все эти естественные проявления человеческой радости на христианских праздниках вполне уместны, ибо, по словам апостола: Царствие Божие… есть праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17). Прежде всего церковный праздник – это духовный урок. В каждом из них заложены глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные грани подлинной жизни в Боге и с Богом. Невозможно за один раз постичь эти уроки до конца – это нам предстоит делать всю жизнь. Ведь Бог – бесконечен, неисчерпаем, а жизнь с Ним в Его Царствии – вечна и столь же неисчерпаема. Значит, каких бы духовных высот мы ни достигли, какую бы «степень» ни получили в этом «духовном университете», – всегда останется что-то, чего мы еще не постигли, к чему можно стремиться. И это прекрасно – разве может быть интересной жизнь, в которой уже нечего познавать и некуда стремиться? Это была бы не жизнь, тем более не жизнь вечная, а просто вечная дряхлость, нескончаемое увядание…

Чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам – таким, как Рождество Пресвятой Богородицы – Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. Для того, чтобы у чад ее, еще пребывающих на земле и подвластных течению времени, было больше возможностей пребыть в прославлении Пресвятой Богородицы, молитвенно почтить Ее, испросить у Царицы Неба и земли то, что нам нужно для нашего спасения и христианской жизни на земле, в богомыслии как следует обдумать уроки праздника и извлечь из них нечто новое и полезное для собственной души.

Давайте же сегодня еще раз поговорим и подумаем о том, чему учит нас все еще длящийся праздник Рождества Богоматери!

Рождество Пресвятой Богородицы – один из самых любимых праздников на Руси. Да это и неудивительно, ведь в центре праздника – радость отцовства и материнства, радость прихода в этот мир нового человека, такая близкая и понятная всем людям на земле. Бездетная пара обрела наконец долгожданного ребенка, и не просто ребенка, а Дочь, Которой предстояло стать величайшей праведницей всех времен и матерью Самого Спасителя, – разве радость эта не находит отклика в любом человеческом сердце?

Да, родительство – в центре праздника Рождества Богоматери, неслучайно и память святых Богоотец Иоакима и Анны совершается в первый же день попразднования именно этого священного события. Но за общей и вполне естественной человеческой радостью от рождения ребенка, наполняющей эти праздничные дни, мы часто забываем о том, что праздник Рождества Пресвятой Богородицы, помимо этой радости, открывает и разъясняет нам духовный смысл двух, казалось бы, противоположных и несовместимых граней родительства: собственно деторождения и его отсутствия.

Рождество Богородицы, с одной стороны, учит нас правильному отношению к деторождению. Вспомните, как хотели иметь детей праведные Иоаким и Анна! Казалось бы, в жизни у них было все: знатное происхождение, высокое общественное положение, достаток, здоровье и прочие блага, которых многие в жизни вовсе не имеют… Живи эта святая пара в наши дни, наверняка нашлось бы немало родственников, друзей и просто «добрых знакомых» (в том числе, увы, среди православных христиан), которые, глядя на их печаль о своем бесплодии, в лучшем случае пожимали бы недоуменно плечами, а в худшем – начали бы «утешать»: «Да зачем вам эти дети-спиногрызы, от них ведь родителям одни неприятности, живите лучше в свое удовольствие и ни о чем таком не думайте!».

Парадоксально, но именно в наше время и именно в цивилизованном обществе, когда рожать и растить детей стало гораздо легче, чем когда-либо – ведь сейчас, в отличие от прошлых эпох, к услугам родителей и медицина, и облегчающие жизнь бытовые приборы, и самые разные детские учреждения – рождение ребенка, даже одного-единственного, воспринимается скорее как неприятная обуза, чем как нечто естественное и желанное. Можно по-человечески понять, если появление детей беспокоит людей, живущих за чертой бедности – ведь перед ними стоит реальная, а не надуманная родительским тщеславием проблема: как обеспечить беспомощному по малолетству ребенку не «самое лучшее и модное», а попросту необходимое. Но, замечу, именно среди по-настоящему бедных людей подобное неприязненное отношение к деторождению как раз встречается редко: такие люди могут бояться многодетности (что вполне объяснимо), но обычно считают, что хотя бы одного ребенка иметь желательно, даже если растить его будет материально нелегко. А вот среди тех, кому отнюдь не приходится каждый день беспокоиться в буквальном смысле о куске хлеба – по отношению к детям, увы, все чаще слышишь об их нежеланности. Нередки случаи, когда вполне благополучная семья совершенно серьезно обсуждает вопрос о том, что лучше прервать незапланированную беременность (выражаясь прямо – убить своего неродившегося ребенка), иначе у супруги нарушится тщательно составленный распорядок дня, да к тому же она располнеет, а мужу придется отложить покупку нового современного компьютера для игр или автомобиля… Конечно, подобные откровенные рассуждения слышишь обычно в нецерковной среде; но воцерковленные поступают, пожалуй, не лучше. Стесняясь, в том числе перед самими собой, честно говорить об убийстве нерожденных – аборте – они, тем не менее, в глубине души относятся к детям точно так же, как и неверующая пара из примера выше: как к досадной помехе своей налаженной жизни, и выражают это отношение не напрямую, а с помощью лицемерных намеков и экивоков…

В чем же причина?

В том, что люди не умеют и не хотят учиться любить.

Ведь воспитание детей, как и вся вообще семейная жизнь – это прежде всего любовь. Не материальное обеспечение, а любовь. Всем известно – и, думаю, прежде всего, со мной согласятся педагоги – что счастье ребенка, если и зависит в чем-то от материального благополучия, то в лучшем случае весьма косвенно. Даже в сверхобеспеченных семьях, где родители днюют и ночуют на работе, чтобы обеспечить семью, дети бывают несчастны и озлоблены от недостатка внимания со стороны самых близких людей – папы и мамы. И наоборот, даже в бедных, но дружных, полных любви и внимания семьях можно встретить совершенно счастливых, радостных детей. В любом случае, вырастая, дети любых семей вспоминают не то, какой марки одежда была у них в детстве и сколько дорогих игрушек им покупали или не покупали, – а то, как папа ходил с ними в походы и рассказывал сказки собственного сочинения, как мама пела им на ночь песенки и сочувственно выслушивала их рассказы о детских огорчениях и радостях… Выросшие дети вспоминают не вещи, а любовь. Или, что тоже бывает, ее отсутствие…

Иоаким и Анна хотели иметь детей именно потому, что в их сердце жила любовь. Ведь они не знали и не могли даже предположить, что их дочери предстоит стать Матерью Бога. Они просто хотели иметь ребенка – плод их взаимной супружеской любви. Хотели воспитать нового человека – для Бога и созданного Им мира, для своего народа, который любили тоже. И молитвы их о даровании детей также были излиянием этой любви – к Богу, друг ко другу, к людям – а потому и не могли остаться не услышанными.

И в то же время история Рождества Богоматери учит нас и другой стороне подлинно христианского отношения к деторождению: отношению к бездетности.

Мы только что говорили о том, что современное «цивилизованное» общество нередко воспринимает детей как неприятную обузу, от которой нужно избавляться всеми доступными средствами. Но, увы, нередко воцерковленные православные христиане впадают в другую крайность: воспринимают деторождение как абсолютную и главную ценность, кичатся собственной многодетностью и осуждают малодетные семьи, не говоря уже о тех, у кого детей вовсе нет… Нередко приходится слышать священнику пересуды приходских кумушек (обоих полов): вот, мол, у таких-то всего один ребенок, – значит, эгоисты, только ради себя хотят жить, нет чтобы рожать, сколько Бог дает. А у тех и вовсе нет никого – наверно, аборты делали или блудили, вот Бог за грехи бесплодием и наказал…

Проблема эта не нова: она остро стояла еще в ветхозаветную эпоху. Вспомните, как осуждали, даже оскорбляли святых праведных Иоакима и Анну псевдоблагочестивые прихожане Иерусалимского Храма за их затянувшуюся бездетность! Повторяя, между прочим, ровно то же самое, что и упомянутые выше «ревнители благочестия» современного православного извода: самолюбивые эгоисты, Бог наказал за грехи… Да, братья и сестры, именно этим ветхозаветным любителям поосуждать, именно этим злопыхателям и гонителям святых родителей Богородицы уподобляемся мы, когда произносим слова осуждения в адрес бездетных и малодетных! А ведь мы не знаем и не можем знать всех обстоятельств их жизни, не знаем того, что переживают они в душе. Быть может, за бездетностью этих супругов стоит какая-нибудь трагедия, травма, болезнь, о которой они вовсе не стремятся оповещать все человечество и потому отговариваются от бестактных расспросов чем-нибудь вроде «пока не время». А что грехи, если они исповеданы и раскаяны? А кто без греха? Многие ли в наш век пропаганды «свободной любви» могут похвастаться своей чистой жизнью до брака? Многие ли из пришедших в Церковь не имели таких грехов прежде своего обращения ко Христу? Господь, как Он Сам сказал: пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13). И как они могут в том, в чем повинны были когда-то сами же, упрекать других, которые, может быть, в этом и не повинны? Поистине таковые уподобляются евангельским фарисеям и собирают на себя гнев Божий.

Да и вообще – даже у самых здоровых (и праведных) людей дети появляются не столько вследствие собственного желания и усилий, сколько по воле Божией. Разве могут люди – тем более люди посторонние, вроде приходских кумушек – решать за Бога, кому, когда и почему давать потомство? Как сказал об этом святитель Филарет Московский:

«Слово Божие признает детей не столько достоянием родителей, сколько собственностью Божией: Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева (Пс. 126, 3). Какая мать могла когда-либо сказать: буду иметь плод? Какой отец мог сказать: буду иметь сына?.. Зачатие и рождение совершаются не без Промысла Божия; то и другое есть Божие дело, Божий дар».

Берегитесь, братья и сестры, как бы вам неосторожными словами осуждения не возвести хулу на Промысл Божий! Вспомните, как были посрамлены «благочестивые» хулители святых праведных Иоакима и Анны, и не спешите разделить их участь!

Впрочем, у ветхозаветных злопыхателей было хоть маленькое, но оправдание: в те времена иметь потомство считалось одной из главных обязанностей каждого благочестивого человека. Ведь избранный народ уже несколько веков ждал рождения Мессии, Спасителя человечества, и, значит, отказавшись по собственной воле от брака и деторождения, можно было удлинить срок этого ожидания – вдруг Богу было угодно, чтобы именно в твоем потомстве родился Спаситель?

Но мы с вами живем во времена новозаветные. Мессия уже пришел, спасение падшего человечества уже совершилось. Мы снова можем напрямую общаться с Богом, даже вкушать Его Святую Плоть, а после телесной смерти не сходить в мрачный Шеол, но возноситься в Царствие Небесное. А потому, как учат нас и святые отцы Православной Церкви, в наше время бездетные люди и семьи ни в чем не ниже тех, кто родил и воспитал множество детей, и духовный подвиг их – если он есть – от наличия или отсутствия детей не становится ни больше ни меньше. Видимо, вовсе не случайно Богу было угодно совершить дело спасения через потомство именно бездетной, а не многочадной семьи…

Именно поэтому в новозаветное время стало возможным монашество, в ветхозаветную эпоху практически немыслимое. А главная цель новозаветного брака (как и монашеского пути) – не столько деторождение, сколько возрастание в любви и прочих христианских добродетелях. Да, воспитание детей дает родителям немало возможностей учиться настоящей, самоотверженной и бескорыстной любви; но и без детей учиться такой любви в семье можно ничуть не менее успешно. Вспомните, например, супругов Акилу и Прискиллу, о которых с таким уважением упоминает в своих Посланиях апостол Павел! Как свидетельствует Предание, Богу по каким-то причинам не было угодно послать этим благочестивым супругам детей (хотя брак их отнюдь не был каким-то фиктивным). Но разве можно сказать, что подвиг и заслуги Акилы и Прискиллы от этого умалились или что эти святые в чем-то ниже прочих апостольских учеников?

Да, у несших апостольское служение не было кровных детей. Но всей своей праведной жизнью они так усердно и искренне служили Богу, так многим людям помогли обрести путь спасения, что поистине их можно назвать многодетнейшими из родителей! Их дети – это плоды духа, возросшие на благодатной почве их праведности, а также все те люди, которым они когда-либо помогли. Именно о таких внешне бесплодных, а по сути – плодоноснейших духовно людях (а также и об этих гонителях и хулителях, кичащихся собственной «многочадностью») говорит апостол Павел в том самом месте Послания к Галатам, которое мы с вами читали сегодня за Литургией:

Написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной (Быт. 16, 15; 21, 3). Но который отрабы, тотрожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию (Гал. 4, 22–23)… Ибо написано: возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа. Мы, братия, дети обетования по Исааку. Но как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, так и ныне (Гал. 4, 27–29).

Совсем не случайно выбран для чтения в день попразднства Рождества Богоматери и отрывок из Евангелия:

Пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа. И дали знать Ему: Мать и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя. Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его (Лк. 8,19–21).

Казалось бы, зачем в дни праздника, посвященного Богоматери, читать подобный отрывок, как будто бы принижающий Ее?

Но если мы внимательно вслушаемся в евангельские слова, то увидим в них совсем иной смысл. Эти слова Господа – вовсе не принижение Богоматери (известно, что Он очень уважал и любил Свою Мать по плоти, ведь даже во время крестных мук Он заботился о Ее будущем, препоручая Ее апостолу и евангелисту Иоанну Богослову). Этими словами Господь просто-напросто помещает материнство и прочие кровные связи на подобающее им в эпоху Нового Завета второстепенное место. Теперь, после пришествия Спасителя, имеет значение не то, сколько человек родил детей или насколько хорошо и правильно он поддерживает кровные связи со своим родом, а то, что он сделал или не сделал с собственной душой: взрастил ли в ней христианские добродетели или позволил ей зарасти сорняками греха? Заметим при этом, что подлинно праведный человек, конечно, и родным по плоти будет оказывать любовь… То есть известные слова Господа ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33) вполне применимы и к родственным отношениям и их месту в нашей жизни.

Да и к собственно деторождению это в полной мере применимо. Увы, даже многие воцерковленные христиане считают, что достаточно просто выносить и родить, а потом «прокормить и выучить» ребенка – и все, ты уже «спасаешься чадородием». Нет, дорогие мои, не будем обманываться! Чадородие спасительно тогда и только тогда, когда мы не просто рожаем и растим, но – воспитываем ребенка, взращиваем в нем любовь к Богу и людям, а через это «воспитываемся» и сами, возрастая в любви. Если даже у нас множество детей, но воспитанием их мы пренебрегаем – такое чадородие не только не спасительно для нас, но даже послужит к нашему осуждению!

Как мудро сказал об этом святитель Феофан Затворник:

«Смоковница, покрытая листьями, была благолепна на вид, но не удостоилась одобрения от Господа, потому что не было на ней плодов, а плодов не было потому, что не было внутренней плодородительной силы. Сколько таких смоковниц бывает в нравственном смысле! На вид все исправно, а внутри ничего нет. Степенны, честны и всё христианское исполняют, а духа жизни о Христе Иисусе не имеют; оттого не имеют плодов живых; а то, что есть в них, только кажется плодом, а не есть».

Если уж на такую бесплодную смоковницу похожи те родители, чьи дети от недостатка воспитания оказываются пусты при хранении внешнего благочестия, то что уж говорить о впадающих в явные и неявные грехи, отнюдь не достойные имени христианина?..

Еще более прямо высказывался о родительском долге и подлинном чадородии святитель Иоанн Златоуст:

«Для того Бог и вложил в родителей любовь к нам, чтобы в них мы имели наставников в добродетели. Не одно рождение делает отцом, но хорошее образование; и не ношение в чреве делает матерью, но доброе воспитание… Если рождаемые тобой дети получат надлежащее воспитание и твоим попечением наставлены будут в добродетели, то это будет началом и основанием твоему спасению, и, кроме награды за собственные добрые дела, ты получишь великую награду и за их воспитание».

Вторит ему и преподобный Симеон Новый Богослов:

«Если родители не оказывают должного попечения о детях, не учат их разуму, не внушают им добрых правил, то души детей будут взысканы от рук их».

Итак, к чему же следует стремиться родителям, чтобы быть родителями своим детям не по плоти только? К чему стремиться и бездетным, как узнать, живешь ли ты подлинно для Бога и в Боге или незаметно для себя самого впал в плотский эгоизм?

Ответ на это находим мы в творениях мудрого пастыря, святителя Феофана Затворника – по плоти бездетного, но на деле воспитавшего множество детей духовных:

«В чем же дух жизни о Христе Иисусе? На это скажем: одно в нем от Господа, а другое от нас. Что от Господа, то собственно и есть плодородительная духовная сила; а что от нас, то только приемник этой силы. О последнем и позаботься больше. Тут корень – чувство, что ты погибающий и что если не Господь – погибнешь: отсюда во всю жизнь, при всех делах и трудах – сердце сокрушенно и смиренно. Далее, как будущее безвестно, а врагов много и спотыкание возможно поминутно, то страх и трепет в содевании спасения и непрестанное вопияние: "имиже веси судьбами, спаси мя". Горе почивающему на чем-нибудь, кроме Господа; горе и тому, кто трудился для чего-нибудь, кроме Господа! Спроси себя, трудившийся в делах, которые считаются богоугодными, для кого трудишься? Если совесть смело ответит: только для Господа – добре; а если нет – то ты созидаешь дом на песке. Вот несколько указаний о плодородном внутреннем духе. По этому и о прочем разумевай».

Дни праздника Рождества Пресвятой Богородицы пусть станут для всех нас, родителей и бездетных, многодетных и малочадных, началом этого спасительного дела духовного рождения во имя Господа, чтобы все мы стали многочадными и благочадными в отношении спасительных христианских добродетелей и даров Духа!

Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (12/25 сентября)

О деторождении и воспитании, а также о святости и величии Пресвятой Девы

Величаем Тя, Пресвятая Дево, и чтим святых Твоих родителей, и всеславное славим рождество Твое!

Величание праздника Рождества Пресвятой Богородицы

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Что такое – отдание праздника? Это день, в который Святая Церковь дает нам возможность еще раз пережить всю радость и ликование праздничного дня перед тем, как проститься с этим праздником до следующего года. А также – еще раз задуматься о тех глубоких по смыслу духовных уроках, которые предлагает нам тот или иной церковный праздник.

Вновь сегодня слышим мы в храмах торжественные песнопения и гимны, посвященные Рождеству Пресвятой Богородицы – как и в сам день праздника. И вот что не может не привлечь внимания вдумчивого молитвенника, не просто слушающего красивое пение в храме, но и пропускающего через собственное сердце мудрые слова песнопений: наряду с самой Пресвятой Богородицей и Приснодевой Марией, рождение Которой в мир мы празднуем в эти дни, Церковь прославляет и Ее святых родителей! Конечно, все мы хорошо знаем и помним, что праведные супруги Иоаким и Анна, после долгих лет бесплодия и слезных молитв к Богу о даровании ребенка, были не только вознаграждены за свою праведность и безграничное упование рождением поистине великой дочери, но и впоследствии прославлены Церковью в лике святых. Но ведь нынешний праздник, казалось бы, посвящен не им, это не день их памяти, а день Рождества их дочери. Почему же Церковь в своих величальных песнопениях этого праздника отводит столько внимания Иоакиму и Анне?

Думаю, не будет несправедливым сказать, что каждый день рождения – это праздник не только ребенка, сколько бы ни исполнялось ему при этом лет, но и его родителей. Ведь день рождения – это воспоминание о пришествии в мир нового человека. Но кто помог ему явиться в этот мир, без чьих усилий и трудов пришествие это было бы невозможно?

Кто девять долгих месяцев носил будущего новорожденного в своем чреве, перенося все трудности и ограничения беременности, кто рожал его в телесных муках, кто вскармливал его лучшей пищей – материнским молоком? Конечно, мать.

Кто неустанно заботился о матери и ребенке и во время беременности, и после родов, кто делал все возможное и невозможное, чтобы оба они были спокойны, здоровы и ни в чем не нуждались? Конечно, отец.

А потом, уже после рождения – кто ухаживал за ребенком, кто защищал его, кормил и одевал, а самое главное – кто воспитывал его и словами, и добрым примером, не жалея душевных и телесных сил, чтобы вырастить его настоящим человеком, подлинным христианином? Отец и мать, родители!

Эти воспитание и забота о подрастающем человеке неизмеримо важнее даже тех – несомненно, также святых и благословенных – трудов родителей, которые они посвятили своему ребенку до и непосредственно во время его рождения. Ведь мало просто родить – нужно еще вырастить этого маленького человечка, который пока полностью зависит от взрослых и ничего не знает об окружающем его мире. Тому, кто в детстве не получил должного воспитания, будет потом очень и очень трудно входить во взрослую жизнь, найти в ней подобающее место, развить должным образом данные Богом способности и вообще стать человеком во всех лучших смыслах этого слова. Того же, кто с детства имел возможность наблюдать добрый пример старших, советоваться с ними, учиться у них жизни – можно сравнить с богатым наследником, получившим от родителей огромное, накопленное многими поколениями предков состояние. А впрочем, что я говорю – сравнить? Богатство доброго воспитания намного превосходит любое, даже самое огромное наследство! Ведь если человек получил от родителей только деньги, а жизни – особенно жизни в Боге – научен не был, то и богатство, скорее всего, не принесет ему счастья: в этом каждый может убедиться на печально известных примерах детей некоторых богачей и знаменитостей… Если же, напротив, родители не оставили своему чаду ни счетов в банке, ни домов, ни квартир, но преподали ему науку жизни и любви – такой человек, скорее всего, сумеет найти свое счастье, состояться во всех отношениях и вообще прожить жизнь так, что и спустя много лет после его кончины люди будут вспоминать о нем с уважением, любовью и благодарностью.

А бывает и так, что люди, вовсе не испытавшие трудностей и мук беременности и родов, берут на воспитание сироту и становятся ему по-настоящему родными… Разве такие родители хоть в чем-нибудь уступают «кровным»? Конечно, нет! Недаром говорят в народе: «Не та мать, что родила, а та, что вырастила». Эта народная мудрость полностью созвучна знаменитым словам святителя Иоанна Златоуста: «Не одно рождение делает отцом, но хорошее образование; не ношение во чреве делает матерью, но доброе воспитание». И это справедливо – ведь, по мудрому слову того же святителя Иоанна, не просто святого человека, но и опытного духовника, «родить детей есть дело природы; но образовать и воспитать их в добродетели – дело ума и воли».

Полагаю, священники, педагоги и вообще все, кто так или иначе имеет дело с воспитанием и его последствиями, согласятся со мной: за каждым преступником, за каждым непорядочным, опустившимся, даром растратившим свою жизнь и таланты человеком стоит какой-то серьезный недостаток полученного в детстве воспитания, давнее небрежение родителей или тех, кто должен был заменить их растущему человеку. И наоборот – многие уважаемые и по праву любимые всеми люди, всей жизнью своей служащие Богу и достигшие в жизни высот, обязаны этим в немалой степени доброму родительскому воспитанию. И потому, конечно, вспоминая таких людей, – нельзя не отдать должное и воспитавшим их родителям!

Все сказанное выше с полным правом можно отнести и к праведным Иоакиму и Анне. Их долгожданная Дочь удостоилась избрания высочайшей святостью, стала той юной Девой, носившей во чреве Спасителя падшего человечества, о Которой говорили ветхозаветные пророки. «Приснодева превыше всех святых человеков, как по той причине, что соделалась Матерью Богочеловека, так и по той причине, что Она была самою постоянною, самою внимательною слышательницею и исполнительницею учения, возвещенного Богочеловеком», – говорит о Ней святитель Игнатий Брянчанинов. «Родившись от праведных родителей, Богоматерь проводила и Сама жизнь самую праведную. Чистота и смирение были главнейшими Ее добродетелями. Она занималась непрестанно Богомыслием, молитвами, чтением и изучением Священного Писания. Она не только была непричастной всех смертных грехов, но и всякого дела и слова, явно противного Закону Божию, в котором Она воспитана, который Она изучила и постоянно изучала».

Почему это произошло? Потому ли, что Маркам была «безгрешна от рождения», то есть Ее святой жизненный путь был предопределен еще в утробе матери? Нет! В отличие от протестантов-кальвинистов, уклонившихся от подлинного христианского учения, мы, православные христиане, не верим в такое предопределение, которое отрицает свободную волю человека в деле спасения; а в отличие от римокатоликов, также привнесших в христианство немало собственных человеческих измышлений, никогда не вводили догмата о «непорочном зачатии Богоматери» и не считаем Ее в чем-либо отличной по природе от всех прочих людей. Нет, юная Мариам, несмотря на чудесное рождение, была обычной по своей природе девочкой и, подобно любой другой девочке, могла вырасти как великой праведницей, так и великой грешницей. Мы уже знаем, что Она выбрала путь праведности и именно благодаря достигнутым на этом пути высотам духа удостоилась стать Матерью воплотившегося Бога и Творца вселенной. Потому-то Православная Церковь чтит Богоматерь превыше всех прочих праведников – разве можно не восхищаться подобным духовным подвигом?

Итак, девочка Мариам выбрала свой жизненный путь точно так же, как выбирают его миллионы девочек на протяжении всей истории человечества. А значит, в том, что выбор этот оказался правильным, равно как и в том, что на выбранном пути Богоматерь достигла высочайшей святости – есть и немалая заслуга Ее родителей, праведных Иоакима и Анны!

День рождения Божией Матери – это и праздник Ее святых родителей. И в этот день мы не можем не вспоминать их с почтением и благодарностью – ведь им мы во многом обязаны тем, что на небесах у нас теперь есть такая Заступница!

В этом смысле можно сказать, что праведные Иоаким и Анна – замечательный пример для всех родителей. С первых дней жизни своей долгожданной Дочери они во всем руководствовались тем главным принципом доброго воспитания, который так замечательно сформулировал один из святых подвижников наших дней, Преподобный Паисий Святогорец:

«Сейчас, когда ваши дети еще маленькие, вы должны им помочь понять, что такое добро. А это и есть глубочайший смысл жизни».

Нет сомнения, что, как всякие любящие родители, Иоаким и Анна усердно заботились о телесном благополучии своего ребенка. Но невозможно представить, чтобы Ее праведные родители, сами проводившие всю свою жизнь в Боге и для Бога и Дочь свою вымолившие у Него, пеклись бы только о вкусной еде, нарядной одежде и новых игрушках для малышки, беспечно надеясь, что духовное воспитание «как-нибудь» придет к дочери само. Нет, подобной распространенной среди родителей ошибки праведные Иоаким и Анна не совершали, не могли совершить – этого не позволила бы им та духовная мудрость и искреннее, не внешнее только, а и внутреннее, благочестие, которое сквозит во всей истории их терпеливого упования на Бога и чудесного рождения дарованного Богом ребенка. Они прекрасно сознавали всю глубину родительской ответственности за воспитание нового человека и целью своей ставили не столько здоровье и обеспеченность земными благами своей дочери (хотя заботились наверняка и об этом), сколько Ее обучение подлинно благочестивой жизни, взращивание в Ее юном сердце искренней веры и любви к Богу. Они не просто заставляли девочку выслушивать непонятные и долгие слова молитв и выполнять внешние обряды – как, увы, поступают многие современные родители, даже воцерковленные православные христиане, – но, прежде всего, рассказывали маленькой Марии об «адресате» этих молитв – о Предвечном Боге, объясняли Ей смысл тех или иных поступков и обрядов, насколько это было доступно детскому пониманию, вообще старались приучить девочку к добру и отвратить от зла. Вне всякого сомнения, праведные Иоаким и Анна полностью согласились бы со словами святителя Иоанна Златоуста о цели воспитания детей:

«Развращение детей происходит не от чего другого, как от безумной привязанности родителей к житейскому. Обращая внимание только на это одно и ничего не желая считать выше этого, они необходимо уже не радят о детях с их душою… Не перестану я просить и умолять о том, чтобы прежде всех ваших дел позаботиться о наставлении детей. Ибо, если боишься за ребенка, докажи этим – и не останешься без воздаяния. Слушай, что говорит Павел: Если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием (1 Тим. 2, 15). И даже если ты знаешь за собой тысячу зол, знай, что есть для тебя от грехов твоих и некое утешение. Воспитай борца для Христа! Не о том говорю, чтобы ты отвратил его от брака, послал в пустыню и подготовил к принятию монашеской жизни, не это говорю. Воспитай борца для Христа и с детского возраста его, пребывающего в мире, приучи быть богобоязненным!»

Какими же средствами добивались этого праведные Иоаким и Анна? Может быть, нещадно пороли свое дитя (как предлагают это делать «в целях истинно-православного воспитания» некоторые современные психологи?) Думаю, кощунством будет даже представить такое! Нет, праведные родители, без сомнения, прибегали к другому, древнему и испытанному средству, которое единодушно рекомендуют для воспитания детей святые всех веков: личному доброму примеру. Ведь сама природа ребенка настроена на обучение через подражание; и если родители будут на словах учить добру, а на деле поступать противно заповедям и собственным урокам, то ждать от ребенка добродетели вряд ли возможно – он будет подражать не столько словам, сколько делам. И наоборот: даже если родители ничего не будут специально говорить ребенку, сажая его перед собой и подробно объясняя «что такое хорошо и что такое плохо», но сами будут вести жизнь добродетельную, стремясь во всем следовать воле Божией – то и ребенок, скорее всего, с ранних лет привыкнет поступать так же.

Вот что говорит об этом, например, святитель Игнатий Брянчанинов в письме к одной из своих духовных дочерей – матери семейства:

«Дочку не позволяй себе хлопать, даже пальчиком. Это чрезвычайно вредно для нравственности как дочки, так и матери. Есть старинное хорошее, а есть и старинное худое; худому не надо подражать. Знай, что паче всех твоих наставлений словами жизнь твоя будет самым сильным наставлением для дочери».

Невозможно представить себе Иоакима и Анну нещадно балующими свое дитя, потакающими каждому его капризу – как, увы, поступают многие родители, особенно те, у кого ребенок единственный и поздний, «последнее утешение в старости». Но не получается представить себе их и жесткими вплоть до жестокости, кричащими на маленькую Марию, ругающими Ее всяческими бранными словами. Нет, праведные родители Пречистой, несомненно, следовали во всем царским путем, заповеданным всем представителям народа Божиего еще святым царем Давидом: не уклоняясь ни в какие крайности и не поддаваясь власти эмоций – ни умиленно-родительских, ни гневно-раздражительных. Как сказал об этом святитель Филарет Московский: «В воспитании не требуется ни излишняя мягкость, ни суровость – требуется разумность». Ту же мысль находим мы и у другого великого святителя, жившего за много веков до святого митрополита Московского, но единого с ним в духе Христовом – святого Амвросия Медиоланского: «Раны промываются вином, излечиваются маслом. Так и в воспитании: снисходительность должно смешивать со строгостью».

Да, праведные Иоаким и Анна наверняка точно так же сочетали необходимую строгость со снисходительностью к младенческому возрасту дочери – и, прежде всего, с любовью. Им не было нужды давить на свою Дочь: уже сама по себе искренняя родительская любовь (не слепая животная влюбленность в ребенка как часть собственной утробы, а именно любовь, стремящаяся к подлинному благу любимого маленького существа), чувствовавшаяся в каждом их слове, была достаточно убедительна.

«Слово любовное никогда не раздражает. Командирское только никакого плода не производит», – говорит об этом святой Феофан Затворник. Вторит ему и подвижник наших дней, преподобный Порфирий Афонский:

«Не дави на своих детей. То, что хочешь им сказать, говори с молитвой. Дети не слышат ушами. Только когда приходит Божественная благодать и просвещает их, они слышат то, что мы хотим им сказать. Когда хочешь что-нибудь сказать своим детям, скажи это Богородице, и Она всё устроит. Эта молитва твоя будет как духовная ласка, которая обнимет и привлечёт детей. Иногда мы их ласкаем, а они сопротивляются, в то время как духовной ласке они не противятся никогда».

Не случайно преподобный советует родителям почаще обращаться с молитвой к Богородице: ведь Она и Сама познала такую родительскую любовь в детстве и наверняка во многом обязана ей Своей святостью…

Наверняка Пречистая Дева глубоко и искренне почитала Своих родителей, как это заповедано Богом всем благочестивым детям. И в то же время родители очевидно не пытались диктовать Ей Ее собственную жизнь: о подобных попытках ничего не говорится ни в Писании, ни в Предании, Мария везде описывается как самостоятельный человек, Она Сама принимает решения, даже самые важные и судьбоносные. Косвенное свидетельство того, что Иоаким и Анна видели в дочери не просто свое продолжение, а самостоятельную личность, находим мы и в отношении Самой Богоматери к Своему Сыну. Она, в отличие от многих неразумных матерей, не старалась стать главной в жизни Сына, всегда пребывала как бы на втором плане, предоставляя действовать Ему. Поэтому в Евангелии очень мало упоминаний о Ней – хотя, несомненно, Она всегда старалась быть рядом, если Сыну требовались Ее присутствие и помощь.

Одна из самых сложных задач родительства – научиться вовремя отпускать своих детей в самостоятельную жизнь, не связывать их уже подросшие крылья из чрезмерной боязни за них или нежелания расставаться с ними. Праведные Иоаким и Анна и в этом являют собой замечательный пример. Они так долго ждали рождения ребенка, так много перенесли на этом пути; а когда ребенок родился – не поддались искушению привязать его к себе навсегда. Нет, уже через несколько лет они приняли, вероятно, непростое для себя решение – отдать любимую Дочь на воспитание в Иерусалимский Храм, где она могла бы еще лучше научиться подлинно благочестивой жизни. Наверняка им, как и всяким родителям, было грустно расставаться со своим чадом – но Иоаким и Анна всегда знали и помнили, что ребенок – не их творение и принадлежит не им, а Богу, Который лишь на время вверил Свое создание их попечению.

Как сказал об этом святитель Филарет Московский:

«Слово Божие признает детей не столько достоянием родителей, сколько собственностью Божией: Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева (Пс. 126, 3). Какая мать могла когда-либо сказать: буду иметь плод? Какой отец мог сказать: буду иметь сына?.. Зачатие и рождение совершаются не без Промысла Божия; то и другое есть Божие дело, Божий дар».

О том же читаем мы и у преподобного Паисия Святогорца: «Мы должны помогать нашим детям до определенного момента. А потом, в дальнейшем, вверять их Богу».

Но как же родительский авторитет? – возможно, спросит кто-то из вас. Разве он не пострадает, если давать пусть и выросшим детям свободу, а самим отходить на второй план?

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте посмотрим на Ту, Чей день рождения мы празднуем сегодня и в предыдущие дни: на Матерь Божию.

Богоматерь, как знаем мы из Евангелия, была крайне смиренна и воспринимала Себя лишь как одну из служащих Богочеловеку, хотя Он был Ее Сыном по плоти. Но это было именно смирение, а не самоуничижение – так, например, Мария отнюдь не страдает ложным стыдом и намеренным принижением себя (даже в церковной среде, увы, часто принимаемыми за «смирение), когда говорит о Себе: отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). И, разумеется, Она вовсе не лишилась уважения в глазах Своего Сына: напротив, даже на Кресте, в тяжких страданиях, Он заботится о будущем Своей Матери, поручая заботу о Ней любимому ученику…

Да, родительское смирение вовсе не означает самоуничижения и не уменьшает почтения со стороны детей. Наоборот, подлинное смирение возвышает – а мелочная, нервическая забота о собственном «авторитете» свидетельствует, с одной стороны, о гордыне, а с другой – о глубинной неуверенности в себе и своих достоинствах. Этому учит нас и сегодняшнее апостольское чтение – несомненно, выбранное не случайно для отдания праздника Рождества Богородицы: В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени (Флп. 2, 5–9).

Не почитал хищением – значит, был уверен в том, что Божественное достоинство действительно принадлежит Ему, и ничто не может лишить Его этого достоинства. Ничто – в том числе и собственное смирение. Как это справедливо и в отношении родительства! Здесь, как и во всем остальном, Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4, 6).

Итак, сегодня мы прощаемся с праздником Рождества Богородицы, но не прощаемся с Самой Богородицей! Ибо Она всегда с нами и невидимо для нас помогает нам. Каждый день мы молитвенно призываем Ее в наших домашних молитвах и за богослужением, видим Ее облик на святых иконах и Она – в нашей памяти. Но, призывая Ее, будем же и мы просить Ее не только о помощи, спасении, здоровье и благах небесных и земных, а и сами стремиться к тому, чтобы оказаться хотя бы немного достойными Ее небесной помощи. Будем же исправлять свои нравы, будем же подражать Пресвятой Богородице и Ее праведным родителям в духовной мудрости, любви и смирении, чтобы и наша земная жизнь принесла достойные плоды и еще ярче расцвела в Царствии Бога и Отца, Которому вместе с Его Сыном и Святым Духом подобает всякая слава во веки веков, а нам – надежда на спасение молитвами Пресвятой Владычицы Богородицы и Ее святых родителей – богоотец Иоакима и Анны!

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Предыстория и смысл праздника Крестовоздвижения

Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его.

1 Кор. 2, 9

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей Святой Православной Церковью, готовимся молитвенно отмечать праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Несведущий человек, судя по одному только названию праздника, мог бы подумать, что он посвящен установлению будущего орудия крестной смерти Спасителя на Голгофе, и немало удивиться странному выбору христиан – разве можно такие вещи «праздновать»?

Об этом мы скажем в свое время. На самом же деле, как все мы, наверное, помним, завтрашний день посвящен воспоминаниям о совсем другом, куда более радостном для христиан событии: обретении Креста Господня святой равноапостольной царицей Еленой, матерью первого христианского императора в истории – святого равноапостольного императора Константина, жившего в IV веке.

Как мы помним, именно святой Константин, заново объединив раздираемую бесконечными междоусобицами Римскую империю, положил конец многовековым жестоким гонениям на христианскую веру. Немалую роль в том, что император благосклонно относился к христианам и защищал их от преследований, а впоследствии и сам обратился в христианскую веру, сыграло воспитание, полученное им еще в детстве от матери – благочестивой христианки Елены, которую Константин всегда глубоко чтил и к мнению которой неизменно прислушивался. После того как, благодаря стараниям ее венценосного сына, в империи установился мир, уже престарелая Елена решила осуществить свою давнишнюю мечту – совершить паломничество в Иерусалим.

Что должно было предстать глазам царственной паломницы? Не нужно представлять себе Иерусалим таким, каким он выглядит сейчас для паломников со всего света: ухоженным городом со множеством христианских храмов и святых мест, паломнических гостиниц, с аккуратными табличками на месте всех святынь, от самых великих до самых мелких и даже спорных, с размеченными паломническими маршрутами… В начале IV века, когда в святой город прибыла царица Елена со своей свитой, он только-только начинал немного оправляться после тяжких испытаний, выпавших на его долю в предыдущие два с лишним столетия.

Как мы знаем из истории, спустя около сорока лет после крестной смерти и воскресения Спасителя в Палестине началась эпоха так называемых Иудейских войн – восстаний еврейского народа против римского владычества. Восстания эти, увы, как и прорек Господь Бог и Спаситель наш Иисус Христос, кончились не освобождением, а полным разгромом повстанческих войск, страшными бедствиями для еврейского народа, изгнанием евреев из Иерусалима и последующим рассеянием иудеев по всему миру. Иерусалимский храм был разрушен до основания, город также в значительной степени снесен, а земля, на которой он стоял, перепахана плугом и засыпана солью – по старинному римскому обычаю, символизирующему окончательную гибель всех, кто дерзает противиться Риму. Даже само имя Иерусалима было уничтожено: на его месте была основана римская колония Элия Капитолина, с языческим населением и множеством языческих капищ. Новая «колония» в разоренной войнами Палестине отнюдь не процветала, и местные жители всех вероисповеданий и происхождения влачили довольно жалкое существование.

Вот таким и предстал Иерусалим перед благочестивой Еленой – разоренным, полным языческой «мерзости запустения» на месте великих святынь Ветхого и Нового Заветов…

Это зрелище не могло не наполнить болью сердце благочестивой царицы. И она решила употребить те немалые средства, которыми щедро снабдил свою мать перед дальним путешествием император Константин, на то, чтобы положить хотя бы начало восстановлению великого города и его святынь.

Этот замысел Елены принес еще более удивительные плоды, чем она сама могла ожидать. Когда по приказанию матери императора снесли стоявший на Голгофе храм Венеры, в ходе земляных работ в какой-то древней яме обнаружили обломки трех деревянных крестов и с ними табличку с красноречивой надписью «Царь иудейский» на трех языках! Ни у кого не оставалось сомнений, что найден был тот самый крест, на котором распяли Спасителя; вероятно, римские солдаты после казни просто выкинули все три креста в ближайшую яму и забыли про них. А в сухом, практически пустынном климате Палестины даже дерево может сохраняться очень и очень долго.

Восстановить кресты, аккуратно совместить обломки было не так уж трудно. Гораздо труднее оказалось понять – какой же из трех крестов был тем самым, Христовым? Уповая на волю Божию и прося Господа открыть Свой Честной Крест, Елена повелела отнести все три креста в дом одной тяжко больной местной жительницы. Каждый крест по очереди, с молитвой, приложили к телу больной – и когда приложили последний, женщина полностью исцелилась. Справедливо сочтя это чудо чаемым знамением, все присутствующие воздали должные почести «орудию нашего спасения».

Разумеется, увидеть чудесный Крест захотели и многие местные жители. Чтобы дать такую возможность всем, епископ Иерусалимский Макарий поднялся на один из городских холмов и, установив там Честной Крест, благословлял народ. Отсюда и пошел обычай наступающего праздника: как мы с вами завтра убедимся, в Православной Церкви принято в этот день благословлять народ крестом во все четыре стороны света – в знак того, что Господь Крестом Своим искупил весь мир (восток, запад, север и юг – традиционный еще с ветхозаветных времен символ вселенскости). Наконец, еще одно, пятое, благословение снова совершается на восток – в знак искупления человека со всеми его пятью чувствами.

Воздавать должные почет и уважение Кресту Господню и его символическим изображениям велит нам и простая логика (ведь даже вещи умерших родственников и известных исторических личностей мы благоговейно храним как память о них – так разве можно относиться без уважения к кресту, на котором Сам Бог претерпел страдания ради нашего спасения и искупил нас от власти греха и диавола, в которой мы оказались после грехопадения Адама?). А в этом-то и заключается главное значение Креста для христианина.

Велят нам это и установления Святой Православной Церкви. Так, 73 правило Шестого Вселенского Собора гласит: «Поскольку Животворящий Крест явил нам спасение, то подобает нам всячески стараться, дабы была воздаваема честь тому, через что мы спасены от древнего грехопадения».

Но почему именно Крест занимает в символике христианства такое важное место? И только ли обретению великой святыни посвящен завтрашний праздник? Если это так, то почему в Православии не празднуют равным образом обретение, например, Плащаницы или хитона Спасителя?

Дело в том, дорогие мои, что Крест – это и великая святыня сам по себе. Но это также и символ, выражающий самую суть христианства, о чем можно много говорить. Сам по себе, в смысле перекрещенных досок или линий, он ничего не значит – зато в сочетании с воспоминанием об этой сути приобретает огромное значение. Суть же эта – Сам Христос.

«Воздвигается Крест для того, чтобы Христос прославился. Не Христос возвышается, чтобы славился Крест, но воздвигается Крест, дабы прославился Христос. А Христос прославляется, дабы нас вознести с Собою. Посему когда воздвигается Крест, тогда с ним совозвышается и дух благочестивых. Прославляется Христос, и с Ним прославляются славящие Его», – говорит о сегодняшнем дне великий православный подвижник и богослов, святой Андрей Критский. Итак, Крест есть выражение, орудие и символ славы Христовой, через которую прославляется и весь род человеческий, Им спасенный. Это орудие и символ искупительных страданий и смерти Спасителя, а для нас – спасения. А наступающий праздник – важнейшее напоминание об этой славе и спасении.

«Достойно и праведно поклоняться Кресту Христову! – восклицает святитель Ростовский Димитрий в своем Слове на Воздвижение Креста. – Ибо этим благословенным древом "смерть умертвися" и "живот даровася". Первым древом райским мы умертвились, древом же крестным получили жизнь. Первым изгнаны были из рая, вторым же, как по лествице некой, восходим на небо. Первым победил нас враг, этим же благословенным древом Креста Господня мы побеждаем врагов наших. А потому древо это благословенное достойно почитания. Если то оружие, которым некогда Давид победил и обезглавил Голиафа, было в великом почитании и с честью сохранялось за алтарем в храме Соломоновом, то тем более достойно почитания и поклонения оружие крестное, которым Христос Господь победил не человека Голиафа, а Голиафа адского – диавола со всем его воинством».

Святителю вторит и другой великий пастырь, святой праведный Иоанн Кронштадтский, в своей праздничной проповеди:

«Крест есть Божественная слава Христа, искупившего в нем мир, падший в глубину погибели, разрушившего проклятие человечества и исходатайствовавшего ему благословение Отца Небесного, победившего смерть нашу и даровавшего всем воскресение из мертвых».

Отсюда видно, что Крест Христов – символ славы, символ победы. Но символ, на первый взгляд, странный, парадоксальный для падшего человеческого ума. Как это орудие мучительной казни может быть «славным», а тем более – приносить славу Тому, Кто был истязаем с его помощью? Разве не стоило бы, наоборот, предать проклятию и забвению крест, на котором люди мучили Бога?

Несомненно, мы, и вообще современные люди, как верующие, так и неверующие – далеко не первые, кто задается подобными вопросами. Неслучайно и сегодняшнее апостольское чтение посвящено этой парадоксальной «проблеме Креста»: Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2, 6–8).

Обратившись же к предыдущей главе того же Послания святого апостола Павла к Коринфянам, мы найдем там и куда более прямые и жесткие слова: Слово о кресте для погибающих – безумие… Ибо и иудеи требуют чудес, и Эллины ищутмудрости; амы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Эллинов безумие; для самих же призванных, Иудеев и Эллинов, Христа, Божию Силу и Божию Премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 18, 22–25).

Действительно, у жителей древнего Средиземноморья «распятый Бог» должен был вызывать в лучшем случае недоумение. Ведь казнь через распятие считалась у римлян самой позорной: ей подвергали только рабов (которых римляне вообще не считали полноценными людьми) и особо тяжких преступников из числа тех, кто не был римским гражданином (гражданина же подобному позору не могли подвергнуть ни при каких обстоятельствах, хоть покушайся он на самого императора – вот каково было отношение к крестной казни!). Грубая, отвратительная смерть на кресте в тяжких муках не имела ничего общего и с той возвышенной философией самых разных направлений, что в те годы была популярна среди греко-римской интеллигенции. У простого народа «страдающий Бог» еще мог, пожалуй, вызвать какие-то чувства сострадания – ведь были же популярны мифические культы языческих богов Осириса и Диониса, жестоко растерзанных, а затем воскресших, – но позорный крест вместо романтичного в своей первобытной жестокости разрывания, или, к примеру, гибели в пламени или стандартного усекновения головы моментально сводил эти чувства на нет. Да к тому же – что это за Бог, который, пусть и чудесно воскреснув, даже не потрудился наказать своих обидчиков, восстановить, так сказать, справедливость? Нет, какой-нибудь культ Аттиса и Кибелы и ярче, и интереснее, и гораздо понятней и ближе сердцу простого земледельца или пастуха!

Что же касается иудеев, то римская казнь на кресте должна была напоминать ветхозаветному сознанию повешение – также казнь весьма позорную: Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом (всякий) повешенный (на дереве), и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел (Втор. 21, 22–23).

Итак, согласно человеческой логике, прославиться через крест было никак невозможно. И все же это произошло! Разве не удивительно, что именно «парадоксальное», непонятное древнему средиземноморцу любого происхождения христианство в конце концов победило в этих краях? Ведь все популярные и общепринятые языческие культы «страдающих божеств», гораздо более понятные и удобные, отцвели достаточно быстро, а «непонятное» христианство процвело, несмотря на все гонения. Может быть, дело именно в том, что христианство вовсе не очередной «культ страдающего божества», как неоднократно пыталась нас убедить советская атеистическая пропаганда (в основном, надо сказать, крайне невежественная и некомпетентная даже с чисто светской – религиоведческой точки зрения), а подлинное Божие дело, исполнение обещаний, данных некогда Богом ветхозаветным пророкам?

Да, иногда Божественные обещания исполняются подчас совсем не так, как мы себе это можем представлять. Потому что Божественная логика и Божии законы – неизмеримо выше и разумнее наших.

Для нас, спасаемых, [распятый Христос] – сила Божия, – продолжает свои слова о Кресте апостол Павел. – Ибо когда мир мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу безумием проповеди спасти верующих (1 Кор. 1, 18, 21).

Распятие Спасителя – далеко не первый пример, когда Божественная логика и спасение казались человечеству странными, парадоксальными. Вспомним, например, каким образом пророк Моисей спас свой народ в пустыне от укусов ядовитых змей:

И сказал Господь Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив. И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив (Чис. 21, 8–9).

Не правда ли, странно? Люди гибнут от змей, а Господь предлагает им, чтобы спастись, смотреть на то, что их убивает!

Но разве не так же, много сотен лет спустя, Сам Господь победил вечного змея – смерть – Своей собственной смертью?

Как Моисей вознёс змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную, – говорит о Себе Христос (Ин. 3, 14–15), ибо на Своем Кресте Господь «Смертию смерть поправ», как поем мы каждую Пасху.

А вот и другой пример, уже упоминавшийся здесь: битва Давида с Голиафом. Иудеи, наверное, надеялись, что Господь пошлет им избавление от филистмлян и победу над их наглым и грозным воином, но, возможно, они ожидали, что это избавление придет либо в виде чуда, какого-нибудь грома и молнии, либо в виде могучего воина, еще более сильного, чем филистимлянин Голиаф. Кто мог подумать, что одолеет непобедимого Голиафа и принесет победу иудейскому войску простой невзрачный пастушок, даже не достигший еще возраста мужчины? Мальчик, не умеющий даже носить доспех, а не то что обращаться с луком или мечом? Младший сын небогатых родителей, которого старшие братья, как это часто бывает в больших крестьянских семьях, вечно посылали исполнять за них самую скучную работу? А несколько позже именно этот жалкий пастушок – а не кто-нибудь прославленный, богатый или знатный – будет поставлен царем Израиля, прославит свой народ и станет родоначальником грядущего Спасителя…

Сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12, 9), – говорит Господь. И Крест – такая же парадоксальная победа Бога и христианства, какой была победа юного пастушка, будущего великого царя и пророка Давида. Как некогда Бог вернул Своему народу былую славу, и даже увеличил ее через самого скромного из их числа, так и теперь Он восстановил первозданную славу всего человечества через Свое крайнее уничижение.

«Как Голиаф гордился и думал, что нет никого у израильтян, кто бы мог победить его, и, однако, был побежден и обезглавлен кротким и юным Давидом, чтобы понести больший позор, так и прегордый диавол гордился и думал, что его победить никто не может, ибо он побеждал всех людей от Адама и до самого пришествия Христова. Как супостат, когда он побеждает наиболее сильных и храбрых воинов какого-либо царя земного, скорее побеждает и остальных его воинов: одних убивает, других преследует, иных берет в плен, – так и супостат рода человеческого – диавол, победив сначала в раю крепких, как созданных руками Божиими и потому не столь склонных и подверженных греху, прародителей наших Адама и Еву, остальных людей побеждает легче: одних убивая грехами и беззакониями, других преследуя и порабощая, иных отводя в плен… Говоря кратко, никто из людей не мог противиться ему, пока Христос Господь не был распят на древе крестном и, как кроткий Давид, Своим распятием не победил его», – говорит святитель Димитрий Ростовский об этой парадоксальной на первый взгляд, а на деле великой в своей мудрости Божией логике.

Иисус Христос, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознёс Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца, – учит нас и святой апостол Павел (Флп. 2, 6-11).

И благодаря этой небесной логике Крест Сына Давидова, подобно некогда Давидовой праще, из жалкого орудия становится оружием вечной славы. Он был непонятен и даже презираем для многих великих мирских мудрецов, властителей и воинов века сего – но именно через него, а не через их силу и мудрость пришло в мир спасение.

«Если бы не было Креста, то и Христос не был бы распят. Если бы не было Креста, то и Жизнь не была бы пригвождена к древу. А если бы Жизнь не была пригвождена, то не истекли бы из ребра потоки бессмертия – кровь и вода, очищающие мир, рукописание греха не было бы разодрано, нам не была бы дарована свобода, мы не стали бы наслаждаться древом жизни, не отверзся бы для нас рай, пламенное, обращающееся оружие не отступило бы от Эдема, и разбойник не сделался бы обитателем рая… Если бы не было Креста, смерть не была бы попрана, ад не был бы опустошен, и враждебный змий не был бы умерщвлен. Посему Крест – великое и драгоценное стяжание! Великое потому, что через него явлены великие благодеяния, тем более великие, что чудеса и страдания Христовы одержали победу над всею вселенною. Драгоценное, поскольку Крест служит знамением страданий Христа и Его победы. Страданий: ибо Он добровольно вкусил на нем смерть. Победы: ибо им поражен диавол, побеждена смерть, вереи адовы сокрушены, и Крест соделался общим спасением для всего мира», – говорит об этом святой Андрей Критский.

И совсем не случайно обретение и воздвижение Честного Креста, этого знамени вечной победы Бога, произошло вскоре после окончания вековых гонений, которые должны были бы погубить Церковь, но лишь еще больше прославили и укрепили ее. Это все та же Божественная, парадоксальная для мирского ума логика, все то же знамение «силы в немощи». Ибо сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 39), – говорит об этом Господь Иисус Христос. Христианские мученики, не желая отрекаться от Христа, всходили на уготованный им людьми крест – иногда в самом прямом смысле этого слова, – умирали на нем и… победили. Ибо по богодухновенным словам святого апостола Павла, Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом. От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: «хвалящийся хвались Господом» (1 Кор. 1, 27–31).

Да, дорогие мои, в этих последних словах заключается еще один важный урок Креста Господня, воздвижение которого мы будем с вами праздновать уже завтра. И этот урок – в том, что никакие виды превозношения и гордости, даже «гордость благочестием», не может быть совместима с христианством.

Действительно, может ли гордиться и превозноситься над прочими людьми человек, почитающий Крест, поклоняющийся Распятому, спасенный через крайнее уничижение (по-гречески «кеносис»)?

Так говорит Господь: да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня, что Я – Господь, творящий милость, суд и правду на земле; ибо только это благоугодно Мне, говорит Господь (Иер. 9, 23–24).

Это не значит, конечно, что мы должны ненавидеть ум, силу, благополучие и тому подобные вещи или стремиться к всеобщему презрению в свой адрес. Разве можно презирать кого-либо, кого любит Сам Бог – а Он, несомненно, любит каждого человека, в том числе и нас? Но нельзя относиться к другим, пусть даже неверующим и язычникам, как к людям второго сорта – ведь единственный законный предмет гордости для христианина состоит в том, что он поклоняется Господу, а пока еще неверующие люди точно так же некоторое известное одному лишь Богу время спустя могут познать Евангелие и, войдя в Церковь Христову, быть спасены; да и сами мы обрели спасение отнюдь не по своим заслугам, а страшной ценой уничижения и мучительной смерти Творца Вселенной.

Что же касается ума, здоровья, земных благ – это дары от Господа, и за них надо благодарить Его, а не отвергать со словами «что это Ты мне, Господи, дал, забери немедленно назад!». Этому христианство не учит. Но и относиться к ним как к неотъемлемой собственности, предназначенной для исключительного личного пользования мы также не имеем права, ибо призваны обращать их на пользу ближним, служа им по мере сил этими дарами. И за то, как мы их использовали, мы дадим в свое время ответ на Суде Божием. Но нельзя превозноситься своими земными силами перед другими людьми, ставить себя выше братьев и сестер, у которых этих сил по каким-то причинам оказалось меньше, – ведь все это в конечном итоге не имеет никакого значения у подножия Креста. Или, вернее, имеет значение лишь постольку, поскольку ведет к Тому, Кто через распятие на кресте даровал нам спасение и вечную жизнь. Если наши земные таланты служат Богу, то это прекрасно и ценно в Божьих очах, но хвалиться самими талантами при этом так же смешно, как художнику хвалиться кисточкой и палитрой, а не написанной с их помощью картиной. Если же мы направляем данные Богом таланты исключительно на земные цели или, хуже того, начинаем через них нести в мир зло и грех, то они не имеют вовсе никакой цены, и хвалиться тут подавно нечем.

Нет мудрости, и нет разума, и нет совета вопреки Господу (Притч. 21, 30), – сказал еще древний мудрец Соломон, и слова его справедливы и по сей день. Особенно сегодня – у подножия Креста, этого символа и знамени парадоксальной Божией победы, навсегда разбившей все хитроумные планы зла и смерти.

Будем же, дорогие братья и сестры, взирая на этот Честной и Животворящий Крест, обращаться всеми помыслами к Тому, Кто через него даровал нам спасение, и будем следовать Его вечной Божественной премудрости, а не преходящим и изменчивым законам и расчетам мира сего! И тогда, несомненно, мы вместе с Ним обретем победу силой Распятого на нем, ибо Ему подобает слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Спасительный смысл тайны Креста

Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей.

1 Кор. 2, 6-7

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Тайна Креста до начала времен была предрешена на Троическом Совете Божием. Все обычные человеческие понятия опрокидываются этим Таинством Таинств. Слава достигнута через позор. Рабство превращено во владычество. Владычество и гордость диавола и мира ниспровергнуты смирением и уничижением. Смертью побеждена смерть. Темная гробовая пещера стала вратами рая. В величайшей слабости человеческой плоти явлено Всемогущество Божие.

Драгоценный дар любви Божией – свободу воли первые люди обратили во зло, нарушив верность Небесному Отцу. Пали созданные для непорочности Адам и Ева, и их грехопадение исказило облик Вселенной. Происшедшее от них человечество сделалось «родом прелюбодейным и грешным», проклятым племенем рабов соблазнителя-диавола. Потомки первого Адама стали неспособны к Божественной чистоте, делающей людей детьми Всевышнего. И тогда явился Новый Адам – Господь с Неба.

Страшное Таинство! Сын Божий оделся в человеческое тело и ступил на землю. Он мог бы явиться в ослепительном сиянии, в огненных бурях, поднять на дыбы недра континентов и глубины океанов. Он мог бы сойти по воздуху в окружении неисчислимого воинства светозарных Ангелов. Все это будет при скончании века, при Втором Его славном Пришествии. Но на этот раз ничего этого не было, но было другое. Устало и скорбно, оплеванный и избитый шел Господь к цели Своей земной жизни – к Кресту.

Сын Божий – Сын Человеческий шел на Распятие, а вокруг хохотали богоубийцы. Потом, когда апостолы начали проповедовать Распятого, над ними смеялись эллинские мудрецы. Все эти людишки – императоры и прокураторы, первосвященники и военачальники – считали себя хозяевами мира. Все эти смертные – философы и ораторы, фарисеи и книжники – думали, что их умишкам открыты все тайны земли и Небес. Они были горды, эти люди. Уж они-то ни перед кем бы не унизились, разве что их принудили бы к этому силою. Им было совершенно непонятно: как Великий Бог мог принять для Себя казнь, предназначенную для уголовников и мятежных рабов?! Тайна Креста осталась недоступна гордецам и была, как писал святой апостол соблазн для иудеев, безумие для эллинов (1 Кор. 1, 23). Из непонимания родилась ненависть. Иудеи начали клеветать, язычники – пытками и казнями преследовать верующих в Распятого Богочеловека. Но никакие гонения, ни сама смерть не были страшны христианам – тем, кто познал тайну Креста.

Чем перед Владыкой мироздания было собрание человеческих царствований, регалий, богатств, умствований и разных амбиций? Какую цену имеет это в очах Всевышнего? Конечно, Всемогущий Бог с легкостью мог заставить всех, кто тщеславился земной суетой, склониться перед Его Божественной мощью. Но Господь не хотел насиловать свободную человеческую волю. Любвеобильный Создатель желал от людей не раболепия, а ответной любви. Видите – чего желает Бог от нас? Ответной любви к себе! А она невозможна без любви к ближним. Не мирского величия, не напыщенности и стремления к высоким местам и почестям, а любви во смирении. И потому Бог как бы откладывает в сторону Свое грозное могущество, обращаясь к нам, чтобы нас спасти. И тем не менее и немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 25). Не властью и могуществом – Своими страданиями и Кровью звал к Себе людей Христос Спаситель. Может ли любящий сделать для любимого больше, чем умереть за него? И вот чудо любви Божественной – Господь стал одним из нас, страдал за нас, умер ради нас. Бог Человеколюбец сделал все, чтобы заблудшие люди опомнились от мирского забвения гордости и взаимного соперничества и вернулись в спасительную Его любовь.

Пречистый Иисус – Вочеловечившийся Сын Божий – Творец мира, и Своею Кровью на Кресте омывающий нашу нечистоту, – каменное сердце надо иметь, чтобы не содрогнуться, не оплакать это зрелище! Создатель умирал, чтобы спасти от вечной смерти изменивших Ему созданий, – сожженную совесть нужно иметь, чтобы не раскаяться в своей измене! Сын Божий стал доступен состраданию всех, кто не окончательно утратил способности сострадать и любить. Слабый, задыхающийся, окровавленный Господь на Кресте – нет, это не повеление, это мольба Всевышнего о любви человеческой. Крестом, пламенем неизъяснимого милосердия Своего желал Человеколюбец растопить вековую мерзлоту людской злобы. Премудрость Божия явилась жертвенной любовью Его – вот тайна Креста.

Христос сделал все, чтобы могли прозреть даже духовные слепцы. Род лукавый и прелюбодейный (Мф. 12, 39) хотел чудес и знамений, – Он дал им эти чудеса: исцелял, изгонял бесов, воскрешал мертвых. Человек не мог делать того, что совершал Богочеловек. Каждый, имеющий хоть каплю разума мог понять, откуда Он и Кто Он. Сам Иисус во исполнение древних пророчеств называл Себя Сыном Человеческим, – то было наименование Спасителя мира. Однако иудейским гордецам хотелось, чтобы Мессия использовал Свою Божественную силу так, как сделали бы они на Его месте: затопил бы землю кровью врагов, обратил в рабство народы, захватил все земные богатства. Но Он пришел кротким, смиренным, любящим – и они не желали Его узнавать и принимать. Лицемерная иудейская верхушка только внешне поклонялась Богу Истинному, а в душе уже давно предалась идолищам тщеславия, наживы, мщения. Учение Божественной любви явилось живым обличением этих лицемеров. Лжеправедники мучительно завидовали Единому Безгрешному. «Сыны погибели» возненавидели Сына Божия и распяли Его.

Божественное смирение вступило в противоречие с культом силы. Все великие чудеса Иисуса Христа сразу были забыты, когда толпа увидела Его на Кресте. «Горе слабым!» – вот закон падшего мира. Сборище неблагодарных иудеев, которых Христос исцелял от болезней и учил добру, насмехалось над поверженным, как им казалось, простым Учителем праведности. Премудрость Господня оставалась скрыта от жестокосердых.

Культ земной власти противился Царству не от мира сего (Ин. 18, 36), которое проповедовал Спаситель. Узколобые политиканы не могли вместить мысли о Царе, Который не подминает под Себя народы, а хочет владычествовать только в любящих Его сердцах. Римский наместник Понтий Пилат своей иронической надписью на Кресте Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин. 19,19) против воли высказал истину. Итак, Премудрость Божию никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2, 8).

Образ Божественного странника, не имеющего, где преклонить голову, бесконечно далеко отстоит от культа земного богатства и низменных наслаждений. Душам, ослепшим в служении «золотому тельцу», ожиревшим в удовлетворении «похотей плоти», было не легче понять и принять крестное самоотвержение Господне, чем верблюду пройти сквозь игольные уши (Мк. 10, 25).

В океане премудрости Всевышнего жалкой каплей исчезал культ человеческого рассудка. Иудейские книжники и эллинские философы, эти древние «образованцы», и впрямь возомнили себя богами, знающими добро и зло.

Но на деле все их мысли, как мухи, бились в паутине земных представлений. Вот почему собрание греческих лжемудрецов, как над басней, насмехалось над апостольской проповедью воскрешения мертвых. Где мудрец? где? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? (1 Кор. 1, 20).

Так перед Крестом Христовым пали во прах кумиры преходящей власти и славы, человеческой мудрости, временных богатств и плотских удовольствий. Премудрость Божия разрушала Вавилонскую башню самолюбования, нагроможденную людской гордыней.

Божественная тайна Креста оставалась недоступной гордым и жестоким. Это Таинство Таинств открывалось смиренным «простецам», кающимся грешникам. Но эти простые люди обладали высшим – духовным, угодным Господу разумом, ибо знали собственное недостоинство пред Всесовершенным Создателем. Задыхаясь в трясине мирского зла, они молили Всевышнего о прощении своих грехов и заблуждений и с ликованием приняли весть Божественного милосердия – прощение пришло! Восторг смирившихся и помилованных, их пламенная вера, надежда, любовь, которыми они встретили Спасителя, – это проложило им путь к высшему знанию. Мудрость ума последовала за мудростью сердца. И тогда духовному взору «малых сих» за крестным самоуничижением Христа предстала неизреченная слава Божия. «Вижу Крест и страдание, а разумею силу, слышу раба, а поклоняюсь Владыке», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский. Верящие, надеющиеся, любящие стали избранным родом христианским – теми «совершенными», что познали откровение, бывшее до времени скрытым даже от небесных Ангелов.

Что же принес на землю Сын Божий, ставший Сыном Человеческим? В чем смысл страданий и смерти Его, страшной Крестной Жертвы? Чем одарил людей Распятый Спаситель? Неисчислимы и дивны дары человечеству от Бога Вселюбящего и Всемудрого.

Подобно чумной заразе, грехопадение Адама отравило всех его потомков, все поколения рода человеческого. Каждый уже «рождался в беззаконии», в каждом сердце таились и прорастали семена древней скверны. По слову святителя Григория Паламы, «Если бы не было силы Креста, никто никогда не смог бы примириться с Богом. Потому что после прародительского, совершенного в раю преступления грех ожил, мы же умерли и прежде смерти тела подверглись смерти души, которая заключается в удалении души от Бога. Та жизнь, которой мы жили после преступления, была жизнью по плоти и жизнью во грехе; грех же не покоряется Закону Божию, да и не может; так и живущие по плоти не могут угодить Богу. Крест Христов есть упразднение греха. Посему и некто из наших богоносных отцов, будучи вопрошен одним из неверных: неужели он верит в Распятого? – ответил: да, в Распявшего грех».

Наследством роду людскому от ветхого Адама была неизбежная нечистота, разлучавшая нас с Пречистым Небесным Отцом. Для спасения человечеству необходимо было новое рождение и новое родство. Ради этого свершения явился Новый Адам – по бесконечному милосердию Своему Им стал Сам Сын Божий. Вочеловечившись, Он принес людям возможность духовного рождения, очищения от первородной порчи в водах Святого Крещения. И еще несравненно большее даровал христианам Пречистый Богочеловек – принял их в кровное родство с Самим Собою через вкушение Своего Пречистого Тела и Крови в Таинстве Евхаристии, в котором мы становимся сотелесниками Христу, и в итоге даже «богами по благодати». Таков был Божественный плод, вызревший на Кресте.

(Отметим, кстати, что современные еретики-протестанты называют Таинство Причащения только благочестивым символическим обрядом. Это богохульство, поругание Крестной Жертвы Христовой. Так, лукаво мудрствуя, эти лжехристиане отвергают для себя спасительное родство с Новым Адамом – Христом, остаются в погибельной нечистоте, унаследованной от Адама ветхого.)

Итак, прельстившись лукавыми посулами змия-диавола, Адам и Ева поработили себя и своих потомков этому жесточайшему хозяину. Диавол взнуздал падших грязными удилами греховных страстей, сковал их души цепями мерзких вожделений, заразил их умы погибельной гордыней – и повлек сквозь фальшивый блеск земных услад и ложного богопочитания в свое жуткое обиталище, на вечные пытки, которыми тешится этот враг рода человеческого. Наши грехи, ведущие в ад, – это своего рода оброк, налог, «барщина», которую мы платим сатане. Крест же Христов освободил людей от рабствования лукавому, от «работы вражией».

Дух злобы, повелевающий грешниками, не имел никакой власти над Единым Безгрешным – Господом нашим Иисусом Христом. Однако в безмерной жадности диавол как бы разинул пасть и на Спасителя. Диаволу очень хотелось иметь в своих руках эту особенную человеческую душу, творившую множество небывалых чудес. Ибо все души людские после грехопадения Адама и до Искупления Христова попадали в той или иной мере в ад – место обитания диавола. Однако диавол не мог постичь всей глубины Божиего Домостроительства. Ибо под видом действительно страдающей и слабой человеческой плоти Спасителя скрывалось могущественное Божество Его как Сына Божия. Ибо Он – Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, не перестав быть Сыном Божиим. Поэтому диавол руками своих прислужников довел Его до позорной казни, а затем с адским хохотом упивался смертными мучениями Богочеловека. Но князь тьмы словно «подавился» Крестом Христовым. Царство мрака и мерзости было прожжено насквозь и разрушено Пречистым Божественным Светом, Который оно по ошибке покусилось вобрать в себя. Хищные лапы диавола разжались, выпуская и теряя нестерпимую для него Крестную Жертву – человеческую душу Христа, соединенную с Его Божеством, а вместе с тем и власть над искупленным Жертвенной Любовью Спасителя человечеством. Так Христос Искупитель выкупил нас Своею Кровью из-под владычества вселенской злобы. Диавол утратил право повелевать людьми, с тех пор он может только обманывать, соблазнять и совращать их. Человек стал свободен: своею волею он может внять нашептываниям диавольского коварства и снова впасть в погибельное рабство – или добровольно склониться под «легкое бремя и благое иго» Человеколюбца Христа, ведущего Своих последователей к вечному счастью в Небесном Царствии.

С Крестом Христовым связана также и победа над смертью, которую мы в особенности празднуем на праздник Пасхи раз в году и каждый седьмой день недели – в воскресный день в течение всего года. Да, смерть была естественным следствием Адамова грехопадения. Созданные и поддерживаемые Богом Живым, люди отлучили себя от Жизнодавца, и для них источник жизни стал иссякать. Но, как и грех, смерть пала во прах перед Крестом Безгрешного Христа, Господа Животворящего. Пройдя сквозь «сень смертную», Сын человеческий разорвал и эту завесу, скрывавшую от духовных взоров людей будущую жизнь. «Воскрес Христос! Воистину Христос воскрес!» – эта счастливейшая весть сделала для верных нестрашным древнее пугало смерти. Христиане с тех пор осознали врата смертные не как конец существования или как начало жизни в преисподней, но как желанное рождение к блаженной вечности, возвращение в Небесное Отечество, временное разлучение с телом ради новой жизни.

Подвиг Христа Искупителя простерся не только на настоящее и будущее, но и на прошлое человечества. Распятый Богочеловек Своей душой, соединенной с Божеством, сошел во ад – и Крестом Своим разрушил врата преисподней. Так вышли из мрака к изначальной красоте и непорочности души первых людей, наших прародителей Адама и Евы. Так перешли в Небесное Царство души древних праведников, и в ветхозаветных сумерках взывавших к Богу Истинному. Так до Страшного Суда остаются незамкнутыми двери адских темниц – и живущие на земле христиане могут простирать свою любовь к умершим ближним в загробный мир – молиться за них дома и в церкви, подавать за них милостыни и творить добрые дела в их память и все это, а главное – Жертва Христова и Божия милость могут ослаблять мучения душ усопших грешников или даже вовсе освобождать от них, в зависимости от тяжести совершенных грехов. В Священном Предании и истории Церкви немало примеров того, как Всещедрый Господь по молитвам верных, по предстательству Церкви Христовой дарует прощение и всерадостную Небесную жизнь даже не успевшим покаяться, обрекшим себя аду грешникам. Так даже жуткое княжество тьмы осеняет светом надежды Всепобеждающий Крест Спасителя.

Крестной Жертвой, принесенной Сыном человеческим за грехи всех людей, была умилостивлена Небесная справедливость. Преступление требует искупления, но ни один смертный – сам прегрешающий и виновный – не мог искупить чудовищного преступления людского богоотступничества, того предательства, которое человечество в лице своих прародителей совершило по отношению к Небесному Отцу. Но самопожертвование Невинного и Пречистого, Крестная Жертва Божественного Сына – такое приношение покрывало все бесчисленные людские беззакония, примиряя с людьми Всеправосудное Троическое Божество. В нечеловечески жуткий Голгофский час Иисус Христос перестрадал Один за нас всех, умер Один, чтобы все мы могли воскреснуть к вечной жизни в Боге Вселюбящем.

«Пострадал Христос Безгрешный, чтобы получил прощение Адам согрешивший. Для этого вместо древа познания был Крест, вместо ног, которыми прародители ступили на путь греха, подойдя к запрещенному древу, и вместо протянутых рук их, к запретному плоду были пригвождены ко Кресту непорочные ноги и руки Христовы, вместо вкушения плода было вкушение желчи и оцта, и вместо смерти Адама – смерть Христа», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов.

За бесчисленное множество ног, спешивших преступными тропами, за неисчислимое множество рук, совершавших насилия и непотребства, с хрустом вонзились гвозди в руки и ноги Непорочного Спасителя. За неимоверное множество ртов, обжиравшихся непотребными лакомствами, изрыгавших ложь и клевету, оравших от гнева и ненависти, вкушали Пречистые уста Жизнодавца тошнотворную горечь желчи и уксуса. За несметное множество сердец, одолеваемых злыми страстями, пронзило копье римского палача ребро Христово. За мириады голов, одержимых мерзкими замыслами и лукавыми умствованиями, язвил терновый венец Пресветлое чело Иисуса. Своим Воплощением Сын Божий упразднял первородную порчу, Подвигом безупречного жития – показывал пример жизни Своим последователям, Крестным подвигом Искупитель брал на Себя тяжесть Адамова греха и всех проистекших из него беззаконий человечества – настоящих, прошлых, грядущих. То была окончательная победа Сына Божия над грехом. Теперь самые страшные человеческие падения были искуплены Пречистой Кровью и любому падшему, чтобы получить прощение Всевышнего, достаточно стало лишь искренних покаянных слез и вхождения в Тело Христово – Его Святую Церковь через принятие Таинства Крещения. Недаром первым из всех людей был вознесен в рай распятый рядом с Христом благоразумный разбойник, одним мгновением покаяния омывший всю кровавую грязь своей прежней жизни. По слову преподобного Исаака Сирина, «Сын Божий претерпел Крест – потом мы, грешные, будем смело полагаться на покаяние».

Крест есть преславное знамя победы Господней над вселенской злобой и ее исчадьями – грехом, смертью, адом. Крест есть всерадостное знамение примирения Небесного Отца с заблудшими людьми. Крестом увенчалось славословие ангельского хора, приветствовавшего сошествие на землю Сына Божия: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2,14).

Но почему же так грозно звучали обращенные к ученикам слова Христа Спасителя: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10,34)?

Светоч Креста озарил падший мир сиянием Божественной любви. Но и в искупленном мире множество людей продолжают обращать свою свободную волю во зло. Не окончена битва Господня со вселенской злобой, и яростно ополчаются «сыны погибели» – прислужники диавола на «сынов Света» – последователей Христовых. В этом сражении Крест становится мечом Божиим.

Первыми в ряды врагов Спасителя встали гордые иудейские верхи – книжники и фарисеи. Они воспротивились не только Божественному смирению, но и силе Божией, явленной в Воскресении Христа. Предивное чудо Воскресения Господня есть неоспоримый исторический факт, засвидетельствованный не только христианами, но и во враждебном стане – в трудах языческих и иудейских ученых, современников события (так что в новые времена даже один из «отцов» воинствующего материализма – Фридрих Энгельс вынужден был признать реальность Воскресения Иисуса). Многим людям – и иудеям, и римлянам – являлся Воскресший Христос. Книжники и фарисеи раньше и лучше других поняли, Кого они распяли: въяве сбылись древние пророчества, которые иудейская верхушка знала наизусть, – рассказ римских стражников, бывших у Гроба Господня, не оставлял никаких сомнений в том, что Воскресший есть Истинный Мессия. Однако богоубийцы и тут не ужаснулись, не раскаялись в чудовищнейшем злодеянии. «Сыны диавола» дошли до последних степеней бесстыдства, продолжили свое противление Всевышнему. Пытаясь замести следы гнуснейшего в истории преступления, перед лицом очевидности лукавые вожди иудеев стали лгать своему народу, вовлекая его с собою в бездну погибели. Появились писания Талмуда с грязной клеветой на Иисуса Христа, дополнявшие (вернее, перечеркивавшие) Откровение Ветхого Завета. И это они, лютые христоненавистники, распространяли дикий вымысел о «тайных оргиях» последователей Сына Божия и натравили языческих фанатиков на христиан – спровоцировали императорский Рим на свирепые гонения против верующих в Бога Истинного. К «обновленному» иудаизму, переродившемуся, по сути, в новую, не похожую на прежнюю – ветхозаветную, религию, привилось чернокнижие Каббалы. (То был исток появления откровенного сатанизма, адепты которого от зрелища «лежащего во зле мира» пришли к безумному утверждению: «диавол сильнее Бога». Веками диаволопоклонство существовало тайно среди высших степеней масонства, теперь в США и других странах секты сатанистов уже действуют легально. Эти злобные глупцы, обманутые «отцом лжи», из практического расчета открыто встали на сторону врага рода человеческого и служат ему омерзительнейшими ритуалами убийств и блуда, а главное – своей уподобляющей их отцу гордостью.) Так некогда избранный Богом израильский народ сделался народом-отступником, но вместо одного изменившего и переставшего быть Богоизбранным племени были призваны к святой вере народы всего мира, объятые любовью Божественной, искупленные Крестной Жертвой Христовой. «Радуйся, Кресте, яко возсиявый на тебе, аки на свещнице, Свет Истинный вся концы земли светом Боговедения озаряет. Радуйся, яко ныне Восток и Запад Пострадавшего на тебе прославляет; радуйся, яко и тя, яко подножие Христово, вси вернии, возносяще, прославляют».

Крестное Слово оставалось «безумием и соблазном» для духовных слепцов. Долго упорствовали в своем невежестве идолопоклонники – и не просто упорствовали: три века подряд государственная машина языческой Римской империи пытками и казнями силилась уничтожить христианство. Но физическое насилие ничего не смогло сделать с духовным могуществом, которым Господь наделил верных.

Но и диавол не оставлял попыток свести на нет Христово учение и уничтожить Церковь. Гордыня – душетленный грех сатанин одолевал умы тех, кто тщеславился мудростью «века сего». Из этой среды выходили лжеучителя, носители коварного диавольского замысла – исказить и извратить учение Христово. Лукавый враг знал, что малейшая примесь лжи к чистому источнику христианства сделает веру неспасительной. Многообразные, изощреннейшие ереси обрушивались на Церковь Христову во все века ее истории.

Так, еще в первом веке и далее появились так называемые гностики, которые лукаво учили против Креста, что Сын Божий не имел настоящей человеческой плоти, но то, что видели апостолы и прочие современники Христа – было лишь фантомом, видимостью тела, но не самим телом. А если не было тела, то нечему было пригвождаться ко Кресту и умирать. Тем самым они отвергали Крест. За ними последовали манихеи.

В лживое мудрование о Святом Духе и мирскую гордыню ниспал папский Рим, подмяв под себя огромные епархии Запада. Потом протестанты с их жалким холодным рассудком дерзнули «критически исследовать» Божественное Откровение – и дошли до безумного отрицания чудес Господних, зримых и поныне. Затем появилось наукопоклонничество – верование в якобы безграничные возможности заведомо ограниченного человеческого разума. Протестантская «критика», сомкнувшись с низкопоклонством перед земной ученостью, породила тупую религию атеизма – веру в слепую игру стихий, из которой будто бы возникала Божественная гармония Вселенной; обещание «загробной» черной дыры небытия для бессмертной человеческой души, носительницы неуничтожимого образа Божия. Безбожный атеизм вылился в требование «земного рая» – свинство западной вседозволенности и яростное богоборчество большевиков. Но, взирая на Крест Спасителя, среди всех бедствий и искуплений выстояла Святая Православная Церковь, ибо помнят верные завет апостольский: Не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас – спасения. И сие от Бога (Флп. 1, 28).

Кроме явных богопротивников и лукавых лжеучителей, во все времена существовала подобная засасывающей трясине масса равнодушных – людей с оземлянившимися сердцами. Эти несчастные в погоне за временными благами забывали о вечности. Не желая поднять головы над земными кормушками, возвыситься над мирскими интересами, они заживо погребали свои души в нечистых удовольствиях или просто в суете. Для таковых очень удобным казался атеизм с его самообманом, отрицанием загробной кары за свои грехи. Но хотя они могли называться и христианами – только вера в их жизни стояла на заднем плане, была ограничена внешней обрядовостью и не затрагивала сердца. При этом такие обрядоверы были уверены, что «добрый Боженька» простит их мелкие грешки, не понимая, что вся их жизнь представляет собой грех страшный и смертоносный – попрание высшего призвания человека, поругание собственной бессмертной души, предназначенной Творцом для Небесного величия. Так они гибли для Царствия Божия, своей легкомысленной холодностью к делу спасения, своей страстью к мирской суете заражая и вовлекая в погибель других. В этом болоте таилась грозная опасность обмирщения Церкви, охлаждения Божественной любви даже среди избранных.

Однако, не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34), – говорит Христос. Нет и не может быть примирения между святостью и злочестием, между Небесной истиной и ложью века сего. Не Милосердный Господь явился причиной длящейся битвы, а вселенская злоба, сочетавшаяся со злобой человеческой. Спасительный Крест становился мечом, отсекающим свет от тьмы – стремящихся к вечной жизни от закосневших в пагубе.

«Единомыслие не всегда бывает хорошо: и разбойники бывают согласны между собой», – замечает святитель Иоанн Златоуст. «Мир любой ценой» есть диавольская приманка. Насквозь фальшивы попытки гуманизма объединить народы призрачными «общечеловеческими ценностями». Ценность у человека только одна – его бессмертная душа, и за нее он должен сражаться против враждебных посягательств. Пропитана ложью идея «объединения церквей» на основе одной «веры во Христа»: как известно, и бесы веруют, то есть знают о бытии Всевышнего, но что может быть общего у Святого Христова Православия с коварной ложью ересей? Нет, не стальными мечами, не танками и пушками Господь призывает сражаться воинов Своих, но оружием духовным, словом Истины и стоянием в праведности призваны христиане биться с «духами злобы поднебесными» и их земными прислужниками.

Скальпель хирурга взрезает живое человеческое тело и – через боль и кровь – удаляет смертоносную опухоль. Так Крест – Меч Христовой любви в этом мире отсекает больное от здорового, зараженное и гибнущее от могущего спастись. Этот врачующий удар может быть для человека очень болезненным, ибо порою разрубает живые, самые близкие родственные и семейные связи.

Вот слова Господни: Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее (Мф. 10, 35). Нет, Христос не восстает против священного почитания детьми родителей своих, не упраздняет естественную любовь между родными по крови. Но когда естественные пристрастия становятся стеной между человеком и Богом, они превращаются в преступление. Если кто-то из угождения другим людям, пусть даже отцу с матерью, попирает святые заповеди Господни или вообще отрекается от святой веры, то он не любящий друг и родственник, а жалкий человекоугодник. Такая «любовь» – фальшивка, ибо потворство и соучастие в злочестии ближних губительны не только для души самого «любящего», но и для душ «любимых». Ведь не потачками заблуждениям, а своею верностью Господу христианин может просветить, вывести на путь спасения родных и друзей своих и тем явить истинную к ним любовь. А если они упорствуют, тогда сбывается строгое предостережение Писания: Враги человеку – домашние его (Мф. 10, 36).

Божественная любовь возвышается над естественной, смешанной со страстями любовью между людьми, как небо над землей. Спаситель говорит, что желал бы возжечь в мире огонь – это пламя Божественной любви. Всесовершенная, жертвенная любовь Господня требует от человеческого сердца достойного отклика: До ревности любит Дух, живущий в нас (Иак. 4, 5). И сказал Христос Бог наш: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10, 37). Это слово кажется жестоким и неподъемным тем, кто слишком дорожит земными привязанностями, но на деле оно ведет к созданию и укреплению прекраснейших человеческих союзов.

До ревности любит Дух, живущий в нас, но тем большую дает благодать (Иак. 4,5–6). Только через святое Боголюбие рождается истинная любовь людей друг к другу. Только Бог Жизнодавец – Источник любви чистой и совершенной. Прекрасны христианские семьи, где старшие и младшие «едиными устами и единым сердцем» служат Всевышнему, где семейный очаг становится домашней Церковью. Здесь царствуют целомудрие и нерушимая верность друг другу, здесь любящие в едином порыве, как бы одной душою устремляются к Небесному Царствию, здесь земное счастье делается предвестием счастливейшей вечности. Прекрасны иноческие общины, проникнутые братской любовью и обнимающие этой любовью весь мир, молящиеся о спасении всех ко Господу Человеколюбцу. Сыны и дочери разных стран и народов, дальние и ближние, христиане всего мира представляют собою единую Церковь Спасителя, великую любвеобильную семью детей Божиих. Даже смерть здесь не в силах разорвать узы человеческой любви: никто не забыт в церковных молитвах об ушедших в мир иной. Молятся о живущих на земле блаженные Небожители, едины земная воинствующая Церковь и Небесная Церковь торжествующая.

Даритель вечной славы и счастья, Распявшийся за нас Христос требует самопожертвования и от верных Своих: Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 38–39).

Крест – словно Меч Христовой любви вторгается во внутренний мир человека «до разделения души и духа», отсекая «ветхого Адама» – страсти падшего человечества. Порою с болью и кровью, но должен христианин «отвергнуться себя», отказаться от многих излюбленных пристрастий, как бы сросшихся с душою, как бы составляющих саму эту душу. Нужно насилие над ленивой и сладострастной плотью, жаждущей только ублажаться, – в труде воздержания, поста и молитвы. Надо обуздать ум, лакомый до гордых и нечистых мечтаний, и сердце, вспыхивающее греховными страстями, – смирить их уздою страха Божия. Необходима победа над тщеславием и самолюбованием, оскверняющими каждое наше доброе дело. Последователи Христовы, подобно Ему, должны быть готовы смиренно претерпеть любой позор и унижение, наконец и страдания, и саму смерть. Нужна готовность к тому, против чего вопиет каждая клеточка нашего тела, – готовность мучиться и умереть за святую веру. Только тогда христианин становится достоин высокого своего имени, имени последователя Христа Искупителя.

Святитель Григорий Палама говорит:

«Человек двойной: внешний, имею в виду – тело, и внутренний наш человек, именно душа. Когда внешний наш человек за Христа и Евангелие погубит свою душу, тогда-то, воистину, спасет и приобретет ее, доставив ей Небесную и вечную жизнь. Любящий же свою душу, но по причине любви к вещам временного мира не готовый за Христа и Евангелие погубить ее, лишит свою душу истинной жизни и предаст на вечное мучение. Как бы оплакивая такого человека и показывая весь ужас положения, Всемилостивый Владыка говорит: Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мф. 16, 26). Ибо не сойдет с ним в гроб слава его, ни иное какое услаждение века сего. И земные цари берут с собою, когда идут на войну, лишь тех, которые готовы умереть за них. Так что же удивительного, если и Царь Небесный, обитавший на земле ради борьбы с врагом человеческого рода, ищет, чтобы именно такие люди следовали за Ним. Но земные цари не могут вернуть жизнь убитым на войне, ни вознаградить тех, которые положили свою жизнь за них. Ибо что получит от них тот, кого уже нет на свете? Тем же, которые в следовании Господу подвергли свою жизнь опасности, Господь воздает жизнь вечную. И вот земные цари ищут готовых на смерть ради них, а Господь Сам Себя предал на смерть за нас; нас же не ради Себя, но ради нас самих увещевает быть готовыми на смерть. Внешне представляется, что смиряющийся во всем сам наносит себе бесчестье; что тот, кто бежит от плотских услаждений, причиняет себе тяготу и боль, – но силою Божиею эти бедность и боль и бесчестие производят вечную славу и несказанное наслаждение и неоскудеваемое богатство и в настоящем веке, и в будущей вечности. Если же тело тянет вниз и настаивает на своем, то каждому должно стараться поднять его на высоту Креста».

Но почему же в мире, искупленном Кровью Христовой, оставлена свобода диавольским ухищрениям и злой человеческой воле? Почему Всемогущий Господь не искоренил зла на земле сразу же после Крестной Жертвы? Почему оставлены страдания праведным и пусть временное, но торжество нечестивым? Таков путь премудрого Домостроительства Божия, чтобы верные, пройдя искус земных мук и напастей, закалившись и взрастив свои души в борьбе со злом, явились в Небесное Царство в зрелой силе и славе. Так неистовство злых сил Господь-Промыслитель обращает во благо, делая его средством для воспитания и расцвета праведных душ. Таким образом, земная жизнь есть словно испытательный срок, данный воинам Христовым, чтобы они засвидетельствовали свою верность Отцу Небесному. «Итак, не смущайтесь тем, что на земле будут брани и злоумышления. Когда худшее будет отсечено, тогда лучшее соединится с Небом», – говорит святитель Иоанн Златоуст.

Но где же тот мир на земле и благоволение в людях, о которых возвещала Рождественская ангельская песнь? Эти великие дары – в сердце каждого истинного христианина. Уже сейчас и здесь предвкушают верные Небесное блаженство, сохраняя высокий покой в любых испытаниях, наслаждаясь блаженным упованием и молитвенной беседою с Иисусом Сладчайшим – и Любовь Христова объемлет нас (2 Кор. 5, 14).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Великое счастье – жить под знаком Креста в мире, искупленном жертвенной любовью Божией. Высокое блаженство – знать, как много возлюбил нас Господь, ради нашего спасения изливший Свою Пречистую Кровь. Так да пробудится в наших сердцах благодарная, пламенная любовь к Спасителю нашему, дабы соделались мы достойны любви Божественной.

Перед нашими духовными взорами открыта завеса вечности. Не «неведомо куда» стремимся мы сквозь злую суету этого мира, но грядем в объятия Небесного Отца. Это знание даровано нам Крестом Сына Божия, благоволившего стать Сыном Человеческим. В Кресте Христовом мы обретаем высший смысл жизни, твердую опору среди вихрей и бурь нынешнего существования. По слову преподобного Максима Исповедника:

«Все являемые вещи нуждаются в Кресте, то есть в том устойчивом состоянии, которое и составляет в них связь действий, осуществляемых в чувственном мире. Таинство Воплощения Слова содержит в себе смысл всех загадок и образов Писания, а также знание являемых и постигаемых умом творений. Познавший Таинства Креста и Гроба Господня познает и цель, ради которой Бог первоначально привел все в бытие».

Прежде всех веков Вселюбящий Бог приуготовал людям величайшее благодеяние – спасение рода человеческого через страдания и Крест Сына Божия Единородного, усыновление нас через Пречистую Кровь и Распятое Тело Его. Эта тайна тайн Премудрости Всевышнего, превышающая разум ангельский и человеческий, была явлена нам просто и зримо, в смиренной и бесконечной любви Божественной, чтобы мы уверовали и спаслись для Царства Небесного.

Как непостижимо было для человеческого ума Таинство Крестной Жертвы прежде ее совершения, так превышает всяческое наше разумение то Божественное счастье, которое предназначил верным Вселюбящий и Всещедрый Отец Небесный. Воистину не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Так да воздвигнется в наших сердцах Животворящий Крест, которым Христос Бог наш проложил нам дорогу к блаженной вечности. И дабы достичь нам несравненной этой цели, воспоем ко зримому Светочу Любви Господней: «Светом благодати Божией, таинственне ти присущий, просвети наша душевная чувствия, Кресте пресвятый, да тою озаряеми и наставляеми, не поткнемся о камень соблазна, но да возможем путем заповедей Божиих правошествовати во всей жизни нашей».

Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПЕРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Крест – жизненный ориентир христианина

Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Ин. 3,14-15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Мы сами, словно странники, бредем по пустыне жизни, под палящим зноем страстей, мучаясь духовной жаждой – жаждой истины, справедливости, добра. Под нашими ногами шуршит сухой песок житейских забот и копошатся ядовитые змеи диавольских соблазнов. Так мы идем и не знаем, достигнем ли Небесного Отечества, куда зовет нас Вселюбящий Спаситель. Но мы верим в это и надеемся. И где на этом трудном пути встретить покой и прохладу, из какого родника утолить жажду, где отдохнуть душе человеческой?

Вот так же в древности шли по жгучей Синайской пустыне израильтяне. Позади у них было жестокое, но сытое рабство у египетского фараона, впереди – неясная земля обетованная, «текущая молоком и медом». Сам Господь питал их небесной пищей – манной, укрепляя в пути.

Но тяготы пустынных дорог казались несносными этим малодушным людям, и они возроптали. Хлеб ангельский ел человек, послал Господь им пищу до сытости (Пс. 77, 25), а израильтяне говорили: Душе нашей опротивела эта негодная пища (Чис. 21, 5). Из жалких рабов стали они свободными людьми, но быстро позабыли тяжкий, бессмысленный труд на строительстве египетских городов и пирамид, побои и ругань надсмотрщиков. Они помнили только, что в Египте кормили их жирным мясом с острыми приправами. И говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта? (Чис. 21, 5). Так оскорбляли они Всевышнего, пока не пришла беда. Полчища ядовитых змей выползли из нор и стали жалить израильтян, множество народа в страшных муках умерло от змеиных укусов.

По внушению Божию пророк Моисей – вождь израильтян, сколотил своего рода крест и прибил к нему медное изображение змея. И произошло чудо! Это мертвое изваяние стало лекарством от яда живых гадин: Когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив (Чис. 21, 9).

В чем же заключалось врачующее действие медного змея? Обладал ли этот истукан сам по себе какой-то магической силой? Нет, совершенно иначе происходило исцеление от смертельного яда. Смотря на медного змея, человек вспоминал живых змей – наказание ему за оскорбление Божества – и оплакивал свое преступление. Человек каялся – и Всемилостивый Господь исцелял его от змеиного яда, вкравшегося в душу, а затем поразившего тело.

На первое грехопадение, повлекшее за собой неисчислимые беды, соблазнил Адама и Еву «отец лжи» – диавол, принявший в раю вид змея. И вот теперь пригвожденной к высокому шесту, словно ко кресту, безжизненной статуей змея Господь прообразовательно показывал – грех может и должен быть умерщвлен, чтобы человек спасся, обрел жизнь. Так впервые в Священной истории, пусть и несколько прикровенно, появился прообраз Животворящего Креста.

Этот же образ явился в ветхозаветные времена знамением победы. Когда Израиль сражался с Амаликом, святой пророк Моисей стоял на горе, воздевая руки, подобно распятому на кресте. Пока руки пророка оставались поднятыми, его народ одолевал врага, но когда святой Моисей от усталости опускал руки – побеждали амаликитяне. Тогда двое священников стали поддерживать пророка Моисея. И были руки его подняты до захождения солнца (Исх. 17, 12), и была победа над врагами. В память о торжестве святой Моисей воздвиг жертвенник, назвав его «Иегова Нисси» – «Господь знамя мое». То было знамя и предзнаменование победного Креста Господня.

Впрочем, короткую память имел израильский народ. Шли времена, и израильтяне – иудеи позабыли, что означает крест и прибитый к нему медный змей. Это племя привыкло обращаться к Всевышнему только в беде и нередко изменяло Богу в благополучии. (Впрочем, можем ли и мы с вами «положа руку на сердце» с чистой совестью сказать, что ничего за собой подобного в своей душе не замечали… Таков всякий потомок Адама в той или иной степени своей глубины.) Обличая же их нечестие, святой царь-пророк Давид восклицает: Льстили Богу Всевышнему устами своими и языком своим лгали пред Ним; сердце же их было неправо пред Ним, и они не были верны завету Его. Но Он, Милостивый, прощал грех и не истреблял их, многократно отвращал гнев Свой и не возбуждал всей ярости Своей. И снова искушали Бога, отступали и изменяли, как отцы их, обращались назад, как неверный лук (Пс. 77, 36–38, 56–57).

Змеи, явившиеся вслед за грехом, убивали израильтян в пустыне, и пророк Моисей прибил ко кресту неживое изображение змея – образ смерти греха. Но сыны Израилевы любили грех – потому стремились прибегать не к Богу Праведному, а к идолам. По прошествии времен они извратили смысл сделанного святым Моисеем образа: стали поклоняться не убившему грех кресту, а висящему на нем змею, именуя его «Нехуштан» – «Медный бог». То было близко к поклонению сатане. И благочестивый царь Езекия вынужден был уничтожить этого медного змея, чтобы пресечь мерзкое идолопоклонство.

В древности казнь на дереве являлась страшным проклятием. Ветхий Завет гласил: Проклят пред Богом всякий, повешенный на дереве (Втор. 21, 23). Отчаянных грабителей и убийц, заговорщиков, чьи умыслы угрожали всему народу, – вот кого приговаривали к такой ужасной смерти. Эта казнь считалась осквернением самой земли, казненный лишался самого имени человека, и его старались как можно быстрее предать забвению. Так святой пророк Моисей выставил на позорище медного змея – мертвый образ живых змей. И эту-то позорную казнь избрал для Себя добровольно идущий на смерть Иисус Сладчайший, Единый Безгрешный, – избрал Своей волею, сказав: Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому (Ин. 3,14).

Дерево казни являлось жутким знаком проклятия Божия. Это было древо проклятия. Однако сердце человечества хранило память и об ином дереве – Дереве жизни, которое некогда Господь насадил посреди рая. Вкушая его плоды, люди причащались бессмертия и вечного счастья. Увы! Поддавшись внушениям змия, они лишились этого блаженства: изгнав отступников, поставил Господь Бог на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к Дереву жизни (Быт. 3, 24).

Души человеческие томились по утраченному небесному счастью, искали и не находили тропу к дереву вечной жизни в Царствии Небесного Отца. И взывал святой царь Давид: Дай боящимся Тебя знамение, чтобы они смогли убежать от лица лука (Пс. 59, 6); и восклицал премудрый царь Соломон: Благословенно дерево, чрез которое бывает правда (Прем. 14, 7).

Ветхозаветные праведники знали, что Вселюбящий Творец не навсегда отвернулся от падшего создания Своего. Человечеству был от Бога обещан Мессия – Избавитель, Спаситель мира. Возвращенным людям деревом вечной жизни должно было стать подножие Сына Человеческого, о котором святой пророк Исаия предвозвещал: Кипарис и певг и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Его, – и он прославит подножие ног Его (Ис. 60, 13). Кипарис, чей запах благоуханен, стройно и прямо устремляющийся в небеса, высоко возносящий свою вершину. Из него был сделан столб креста Господня. Певг – сосна. Она стала материалом поперечины для рук. Кедр – этого дерева избегают змеи, оно внушает им какой-то ужас, ни одной ядовитой гадины не встретишь там, где растут кедры. Кедр стал подножием ног Искупителя.

Когда палачи готовились распинать Иисуса Христа, для своего жестокого дела они брали те бревна и доски, какие первыми попадались под руку. Крест Христов был сделан из древесины кипариса, кедра и сосны – так сбылось древнее пророчество. Миру являлся Животворящий Крест Господень – Жертвенник, окропленный Пречистой Кровью Спасителя. Это святое подножие Сына Человеческого благоухало праведностью, отгоняло и посрамляло бесов, несло на себе Плод вечности – Тело и Кровь Христовы, даруемые людям во исцеление души и тела, доныне питающие верных на пути в Царствие Небесное. Вот истинное дерево бессмертия, данное Всещедрым Создателем роду христианскому.

Подвергая казни своих преступников, покрывая имена злодеев позором, ветхозаветные люди не понимали и не хотели понять, что каждый из них – такой же злодей и преступник: все прокляты и отвержены Богом, обречены смерти и аду. Грехопадение первых людей заразило мерзостью греха сердца всех их потомков. Даже те, кто не творил явное зло, в душе были пронизаны этим ядом. Пусть кто-то не совершает убийств, но тайно кипит гневом на недругов и скольких бы он умертвил, будь на то его злая воля? Пусть кто-то на вид целомудрен, но в душе услаждается гнусными похотями и в каком диком разврате погряз бы, будь к тому возможность? Сколько гордыни и чванства, честолюбия и корыстности, ненависти и плотоугодия в сердцах человеческих, – так что и внешне благопристойные люди похожи зачастую на крашеные гробы, которые, по словам Господа Иисуса Христа, снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23, 27). Мерзость пред Господом – помышления злых (Притч. 15, 26), – говорит Священное Писание. Список преступных помыслов и дел человеческих – это «рукописание» наших грехов поистине чудовищно и становится все чудовищнее с каждым годом, с каждым днем, с каждым часом, будучи вдохновляемо диаволом. Кто же способен был примирить Правосудного Бога с нечистыми, преступными созданиями? Какая жертва могла быть принесена, какой подвиг мог быть совершен слабым человеком, чтобы разорвать страшное «рукописание» греха, искоренить первородную порчу, спасти людей от рабствования диаволу и примирить их с Творцом?

Только Самому Всемогущему Богу было под силу совершить это великое дело примирения и спасения. Так на Предвечном Троическом Совете была предначертана Голгофская Жертва – деяние Божественное, превосходящее всякий ум человеческий, попирающее всякую земную мудрость. Святой апостол Павел говорит о тайне Креста Господня:

Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа Распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных… Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 22–25).

Единородный Сын Божий облекся в человеческое тело, чтобы принять на Себя наказание всех людей, понести на Себе чудовищную тяжесть их преступлений. Только страдания Невинного, только смерть Безгрешного могли стать оправданием виновных и грешных, умилостивить Правосудие Небесное. Особым, тягчайшим позором была для человека крестная казнь, и потому именно такую смерть выбрал Богочеловек, искупая позорище всечеловеческого грехопадения. В Распятии Христовом величайшее бесчестье сменяется высочайшею славой, грозное проклятие – спасительным благословением, вечная погибель – воскресением к вечной жизни.

Ничего этого не могли понять иудеи-законники, лицемеры, чванившиеся пустым исполнением обрядов, нечистые сердца которых дышали завистью и ненавистью к истинной праведности. Обрекая праведного Иисуса без всякой вины к повешению на дереве (Втор. 21, 23), они думали тем подвергнуть Его проклятию и забвению, – но проклятие Божие пало на них самих. Таковы последствия гордыни: почитая себя «сынами» благочестивого Авраама, фарисеи явились на деле «сынами погибели», прислужниками древней змииной злобы.

Размышляя о прообразе Креста Господня, некогда явленном пророком Моисеем в пустыне, преподобный Ефрем Сирин говорит: «Хотите ли знать, что иудеи разрешают змия, чтобы не принять Христа? Ибо, попустив Невинному Христу быть распятым, они просили дать им разбойника Варраву. Кого Бог осудил, того разрешили, а Невинного Христа осудили. О, какое нечестие иудеев – поклоняются змию и отвращаются Христа! О, какое затмение ума – чествуют крест для змия и не поклоняются Распятому Христу! О, какое сумасбродство – чтут порок и воюют против благочестия! Христос на Кресте Своем распял грех, а иудеи своими делами воскресили грех из мертвых».

Страшна и спасительна Божественная тайна Голгофы! Невыразимо ужасное зрелище: Царь Славы, как жалкий преступник, висит на Кресте, истекая кровью, умоляя Небесного Отца помиловать падшее человечество. Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). Зрелище умилительное, исторгающее слезы благодарности Вселюбящему Создателю, – ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобымир спасен был чрез Него (Ин. 3,17).

Как не поклониться любвеобильному Спасителю, принявшему столько позора и страданий, чтобы открыть нам путь к вечному счастью! Как не поклониться и Честному Кресту Господню, освященному пролитой на него Кровью Сына Человеческого, ставшему из орудия казни оружием победы Воскресшего Христа над смертью и адом, из дерева проклятия превращенному в райское древо вечности! Нет, не древесине, не веществу Креста поклоняются христиане – Крест Господень для верных есть то самое знамя и знамение Божия торжества, которое предвещали древние пророки.

Кому, как не иудеям-законникам, знатокам «текстов» Священного Писания, было и понимать, что произошло на Голгофе? Распятие Мессии было до мельчайших подробностей предсказано Боговдохновенными пророками, среди них – святым Исаией, возвещавшим: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни… и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих… От уз и суда Он был взят, но род Его кто изъяснит?.. Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его (Ис. 53, 3-10).

Эти священные слова фарисеи знали наизусть, но явились духовными слепцами, ибо сердца их затмевал мрак злочестия и гордой самовлюбленности.

По пророчеству святого царя Давида, взывал Спаситель с Креста: Скопище злых обступило Меня, пронзили руки Мои и ноги Мои. Можно перечесть все кости Мои, а они смотрят и делают из Меня зрелище; делят ризы Мои между собою и об одежде Моей бросают жребий (Пс. 21, 17–19), – и в это время иудейские первосвященники злорадствовали и народ приветствовал происходившее.

При распятии Сына Божия затмевалось солнце, содрогалась земля, бездушные камни вопили от боли – по слову пророка Захарии: Воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем (Зах. 12,10). А каменные сердца богоубийц-иудеев не содрогнулись, не умилились, не ужаснулись содеянному.

На всех этих книжниках и законниках, суемудрах и политиканах сбылось грозное слово Всевышнего: мудрость мудрецов погибнет, и разума у разумных не станет (Ис. 29, 14). Таинство Голгофское стало спасительным не для них, мнивших себя богоизбранными, а для простых и смиренных детей всех народов и племен, в простоте и чистоте веры поклонившихся Господу Иисусу Христу и святому Кресту Его и крестившихся в смерть Христову.

Христиане никогда не гордились своим умом, не величались познаниями, не чванились показными добродетелями. Так, великий чудотворец и подвижник святой апостол Павел говорит: Не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6,14).

И поныне есть многое множество лукавых умников, ложных мудрецов и фальшивых философов, допытывающихся: «Отчего, зачем и почему?» – о тайнах Божественного Откровения. В мелкие пузырьки земного рассудка силятся они вместить океан премудрости Божией – и искажают Христово учение или вовсе отворачиваются от Спасителя. Вся их горделиво-лживая мудрость есть безумие перед Богом. Ужасна и плачевна их участь: ведь всякий отвергший веру во Христа Искупителя и силу Креста Его после пришествия Христа в мир, остается под древним проклятием Божиим, высказанным Адаму, сам себя обрекает вечным мукам.

Не человеческому уму доискиваться до глубинных обоснований Голгофского деяния, совершившегося по Божественному разуму. Умом и сердцем, всей душою должен человек принять для себя Крестную Жертву Спасителя, свято хранить эту веру, чтобы спастись для Отчего Царствия, чтобы избежать вечной погибели. По слову апостольскому: Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Страшно впасть в руки Бога Живаго! (Евр. 10, 26–27, 31).

Иисус Сладчайший, распростерший руки на Кресте, призывает в Свои объятия весь мир, но не все, далеко не все следуют спасительному зову Любвеобильного Господа. Только смиренные и кроткие, верящие и любящие спешат ко Кресту Господню – ко древу вечной жизни, к которому волею Сына Божия уже не преграждает дороги Херувим с огненным мечом. Под благодатной сенью Креста Христова находят себе покой человеческие души, уставшие от блужданий по житейской пустыне. Здесь, где искуплен грех всего мира, хорошо оплакать собственные грехи, покаянием очистить свое сердце от страстей и пороков, делая его легким и светлым. Здесь, где совершился подвиг Спасителя, верные обретают силы и мужество для своего земного пути. Здесь, где побеждены смерть и ад, согревается сердце христианина надеждою на вечное счастье в Небесном Отечестве. Здесь струится животворный родник Божественных истин, утоляющих духовную жажду, наполняющих души верующих святой радостью о Господе. Здесь, от Креста Господня, питаемся мы райской пищей – Пречистым Телом и Кровью Христовой – плодами Крестной Жертвы, предвкушая блага Небесные.

С умилением и трепетом надобно предстоять Кресту Христову, вознося благодарение Господу Милующему, страшась оскорбить своей нечистотой Распятого за нас Сына Божия. Святой праведный Иоанн Кронштадтский восклицает: «О, сколь дороги для Бога души человеческие, искупленные Кровью Сына Его! – Сколь дороги души, питаемые Плотью и Кровью Его! – О, какое блаженство вкушать Пречистое Тело и Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа! – О, сколь ужасен и губителен грех, для изглаждения и очищения которого нужна была смерть Сына Божия – и смерть Крестная! – О, сколь несомненна вечная казнь, уготованная нераскаянным! Ибо если с зеленеющим древом – Иисусом Христом – так поступили, то что будет с сухим и бесплодным? Сколь несчастны грешники, в ослеплении своем не знающие всей гибельности греха! Сколь страшен ад, тьма кромешная и скрежет зубов, тартар преисподней, муки с демонами! Все спасенные спаслись Кровью и смертью Сына Божия, все оправданы Его благодатью, святые стали святы Его святостью, умудрены Его премудростью, укреплены Его силою, украсились Его красотою, достигли нетления Его нетлением. Все, спасающиеся ныне, спасаются только Кровью Сына Божия».

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Если древние израильтяне при виде повешенного на кресте медного змея излечивались от змеиных укусов, неужели мы, взирая на Крест Христов и Распятого на нем Господа Иисуса, не избавимся от яда грехов, отравляющего наши души и тела? Пригвождение ко кресту медного змея было лишь смутным прообразом грядущей Голгофской Жертвы. Насколько же могущественней явно и зримо данное нам знамя Божественного Искупления, Честной и Животворящий Крест Господень!

При Распятии Спасителя просиял Крест Его надо всею вселенной. Просиял на краткое время – и великая святыня сокрылась в недрах земных. Богопротивники-язычники и христоненавистники-иудеи стремились истребить саму память о Голгофской Жертве Сына Божия: они зарыли Животворящий Крест в землю, на этом месте было сооружено идольское капище. Так в течение трех столетий Животворящий Крест, пребывая во глубине, незримо освящал земную персть – вещество, из которого сотворено человеческое тело, прах умерших поколений. Заметим также, как символично, что Крест в то время также освящал и кости Адама, ибо под местом Голгофы по преданию был погребен Адам. Итак, слава Креста Господня была словно зарыта в землю.

В те века языческий Рим, подстрекаемый иудейской злобой, жестоко преследовал христиан, и последователи Христа Спасителя тоже словно бы ушли под землю: совершали богослужения в подземных храмах-катакомбах. Там втайне от вселенской злобы они поклонялись Господу Иисусу и Кресту Его. Такое поклонение установлено духоносными апостолами Христовыми. Лукавые сомнения в этом протестантских лжеученых разбиты в прах в катакомбах Геркуланума и Помпеи изображениями Животворящего Креста, относящимися к первым десятилетиям после Распятия и Воскресения Христова.

И в наше время еретики-сектанты, например, так называемые «свидетели Иеговы» которые дерзают призывать имя Господне, но душою далеки от Него, отрицают и хулят Крест Христов, уподобляясь в этом древним христоненавистникам – иудеям и язычникам. Они учат, что Христос был распят не на кресте, но на столбе. Но сам факт распространенности казни через распятие в те времена и даже некоторые соответствующие археологические находки подтверждают для нас историчность Креста. Для нас же, детей Святой Православной Церкви, Животворящий Крест Господень является бесценным сокровищем, непобедимым оружием в борьбе с силами зла и знаменем вечной жизни. Пребудем же верными завету апостольскому не упразднять Креста Христова (1 Кор. 1, 17).

Обретение и новое Вселенское Воздвижение Креста Господня, зримое и поныне, свершилось в IV веке, когда святой равноапостольный император Константин положил конец гонениям на христиан, а его мать, святая равноапостольная царица Елена, предприняла поиски великих христианских святынь. При обретении Креста Господня он явил свою Божественную живоносную силу: от одного прикосновения к нему воскрес мертвец, от взгляда на него исцелилось множество больных, и ликующий народ единодушно воззвал: «Господи, помилуй!». Ни ядовитые змеи демонских соблазнов, ни жалящие скорпионы житейских скорбей не страшны тем, кто уповает на силу Креста Господня, могущество Искупительной Жертвы Спасителя. Но не в земной победе вершина надежды христианской. Сын Божий сказал верным Своим: Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и пичто не повредит вам… радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10,19–20).

Устремимся же всем сердцем к этой совершенной радости о Небесном Отечестве и воспоем к дарованному нам от Господа еще на земле Древу бессмертия: «Яко же древо райское превелие, возвысился на Голгофе Честный Крест Христов, отонудуже во всю вселенную распростре мысленные ветви благодати и Распеншегося на нем: под его же сению обретают прохладу палимии зноем страстей и хотящии благочестиво жити о Христе Иисусе» Господе нашем, Которому подобает слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Всесвятым Духом ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

«Сим побеждай!»

Не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа.

Гал. 6, 14

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Около трех веков продолжались почти непрекращающиеся гонения, воздвигнутые на христиан римскими императорами-язычниками. Тех, кто исповедовал себя последователями Спасителя и отказывался поклониться идолам, распинали, жгли, томили голодом и холодом, тела их резали на части, их бросали на съедение диким зверям. Казалось, никакой человек не мог бы выдержать те изуверские пытки, которые измышляли для них палачи, но эти доблестные воины Христовы, содействуемые Духом Святым, оставались верными Господу, ибо, подобно первомученику Стефану, видели небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 56). До трехсот тысяч случаев стяжания мученических венцов известно земной Церкви, а сколько еще неведомых нам святых страстотерпцев того времени ликуют сейчас в Царствии Небесном! Подражая Господу нашему Иисусу Христу в самой Его Крестной Жертве, эти мужественные подвижники вслед за Спасителем щедро оросили своею чистою кровью почву Благовествования, на которой возрастало могучее древо Церкви Христовой. И как говорил церковный писатель II–III века Тертуллиан – «кровь мучеников есть семя Церкви».

Попуская гонения для прославления и укрепления молодой Церкви, Правосудный Господь не оставлял без кары Ее гонителей. Вечным мукам, ожидающим за порогом смерти императоров-изуверов, предшествовал обычно плачевный конец их земного правления. Развратный Нерон, зачинатель гонений, был свергнут с престола и убил сам себя. Домициан был убит заговорщиками, а Декий убит неприятелями и тела его никто не нашел. Император Валериан, попав в плен к персам, был вынужден исполнять унизительную службу: подставлять свою спину под ноги персидскому царю Шапуру, когда тот садился на лошадь. Затем, после того, как Валериан предложил царю огромный выкуп, царь Шапур убил его, влив ему в рот расплавленное золото. После смерти Валериана с него содрали кожу и сделали чучело, набив соломой. Диоклетиан лишился рассудка и уморил себя голодом. Максимин Геркулий и Максимиан покончили с собой при помощи яда. Галерий был поражен ужасной болезнью, от которой тело его начало издавать такой смрад, что даже врачи не могли к нему приблизиться.

Между тем император Констанций Хлор, в отличие от жестоких своих предшественников милостиво относившийся к христианам, наслаждался спокойным и благополучным правлением и мирно скончался. В лице своего сына Константина, по достоинству получившего наименование Великого, Господь воздвиг Своего избранника. Императору Константину было уготовано даровать долгожданный мир Церкви Христовой и просиять в лике равноапостольном.

Мать императора Константина, святая царица Елена, была христианкой и воспитывала сына в уважении к вере Христовой. После смерти отца молодой Константин, провозглашенный императором Галлии и Британии, поддерживал в своем уделе веротерпимость, но на него ополчились правившие в других частях империи жестокие гонители христиан Галерий и Максенций, чьи силы превосходили войско Константина. В порыве духовного прозрения юный император воззвал к Богу христианскому, и Спаситель не замедлил с ответом. Константин увидел в небесах сияющее знамение Креста, а над ним надпись: «Сим побеждай».

Как должен был отнестись император, в ту пору еще язычник, к подобному видению? Очевидно, Константин мог счесть его дурным предзнаменованием. Для римлян крест издавна был символом ужаса и позора, знаком казни злейших преступников. Иудеи, отрицавшие Божество Спасителя, в своих позднейших талмудических писаниях с особым сладострастием подчеркивали унизительность того вида казни, который претерпел Сын Человеческий. И только христиане знали истинный, всепобеждающий смысл знамения Креста Господня: Слово о Кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых – сила Божия (1 Кор. 1, 18).

Император Константин пребывал в недоумении и сомнении по поводу явленного ему небесного видения, и тогда Сам Господь явился Своему избраннику, вновь показал ему знамение Креста и сказал: «Устрой такое изображение и прикажи носить пред войсками, тогда не только Максенция, но и всех врагов твоих победишь».

Император Константин повиновался гласу Господню. Бежавший от его победоносных войск Максенций утонул в реке Тибре в битве у Мульвийского моста, а победитель получил власть над Западной частью Римской империи. В 313 году по Рождестве Христовом в городе Медиолане (нынешнем Милане) добродетельный император издал указ, положивший конец преследованиям христиан в подвластных ему странах. Еще через десять лет Константин Великий сделался единодержавным повелителем всей необъятной Римской империи, и от края до края ее прозвучали царственные слова Медиоланского эдикта: «Отныне каждый, решившийся соблюдать богослужение христианское, пусть соблюдает его свободно и неуклонно, без всякого затруднения».

С ликованием встретили этот державный указ христианские общины. Высвобождаясь из-под гнета страшных гонений, Церковь Христова могла наконец распуститься словно бутон цветка, выйти из мрачных подземелий-катакомб, открыто обратиться к народам со словом истины и вечной жизни. И святой равноапостольный император Константин ревностно участвовал в благих делах Церкви – вернул из ссылки всех исповедников-христиан, заботился о духовенстве, возводил храмы. Питая отвращение к множеству имевшихся в тогдашнем Риме идольских капищ, благочестивый император перенес столицу державы на Восток, в город Византий на Босфоре, получивший затем название город Константина – Константинополь. В годы правления святого Константина был созван ряд поместных Соборов и Первый Вселенский Собор в Никее, которые обличили лукавые ереси. И это равноапостольному Константину Духом Святым были внушены относящиеся к Сыну Божию слова «Единосущный Отцу», которые навсегда вошли в Символ веры Православной. Святой равноапостольный император Константин помнил, каким знамением Господь возвестил ему победу над врагами и возвышение, он всем сердцем желал отыскать Животворящий Крест, на Котором претерпел распятие Господь наш Иисус Христос. Не имея возможности оставить дела государственные, император поручил эти поиски своей матери, святой равноапостольной царице Елене, пламеневшей тою же ревностью в служении Господу.

Находившейся уже в преклонном возрасте святой царице предстоял долгий путь до Иерусалима и нелегкие поиски. Императоры-язычники и иудеи делали все, что было в их силах, чтобы уничтожить даже память о святынях, связанных с земным житием Иисуса Христа. Голгофа была засыпана землей, а на искусственном холме устроено идольское капище.

Прибыв в Иерусалим, святая Елена вместе с патриархом Макарием стала расспрашивать жителей города о месте, где может таиться Крест Господень, но эти расспросы долго были безуспешны. Наконец от старого еврея по имени Иуда удалось дознаться, что Честной Крест зарыт под капищем Венеры. Идольское капище разрушили, и в земле под ним обнаружили три креста. Но как было разгадать, какой из них – Святыня Господня, а какие – кресты разбойников? И тогда патриарх Макарий, вдохновленный Духом Святым, повелел принести на это место больную женщину, бывшую при смерти, на которую поочередно стали возлагать кресты. При прикосновении двух первых крестов она оставалась недвижной, но когда возложили третий – то она ожила, стала двигаться и говорить. Так явлением силы Божией был в 326 году обретен Животворящий Крест Господень.

Старый еврей Иуда, указавший место сокрытия крестов и одним из первых ставший свидетелем этого чуда, был так потрясен увиденным, что уверовал в Божество Спасителя и принял святое Крещение с именем Кириак, а впоследствии прославился такими добродетелями и благочестием, что был избран патриархом Иерусалимским. Святой Кириак удостоился и мученического венца за веру Христову во времена гонений на христиан, возобновленных коварным Юлианом Отступником. Так от Честного и Животворящего Креста Господня произошло второе чудо, большее первого, – воскресла к блаженному бессмертию душа человека престарелого, дотоле всю жизнь мертвевшего в заблуждении.

В тот благодатный день по просьбе несметного множества христиан, пришедших поклониться новообретенной Святыне, духовенство во главе с патриархом Макарием трижды высоко воздвигало Крест Господень, дабы все могли созерцать Его, и народ благоговейно поклонялся Честному Древу, взывая: «Господи, помилуй!» В память об этих священных событиях Церковь и установила нынешнее торжество, праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

И ныне мы с вами, братья и сестры возлюбленные, должны прикоснуться к Животворящему Древу нашими омертвевшими во грехах душами, дабы возгорелась в них жажда блаженного бессмертия. Мы призваны высоко воздвигнуть перед духовными взорами нашими Честной Крест Господень и поклониться Ему, дабы даровано было нам прозрение и избавление от наваждений бесовских. «Не образу только Христа Бога поклоняйся, но и образу Креста Его, потому что он есть знамение победы Христовой над диаволом», – говорит святитель Иоанн Златоуст.

Образ Животворящего Креста Господня сопутствует православному христианину во всей его жизни. Знамением Креста мы молитвенно осеняем себя, этот святой образ мы носим на груди, созерцаем его и поклоняемся ему в наших храмах, он же возносится над нашими могилами – знаком нерушимого христианского упования на Воскресение в жизнь вечную.

Ныне мы празднуем еще одно событие – возвращение Честного Креста Господня в Иерусалим после 14-летнего пребывания в Персии, куда Он был вывезен в VII веке войсками шаха Хозроя II. Отвоевавший Святыню у похитителей император Ираклий в царском венце и порфире понес Крест на Голгофу, однако у подножия ее внезапно остановился и не мог двинуться дальше. Присутствовавший при этом патриарх Захария объяснил императору, что это Ангел Господень преграждает ему путь, поскольку Сам Спаситель совершал Крестный путь в униженном обличье. Тогда император снял знаки земной своей власти, надел одежду простого воина и беспрепятственно внес Крест Христов в храм Гроба Господня.

Могущественный император смирился перед Святыней Животворящего Креста. Однако до сих пор находится множество гордецов, отказывающихся поклоняться Кресту Христову. И это не безбожники, не язычники, не иудеи – это люди, именующие себя христианами. Речь идет о представителях протестантских сект: иеговистах, баптистах, адвентистах, евангелистах и иже с ними. Они кощунственно хулят Крест Господень, сравнивая Его с языческими кумирами, а нас, православных христиан, называют идолопоклонниками. Что мы можем о них сказать? Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие! (Мф. 23, 24). Поклоняясь жалкому идолу собственных умствований, эти суемудры считают себя знатоками Библии, но упорно не замечают в Ней прямых указаний на Святыню Креста. Апостол Павел ясно призываете не упразднять Креста Господня (1 Кор. 1, 17). Но когда сектанту говорят об этом и многих подобных изречениях Святого Писания, он начинает юлить и суесловить: дескать, слово «крест» употребляется святым апостолом только «аллегорически», «в переносном смысле», имеется в виду лишь некий «крест духовный».

Не было в Крестных страданиях Господа Иисуса никаких «аллегорий» и «переносных смыслов»! Отнюдь не «духовен», а грубо материален был крест, на котором распинали Спасителя. В этот крест с грохотом вколачивались гвозди, пронзавшие руки и ноги Иисусовы, о его шершавую древесину терлось в муках смертельного удушья Пречистое Тело Богочеловека. Но излилась на сухую древесину Всеискупающая Кровь Господня, произошло Искупление древнего греха – и вот тогда воистину одухотворилось само вещество Креста, дерево казни и позора сделалось Древом жизни и славы, орудие уничижения – оружием непобедимой Победы, знак преступления – знамением Божественного величия, крестовина поругания и гибели – Честным и Животворящим Крестом Христовым.

И отнюдь не «аллегорическим и духовным крестом», а вот этою Святыней святынь «хвалился» святой апостол Павел, о Ней говорил: Посредством Креста; убита вражда (Еф. 2,16). Кровию Креста Христоваумиротворено все, и земное, и небесное (Кол. 1, 20).

Даже ветхозаветная Церковь преклонялась перед всеми предметами, на которых нарицалось имя Божие. А мнящие себя сынами Нового Завета сектанты отрицаются Честного Креста, Который не только несет на себе начертание «Иисус Назорей», но впитал в Себя Пречистую Кровь Христову.

Животворящий Крест есть своего рода Жертвенник, на котором принесена величайшая в мире Искупительная Жертва за все человечество. Клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем (Мф. 23,20), – сказал Спаситель. И точно так же, изрыгая хулу на Крест Господень, протестанты в слепой гордыне своей хулят Самого Распятого на нем Господа нашего Иисуса Христа. И не об этих ли лжеучителях сказано: Обратил Бог мудрость мира сего в безумие? (1 Кор. 1, 20).

Мы же с вами, возлюбленные, да не отпадем от чистоты веры апостольской, памятуя, что немудрое Божие премудрее человеков (1 Кор. 1, 25), – в простоте и смирении поклонимся Честному и Животворящему Кресту Спасителя нашего.

Святая Православная Церковь с бережной любовью хранит память о Кресте Христовом. На восьмиконечных крестах, которые мы видим на куполах наших храмов, воспроизведены все подробности образа Святыни – и табличка с надписью «Иисус Назорей, Царь Иудейский», и подножие, сойти с Креста по которому хулители призывали Сына Человеческого. На иконах Распятия, крестах священнослужителей, нательных наших крестиках запечатлен Пречистый образ Господа Иисуса. Великой подмогой в духовной брани с соблазняющими нас духами зла служит нам Крестное знамение, которым мы молитвенно осеняем себя. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если и мы с трепетом взираем на те места, где казнят преступников, то представь, как ужасаются демоны, видя оружие, которым Христос разрушил всю их силу и отсек главу змию. Когда при нас Крест, тогда демоны уже не страшны и не опасны».

Однако бесы не только не пугаются, но и радуются, когда мы изображаем на себе Крест бездумно и бездушно, просто «машем руками». Такое небрежение сродни кощунству. Но еще хуже поверие, наблюдаемое среди части современной молодежи: нательные крестики – в качестве украшений, как кулончики, брошки, даже сережки в ушах. Да вразумит их Господь! Страшно за таких молодых людей, столь легкомысленно обращающихся со святыней.

В нынешнем полном коварных искушений и лукавых соблазнов мире единственно спасительный исход – это приникнуть мыслью, душою и сердцем к Животворящему Древу Крестному и этим данным от Бога Оружием отражать натиск силы вражией.

Дорогие о Господе братья и сестры!

Воздвигается Крест Христов, воздвигается для того, чтобы мы помнили, как безмерно любит нас Бог, и стремились стать достойными любви Божественной. Животворящий Крест – это не только дар нам от Господа, низводящий Дух благодати в освящение наше, но наипаче же и долг наш.

Не только в сей праздничный день, но и в течение всей жизни нашей мы призваны восходить на свой духовный Крест следом за Христом Спасителем, по слову апостольскому: Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24). Сын Человеческий за нас отдал Пречистое Тело Свое на муку смертную, и мы ради любви к Спасителю должны распинать ленивую и сластолюбивую плоть нашу, отказывая ей в греховных наслаждениях, подвизаясь в посте и молитве, понуждая себя на труд во славу Божию. Так, в меру сил и разумения следуя заветам Господа нашего Иисуса Христа, да сподобимся и мы доброго ответа в День Судный, когда надо всей Вселенной воссияет знамение Агнца – Честной и Животворящий Крест Господень, и да вольются наши голоса в хор народа Божия, возглашающего: Аллилуия! Спасение и слава, и честь и сила Господу нашему, ибо истинны и праведны суды Его! (Откр. 19, 1–2).

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ (6/28 сентября)

О смысле христианского крестоношения

Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже, возвесели нас силою Твоею, победы дая нам на сопостаты, пособие имущим Твое оружие мира, непобедимую победу!

Кондак Воздвижения Креста Господня

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднство, то есть продолжение праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Вчера мы с вами совершали торжественную, праздничную Литургию, слышали красивые праздничные песнопения, напоминающие о том великом дне, когда святая равноапостольная царица Елена и ее помощники после долгих поисков сумели наконец найти захороненный в окрестностях Иерусалима крест, на котором был распят Спаситель, и установили святыню на одном из холмов, чтобы все желающие могли прийти и поклониться ей (впоследствии, как мы помним, Честной Крест был помещен в построенный сыном праведной царицы, святым равноапостольным императором Константином, храм Воскресения Господня в Иерусалиме). И этот праздник не окончен – те же песнопения поем мы и сегодня, и сегодняшняя служба – также вполне праздничная.

Но зачем же нужны дни попразднования, если празднество и так уже совершалось в предыдущий день?

Дело в том, дорогие мои, что, как все мы с вами хорошо знаем, любой христианский праздник – это не просто повод собраться вместе, красиво попеть и порадоваться (хотя, разумеется, и все эти естественные проявления человеческой радости на христианских праздниках вполне уместны). Прежде всего церковный праздник – это духовный урок. В каждом из них заложены глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные и не пережитые грани подлинной жизни в Боге и с Богом. И чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам – в том числе и Воздвижению Честного Креста Господня – Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. Это – проявление заботы Церкви о каждом из нас. Дни попразднства дают нам, ее чадам, еще больше возможностей как следует обдумать уроки каждого праздника, извлечь из них нечто новое и полезное для собственной души.

Итак, чему же учит нас праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста?

На первый взгляд, это очень странный праздник. Конечно, можно понять естественную человеческую радость святой царицы Елены и ее помощников, когда долгие и трудные поиски наконец увенчались успехом, тем более что при этом была обретена не просто старинная вещь, а великая святыня. Эту радость легко поймет любой человек, кто когда-либо успешно завершал какое-нибудь нелегкое и несомненно полезное дело – то есть практически каждый из нас… Но стоят ли обычные человеческие эмоции после трудной работы того, чтобы посвящать им отдельный праздник? Тем более что в центре внимания, в центре празднования оказывается не столько радость успешного завершения поисков, сколько сам Крест – страшное орудие пыток и убийства, на котором так тяжко страдал самый лучший Человек из когда-либо живших на земле… Ибо Он – Богочеловек… А Крест – орудие Его мучительной казни!

Да разве можно, глядя на подобное – праздновать? Что пытается сказать нам Церковь, увязывая воедино орудие пыток и общецерковное торжество?

Некоторые люди – увы, в их числе и воцерковленные православные христиане – видят в этом указание на спасительность и крайнюю желательность для христианина телесных страданий и безответности. Вспоминая известную русскую поговорку «Христос терпел и нам велел», такие «благочестивцы» утверждают, будто для спасения души совершенно необходимо тяжело болеть, жить в нищете, страдать от людской жестокости и несправедливостей – в общем, непременно мучиться каким бы то ни было образом. И тот, кто живет счастливо, не спасется, если не примется немедленно вымаливать себе у Бога несчастий. Тот же, кто в жизни «много мучился», непременно попадет в рай, и чем больше было у него мучений, тем лучшее место в раю ему обеспечено. При этом совсем не важно, каким человеком был страдалец – добрым и благочестивым или же озлобленным грешником. Главное – он страдал!

Нередко такие люди даже начинают кичиться собственными страданиями, меряться ими между собой – у кого больше и мучительнее, тот и «круче» – и откровенно презирать и даже осуждать тех, кто в жизни счастлив, благодарит Бога за это и к мучениям отнюдь не стремится…

В католических странах где-то есть даже практика добровольного распятия на крестах в подражание Христу. Но Православное христианство в отличие от католицизма это не религия страдания, а религия обожения человека благодатью Божией – нетварными Божественными энергиями.

И поэтому, если мы обратимся к мнению Церкви, то увидим совершенно другое отношение к образу Креста.

Так, 73-е правило Шестого Вселенского Собора о почитании Честного Креста Господня гласит: «Поскольку Животворящий Крест явил нам спасение, то подобает нам всемерно стараться оказывать должную честь тому, через что мы спасены от древнего грехопадения».

Заметим, братья и сестры: Крест почитается святыми отцами не как орудие и образ мучений, но как средство и оружие спасения, исцеления человечества от прародительского греха!

Впрочем, апологеты страданий как самоцели могут возразить: да, Крест – прежде всего орудие спасения, но ведь спасение, «как известно», невозможно без мучений, а значит, обожествление страданий все равно в центре почитания Честного Креста и посвященных ему праздников… А про оружие в тексте правила ведь ничего прямо не говорится?

Да, не говорится в самом правиле – просто в силу того, что правила Вселенских Соборов формулировались предельно кратко и четко. Зато эта тема подробно раскрывается в церковных песнопениях, посвященных Честному Кресту и празднику Воздвижения – то есть в своего рода общецерковном толковании соборного правила.

«Спаси, Господи, народ Свой, благослови наследие Свое, даруй победу православным христианам над врагами и защити Крестом Своим страну и град Твой!» «Возвесели нас силою Твоею, победу даруя нам над врагами, в помощь нам дай Твое оружие мира, непобедимую победу!» Такими и подобными им словами описывается Честной и Животворящий Крест в праздничных песнопениях. Вообще, все песнопения этого дня пронизаны не слезливой покорностью (не имеющей ничего общего с подлинным христианским смирением) и не садомазохистским описанием «мучений» – но воспеванием мужества, духовной и душевной силой, радостным упованием на Бога. Они прославляют не мучения, но победу!

Да, Крест песнопений сегодняшнего праздника, Крест в словах апостолов и святых отцов – это не «знак покорного страдальца», но оружие воина. Крест, торжественно вознесенный на холмах Иерусалима – это новозаветный «меч Гедеона», сокрушающий уже не земных плотских врагов, но гораздо более страшных и опасных – врагов духовных. «Воззрение на Крест вдыхает мужество и изгоняет страх», – говорит в своей проповеди на Воздвижение Честного Креста святой Андрей Критский.

Вспомним и другой ветхозаветный прообраз Креста – упоминающийся, кстати, в тексте службы Воздвижения: сцену битвы израильтян с врагами-амалекитянами, стремившимися уничтожить народ Божий. Святой пророк Моисей, предводительствовавший тогда израильтянами, стоял во время этой битвы на горе с вознесенными руками – что со стороны выглядело именно как Крест. Когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик… И были руки его подняты до захождения солнца. И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча» (Исх. 17, 11–13). Итак, опять Крест – не «муки и безответность», но знамя и оружие победы во имя Господа.

Что касается новозаветных времен, то все мы помним историю сына святой царицы Елены – равноапостольного Константина Великого. Задолго до того, как его благочестивая мать отыскала в Иерусалиме Честной Крест Господень, Константин сподобился со всем своим войском видеть Божие знамение – светящийся на небе Крест из звезд и надпись вокруг него: «Сим побеждай». И призвание имени Господня действительно помогло Константину на следующий день победить войска жестокого гонителя христиан Максенция, тем самым положив конец гонениям на христиан по всей Римской империи.

Если же мы обратимся к словам святых отцов Церкви, посвященных Кресту, то и там найдем торжество и победу. Вот, например, как говорит о Воздвижении Креста преподобный Андрей Критский:

«Мы славим Крест, и вся Церковь наполняется блеском славы. Мы славим Крест, и лице всей вселенной озаряется сиянием радости. Мы славим Крест, и рассевается мрак и разливается свет. Мы славим Крест, и с Распятым возносимся, дабы, оставив долу землю вместе с грехом, стяжать небо и небесное. Крест воздвигается, и шумные клики демонов умолкают. Крест воздвигается, и вражеская сила сатаны, пораженная, падает и сокрушается. Крест воздвигается, и все верующие стекаются. Крест воздвигается, и грады торжествуют и народы совершают празднество. Так, одно воспоминание Креста уже возбуждает к животворной радости и облегчает тягостную скорбь».

Вторит древнему святому и подвижник наших дней, старец Иоанн Крестьянкин:

«Вчера мы с вами зримо прикасались к этой силе, став участниками Воздвижения Креста Господня. Мимо каждого из вас проплыло Животворящее Древо, изнесенное из Святая Святых, из земного неба, из алтаря Господня. Проплыло, и поднялось на высоту, и опустилось до земли, чтобы снова возвыситься, осеняя все стороны света, чтобы каждый увидел, понял и почувствовал силу и власть сего великого знамения победы».

Но – возможно, скажете вы – крест все же остается орудием казни… Как же мог он превратиться в знамя победы? Почему не выбрать в качестве такого знамени, к примеру, сияющие одежды воскресшего Христа?

Если мы обратимся к священной истории, то увидим, что Господь часто даровал Своему народу (Церкви ветхозаветной и новозаветной) победу через самых, казалось бы, простых и незаметных людей. Ибо Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, для того, чтобы плоть не хвалилась пред Богом (1 Кор. 1, 27–29).

Будущий царь и пророк Давид, основатель Иерусалима, был в юности простым пастушком, самым младшим из своих братьев, – но именно его руками был побежден Голиаф. Полководец Гедеон, чей меч уже упоминался здесь как прообраз торжественно вознесенного и побеждающего Креста Господня, также был избран Господом вопреки людскому мнению о «славе и силе»:

Господь, воззрев на него, сказал: Иди с этою силою твоею и спаси Израиля от руки Мадианитян; Я посылаю тебя. Гедеон сказал Гму: Господи! Как спасу я Израиля? Вот, и племя мое в колене Манассиином самое бедное, и я в доме отца моего младший. И сказал ему Господь: Я буду с тобою, и ты поразишь Мадианитян, как одного человека (Суд. 6, 14–16).

Об этом слышали мы и в апостольском чтении, посвященном празднику Воздвижения:

Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых – сила Божия… Ибо и иудеи требуют чудес, и эллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие, для самих же призванных, иудеев и эллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1, 18, 22–24).

Падшему миру непонятно, как можно жертвовать собой ради других, ради любви – потому что падший мир любви не знает. Он не может различить в жертве – подвиг любви, и потому пытается объяснить все «слабостью», беспомощностью… Но разве не величайшее мужество требуется тому, кто идет положить душу свою за друзей своих? (Ин. 15, 13).

И потому главным знаменем и оружием христианства, символом Бога, Который есть любовь (1 Ин.4, 16), стал именно Крест – символ одновременно парадоксальный и совершенно естественный и понятный там, где живет любовь.

«Силу и власть Креста составляет великая Жертва – крестные страдания Спасителя, начиная с неправедного осуждения Его на смерть до прободения ребра Его пречистого тела, из которого истекли кровь и вода, питающие мир в Жизнь Вечную… Церковь, рожденная в преддверии явления миру Живоносного Креста Господня и ставшая в лице апостолов очевидцем великого подвига любви – даже до смерти и смерти крестной – приняла с тех пор знамение Креста как спасительный символ для верующих, и не только как символ, но как спасительную силу, коей побеждаются враги», – говорит о Кресте старец Иоанн Крестьянкин.

А ради такой победы, конечно, стоит претерпеть и мучения, если это окажется нужно – но эти страдания в любом случае не самоцель и далеко не единственный путь к победе. Да, дорогие мои, страдания спасительны не сами по себе, но только если помогают воспитывать душу – например, взращивать в ней упование на Бога. Также и «утешения житейские» не греховны и не вредны сами по себе – они могут стать погибельными только тогда, когда за ними человек забывает Бога. И наоборот, страдания могут погубить – например, озлобить, заставить возненавидеть и людей, и Самого Бога, а спокойная жизнь – спасти, даруя человеку возможность в тишине и мире взращивать в душе добродетели и помогать другим. Все зависит не от внешних обстоятельств, а от того, идет ли человек – в любых обстоятельствах – ко Кресту Христову и разделяет ли с Ним этот Крест, или же сосредоточен только на себе и своих страданиях или удовольствиях.

Именно об этом напоминает нам в своей проповеди на Воздвижение Честного Креста святитель Феофан Затворник:

«Среди Великого поста предлагается поклонению Честный Крест, чтобы воодушевить постных тружеников к терпеливому несению поднятого ими ига до конца; а в сентябре для чего это делается? Так случилось? Но у промыслительной Премудрости, все устраивающей, нет случаев. Вот это для чего: в сентябре убираются с поля, по крайней мере у нас. Итак, чтоб одни из христиан в чувстве довольства не сказали: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись! (Лк. 12, 19), а другие от скудости не пали в духе, представляется очам всех воздвигаемый Крест, напоминая первым, что опора благобытия не имение, а христианское внутреннее крестоношение, когда внешнее, по благости Божией, слагается, внушая вторым в терпении стяжать души свои, воодушевляя на то уверенностью, что с Креста идут прямо в рай; посему, одни да терпят, чая, что идут углажденным путем в Царство Небесное, а другие да вкушают внешних утешений со страхом, как бы не заключить себе вход на небо».

Как же именно должны мы взять свой крест и разделить его со Христом? Может быть, надеть рубище и питаться отбросами? Нет! Рубище и богатая одежда, отбросы и вкусная еда – все это лишь внешние обстоятельства, которые не имеют никакого самостоятельного значения. Подлинное же несение своего креста – внутреннего, духовного, а не внешнего – описано в сегодняшнем апостольском чтении:

Отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу. Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу. Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся. Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. И не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления. Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас (Еф. 4, 25–32).

Звучит просто – но на деле исполнять все это гораздо труднее, чем носить рубище и вообще нарочито страдать и мучиться внешне. Ведь внешние страдания могут идти рука об руку с выросшей до поистине огромных размеров гордыней – «я мучился больше всех, настрадал на десять романов, значит, я самый-самый великий и праведный из всех!» – а питаясь этой гордыней, раздуваясь от кичливой гордости за себя и ловя восхищенные взгляды других «адептов страдальчества», даже мучиться и страдать будет не так уж и тяжко… Вот только спасительны ли подобные «страдания»? Ответ, полагаю, очевиден…

И гораздо труднее – в тишине и безвестности, наедине с собой и Богом выкорчевывать из собственной души плевелы греха и терпеливо, упорно взращивать на их месте добродетели. Заменять ненависть, раздражение, недоброжелательность – на искреннее добро, сдерживаться, когда так хочется кинуть ближнему что-то обидное и колкое, избавляться от многолетних дурных привычек, вроде «тащи с работы каждый гвоздь», на которые всю жизнь привык смотреть как на естественные и даже социально одобряемые, а теперь вдруг узнал и осознал, что Богу они не угодны… Возделывать сад своей души, год за годом трудиться ради того, чтобы сад этот приносил вместо кислых дичков и чертополоха все более прекрасные и благоуханные плоды Богу и ближним – вот тот Крест, который каждый из нас должен взять на плечи и терпеливо, несмотря ни на что, идти за Христом. Этот Крест – Крест любви.

Как замечательно сказал об этом в своей проповеди на праздник Воздвижения Честного Креста святитель Лука Крымский:

«Довольно ли только три раза в год видеть вынос Креста, возбуждающий ваше благоговение? О нет, совсем не довольно! Нужно гораздо большее. Нужно, чтобы Крест Христов был напечатлен на сердцах ваших, а не только висел на груди вашей. В средние века существовал рыцарский Тевтонский орден. На плащах их был нашит большой крест, но с этим Христовым знамением они ручьями проливали кровь темных литовских и эстонских язычников, огнем и мечом принуждая их к крещению. Были ли эти рыцари-крестоносцы христианами? Нет, не были; ибо у подлинных христиан Крест должен быть неизгладимо начертан на самом сердце».

Да станут для всех нас святые дни праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня началом этого благословенного пути любви! Крест Господень, начертанный в сердце, да принесет каждому из нас и всем нам вместе вечную Победу и торжество в Царствии Бога и Отца, Которому вместе с Единородным Его Сыном и Всесвятым, Благим и Животворящим Духом подобает честь и слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Еще раз о Кресте, Искуплении и о рабах Божиих

Итак Иисус сказал им: когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я и что ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю.

Ин. 8, 28

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Как страстно хотели иудеи схватить Сына Человеческого, как усердствовали и суетились, какие хитрые планы строили. Безумцы! Они пытались поймать в свои жалкие сети Бога Всемогущего, видевшего их насквозь, способного во мгновение ока обратить в прах всех их вместе с их коварством. Только Его попущением могли сбыться их преступные замыслы. Господь Иисус добровольно шел на Распятие и Сам выбирал для этого должное время. А до той поры ничья рука не могла Его коснуться. И Богочеловек сказал своим хищным и трусливым преследователям: Куда Я иду, туда вы не можете прийти (Ин. 8, 21).

Иудеи всполошились. Их заговор казался им безукоризненным, так как же Он ускользнет? Неужто думает покончить самоубийством? В ответ на эти копошащиеся в их недалеких умах бредовые мысли Христос промолвил: Вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Яне от сего мира. Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших; ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших (Ин. 8, 23–24). Самоубийцами были они, а не Он, ибо эти безумцы готовили себе вечную гибель в пекле преисподней. Иисус же шел к Своей славе, выразившейся непостижимым для «нижних» образом: в поругании, мучениях и смерти на Кресте не за Себя, а за нас, за все человечество. Ради этого подвига и такой славы Сын Божий стал Сыном Человеческим.

В слепой зависти и ненависти стремились иудеи унизить, опозорить, растоптать Христа, нечистые – Пречистого. Лицемерные лжеправедники жаждали убить, скрыть в земле, навсегда спрятать от глаз мира Истинного Праведника, бывшего им живым обвинением. Но, совершая свое злодейство, на самом деле они возвышали и возносили Спасителя.

В чем же смысл Крестного возвышения и вознесения, какой славы желал для Себя Христос? Какой славы в земном мирке мог искать Творец и Властелин Вселенной, Всемогущий Повелитель ангельских Сил и природных стихий? Всё Его – миры духовный и материальный, легионы небожителей и мириады солнц, премудрость и всеведение, всесовершенство и всеблаженство. Славу Ему поют могущественные Херувимы и любвеобильные Серафимы, а злые демоны трепещут перед Ним и не могут когтем шевельнуть без Его попущения. Он – надо всем и проницает все, Он бесконечно выше всякого творения Своего. Так зачем же Всевышний в образе раба пришел в грешный уголок мироздания, где жил падший и несчастный, изменивший Господу род человеческий?

Сын Божий, единосущный Небесному Отцу, Вторая Ипостась Святой Троицы, Бог Истинный от Бога Истинного, принял на Себя смиреннейшую человеческую сущность. Так Он стал величайшим Рабом Божиим, Единственным из сынов земли, сумевшим свято сохранить послушание Небесному Отцу. Впервые среди отравленного первородным грехом рода людского явился Совершенный Человек, воля которого до конца подчинилась Пресвятой воле Небес. Не Божественной, а человеческой сущностью Своей с высочайшим смирением сказал Господь Иисус: Пославший Меня есть Истинен, и что Я слышал от Него, то и говорю миру. Ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой (Ин. 8, 26, 28).

Воля о Нем, изреченная Пресвятой Троицей, была: позор, невыносимые страдания, страшная казнь. И Сын Человеческий, не почитавший хищением быть равным Богу (Флп. 2, 6), безропотно повиновался воле Божией, заключающейся в даровании спасения всему человечеству. Только такой Послушнейший Слуга был достоин Всевышнего Владыки. Только такой верный до смерти Раб мог испросить у Правосудного Бога прощение Своим неверным братьям и сестрам по человечеству. Только Пречистая Кровь Безгрешного могла обжечь пасть человекоубийцы-диавола так, что князь тьмы утратил власть над своевольно предавшимся ему родом людским, – рухнуло жуткое демонское владычество, ибо диавол не мог более порабощать человечество, среди которого явился Истинный Раб Божий по человеческой Своей природе – Он же Сын Божий по Своему Божеству. Так Богочеловек Христос разрывал оковывавшие всех людей цепи древней злобы; так примирялись с землей Небеса.

Деянием любви Господней было искупление человечества из рабства греху и аду. Непостижимо небесное милосердие – благоволение Отца, пославшего Единородного Сына умирать за людей; Жертва Сына, идущего на позорную смерть ради людей; милость Святого Духа, снисшедшего в злобный мир для утешения людей. Драгоценнейшей ценою, дороже всех сокровищ земных и небесных – Крестными страданиями Сына Божия куплено наше спасение.

Вот та слава, которая была угодна Всевышнему среди соблазненных диаволом людей, – слава Высочайшего Человеколюбца. Вот к какой славе возносился Христос Спаситель, пригвожденный человеческой злобой ко Кресту, – к славе Божественного Человеколюбия. Всемилостивый Создатель Сам пришел к недостойным, продавшим Его Любовь за диавольскую лесть людям, – пришел Господь, жертвуя Кровью Своею, чтобы вновь призвать людей к счастью и славе детей Божиих.

«Бог прежде веков предназначил нам спасение Крестом, спасение, составляющее величайшую премудрость», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский. Отпав от Небесного Отца, человечество омертвело сердцем и помрачилось разумом. Дабы пробудить падших к восприятию Крестного Таинства, избрал Господь израильский народ и даровал ему первое откровение – Закон Божественной Справедливости. То была первая ступень воспитания людей – знание о Всесвятом Творце, требующем от Своих созданий чистоты и непорочности. Такой высоты собственными силами не мог достичь никто из смертных, зараженных первородной порчей: всяк человек ложь (Пс. 115, 2) перед Всеправедным Богом. Закон должен был привести израильтян к смирению, осознанию своей немощи и греховности, слезному покаянию и мольбе о помиловании, обращенной к Всевышнему. Так смирялись, взывая к Небесному Отцу, лучшие сыны израильского народа – пророки и праведники. Но множились и преступления народа, его измены Всевышнему Благодетелю. Постепенно в первенствующей ветви Израиля, среди иудеев, начал вызревать смертоноснейший из грехов – сатанинский грех гордыни. Забывая бесчисленные свои вины перед Богом Правосудным, иудеи начали чваниться своей избранностью. Они не понимали, что дарованный им Закон не предмет тщеславия, а высочайший долг и ответственность. Вожди народа, возомнившие себя праведниками, фарисеи, подменили живую веру Откровения мертвой буквой. Обряд действен, когда согрет пламенем искреннего чувства, – в противном случае совершающий его есть лицемер, не проникающийся священным смыслом обряда. Так фарисеи показным благочестием «красили гробы своих душ», смердящих внутренней нечистотой. И когда пришел Господь Иисус, чтобы сменить обветшавший Закон справедливости на Откровение любви Божией, фарисеи, люди с мертвыми для любви сердцами, убили Спасителя мира.

Гордыня есть безумие твари, мнящей превознестись над Всесовершенным Творцом. Гордыней пал светлейший Херувим, превратившийся в гнуснейшего диавола. Гордыней, лживым посулом «будете, как боги» диавол соблазнил первых людей на вкушение запретного плода. Гордыней дух злобы продолжает вербовать среди рода людского своих прислужников. Человеческая гордыня есть беснование, одержимость сатаной. Гордец как бы сродняется со злым духом и (сознательно или бессознательно) становится «сыном погибели», «сыном диавола», не ведая, что «отец лжи» вернейших своих слуг будет истязать в аду с особым сладострастием.

Гордые фарисеи надеялись, что Мессия удовлетворит их жажду мщения и власти: истребит римских завоевателей и положит под ноги иудеям весь мир. Фарисеи были «сыны диавола», отродья ненависти. Поэтому они не могли следовать за Истинным Мессией туда, куда Он шел (Ин. 8, 21), – к Божественной любви. Смиренного и кроткого Господа «сыны погибели» не хотели, они предпочитали воинственного «освободителя». Так фарисеи обрекли себя умереть во грехе своем (Ин. 8, 21). В противлении Всевышнему вожди иудеев дошли до убийства Вочеловечившегося Сына Божия и вовлекли в это неслыханное злодеяние свой народ. Иудеи попрали любовь Божественную, потому их постиг праведный гнев Божий: камня на камне не осталось от Соломонова храма, которым они так гордились, упразднилось иудейское храмовое богослужение, народ-отступник был изгнан из «земли обетованной» и рассеян по всему миру.

К возжженному на Кресте светочу любви Божией потянулись не надменные фарисейские праведники и мудрецы, а совсем иные люди – мытари и грешники (Мф. 9, 10), рыбаки и землепашцы, пекари и портовые грузчики, нищие и больные. Мир презирал их, считая ничего не значащими (1 Кор. 1, 28), да они и сами признавали свое ничтожество. Как все люди, они грешили, порой и тяжко, но в их простых сердцах жила тоска по чистоте и измученная совесть влекла их пасть ниц перед Небесным Отцом. Они были «невежды в Законе» и не на свою «правду» надеялись, а лишь слезно молили Всевышнего о помиловании. И какая горячая благодарность, какая пылкая любовь вспыхнула в их простых сердцах, когда они услышали: Христос грехи наши вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились (1 Пет. 2, 24). Как возликовали эти прощенные грешники, когда услышали зов Господень: Пребудьте в любви Моей (Ин. 15, 9). Они не ждали никакой славы и величия, считая для себя незаслуженным и высочайшим счастьем быть рабами Божиими. И этот-то «невежественный сброд», презираемый миром, по благодати Божией вошел в Небесную славу братьев Христа и детей Предвечного Отца.

Рабы Божии! Как режет слово «раб» слух тех, кто приучен к разглагольствованиям о «правах и свободах человеческой личности». Между тем подобные «права» оборачиваются подчас разнузданием низких страстей, а «освобожденные личности» превращаются в рабов своего тщеславия, гордости и прочих всевозможных пороков. Свобода не призрачная, а реальная, бывшая высшим даром от Бога Его любимому созданию – человеку и восстановленная Искупительной Жертвой Христовой, есть право выбора между добром и злом. Каждый сам решает, кто он – раб Божий или раб мира и диавола. Никакой иной свободы, никакой «третьей силы», никакой иной возможности нет в мироздании. Вот самообман «освобожденных личностей» – думая быть «хозяевами самих себя», они порабощают себя греху и (верят они в то или не верят) делаются рабами коварного сатаны. «Отцу лжи» еще удобнее обольщать и подчинять себе тех, кто считает его существование сказкой. Рабы Божии не льстят себе призрачными «правами»: они свободно и добровольно стремятся во всем подчинить себя воле Спасающей и Премудрой, Прекраснейшей и Всесовершенной – воле Господа Человеколюбца.

Зачем Богу нужно, чтобы люди были Его рабами? Этот вопрос с пафосом задавали богоборцы и в безумии своем хулили Небесного Отца, называя Его «тираном». Нет, Богу не нужно лицемерное раболепствование, Господь никого не подавляет Своей властью. Святое послушание воле Всевышнего необходимо самим людям, чтобы найти путь ко спасению. Не будучи рабом Божиим, не выверяя свои дела и мысли по заповедям Господним, человек неминуемо впадает в мирскую грязь, а ничто осквернившееся не может войти в пречистое Царствие Небесное. Только принявший «легкое бремя и благое иго» Христа Спасителя не споткнется на узкой тропе, ведущей в вечность. Славен подвиг раба Божия, ибо что может быть славнее, чем смиренное служение Высочайшему Добру – Богу Истинному? Благословенно и свято это рабство, свидетельство верности, возвращающее заблудших людей в объятия Вселюбящего Создателя. Нарекшийся в этом мире рабом Божиим в вечной жизни наречется сыном Всевышнего.

Вспомни, что Сам Всемогущий Сын Божий не постыдился принять на Себя образ раба (Флп. 2, 7). Как раб Он служил ученикам Своим, омывая им ноги (Ин. 13, 5). Как раб Он служил всему падшему человечеству, смертью рабской умирая на Кресте за наши грехи. В этом безмерном Самоуничижении – слава и величие Человеколюбия Божия. И по слову Христову, высшим в Царстве Небесном станет тот, кто будет всем слугой (Мф. 23, 11). Так, во взаимном служении сестер и братьев о Господе, в роднящей всех христиан истинной любви, созидается великая семья Божия – Святая Церковь Христова.

Да, святые отцы говорили и о трех степенях служащих Богу: 1) рабы, которые угождают Богу из страха наказания, 2) наемники, которые угождают Богу из желания наград и 3) сыны, которые угождают Богу из чувства любви к Нему как своему Небесному Отцу. Здесь присутствует и определенная «лестница» совершенства. На низшей ступени находится рабство (поскольку руководствуется страхом, а страх сам по себе – несовершенен), на средней – наемничество (поскольку руководствуется собственным интересом, пусть и высоким), а на высшей – сыновство (которое руководствуется чистой и свободной любовью к Богу как Источнику благ).

Как пишет святой Василий Великий: «Вообще же усматриваю следующие три различные расположения, в которых неизбежна необходимость послушания: или, боясь наказания, уклоняемся от зла и бываем в состоянии рабском; или, гонясь за выгодами награды, исполняем поведенное ради собственной пользы и тем уподобляемся наемникам; или делаем сие ради самого добра и из любви к Давшему нам закон, радуясь, что удостоились служить столь славному и благому Богу, – и в таком случае бываем в состоянии сынов».

Итак, в устах этого великого светила Церкви присутствует ли хотя бы тень укоризны в адрес рабов Бога? Видит ли он что-то унизительное или пренебрежительное в них? Куда сам себя он поставляет при этом? В том-то и дело, что эти три расположения – не касты и не степени разных людей, так что мы могли бы сказать – «вот такой-то – раб Божий», «а такой-то – наемник Божий», «а такой-то – сын Божий», а различные состояния одного и того же человека, последовательно сменяющие в жизни друг друга, ибо духовный путь это не триумфальное шествие в Царство Небесное, но на пути его встречается много превратностей и даже падения в грех. И потому в рабстве Богу есть великий смысл: «Кто из страха исполняет заповеди и непрестанно боится наказания за леность, тот не будет одно из предписанного делать, а другим пренебрегать, но утвердится в той мысли, что наказание за преслушание равно для него страшно. И посему, хотя ублажается, иже боится всех, за благоговение (Притч. 28, 14), однако же твердо стоит в истине и тот, кто может сказать: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15, 8); потому что не хочет упустить из внимания ничего должного. И блажен муж бояйся Господа. Почему? Потому что в заповедех Его восхощет зело (Пс. 111, 1). Поэтому боящимся не свойственно оставлять без исполнения какое-нибудь приказание или исполнять небрежно».

Итак, страх Божий нас предохраняет от падений в грех и отступлений от Бога, а потому является очень полезен для нас – рабов Божиих. Святой Василий Великий рабство Богу относит и к себе также.

Но далее какой-нибудь лукавый совопросник века сего (1 Кор. 1, 20), не удовлетворившись таким ответом, может быть вспомнит слова Христовы: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15, 15) и потому скажет: «как же, если Сам Христос апостолов назвал друзьями, вы снова называете в Церкви христиан рабами, говоря: „крещается или венчается раб Божий такой-то“?».

Хорошо, скажем ему: «дерзнешь ли ты сам наименоваться другом Божиим, чтобы прийти в церковь и над тобой были произнесены такие слова: "крещается или венчается друг Божий такой-то"? Чувствуешь ли ты себя на одной духовной ступени по святости с великими апостолами – самовидцами Христа? И даже выше самого святого апостола Иакова, писавшего в своем Послании: Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться? (Иак. 1,1). Если да, то дерзай. А если нет, то прими величайшую честь именоваться рабом Божиим, как и все святые Христовы». А все святые отличались своим смирением и самоуничижением, а не гордостью и возношением. Вот что пишет святой апостол, обращаясь к коринфским христианам и приоткрывая тайну христианства: Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много силь ных, не много благородных; Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; И незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом (1 Кор. 1, 26–29).

Итак, тайна христианства как религии Бого-человеческой в том, что человек в ней возвышается не своими силами, а благодатью Божией, как и говорит епископ в начале молитвы на рукоположение нового священнослужителя, возлагая на него руки и прося Бога о сошествии этой благодати: «Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая…».

Впрочем, впрямь ли избранники Христовы были так уж слабы и невежественны? Такими видел их падший мир, ослепленный собственным фальшивым блеском. Но Всеведущему Богу нет дела до внешности – Он смотрит в сердце человеческое. Избранниками Сердцеведца стали лучшие из людей – смиренные и любящие. Всевышний есть Источник всех талантов и дарований; Он наделил «немощных и немудрых мира» непобедимой духовной мощью и высочайшей премудростью. Кем был в глазах суетного мира апостол Павел? Его «социальное положение» – какой-то бродяга-ремесленник, шьющий палатки. Но этот «бродячий портной» на равных говорил с римскими вельможами и греческими философами, огненным словом преображал души множества людей, прошел по миру в силе и славе чудотворений, стал просветителем стран и народов. При этом святой Павел, великий смирением своим, говорит: Не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6, 14).

Спаситель зовет всех на пиршество христианской любви, к Нему не загражден путь обладателям земной власти и знаний. Были и среди них прозревшие истину Божию, но таковых оказалось мало. Мирская честь и сильный рассудок чреваты соблазном самодовольства; это та же гордыня – безумная «похвальба плоти пред Богом». Самодовольные вельможи и философы оставались в духовных потемках, любуясь тусклыми свечками своего «величия», – и не увидели Солнце Правды Христовой. А ведь так легко познать спасительную Божественную Премудрость! По слову преподобного Исаака Сирина: «Сними с себя ведение худых нравов и ухищрений, и так облечешься в простое ведение Истины». Но именно этому простому шагу к богопознанию противятся самодовольный ум и самовлюбленное сердце человеческое.

Вспомним, в каких страшных испытаниях выстояла и возмужала Святая Церковь Христова. Триста лет не прекращались гонения на первохристиан. Воинов Господних жгли, строгали железными «когтями», пытали расплавленным оловом и кипящим маслом, выкалывали глаза, рубили на куски, швыряли на съедение львам, но они оставались верны Спасителю. Кто были эти люди? Не много из них мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных (1 Кор. 1, 26). Редко среди «сливок и пенок» тогдашнего общества находились люди, способные воспринять проповедь Креста и Воскресения. Из всего иудейского Синедриона – один праведный Иосиф Аримафейский. Из всех знаменитых греческих философов – один святой Дионисий Ареопагит. Среди власть имущих – правитель имперской области великомученик Димитрий Солунский, римский военачальник великомученик Георгий Победоносец – и кто еще? (Даже равноапостольная императрица Елена, чьими трудами был обретен Животворящий Крест Христов, происходила из простонародья: она дочь содержателя придорожной конюшни.) Надписи в древнеримских катакомбах сохранили сведения о «социальном составе» христиан в тогдашней столице цивилизованного мира – трактирщики, хлебопеки, садовники, бывшие рабы-вольноотпущенники, просто рабы. Ко времени прекращения гонений, свершенного равноапостольным императором Константином, христиане составляли одну десятую часть населения империи. Это необычайно много, если учесть, что каждому приверженцу святой веры грозили пытки и казнь – и ничтожно мало для представления о христианстве как о какой-то общественной силе. По земным понятиям, не имевшие опоры в высших слоях общества, состоявшие из людей, «ничего не значащих», сравнительно малочисленные, веками подвергавшиеся геноциду христианские общины не имели никакой надежды не то что восторжествовать над язычеством, а просто уцелеть. Но свершилась в немощи сила Божия! Рухнули идольские капища, погибло язычество – государственная религия всемирной Римской империи. Под знаменем Креста воссияла миру победоносная Церковь Спасителя! Вот необъяснимое средствами земного рассудка одно из ярчайших свидетельств Божественного происхождения святой веры Христовой, зримое проявление укрепляющей Церковь силы Небесной.

В нынешнем веке подвиг, подобный первохристианскому, совершила Русская Православная Церковь – та самая Церковь, о «невежестве и омертвении» которой кричали интеллигенты еще накануне революции. Наша Мать-Церковь просияла кровью замученных большевиками Российских новомучеников – якобы омертвелых епископов и якобы невежественных священников, доблестно претерпевших каторгу, пытки и смерть за верность Спасителю. Сила Божия совершилась в немощи.

И в наши дни Русская Церковь, обескровленная десятилетиями богоборческого режима, кажется слабой – развалины храмов, бедность, трудности с образованием духовенства, приходские нестроения. Но да не смущаемся мы, памятуя о всепобеждающей «немощи» предшественников наших, укрепляемых Божественной благодатью. Будем же, взирая на Крест Спасителя нашего, с терпением и упованием нести вверенный нам крест земного служения, да не постыдимся вовеки. Ведь все наши нынешние труды и печали преходящи и так ничтожны в сравнении с обетованной верным несказанной наградой. По слову святителя Григория Паламы: «Сын Божий сделал для нас достоверным воскресение из мертвых и возвращение на Небо и наследие Царства – если только и мы, подражая Ему, будем праведностью одолевать князя греха, отражая нападения и подстрекательства к дурным страстям и доблестно перенося его злоухищрения».

Тайны Божественного Домостроительства открываются не земной логике, а чистому, любящему сердцу. Раскрываясь навстречу любви Господней, человек способен если не вполне понять (есть глубины Божии, недоступные никакому тварному разуму), то всей душою принять для себя истину Божию о спасении человечества во Христе Распятом. В этом высшая для человека мудрость, ибо она возводит его к вечной жизни.

Никакой человеческий разум сам по себе не спасителен. Даже царь Соломон был умнейшим из людей своего времени, он ведал не только земное, но и небесное: созданные им книги вошли даже в Священное Писание Ветхого Завета. Однако, становясь на путь нравственного расслабления, премудрый царь не мог не понимать, что впутывается в адскую бездну. Но могучий ум не помог Соломону победить гнездившиеся в его сердце низкие страсти – похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую (1 Ин. 2, 16), и потому он нарушил заветы своего святого отца Давида и священные заповеди Отца Небесного, через своих многочисленных жен допустив в своем царстве идолопоклонничество, что привело в итоге к расколу царства, положило начало отступничеству народа.

Человеческий ум становится безумием, когда пытается подменить своими мудрствованиями истину Господню. Из возгордившегося рассудка может исходить только ложь. Так появляются антихристианские, еретические, безбожные теории. «Внешняя мудрость есть причина всех зол для того, кто верит ей во всем», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский. И чем красноречивее и умнее оказывается человек, впавший в бесовскую прелесть ложных мудрований, тем погибельнее это становится и для него самого, и для слушающих Его. Человеческий талант есть дар Божий. Горе тому, кто обратит его против Всевышнего Дародателя!

Какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26), – вопрошает Сын Божий. Сластолюбивое тело, жадное до земных удовольствий, неминуемо ляжет в гроб, станет пищей червей. Золото и бриллианты, автомобили и особняки, роскошная мебель и красивая одежда – все это земля, прах, пыль перед лицом духовного мира. Исчезнут власть и честь, сладкие речи льстецов и приветственные вопли толпы – и с чем явится за гробом нечестивый правитель? Растает в воздухе гром аплодисментов и восторженный шепот поклонников – и чем спасутся знаменитые философы, писатели, люди искусства, чьи произведения сеяли в мире ложь и соблазн? Чем может искупить человек преступления своей бессмертной души?

Одно истинное богатство, одно настоящее сокровище имеет человек – душу свою. Первые люди были призваны к высочайшей славе – к сотворчеству с Самим Всесовершенным Творцом в обустройстве мироздания. (Современная наука дошла наконец до известных верующим по Книге Бытия открытий: человеческий мозг может вместить всю информацию о материальной Вселенной.) Одна-единственная человеческая душа дороже всего вещественного мира со всеми его галактиками и метагалактиками. И эту-то доверенную ему Богом драгоценность нечестивец марает земной грязью, помрачает суетой и гордыней так, что ее отторгает от себя вечное Царство Чистоты и Света и она делается годна только на свирепую потеху садистов-демонов. На какой мусор, на какое ничтожное дрянцо растрачивает человек свое величие и славу, гоняясь за миражами временной жизни, за диавольскими приманками, – и чем откупится духовный самоубийца от обольстившего его «князя тьмы» среди ужасов геенны огненной?

Человеческий разум может достичь высшего ведения только когда смиренно обращается к Божественному Источнику. Только тогда талант и познания человека приносят дивные плоды. Так восходили на духовные вершины богопросвещенные святые отцы, учителя Церкви. Смирившемуся уму выпадает славнейший удел – Небесный Отец открывает ему тайны Своей премудрости. Богословие есть наука наук, «царица наук». Физики и химики рассматривают «кирпичики и колесики» материального мира – христиане знают Предвечного Создателя вселенской гармонии. Биологи и медики вглядываются в смертные организмы – христиане знают предназначение бессмертной души. Историки фиксируют внешность событий – христиане наблюдают сокровенные пути Промысла Божия в истории человечества. Политологи, социологи, экономисты силятся обустроить временную жизнь – христиане живут в раю на земле – Церкви Христовой и устремляются в вечное Небесное Царствие. И все это – дары спасительного Креста Господня.

Поэтому «Крест Твой, Христе, аще и древо видимо есть существом, но Божественною одеяно еси силою, умно наше чудотворит спасение», – воспевает Святая Церковь.

Итак, «Вооружимся Животворящим Крестом, сим победителем смерти, сею надеждою верных, сим светом кротких, сим орудием, отверзающим рай и низвергающим ад, сею опорою православной веры, сею спасительною похвалою Церкви. Это победоносное оружие великого Царя Христа!» – восклицает преподобный Ефрем Сирин.

«Для христиан Крест – величание, слава и сила: ибо вся наша сила в силе Распеншегося Христа; вся грешность наша умерщвляется смертью Христа на Кресте, и все возвеличение наше и вся слава наша – в смирении Бога, Который до того смирил себя, что благоволил умереть на Кресте между злодеями и разбойниками», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов.

«Крест – великое предхранение, данное бедным в дар и слабым без труда. Это благодать Божия: знамение для верных и страх для злых духов. Да не стыдимся исповедовать Распятого с дерзновением, да изображаем знамение Креста на челе и на всем: на хлебе, который вкушаем, на чаше, из которой пьем; да изображаем его при входах, при выходах, когда ложимся спать и встаем, когда находимся в пути и отдыхаем», – призывает святитель Кирилл Иерусалимский.

Первые христиане, свирепо гонимые языческим Римом, свои подземные храмы-катакомбы украшали изображением Креста Господня. Церковное Предание хранит множество свидетельств о чудесах, совершившихся от икон Распятия и от Крестного знамения. К новым временам относится история крестьянина, впавшего в нужду и покушавшегося на самоубийство. Перед тем как принять яд, он по привычке перекрестился, и смертоносное зелье не подействовало; в то же время его домашние животные от того же яда умирали мгновенно. Это чудо повторилось трижды, тогда несчастный опомнился. Уже в нынешнем веке святой праведный Иоанн Кронштадтский краткой молитвой и Крестным знамением исцелял больных, недуги которых врачи признавали неизлечимыми. Такова сила образа Креста, освященного Пречистой Кровью Спасителя мира.

Нося нательный крестик, знаменуя себя изображением Креста, христианин свидетельствует свою веру в Распятого за нас Спасителя. Православное Крестное знамение («троеперстие») уже есть своего рода молитва, исполненная глубочайшего содержания: соединение трех воздетых перстов означает воззвание к Пресвятой Троице; пригибая два пальца к ладони, мы обращаемся к сошедшему в мир Богу и Человеку Христу – и так молитвенно осеняем себя Крестом, прося освящения разума, чувств и телесных сил. Крест – Светоч Милосердия Божия – привлекает к нам светлых Ангелов, служителей Божиих. Крест – Меч Христовой любви – приводит в ужас бесов, бегущих прочь от оружия, разрушившего их мрачное царство. Только тому, кто осеняет себя Крестом бездумно и равнодушно, не приносит пользы великая святыня. Также не будем стесняться других людей, проходя или проезжая мимо Православного храма, осенять себя крестным знамением. Поскольку Господь говорит в Евангелии: Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8, 38).

Так будем же прибегать к Животворящему Кресту с верою и благоговением, «возводясь мыслию к Распятому на нем Христу». Тогда Крест сбудется для нас «радостью и праздником примирения с Господом», как называет его святитель Иоанн Златоуст, восклицая: «Он отверз рай!»

Но также Крест Распятия и Славы Господа пред кончиною этого мира воссияет от края до края небес, возвещая Страшный Суд Божий. По слову святителя Иоанна Златоуста: «Тогда Крест сей самым явлением своим как бы скажет в оправдание Господа пред целой Вселенной и во свидетельство, что с Его стороны все сделано для людей, что только возможно. Не стыдись же, христианин, столь великого блага, да не постыдится и тебя Христос, когда придет во Славе Своей и когда сие знамение Креста явится пред Ним светлее самых лучей солнечных».

Господом славы святой апостол Павел именует Распятого Сына Божия. Земное прославление ничего не могло добавить к Всеблаженству Всевышнего. Иисус Христос есть Господь нашей славы, славы преображенного Его Крестным Подвигом человечества, славы рода христианского. Спаситель воззвал людей из земного праха и возвел верных к сиянию детей Божиих, к счастью бессмертных Небожителей. Так через Крест и Воскресение Господне сбылось высочайшее предназначение рода людского, которое предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1 Кор. 2, 7).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Воспоем же со Святою Церковью, со всеми истинными рабами Божиими песнь молитвенную и прославляющую: «Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже: возвесели нас силою Твоею», ибо Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Твоим Отцом и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Еще о крестоношении: Крест и «крестики»

И подозвав народ с учениками Своими, сказал им Иисус: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною.

Мк. 8, 34

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Воздадим хвалу Пречестному Кресту Господню! На нем распростер руки Иисус Сладчайший, всех людей призывая в спасительные Свои объятия. Вершиною Крест возносится в Небесное Царствие, пронзая недра земли и преисподней, – убивает смерть и разрушает ад. Восток и запад, север и юг – весь мир освящен благодатными его ветвями. С Креста, сжигаемый зноем, сдавленный удушьем, терзаемый гвоздями, истекающий кровью, умирающий Сын Божий как бы говорит людям: Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей (Ин. 15, 9).

Крест Господень воздвигается над вселенной, чтобы все видели величайшую жертвенную любовь Божию. Не ради святых и праведных унижался, страдал, умирал вочеловечившийся Бог – Он шел на Крест, чтобы оживить изменников, преступников, врагов Своих, рабствовавших диаволу. Изумляясь Божественной Жертве, святой апостол Павел говорит:

Разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою Любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его (Рим. 5, 7, 8, 10).

Истерзанным шипами челом, окровавленными ранами от гвоздей, пронзенным копьем сердцем Своим умоляет нас Спаситель: не грешите больше! И страшен, как же гнусен грех, если для избавления от него человечества понадобилась такая жестокая Жертва, Крестная смерть невинного Богочеловека!

А мы не видим и не хотим видеть своей греховности. Самовлюбленные слепцы, мы не вглядываемся в собственные души, а озираемся по сторонам и почитаем себя лучше всех прочих или уж по меньшей мере «никого не хуже». Безумное тщеславие, гордыня сатанинская! Кто чванится умом, кто – телесной силой, кто – красотой, кто – здоровьем, кто – богатством, кто – одеждой, кто – показным благочестием: всюду духовно мертвый человек находит повод для самолюбования. Но ведь и ум, и здоровье, и житейские блага, и сама жизнь не нами достигнуты, а подарены Всещедрым Создателем. И незрячее превозношение тем, что получено даром от Господа, мешает нам увидеть внутри себя клубок отвратительных змей и скопище мерзких скорпионов – страстей и греховных помыслов и похотений. Наши души, если мы ими пренебрегаем и не заботимся о них, гниют заживо, наполняются трупным зловонием – а мы часто и не замечаем этого величайшего из бедствий.

Так искажена и изуродована сама природа человеческая древним диавольским внушением. Своих смертельных врагов – пороки и страсти мы ласкаем и нежим, как лучших друзей. Грехами осквернен каждый наш шаг: мы едим, пьем, говорим, приправляя все это нечистыми мыслями и чувствами, даже сны наши пропитаны грязью, даже в храме Божием посреди молитвы предаемся мы скверным помыслам. Грех словно бы сросся с душой человека и неудержимо влечет его к вечной смерти, в когти бесовских полчищ. Ибо Пречистый Бог, при всем Милосердии Своем, не может принять к Себе замаранное грехом существо, раба сатаны.

Да, душа падшего человека, душа каждого из нас насквозь порочна – пронизана пагубными стремлениями, жаждой отравленных сладостей и нечистых удовольствий. Потому и сказал Господь наш Иисус Христос: Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее: а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (Мк. 8, 35). Эта спасительная ненависть к самому себе, вернее, к собственной душевной скверне должна определять каждый день и час жизни христианина. Вот та невидимая и упорная битва, на которую мы должны отважиться, которую должны вести неустанно, – сражение с соблазнами извне и своею падкостью на грех. Не потакать своему высокомерному рассудку, не позволять своему сластолюбивому телу расслабляться, а душе – вязнуть в болоте удовольствий, но в борьбе с ними отвоевывать себе чистоту, истинное боголюбие и братолюбие – вот подвиг христианский. К этому призывает Распятый Господь каждого спасаемого Им для счастливого бессмертия, говоря: отвергнись себя и возьми крест свой (Мк. 8, 34).

Да, победа над самим собой, над своими страстями и похотями дается нелегко. Этот истинный подвиг гораздо труднее самых блестящих внешних дел, самых ярких и пылких поступков. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит: «Чтобы войти в Царствие Небесное, нужно очищаться от греха в продолжение всей жизни. А легкое ли дело: нимало не давать греху гнездиться в нашем сердце, когда он врос в него? Да, грех в нас пустил глубоко и широко свои смертельные корни, и надобно употребить много усилий, чтобы противиться грехам, оскверняющим душу нашу; много вынести скорбей, пролить много слез сердечного покаяния, претерпеть много гонений неправедных от людей века сего, также от духов злобы, надо много терпеть горестей волей и неволей, много вынести тяжких ударов сердцу, чтобы выгнать грех из гнезда его. Грех не чужое, а наше собственное чадо, порожденное нашей удобопреклонной ко злу волей. Не будь в нас свободной воли, не было бы и греха, не было бы и трудностей таких для достижения Небесного Отечества. Но зато не было бы тогда для нас и рая, не было бы и блаженства вечного. Как можно блаженствовать, не употребив никакого труда для сохранения заповедей Творца, для сохранения верности Ему? И даровой, незаслуженный хлеб есть стыдно. Так вечным ли блаженством наслаждаться без труда самоиспытания, самоочищения и угождения Всесвятому, Вселюбящему, Всесовершенному Творцу и Отцу нашему Небесному?».

Вещественный Крест Христов, воздвигнутый на Голгофе, был «трехсоставным» – сделанным из древесины кипариса, сосны и кедра. «Три состава», три глубинных значения можно выделить и в словах о жизненном кресте, который Спаситель вручит Своим последователям, заповедуя: отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною (Мк. 8, 34).

Первое, что должен сделать христианин на пути крестоношения – отвергнуться себя. Пример величайшего Самоотвержения явил миру Сын Божий, творивший не Свою волю, но волю Отца Небесного, смирил Себя, быв послушлив даже до смерти, смерти же Крестной (Флп. 2, 8). И этот подвиг Самоотвержения совершил Иисус Христос не ради Себя, а ради искупления людей из рабства диаволу.

Мы же призваны отвергнуться себя (то есть своей греховной воли) ради спасения собственной души. Сын Божий уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Флп. 2, 7). Нам ли, слабым и недостойным созданиям, не смириться перед Всевышним Создателем?

Не свою греховную волю должен творить христианин, но покориться святой воле Божией о себе. Все, противное заповедям Господним, как бы ни казалось это нам приятно, как бы мы ни свыклись с греховным существованием, – все это необходимо с корнем вырвать из сердца и из жизни. Не «себя, любимого» должны мы слушать, не любоваться фальшивыми своими достоинствами, не искать себе почестей и выгод, не своих жалких мнений, рассуждений и умствований слушаться, но внимать и следовать голосу Духа Святого, запечатленному в Священном Писании и Священном Предании, творениях святых отцов, постоянно звучащему в Церкви Христовой. Наши благочестивые предки говорили: «Без Бога – ни до порога». Каждый поступок, каждый замысел и помысел свой должен христианин строго проверять на соответствие Всесвятой воле Господней. Ведь Небесный Отец, Всевидящий и Всезнающий, всем Своим созданиям желает высочайшего добра – блаженства в Его Горних обителях. Послушание Господу вводит человека в Небесное Отечество. Плод же человеческого своеволия – смерть и преисподняя.

Второй завет Христов, тогда же преподанный верным: несение своего житейского креста. Нет, не Вселенский Крест Богочеловека призваны мы поднять – но терпеливо и смиренно сносить свои маленькие «крестики»: выпадающие нам на долю неудачи и беды, болезни и скорби, страдания души и тела. Попуская нам мучиться в этой краткой жизни, Всемилостивый Господь пытается тем самым спасти нас от вечной смерти. Извратившаяся человеческая душа для своего исправления требует горьких лекарств, а порою и прижиганий каленым железом – о том знает Всеведущий Небесный Врач. Ведь как часто во дни благополучия мы забываем о Всещедром Создателе и вспоминаем Бога только в беде. Недаром сложена народная поговорка: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Лучшие из людей, святые подвижники, с великой благодарностью Господу воспринимали любое посланное им испытание, любую скорбь и болезнь – они понимали, что в муках очищается, закаляется и просветляется их душа, рождаясь к Небесному бессмертию. А мы, непотребные, из-за любой неприятности готовы унывать и роптать на Всевышнего. Такая мирская печаль, такое преступное малодушие – смертоносны.

Бывает злая боль и обида, которую испытывает честолюбец – когда не удается «карьера», развратник – когда не может удовлетворить мерзкую похоть, гневливый – когда не отомстит врагу, чревоугодник – пока не набьет живот, одержимый гортанобесием – если пища и питье кажутся ему невкусными. Такие страдания могут быть очень реальными и жгучими, но они не имеют никакого отношения к кресту, несение которого заповедует Пречистый Спаситель. Таковы разбойничьи кресты – подобные орудию казни нераскаянного злодея, который и претерпевая заслуженную кару хулил безвинно страждущего Христа Искупителя. (Недаром Православная Церковь так подробно воспроизводит восьмиконечный знак Креста Христова, указывая и подножие его, и табличку с надписью «Иисус Назорей, Царь Иудейский», – дабы невозможно было спутать Животворящий Крест Спасителя с крестом нераскаянного разбойника.)

По слову апостольскому: что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? (1 Пет. 2, 20). Ведь если без лицемерия и саможаления взвесим мы наши дела на весах правды, то поймем: как со дней юности и поныне мы тяжко оскорбляли и продолжаем оскорблять Небесного Отца нечистотой своей жизни. И разве по грехам нашим не заслужили мы бед и казней еще худших, чем те, что выпадают на нашу долю? Попуская нам пострадать, Всевышний Судия сдерживает карающую десницу – Он даже не наказывает нас, а желает исправить. Только когда научимся мы воспринимать земные скорби как заслуженные нами и не роптать, а каяться перед Небесным Отцом и за все благодарить Его – только тогда их перенесение станет для нас спасительным и легким.

По премудрости Божией зло временных страданий может стать для нас, неразумных, великим добром. Смиренно, покаянно и терпеливо перенося «разбойничий крест» заслуженных нами бед, мы можем уподобиться благоразумному разбойнику, за единое воздыхание покаяния сподобившемуся Небесного Царствия. Если научимся мы благодарно прозревать за своими скорбями Божественную любовь Отчую – Господь дарует нам, недостойным грешникам, несказанную милость: наш запятнанный беззакониями и заслуженный житейский крест таинственно сроднится с Пречистым (и незаслуженным для Пречистого Христа) Крестом Христовым. Тогда обретем мы неотъемлемое утешение на всех путях, нерушимый душевный мир в любых обстоятельствах – и поймем наконец, какое «благое иго и легкое бремя» предлагает нам Христос Искупитель.

Жалкие рабы греха с плачем и ропотом стараются сбросить со своих плеч спасительный крест – воины Христовы же несут его смиренно, мужественно и радостно. Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Грех, обладающий всем существом моим, не перестает упрашивать: "Сойди с креста". Увы! схожу с него, думая обрести правду вне креста, – и впадаю в душевное бедствие: волны смущения поглощают меня. Я, сошедши с креста, обретаюсь без Христа. Как помочь бедствию? Молюсь Христу, чтобы возвел опять на крест. Молюсь и сам стараюсь распяться, как наученный самим опытом, что нераспятый – не Христов».

Небесный Отец никогда не возлагает на человеческие плечи непосильный груз. Что наши невзгоды, наши мелкие «крестики» в сравнении с пыткой, которую претерпел по Своей воле Распятый Сын Божий? Ведь все боли и беды человечества, прошедшие, нынешние и грядущие, принял на Себя Господь Иисус в страшный час Голгофский – в том океане мучения Богочеловека есть и малая капля наших с вами страданий. Без Искупительной Жертвы Христовой земная жизнь была бы безнадежно-скорбным преддверием ада, но ныне сами испытания сделались благодатными для верных – и Святая Церковь воспевает: «да последуем Тебе, Владыце нашему, вземше крест наш, не гвоздьми пригвождающеся тому, но трудами, воздержанием и смирением, да тако причастницы будем страданий Твоих, от них же истекают потоцы жизни вечныя».

Лишь тем, кто сумел отвергнуться своей греховной воли и терпеливо несет крест житейских невзгод, становится внятен высочайший призыв Спасителя: следуй за Мною (Мк. 8, 34). Эта тесная тропа, проложенная для людей Сыном Божиим, ведет в Небесное Отечество. Шествуя этим благодатнейшим путем, мы призваны как бы разделить Крестный подвиг Самого Христа, сораспясться Ему. Конечно, наше подражание Спасителю может быть только бледной тенью Его Божественных деяний, но и за такой легкий труд уготована верным награда высочайшая по слову Господню: побеждающему дам сесть со Мною на Престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцом Моим на Престоле Его (Откр. 3, 21).

Крест Христов есть величайшее деяние совершенной любви Божией. Сын Божий пришел на землю не судить, а спасать людей – и может ли назваться христианином тот, кто осуждает ближнего своего? Богочеловек смиренно терпел насмешки, плевки и побои – и может ли последователь Его злопамятствовать, копить обиды, отвечать ударом на удар? Спаситель молился за Своих убийц – так может ли верный Христу иметь в сердце ненависть к кому бы то ни было из людей, за каждого из которых пролита Пречистая Кровь Господня? Отвечать смирением на унижения, миром на вражду, любовью на гнев – вот дело христианское.

Боголюбие проверяется братолюбием. Без любви ко всем людям, запечатленным святым образом Божиим, нет христианина. Сын Человеческий призывает: Любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам (Ин. 15, 12–14).

Не на несчастных грешников, порабощенных демонами, а на самих духов злобы должны пылать праведным гневом воины Христовы. Да, мы живем сейчас в искаженном мире, ставшем жертвой диавольской лжи и погрузившемся во зло. Ярость вселенской злобы неминуемо обрушивается на тех, кто идет путем правды Божией. Отсюда неизбежность скорбей в этом мире для рода христианского. Духовно зрячие подвижники усматривают в таких бедах, клевете и гонениях не повод для печали, но великий дар от Господа: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1, 29). Это – несравненная честь для христианина, преславная возможность соучастия в страданиях Христа Искупителя. Гонимый за правду уподобляется святому Симону Киринейскому, сподобившемуся понести за истерзанным Господом на Голгофу Животворящий Крест Его.

Разве тех, кто взыскует вечного Царствия, устрашат призрачные беды тленного мира, бессильные козни сатанинские? Сражаясь со своей греховностью и вселенской злобой, воины Христовы духовным слухом внимают словам апостольским: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Если Бог за нас, то кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8, 18, 31–32).

Не зависть, а жалость к тем несчастным грешникам, которые внешне преуспевают и платят за это своими душами, обитает в сердцах последователей Христа. Для них же самих истинное счастье – это вечное небесное богатство, собранное в трудах и скорбях.

«Путь Божий есть ежедневный крест. Никто не восходил на небо, живя прохладно. О пути же прохладном знаем, где он оканчивается», – говорит преподобный Исаак Сирин.

Слово о Кресте – эта тайна жертвенной любви Божией недоступна приземленному рассудку, самолюбивому и пристрастному к мирским удовольствиям. Любителям «веселой жизни» не понять, почему так тесен и узок путь спасения, почему Милосердный Господь требует от верных Своих труда и подвига. Нераскаянным смрадным грешникам хотелось бы представиться этакими «розовыми младенчиками», которых «добрый боженька» обязан вечно кормить из соски сладким молочком. Но нет, не таков Правосудный Отец Небесный! Всевышний Творец не занимается изготовлением заводных кукол или биороботов, всегда послушных, зато неспособных к истинной любви. Бог сотворил людей для свободного и царственного величия, для немеркнущей славы детей Господних. Но дарованную человеку свободу воли каждый может обратить на добро или зло, на любовь к Небесному Отцу или измену и поругание Отчей любви. Все мы свободны – и должны отвечать за свои дела: каждый за испытательный срок земной жизни волен сделать выбор между жизнью и смертью, раем и адом, Богом и диаволом. Вселюбящий Небесный Отец сделал все возможное ради нашего спасения, даже Сына Своего Единородного отдал на смерть ради нас, на выкуп людей из рабства сатане, – теперь дело за самими людьми. Отвергающий Крестную Жертву превращается в богопротивника – и горе ему, ибо он выбрал себе жестокого хозяина: «отца лжи», готовящего своим рабам вечные мучения. Всем сердцем принявший Христа Искупителя отвергается себя, берет свой крест и нелегкой дорогой следует за Сыном Человеческим – и блажен избравший эту тропу, ибо он наречется сыном Всевышнего, войдет в любовь Божию, воссияет в Небесном Отечестве.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Неисследимы пути Промысла Божия, грозные стихии обращает Вседержитель в источник благодати, знак гнева соделывает знамением милости. В древности воды потопа несли гибель развратившемуся человечеству – ныне в водах Святого Крещения мы возрождаемся к вечной жизни. Некогда крест был орудием позорной казни – ныне Крест Христов есть преславное орудие нашего спасения.

Самое большое бедствие, которое может постигнуть не только одного человека, но и целый народ, – это попытка сбросить с себя вверенный от Господа крест. Именно такая беда постигла земное наше отечество, потому на народ-отступник обрушились суровые кары Божии.

Многие века Русь хранила верность Единому Господу. Крестный путь русского народа был труден, полит слезами, потом и кровью, но это был путь к славе земной и небесной. История Руси знает тягостное иноземное пленение, множество опустошительных набегов и кровопролитных войн, введенную лукавыми правителями крепостную кабалу для крестьян, голод, мор и стихийные бедствия. Всевышний обращался с русским народом, как мудрый справедливый Отец с любимыми детьми, – наказывая провинившихся и вновь принимая в Свои объятия покаявшихся. Так на месте скопища полудиких славянских племен явилась великая православная держава, раскинувшаяся на необозримых просторах, возраставшая из силы в силу, к началу прошлого века шедшая к тому, чтобы сделаться могущественнейшим и богатейшим государством мира. Но иначе судил Праведный Бог, видевший перед Собою уже не Святую Русь, а заблудшую страну, созревшую для богоотступничества.

«Всепьянейший шутейный собор» Петра I, безбожные «вольтерьянцы» времен Екатерины II, масонские ложи в начале царствования Александра I, масоны-декабристы, террористы и нигилисты – вот лишь некоторые трупные пятна гниющей «мыслящей головы» Российской Империи на протяжении двух с половиной столетий. Увлекшись лукавыми западными соблазнами, значительная часть русского дворянства и большинство разночинной интеллигенции изменили Матери-Церкви Православной, надругались над святынями благочестивых отцов. Из их рядов вышли профессиональные убийцы – «революционеры» (писатель Ф. М. Достоевский сравнивает их со стадом обезумевших свиней, в которых вселились бесы). На глазах у всей России совершилось чудовищное злодеяние: освободивший крестьян от крепостного ярма, даровавший стране мудрые и справедливые реформы, добрый и благородный царь Александр II был убит подонками, называвшими свою волю «народной». Через несколько десятилетий по России покатилась волна «революционных» убийств невинных людей. «Образованное» общество рукоплескало извергам – а народ безмолвствовал, ибо «образованцы» XVIII–XIX веков успели развратить его, заразив многих безбожием и завистью к чужому добру.

В начале XX века Россия стремительно богатела. Сейчас уже разоблачена ложь об «угнетении народа»: достаток рабочего или крестьянина в те времена был не меньшим, чем у «сливок общества» обнищавшей в 90-е годы прошлого века страны. Некогда обездоленные крепостные крестьяне погнали вон из России военного гения Наполеона, а сытые рабочие и землепашцы новых времен очень быстро «устали воевать» с напавшим на их родину германским кайзером: они бежали с фронтов, соблазненные агитаторами, с затаенной мыслью – ограбить тех, кто был богаче их. Так Россия, поправшая святые заповеди Божии, погрузилась в кровавый хаос братоубийства, а затем долгие семь десятилетий была заморожена духовной смертью, которой обернулся обещанный безбожниками «земной рай».

В конце прошлого – XX века бывшая великая Россия на глазах рассыпалась, превращаясь в жалкую кучку «удельных княжеств». Словно бы вернулись времена древней языческой дикости: обольщенный народ поклонился импортным божкам с этикетками – «бизнес», «комфорт», «западный образ жизни» – и продался им в рабство, принес им в жертву души своих рожденных и жизни своих нерожденных детей, свое настоящее, а возможно, и будущее. Носивший некогда славное имя «народа-Богоносца», ныне русский народ-отступник оказался на грани вымирания. Да, проповедь слова Божия в России ныне не стеснена тисками «тотального атеизма», но увы! среди одичавших толп зов Матери-Церкви часто остается «гласом вопиющего в пустыне». А ведь только во всенародном покаянии, всеобщем возвращении на путь правды Божией – надежда на воскресение полумертвого Отечества нашего.

Воздвигнется ли вновь над гибнущей Россией знамя спасения – Животворящий Крест Господень? По чьим молитвам может совершиться такое предивное чудо милости Божией? Увы! Не нам, одержимым духовной леностью, преисполненным всяческой греховности, мечтать о высочайших христианских подвигах – нам бы вымолить для себя у Спасителя хоть слезинку искреннего покаяния, чтобы простил нас Господь по бесконечной благости Своей.

Пробудить наши унылые развращенные сердца, возжечь в них святой огонь любви к Небесному Отцу и сострадания к гибнущим братьям и очиститься самим, чтобы обрести возможность освещать путь ближним, – вот тот малый крест, который мы призваны нести, если хотим спасти свои души, помочь любимым нами людям, научиться молитве о помиловании родного народа. Воззовем же с великим печальником земли Российской, святым праведным Иоанном Кронштадтским:

«Господи, помилуй нас! Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, ропотливых, злобных, гордых, плотоугодников, не радящих о своем спасении, и обрати сердца всех нас к Тебе – нашему Жизнодавцу, – так, чтобы мы ничего на свете не любили больше Тебя, ничего не искали, кроме Царствия Твоего, купленного для нас Твоею Кровию, Господи! К страху Твоему пригвозди плоти наши, Господи! От прелести мирской отврати сердца наши, Господи!»

И Бог спасет, ибо у Него милость и избавление силой Распятого на Кресте Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

О смысле сораспятия со Христом, о Шеоле и аде

Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос.

Гал. 2, 19-20

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей Святой Православной Церковью, совершаем отдание праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. На первый взгляд, это странный праздник – разве можно «праздновать» страшное орудие, на котором люди убили Бога? А сегодняшний день может показаться странным вдвойне: ну хорошо, пусть для вас это праздник – но почему же тогда вы еще и так торжественно отмечаете его окончание, как будто радуетесь, что он закончился?

Да, дорогие мои, в чем-то эти недоумевающие люди правы. Крест Христов – действительно орудие и свидетельство страшной трагедии, с которой вряд ли что может сравниться: люди не узнали или не захотели узнать своего Бога и убили Его, потому что слишком любили собственные греховные страсти. Можно сказать, что в этой трагедии берут начало все прочие трагедии нашего мира: ведь зло изначально проникло и продолжает проникать в мир потому, что люди забывают о Боге в угоду грехам и страстям.

Именно поэтому в день Воздвижения Креста мы постимся, хотя в прочие двунадесятые праздники пост, наоборот, отменяется или хотя бы ослабляется.

Но главным остается то, что Крест Христов – это орудие нашего спасения.

Нет, конечно, мы не будем вслед за некоторыми современными лукавыми «умниками» утверждать, будто без ужасного события распятия Бога спасение для человечества вовсе не могло бы прийти, и, значит, Иуда вовсе не предатель, а чуть ли не лучший друг верующих, пожертвовавший своим добрым именем ради всеобщего Искупления. Подобные воззрения – на самом деле не что иное, как возрождение языческого мышления, попытки упростить веру в Единого Бога и Творца до уровня древних языческих баек об умирающих и воскресающих божествах, до культов весны и плодородия. Несомненно, люди не только могли, но и должны были признать Спасителя и поклониться Ему – иначе Господь не предвозвещал бы так настойчиво в течение многих веков пришествие Мессии. Каким именно образом осуществилось бы в этом случае всеобщее искупление, мы не знаем, но знает Бог весь ход человеческой истории, хотя и не предопределяет ее.

Он знал изначально, что люди не примут Воплотившегося Бога и распнут Его, словно презренного преступника… Замыслы и логика Божии – это не наша человеческая логика, всегда так или иначе ограниченная рамками человеческих возможностей и опыта. Ради спасения людей Господь может заставить разверзнуться воды морские, хотя это противоречит Им же Самим установленным законам природы; может выставить против непобедимого воина – мальчишку-пастушка, еще никогда не носившего оружие, и именно его руками даровать победу Своему народу, а затем и основать Свой святой город, прообраз будущего Царствия; может любое поражение обратить в победное торжество, а орудие убийства, унижения и богоотступничества превратить в Древо Жизни и всеобщего Искупления.

«Для диавола Он [Христос] послужил приманкой, как червь: диавол заглотил Его плоть, как червя, и напоролся на Божество», – пишет об этой непостижимой земным умом «победе под маской поражения» преподобный Максим Исповедник. И действительно, Господь действовал здесь, словно хитрый и умный рыбак, подманивающий на живца хищную щуку. Как подлинно Человек во всем, кроме греха (а не одна лишь «видимость человека», к которой пытаются свести Боговоплощение различные еретики от древности до наших дней), Христос на Кресте испытал все обычные для казнимого человека страдания, а затем и смерть. И, как всякий человек до Искупления, после смерти сошел душой в мрачный Шеол, обитель мертвых, лишенную присутствия Бога, где диавол уже готовился торжествовать свою победу над Спасителем. Но что такое Шеол? Что такое ад?

К сожалению, даже в наше время некоторые православные христиане представляют себе ад в духе средневековых западных страшилок: с горячими сковородками, кипящими котлами и всякими крючьями. На самом деле эти представления к христианству отношения не имеют – они берут начало в языческих поверьях о «нижнем мире», где властвует какая-нибудь страшная «богиня смерти». Настоящий ад куда проще – и страшнее. Это место, где Бога нет. Место полной, вечной богооставленности.

И потому ад не существует сам по себе, как самостоятельное явление – он может существовать только как отрицание. Так же как темнота существует лишь как отсутствие света. И стоит внести даже в самую темную комнату – ярко горящую свечу, как тьма немедленно отступает, исчезает. Без каких-либо дополнительных усилий со стороны пламени свечи или человека, внесшего ее – просто естественным путем. Тьма уничтожается уже одним фактом присутствия света.

И то же самое произошло с Шеолом, с адом. Ад – это богооставленность, место, где Бога нет; и вот в ад, под видом обычного человека, сошел Богочеловек! Одновременно человек – и Бог! И ад, уже торжествовавший победу, вдруг… исчез. Исчез, как и тьма от свечи, самым обычным, естественным путем – потому что с пришествием Бога «место, где Бога нет» немедленно перестало быть таковым…

Но как же так? – возможно, спросите вы, дорогие братья и сестры. Если ада больше не существует – почему же о нем и после пришествия Христа пишут святые отцы, почему о нем говорят священники? Как же, наконец, слова Самого Господа об отделении овец от козлищ после Второго Пришествия? Неужели правы те еретики-оригенисты, кто утверждает, будто спасутся абсолютно все, даже те, кто при жизни словом и делом отвергал Бога, истину и добро? А если они неправы, и ад существует – то в чем же тогда победа Христа? Неужели она все же окончилась поражением – если разрушенный ад оказался восстановлен?

Да, дорогие мои, вы правы в своем недоумении. Ад действительно все еще существует… и все же победа Христа над смертью и адом так и остается вечной Победой! Одно не противоречит другому. Потому что нынешний ад – это совсем иное, нежели тот, окончательно и навсегда уничтоженный Шеол. Нынешний ад – не неизбежен, но… доброволен. И потому неизмеримо жалок в сравнении даже с Шеолом – хотя именно в этой своей добровольности чем-то даже страшнее его. Ад, как мы с вами уже говорили – это место богооставленности, место, где Бога нет. Но что такое богооставленность? Разве можно поверить, что Бог-Творец, Бог-Отец, Бог, Который есть Любовь – способен по собственной воле оставить даже самого плохого и грешного человека, отказаться от него? Нет, Бог, по слову апостола, хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4). Так откуда же берется богооставленность?

От того, что сам человек оставляет Бога.

Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 52, 2). Это ведь не только и не столько о тех «честных атеистах», которые просто по каким-то причинам (возможно, будучи обмануты еще в пионерском детстве ретивыми пропагандистами госатеизма) пока не могут поверить в существование Бога. Кстати, такие «атеисты», бывает, живут вполне по-христиански праведно, творя добро, относясь к ближним с любовью – ведь душа каждого человека, пусть даже неосознанно, тянется к источнику всяческого добра и своему Творцу, к Богу – и, уповаю, для таковых не закрыта возможность спасения… Нет, эти слова пророка и псалмопевца – о других безумцах, о тех подлинных безбожниках, кто изгоняет Бога из своей жизни и подавляет в себе любую мысль о Нем вполне сознательно, потому, что Его присутствие чем-то мешает им. Мешает жить по своим страстям, совершать любые грехи и не испытывать за них никаких угрызений совести.

Грех первых людей, Адама и Евы, на многие тысячелетия разорвал тесную связь человечества с Богом. Поэтому до пришествия в мир Искупителя даже души великих праведников не могли после смерти тела воссоединиться с Творцом, но пребывали в печальном и мучительном удалении от Него. Именно это удаление, вынужденная богооставленность, возникшая после Адамова падения, и именовалась Шеолом.

Именно этот Шеол уничтожил Своим присутствием Богочеловек Христос, предвозвещенный ветхозаветными пророками Искупитель падшего человечества. Боговоплощение восстановило разорванную некогда связь; теперь любому, кто так или иначе стремится к Богу – пусть даже не вполне и не всегда осознанно – открыты двери в Царство Небесное, в Его чертоги. Шеола с его тоскливой неизбежностью больше нет и никогда уже не будет. В этом смысле все мы – спасены!

Но ведь и после уничтожения Шеола у человека не отнята дарованная ему Творцом свобода воли, свобода выбора. А свобода – это дар не только прекрасный, но и страшный в своей ответственности. Свобода может возвести нас на величайшие вершины духа, если мы изберем благо – но она же может и низвергнуть нас в глубочайшую бездну, как низвергла некогда Адама, если мы изберем зло. И некоторые люди действительно избирают зло – и изгоняют из своей жизни Свет, изгоняют Бога, чтобы ничто не мешало этому выбору. А на место изгнанного света всегда приходит тьма. Изгнав Бога, человек получает богооставленность. Получает ад – причем уже на земле.

И последствия этого земного выбора продолжаются и после телесной смерти. Не потому, что Бог, разозлившись, прогоняет от себя грешника – нет, совсем не поэтому. Просто тот, кто при земной жизни страстно возлюбил тьму и не отказался от этой страсти до самого конца – вряд ли окажется способен после кончины вдруг так же сильно возлюбить свет. Так привыкшему к тьме человеку даже самый слабый, щадящий свет невыносимо режет глаза…

Такая несчастная душа, сознательно избиравшая зло всю свою жизнь и позволявшая яду страстей разъедать себя, даже будучи введена в райское блаженство бытия с Богом и в Боге – скорее всего, сама убежит от этого блаженства… Потому что для нее оно обернется мучением совести, тем самым, которого она так старательно избегала на земле. И потому ад существует до сих пор – добровольный ад тех, кто уже сейчас выбирает для себя и создает вокруг себя «место, где Бога нет».

В сегодняшнем апостольском чтении мы с вами слышали такие слова: Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 19–20).

Слова эти тесно связаны с другой, не менее известной всем православным христианам строкой из того же Послания: Не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6, 14).

Что имеет в виду апостол? Ведь он, очевидно, не висел на Кресте вместе со Спасителем! Неужели он претендует на участие во всеобщем Искуплении, подобно современным нам, печально известным «царебожникам»?

Разумеется, нет. Мудрые слова апостола Павла становятся ясны в свете нашего с вами разговора об аде и спасении.

Сораспясться Христу, распясться для мира – вовсе не значит «как можно больше пострадать» (как нередко понимают это доморощенные «богословы» не без влияния католического культа страдания). Да, страдания действительно могут послужить к нашему спасению – но точно также ко спасению может послужить и житейское благополучие, спокойствие. Ни благополучие, ни страдание не имеют никакой ценности сами по себе – но лишь постольку, поскольку мы через них приближаемся к Богу. Сораспясться же Христу – значит позволить Ему сойти в наш личный Шеол, в личный ад, существующий в душе у каждого – в обитель наших греховных страстей и страстишек. Сойти и уничтожить Своим присутствием этот ад, как некогда был уничтожен общий Шеол. Принять Христа, идти за Христом – чтобы вечно жить со Христом.

Но как именно это сделать? Выстаивать многочасовые церковные службы, вычитывать десятки акафистов, ездить в паломничества по монастырям или даже уйти в монастырь, строго поститься и обращаться ко всем и каждому с обличительными проповедями: «выбери рай, отвергни ад»? Ведь именно такими средствами нередко бросаются «спасать свою душу» вчерашние пламенные комсомольцы, а нынче не менее пламенные православные неофиты… Несомненно, и молитвы, и службы, и установленные Церковью посты, и книги о святых и богословии, и даже благочестивые (действительно благочестивые) обычаи – это очень хорошо. Но, как и упомянутые нами ранее страдания и житейское благополучие – все это также не имеет само по себе ровно никакой ценности. Это лишь инструменты, орудия, призванные помочь нам очищать свою душу от грехов, взращивать добродетели и приближаться к Богу. Если же мы с увлечением играем в эти врученные нам Церковью инструменты, но в деле духовного развития и приближения к Богу не продвигаемся и не пытаемся продвигаться ни на шаг – то как бы однажды нам не услышать страшные слова, обращенные не к каким-то там древним грешникам, а лично к нам: Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи, и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: «мы спасены», чтобы впредь делать все эти мерзости. Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое? (Иер. 7, 8-11).

Дорогие мои, не будем обманывать себя – ведь это смертельно опасно! Распясться для мира – значит действительно отказаться от греховных законов мира сего, усилием своей свободной воли и с помощью Божией выйти из-под власти этих законов, а не только на словах называть себя воцерковленными и ходить на службы. Впустить Христа в свою жизнь – значит стараться на деле исполнять евангельские заповеди, а не только слушать их в храме. Да и благоговение в отрыве от подлинных, ежедневных дел благочестия постепенно сойдет на нет… Так, например, в Российской империи в храм исправно ходило большинство, особенно в крестьянской среде, – но вот что с горечью говорит о современном ему обществе великий православный пастырь, святитель Димитрий Ростовский, в своем Поучении первом на Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста Господня:

«В нынешние же времена угасла любовь в сердцах человеческих, и вместо нее приумножились беззакония, согласно словам Христовым: По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф. 24, 12). У многих пропал и страх Божий, ибо никто не ходит в церковь, чтобы помолиться Богу со страхом и трепетом, по увещанию пророческому: Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом (Пс. 2, 11). Ходят для разговоров, для смеха, для различного бесчинства, вертятся по сторонам, заглядывают в лица стоящим, как в кабаке или в каком-либо бесчестном человеческом доме!»

Не правда ли, как это похоже на то, что и мы иногда наблюдаем в наших храмах?

А вот с какими словами обращается на праздник Воздвижения к своей пастве другой святитель, практически наш современник – святой Лука Крымский:

«Благословит вас Господь за это благоговение, но довольно ли только его? Довольно ли только три раза в год видеть вынос креста, возбуждающий ваше благоговение? О нет, совсем не довольно! Нужно гораздо большее. Нужно, чтобы крест Христов был напечатлен на сердцах ваших, а не только висел на груди вашей».

Итак, что же нам делать, братья и сестры? Как начертать на сердце своем этот спасительный Крест?

Ответ мы находим в одном из духовных трудов святителя Феофана Затворника, его «Мыслях на каждый день года» – в одной из записей, посвященных празднику Воздвижения:

«Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 14–15). Вера в Сына Божия, плотью распявшегося нас ради, – сила Божия во спасение, живой источник живодействующих нравственных стремлений и настроений и приемник пространной благодати Святого Духа, всегда в сердце пребывающей и сокровенных наитий благовременно, в час нужды, свыше ниспосылаемых. Вера совмещает убеждения, привлекающие Божие благоволение и силу свыше. То и другое вместе и есть обладание жизнью вечной. Пока хранится в целости эта жизнь, христианин неподателен, ибо, прилепляясь к Господу, он един дух с Господом, а Господа ничто преодолеть не может. Отчего же падают? От ослабления веры. Слабеют убеждения христианские – слабеет и нравственная энергия. По мере этого ослабления, благодать вытесняется из сердца, худые же позывы поднимают голову. В час удобный происходит склонение на эти последние: вот и падение. Будь бодренным и блюстителем веры во всем ее составе, и не падешь. В этом-то смысле святой Иоанн говорит, что рожденный от Бога греха не творит».

Да, вера в Бога – не просто признание Его существования (ибо и бесы веруют и трепещут! – Иак. 2, 19), но та подлинная вера, которая без делмертва (Иак. 2, 20). Вера, упование на Господа и непрестанное духовное бдение – вот то, что поможет нам с вами, дорогие братья и сестры, удержаться на пути спасения, а если все же случиться уклониться с этого пути (ведь все мы люди, кто из нас не ошибается и не падает?) – не отчаяться и возвратиться на него.

Сегодня мы с вами провожаем праздник Воздвижения Креста Господня, отдаем, возвращаем эту радость Тому, Кто дал нам ее – Богу Творцу, Богу Спасителю. Но это не значит, что радость наша кончается – и нынешний день призван не завершить ее, а просто еще раз напомнить о столь важном для нашего спасения смысле этого праздника. О том, что жизнь христианина есть путь Креста – того спасительного Креста, которым Спаситель сходит в Шеол наших грехов, чтобы окончательно уничтожить его и вывести нас из тьмы к вечному Свету.

Да станет для всех нас сегодняшний день благословенным началом этого пути!

Аминь.

СЛОВО НА ПРАЗДНИК ПОКРОВА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

О любви к нам Пресвятой Богородицы, покрывающей многие наши грехи

Любовь все покрывает.

1 Кор. 13, 7

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Распятый Спаситель обратил взор к стоявшим у Креста любимому ученику Своему Иоанну и Пречистой Матери Своей. Се, сын Твой! – прорек Господь Богородице, а ученику сказал: – Се, Матерь твоя! (Ин. 19, 26–27). В этих словах Искупителя был сокрыт великий благодатный смысл: в лице возлюбленного Своего ученика Иисус Христос усыновлял Матери Божией весь род христианский, препоручая верных Своих Материнскому Ее покровительству.

С той поры человечество омывается светозарным потоком всепрощающей Материнской любви Царицы Небесной. Особенно явственно эта Божественная тайна открылась в видении, бывшем святому Андрею, Христа ради юродивому. Чудо это совершилось в середине X века в столице тогдашнего православного мира – Константинополе. Молясь вместе с народом во Влахернском храме, где хранилась риза Богородицы, святой Андрей поднял глаза к небу и увидел Владычицу, шествующую по воздуху в окружении сонма Ангелов и святых. Преклонив колена, Матерь Божия со слезами вознесла молитву за род христианский Сыну Своему и Господу. Окончив долгую и усердную молитву, Пречистая сняла с главы Своей блистающее, подобно молнии, великое и страшное покрывало и распростерла его над народом. Так воочию явлен был человеческому взору благодатный Покров Богородицы, осеняющий и защищающий христиан.

Сподобившийся лицезреть это преславное чудо блаженный Андрей был родом славянин. Услышав в юности зов Господень, он принял на себя один из труднейших подвигов – юродство Христа ради. Облекшись в рубище, святой Андрей благодушно переносил холод и голод, насмешки и побои от единоверцев. Он собирал милостыню и раздавал ее другим нищим, неустанно пламенел в молитве и любви ко Господу. Смиренная Царица Небесная благосклонно взирала на смирение и терпение блаженного подвижника и наконец соизволила Сама явиться ему во славе. Милость Свою простерла Владычица и на народ, из которого происходил святой Андрей.

Казалось бы, ничто не предвещало просвещения языческой Руси Светом Христовым. Дважды Богородица чудесным Своим заступничеством отражала от стен христианского Константинополя набеги славян. Отношения между Русью и Православной Византией долго оставались неприязненными. Расположившаяся в устье Волги иудаистская Хазария, не столько сильная, сколько искусная в политических интригах, всячески разжигала вражду между славянами и Византийской империей. Однако в военных стычках между ними славянам было впервые ниспослано вразумление от Милосердной Матери Божией.

В 860 году русские воины под предводительством князей Аскольда и Дира «простерли мечи» на Константинополь. Город не имел сил обороняться, и тогда православные его жители после всенародного молебна по благословению святителя Фотия, патриарха Константинопольского, обошли крестным ходом городские стены и опустили в воды Босфора край святой Ризы Богородицы. И Царица Небесная, услышав моления, коснулась Своей благодатью сердец воинственных русичей и умиротворила их, и они отступили. Вскоре между Византией и Русью был заключен договор «любви и мира», а князь Аскольд и большая часть его дружины приняли Святое Крещение. Однако язычество на Руси в ту пору было еще слишком сильным, благие начинания князя в христианском просвещении народа окончились неудачей, а сам Аскольд, крестившийся с именем Николай, стал жертвой предательства и принял мученическую кончину.

Как все мы знаем, великое событие Крещения Руси свершилось при святом равноапостольном князе Владимире, в X веке, когда блаженный Андрей Юродивый удостоился видения Покрова Божией Матери. Новопросвещенный народ русский был потрясен рассказом об этом чуде. Российская Православная Церковь – единственная, сделавшая день явления Покрова Богородицы одним из великих своих праздников. Как дитя после долгой разлуки спешит в нежные объятия матери, так и юная Православная Русь с пылкой любовью устремилась под Покров Царицы Небесной. И порыв этот не остался безответным.

По неизреченной милости Божией душа блаженного Андрея, Христа ради юродивого, еще во время земного его жития была восхищена в небесные обители. Оказавшись в селениях праведных, святой Андрей пожелал вновь лицезреть Матерь Божию, являвшуюся ему на земле, но услышал в ответ: «Ты хочешь видеть Пресвятую Царицу Небесных Сил, Ее нет здесь; Она отошла в многобедственный мир помогать людям и утешать скорбящих».

Неусыпно печется Пречистая Богородица обо всех сынах и дочерях рода христианского. С особой же заботливостью обходит Матерь Божия края, назначенные Спасителем в земной Ее удел. Первым уделом Пречистой, данным Ей еще во время земного жития, стала святая гора Афон, вторым – Православная Иверия (Грузия), третьим соделалась земля Российская, нарекшая себя «домом Богородицы».

Неисчислимы Материнские благодеяния, которыми осыпала Пресвятая Дева возлюбивший Ее и возлюбленный Ею русский народ. Спасая Русь в годы вражеских нашествий, воздвигая на подвиг князей и царей, укрепляя в делании святых угодников Божиих, смиренная Владычица снисходила и в дома простых людей – крестьян и ремесленников, купцов и чиновников, исцеляя больных, утешая страждущих, защищая обиженных, возвращая грешных на путь спасения.

Как после Вознесения Господа нашего Иисуса Христа остался на камне след от стопы Его на Елеонской горе в Иерусалиме, так и Матерь Божия, явившись в огненном столпе на горе Почаевской, оставила в память о Своем посещении Российской земли запечатлевшийся в камне след стопы Своей – величайшую святыню Почаевской Лавры.

Знаками простершегося над Россией Покрова Царицы Небесной стали чудотворные иконы Ее. Сердце Православия – Москву освящает Владимирский образ Матери Божией, западные пределы Его оберегают иконы Смоленская и Почаевская, северные – Тихвинская, на востоке сияет Казанский, на юге – Донской образ Пречистой. От края до края Россия словно бы усыпана светильниками чудотворных икон Богородицы, они являлись в больших городах и малых селениях, в святых обителях и приходских храмах, в лесах и на реках и просто в домах людей благочестивых. В епархии, которую я возглавлял прежде – Среднеазиатской, в Киргизии, в городе Пржевальске, хранится особо чтимый образ Пречистой, несущий на себе следы пуль – безбожники стреляли в эту икону с близкого расстояния, но пули не смогли пробить доску, на которой написан святой образ.

Первый образ Матери Божией по преданию начертал святой евангелист Лука. Взглянув на это изображение, Пречистая Дева соизволила благословить его в таких словах: «Отныне ублажат Меня все роды. Благодать Рождшегося от Меня и Моя с этим образом да будет». С той поры Божественная благодать неизъяснимо почиет на множестве икон Богородицы, щедро изливая чудеса по молениям тех, кто с верою и надеждою прибегает перед ними к заступлению Царицы Небесной. Сами названия многих таких образов звучат Божественной поэзией: «Путеводительница», «Взыскание погибших», «Благодатное Небо», «Всех скорбящих Радость», «Неопалимая Купина», «Утоли мои печали»…

Сама Царица Небесная по преданию вручила образ Своего Успения четырем византийским зодчим и направила их в Киев, дабы был построен храм в первой на Руси святой обители, основанной преподобными Антонием и Феодосием. Поэтому Киево-Печерский образ Успения Владычицы стал благословением колыбели русского иночества.

Милостью Матери Божией Церковь Российская стала обладательницей четырех чудотворных Ее икон, созданных по преданию святым евангелистом Лукой. Первая из этих бесценных святынь, икона «Одигитрия», впоследствии получившая название «Смоленская», прибыла в Россию в 1046 году – византийский император Константин IX Мономах благословил ею свою дочь Анну, выходившую замуж за русского князя Всеволода Ярославича. Другое творение святого Евангелиста, икона Богородицы, написанная на доске от стола, за которым трапезовал Спаситель, была прислана в 1131 году из Константинополя в дар святому благоверному князю Мстиславу – этот образ просиял на Руси великими чудотворениями и по месту одного из них был назван «Владимирским». Третья икона, над которой также трудился святой евангелист Лука, явилась на Русь неизъяснимым образом – за 70 лет до падения Константинополя исчезла из этого города и в лучезарном свете появилась над водами Ладожского озера, а затем остановилась близ города Тихвина, почему и получила название «Тихвинская». Казанская чудотворная икона, обретенная в 1579 году, оказалась точной копией знаменитого Влахернского образа Царицы Небесной, также восходящего к евангелисту Луке. А сама Влахернская икона прибыла в Россию в 1654 году. После падения Византии она была перенесена на Афон и уже оттуда послана в дар царю Алексию Михайловичу Тишайшему. Так Всемилостивая Госпожа наша Богородица благословляла святыми Своими образами «дом Свой», Русь Православную.

Двойным благословением от двух земных уделов Царицы Небесной – Афона и Иверии – явилось прибытие на Русь в 1646 году чудотворного афонского списка Иверской иконы Божией Матери – Вратарницы врат райских.

Как звезды на небе, множились на Руси храмы в честь Преблагословенной Богородицы, Ее праздников и чудотворных икон. Многие из этих домов Божиих были освящены во имя Покрова Божией Матери. Создание первого из Покровских храмов, равно как и утверждение в Русской Церкви самого праздника Покрова Пресвятой Богородицы, связано с именем святого благоверного князя Андрея Боголюбского.

Благоверному князю Андрею Промыслом Божиим было назначено перенести столицу Руси из древнего Киева на север. Святой Андрей княжил в Вышгороде, бывшем некогда уделом святой равноапостольной княгини Ольги. В Вышгородском храме находилась чудотворная икона Божией Матери, написанная евангелистом Лукой, – та самая, которая впоследствии получила наименование «Владимирская». В одну из летних ночей 1155 года, когда князь Андрей молился перед этим образом, чудотворная икона Божией Матери сдвинулась с места, призывая князя в путь. Повинуясь воле Пресвятой Богородицы, благоверный князь в ту же ночь с иконой в руках отправился странствовать по Руси.

Неподалеку от города Владимира кони князя, направившегося было в Ростов, внезапно остановились. Ночью благоверному князю Андрею предстала в видении Сама Преблагословенная Матерь Божия и повелела: «Не хочу, чтобы ты образ Мой вез в Ростов, но во Владимире поставь его, а на сем месте во имя Моего Рождества церковь каменную воздвигни». Святой князь повиновался. На месте чудесного явления им был построен храм Рождества Богородицы и основано село Боголюбово, ставшее излюбленным местом пребывания святого Андрея.

Став великим князем Владимирским, святой Андрей вскоре сделался могущественнейшим из русских князей. Как и весь православный народ, благоверный князь веровал в принятие Богородицей под Свой Покров Святой Руси, и по его почину в Русской Церкви было установлено празднование дня явления Покрова Божией Матери.

Первым храмом в честь этого праздника стала церковь Покрова-на-Нерли, воздвигнутая над речною водою неподалеку от Боголюбова – так, чтобы благоверный князь Андрей мог видеть ее из окон своего терема. Эта белая жемчужина русского зодчества, отразившая в себе смиренный образ Богоневесты, влечет к себе сердца не внешним великолепием, но неизъяснимой чистотою и глубинной красотой.

Другой знаменитый Покровский храм был воздвигнут в середине XVI века на Красной площади в Москве и известен как собор Василия Блаженного. Строившие этот собор русские зодчие воплотили в нем славянское представление о Небесном Иерусалиме ярким ликованием красок и праздничной порывистостью архитектуры. Этот собор столь прекрасен, что на него не поднялась рука изуверов, взорвавших в XX веке стоявший здесь же Казанский собор, и величественный храм Христа Спасителя, и множество других благолепных домов Божиих. В здании Покровского собора похоронен особо почитаемый русский святой, блаженный Василий, житие которого словно перекликается с житием блаженного Андрея, Христа ради юродивого, сподобившегося видения Покрова Богородицы.

В древности этот собор именовался еще храмом Покрова-на-Рву, поскольку стоял над рвом, окружавшим Кремль. В этом видится образ веками стоящей над пропастью под Покровом Матери Божией всей Православной России, претерпевающей множество величайших бедствий и спасаемой заступничеством Милосердной Владычицы.

И действительно, почти три века Русь, раздираемая княжескими междоусобицами, томилась под ордынским владычеством. Во время знаменитой Куликовской битвы в 1380 году, надломившей иноземное ярмо, в стане благоверного великого князя Димитрия Иоанновича находилась чудотворная икона Успения Божией Матери. После победы, одержанной силою и заступлением Царицы Небесной, святой благоверный князь Димитрий Донской перенес чудотворный Ее образ в свою столицу, а супруга князя, преподобная Евдокия, в знак благодарности Пречистой воздвигла храм Рождества Богородицы.

В 1395 году эмир Тимур, силе которого не могло противостоять никакое земное войско, вступил в пределы российские. Великий князь Василий перед лицом непобедимого полководца прибег к Небесному Заступлению. В Москву была перенесена Владимирская икона Богородицы, и все жители столицы встречали ее, преклонив колена и взывая: «Матерь Божия! Спаси землю Русскую». В тот же день и час эмир Тимур увидел во сне грозную Царственную Жену, окруженную несметным числом молниевидных воинов. Пробудившись, повелитель спросил приближенных о значении этого сновидения. Бывшие в его свите мусульманские богословы объяснили ему: «Это Мариам (Дева Мария), Мать праведного Исы (Иисуса Христа), заступается за христиан». И эмир повернул войска обратно.

Конец власти Орды над Русью был положен при великом князе Иоанне III «стоянием» на реке Угре в 1480 году, от берегов которой войска хана Ахмата бежали без сражения, охваченные ниспосланным свыше ужасом. В благодарность Пречистой за избавление России от бедствия Иоанн III воздвиг в Московском Кремле величественный Успенский собор, в котором с тех пор венчались на царство российские самодержцы.

В годину Смутного времени в XVII веке Россия вновь оказалась на краю гибели. Москва была захвачена поляками, северные области находились в руках шведов. Тогда возвысил голос нижегородский купец Косьма Минин: «Станем за Святую Русь, за дом Пречистой Богородицы; продадим жен и детей, но освободим отечество!» Собранное Косьмой Мининым и князем Димитрием Пожарским ополчение казалось слабым для предстоящего великого дела, но в стане его находилась чудотворная Казанская икона Матери Божией. И заступничеством Преблагословенной Владычицы свершилось казавшееся невероятным: Россия очистилась от врага и превозмогла смуту.

В 1812 году вся Европа, объединившаяся под властью гениального полководца Наполеона Бонапарта, обрушилась на Россию. При отступлении из Смоленска русские войска взяли с собой чудотворную икону «Одигитрия». Перед этим образом пламенно молились русские воины на поле Бородинском, с мольбою обращались они к Царице Небесной перед каждым сражением. И ровно через три месяца святой образ Владычицы, вновь защитившей народ Свой, вернулся в Успенский собор освобожденного Смоленска.

Оказавшийся бессильным извне разрушить Покров Богородицы над Россией, коварный человекоубийца диавол медленно подтачивал дух державы изнутри. С XVIII века в умах высших и «образованных» сословий России зрел нарыв богоотступничества, вскрывшийся в феврале и окончательно прорвавшийся в октябре 1917 года. Преданный власть имущими, соблазняемый лжеучителями народ поднялся на братоубийственную резню, немалой частью своей принял участие в поругании святынь. Но как земная мать не отворачивается даже от преступных детей, так же и Милосердная Владычица не отступилась от отрекшихся от Нее, не оставила Материнской любовью обезумевшую Россию.

В феврале 1917 года, в канун грядущего бедствия, прозвучал в России голос Пречистой. Царица Небесная обратилась не к дворянам, не к интеллигентам, даже не к духовенству, а к простой крестьянке Евдокии Андриановой: «Есть в селе Коломенском большая черная икона. Ее нужно взять, сделать красной, и пусть молятся». Так была явлена чудотворная икона Богородицы «Державная», явлена 2 марта ст. ст., в день отречения от престола императора Николая II. Матерь Божия изображена на этой иконе со знаками царской власти – в короне, со скипетром и державой, словно бы принятых Ею из холодеющих рук российского самодержца. Явлением «Державной» иконы Владычица свидетельствовала, что отныне Сама принимает власть над Православной Русью. Суров и скорбен Лик Пречистой на «Державном» образе, ибо страшные времена ожидали русский народ.

Еще предстоит собрать воедино и предать гласности множество свидетельств о чудесной помощи Матери Божией узникам большевистских лагерей и защитникам Отечества времен нацистского вторжения. Десятки таких случаев хранит память наших приходских священников, а было их – тысячи и тысячи. Кто исчислит Материнские слезы, пролитые Пречистой Богородицей над несчастной Россией? И ныне, несмотря на видимость свобод внутри нашей страны, еще не кончились испытания. Мы видим, как враги России и Православия постоянно злоумышляют против нашего Отечества и Церкви: кризис на Украине, убийства христиан (в том числе православных) в Сирии и на Ближнем Востоке, приближение НАТО к нашим западным границам, неспокойствие на Северном Кавказе и у наших южных границ. Один лишь Господь знает, какую чашу горечи придется еще испить нам, если не совершится покаяние всенародное и не прибегнем мы наконец вновь под Покров Преблагословенной Матери Божией, под Которым только и можем обрести мир и успокоение.

Не праведные нуждаются в Покрове, но грешные, однако не самонадеянные и гордецы, но смиренные и кающиеся. Многими страшными смертными грехами обременены и мы с вами, братья и сестры, и все Отечество наше. Сами мы оказываемся не в силах воскреснуть духовно, и вся надежда – только на Всеохватную любовь Пресвятой Троицы и предстательство Пресвятой Богородицы, каковой любовью Милосердная Владычица готова покрыть самые смрадные прегрешения и преступления наши, лишь бы возвратились мы к ней с теплыми слезами раскаяния.

Дорогие о Господе братья и сестры!

На праздник Покрова Пресвятой Богородицы в России обычно выпадает первый снег. Тонким белым покрывалом ложится он на поля и улицы, скрывая под собой грязь, мусор, всяческую нечистоту, – и мир кажется светлым, чистым, обновленным. Вот таким же, только не материальным, а духовно-благодатным, не тающим, а вечно блистающим Покровом Божественной благодати покрывает Матерь Света души ищущих Ее заступления.

Сколь беспредельна должна быть любовь Материнская, чтобы можно было покрыть весь мир! И такою любовью любит нас Пречистая Владычица. Покрывая скверные грехи наши, смиренная Царица Небесная преподает нам благой урок неосуждения, учит покрывать грехи ближних христианской любовью и милостью. Восхождение ко Господу человека заблудшего, запутавшегося в сетях соблазнов, может начаться только с предстательства за него Вселюбящей и Всепокрывающей Госпожи нашей Богородицы, ибо «много может молитва Матери ко благосердию Владыки». Тяжко наше прошлое, смутно настоящее, и каждый из нас – заблудший и запутавшийся грешник.

Вот и сегодня по сложившейся в Церкви традиции мы обращаем свои взоры милосердия к нашим страждущим и заблудшим собратьям – заключенным в тюрьмы за разные преступления. Сегодня – «День милосердия и сострадания ко всем во узах пребывающим». Сегодня мы с вами будем молиться особо за этих людей и собирем в конце службы для них средства – кто сколько из нас сможет подать. Сегодня для этих людей наступает словно Пасха – их сердца по нашим и всей Церкви молитвам получают облегчение, укрепление в терпении, побуждение к покаянию и исправлению для новой жизни, к отложению всякого отчаяния и озлобления.

Вспомним, что сказал Господь Иисус Христос по поводу Страшного Суда о том, как Он будет судить мир: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира… и среди прочего: был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25, 31–36). Вот, среди средств достижения вечной жизни, Господь указывает нам необходимость посещения заключенных в тюрьме. Может быть, и не все из нас могут прямо прийти в места заключения и посетить этих страждущих, но сделаем то, что в наших силах: помолимся искренно и с воздыханием о них и тем посетим их духовно, соберем средства для них, на которые будет куплена православная литература – Евангелие, творения святых отцов, подарки и прочее необходимое и утешительное для них, и тем словно посетим их телесно, посострадаем им и они получат облегчение в своих душах, и хотя бы этим в малой мере исполним сию заповедь Господню. И особенно прибегнем в молитвах к Пресвятой Богородице – Заступнице всех страждущих, в этот светлый праздник надежды, обратим глаза наши к небу и да увидим, как «Дева днесь предстоит в церкви и с лики святых невидимо за ны молится Богу», Которому подобает слава во веки веков. Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О храме Иерусалимском, Богородице Как Храме Божием и о нашем призвании быть храмами Божиими

Днесь храм одушевленный святыя славы Христа Бога нашего, едина в женах Благословенная Чистая, приводится в храм законный жити во святых; и радуются с Нею Иоаким и Анна духом, и девственнии лицы Господеви поют, псаломски воспевающе и чтуще Матерь Его.

Из службы Великой Вечерни Введения во Храм Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами готовимся встречать наступающий уже завтра великий православный праздник – Введение во Храм Пресвятой Богородицы. О событиях этого дня мы не найдем упоминания непосредственно в Священном Писании, но ведь Священное Писание, Библия – не единственный источник истины для нас – православных христиан. Это лишь протестанты говорят: «Только Писание». У нас с вами есть еще Священное Предание. Протестанты и так называемые «свидетели Иеговы» не хотят знать, что канон книг Нового Завета не «спустился с неба», но был составлен в III–IV веках святыми отцами Христианской Церкви и утвержден на ее Соборах, и вообще, по словам древних святых отцов, Писание Нового Завета – это собственность Церкви, и к ней не имеют права обращаться за подтверждением своих мнений те, кто к ней не принадлежит.

Итак, воспоминание о Введении во Храм Пресвятой Богородицы сохранено для нас в Священном Предании, согласно которому родители Пресвятой Девы, благодарные Богу за чудесно дарованного им на старости лет долгожданного ребенка, решили с самых ранних лет посвятить свою дочь служению Господу. Для этого они и привели Марию, еще совсем маленькую, в Иерусалимский Храм – главную святыню ветхозаветной Церкви – и отдали ее на воспитание в общину благочестивых женщин, в основном целомудренных вдов, не желавших после смерти мужей снова выходить замуж и посвятивших остаток жизни молитвам и трудам на благо Храма. Такие общины существовали и в других городах Иудеи (возможно, в одну из них позже переселилась Мария – ведь, как мы знаем из Евангелия, Архангел Гавриил с благой вестью был послан к Ней в Назарет), и некоторые благочестивые родители отдавали в такие общины своих юных дочерей, чтобы те под руководством старших женщин и священников обучались делам веры, изучали Писание, а также и осваивали рукоделие. Так, например, женщины и девушки из прихрамовых общин ткали и искусно вышивали завесы для Храма. Кстати, помните упомянутый в Евангелии необычный хитон Спасителя – не сшитый, а весь тканый сверху? (Ин. 19, 23). Мы не знаем, кто именно соткал этот хитон, но вполне возможно, что это дело рук Богоматери, некогда обучавшейся рукодельному искусству у храмовых мастериц.

Итак, Иоаким и Анна решают отдать дочь в своего рода «институт благородных девиц» того времени… Ну хорошо, – возможно, скажете вы – а при чем же здесь общецерковное празднование? Что такого в этом вполне заурядном, хотя и важном для каждой отдельной девочки, событии, чтобы не просто вспоминать о нем на церковных службах около двух тысяч лет, но и включать эти воспоминания в число двунадесятых праздников – то есть двенадцати важнейших, после Пасхи, праздников Православия? Понятно, почему особо отмечается Рождество Богородицы – ведь Ее рождение было чудом Божиим, преодолевающим обычные законы природы, и в этом отношении его в каком-то смысле можно назвать преддверием Рождества Христова (хотя и не идущим в сравнение с Величайшим Чудом Рождения Богочеловека от Святого Духа и Девы Марии…). Но почему такое внимание Введению во Храм?

Чтобы понять это, достаточно повнимательнее присмотреться к событиям Введения во Храм. И тогда станет ясно: если Рождество Богородицы – это своего рода преддверие Рождества Христова, то Введение Пречистой Девы во Храм – это преддверие Сретения.

Давайте вспомним, в какой именно Храм была приведена маленькая Мария. У нас, людей эпохи Нового Завета, слово «храм» обычно подразумевается «с маленькой буквы»: ведь мы привыкли, что храмов вокруг – великое множество, и «прийти» или «быть приведенным в храм» – значит, войти в один из этих многочисленных храмов, пусть даже самый большой, красивый, столичный, но один из многих, только и всего. Но не так воспринимали это люди Ветхого Завета – я имею, конечно, в виду иудеев, веривших в Единого Бога, а не язычников с их многочисленными капищами. У ветхозаветной Церкви был только один храм, Храм с большой буквы – Иерусалимский. Только здесь, в Иерусалиме, могло совершаться полноценное богослужение, только здесь жили священники, приносились жертвы, сюда каждый год совершали пасхальное паломничество благочестивые иудеи со всех концов известного тогда мира. Здесь, в Храме, изначально хранился Ковчег Завета с каменными скрижалями Десяти Заповедей, полученными некогда пророком Моисеем от Самого Бога на горе Синай. Иными словами, Иерусалимский Храм был величайшей, главной святыней – Святая Святых избранного народа Божиего, единственным храмом ветхозаветной Церкви, единственным подлинным Храмом Бога Живого на всей земле в тогдашнюю эпоху.

Но ведь воплощенного Бога Живого предстояло вместить в Своей девственной утробе и Марии! И Боговоплощение было, пожалуй, куда более великим чудом, чем незримое присутствие Бога в рукотворном Храме Иерусалима…

«Как купина на Хориве во пламени вмещала Бога, так Мария носила Христа во чреве», – восклицает об этом великом чуде преподобный Ефрем Сирин. Другие святые отцы выражаются еще более прямо: так, например, «одушевленным храмом» называет Пресвятую Деву святитель Иоанн Златоуст, и то же выражение слышим мы в церковных песнопениях, посвященных празднику Введения. «Богоматерь была тем единственным словесным сосудом, в который Бог вселился самым существом Своим», – говорит о Марии святитель Игнатий Брянчанинов.

Иерусалимский Храм был необходим ветхозаветному человечеству, чтобы не сбиться с трудного пути возвращения в небесное отечество, утерянное некогда через грех первых людей. И так же необходима человечеству для искупления и вечного спасения была Пречистая Дева Мария. Богородица – не просто одна из многочисленных святых жен Ветхого и Нового Завета. Она – единственная в своем роде соработница Бога в деле всеобщего спасения.

Вот, например, что говорит о Ней святитель Феофан Затворник: «За что так высоко чествуют Матерь Божию, не только выше всех святых людей, но даже Ангелов и Архангелов? За то, что ни Ангелы с Архангелами, ни Херувимы, ни Серафимы не имели такого тесного и существенного участия в устроении нашего спасения, как Она. Устроение нашего спасения именуется воплощенным Домостроительством. Надлежало Сыну Божию и Богу воспринять в Свое Лицо естество человеческое, и без сего не могло быть устроено наше спасение… Естество сие взято из Приснодевы через наитие Святаго Духа и осенение силы Вышнего. Ангелы же и Архангелы служат при Воплощении внешне, не входя внутрь существа дела Воплощения: тогда как Божия Матерь в самое существо его входит. За то и чествуется выше всех тварей».

Итак, Богородицу в полной мере можно назвать одушевленным Храмом Нового Завета – не «одним из многих», но тем единственным и главным, неповторимым Храмом Бога Живого, каким был для Ветхого Завета Соломонов Храм в Иерусалиме. А значит, Введение – это не просто день, когда девочку из хорошей семьи отдают на воспитание в закрытую школу. Это день, когда великий Храм… принимает у себя другой Храм! Главная святыня Ветхого Завета распахивает двери перед Святая Святых Завета Нового. Эпоха ожидания встречается с эпохой исполнения надежд, передавая ей эстафету… Неслучайно уже на Введение в православных храмах начинает звучать ликующая ангельская песнь: «Христос раждается – славите!».

В Иерусалимский Храм, как мы уже знаем, собирались благочестивые люди со всех концов земли, чтобы вместе отпраздновать ветхозаветную пасху – воспоминание исхода из Египта. Для нас, новозаветных верующих, такими вратами исхода из духовного Египта, из рабства греху и смерти, откуда вывел нас Спаситель и Господь наш Иисус Христос, стала Пречистая Дева. И потому Введение Богородицы во Храм – не просто личное событие в семье Иоакима и Анны. Вслед за юной Марией, избранной Господом для того, чтобы стать Богоматерью, в эпоху Нового Завета вступает все человечество.

Совсем не случайные намеки на это встречаем мы уже в ветхозаветных пророчествах, традиционно относимых к Богоматери. Так, например, описывает царь и пророк Давид вступление избранной Девы в чертог Царя (кстати, «чертогом» обычно именовался и Иерусалимский Храм) в сопровождении своих верных подруг:

Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему. И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице Твое. Вся слава дщери Царя внутри; одежда ее шита золотом. В испещренной одежде ведется она к Царю; за нею ведутся к Тебе девы, подруги ее. Приводятся с весельем и ликованьем, входят в чертог Царя (Пс. 44, 11–16).

А вот что говорит об этом в своей проповеди на Введение святитель Филарет Московский:

«Каким образом столь частное, по-видимому, происшествие – введение во храм и посвящение Богу трехлетней девы – становится предметом всеобщего торжества в Церкви? Сие приключение младенчествующей Богоневесты есть некий начаток Ее обручения Святому Духу и потому, некоторым образом, первый залог обручения всего человечества Божеству… Ныне, во дни совершения древних начатков и предзнаменований, желаете ли вы яснее видеть славу настоящего торжества? – Последуйте указанию Пророка. Приведутся, говорит он далее, приведутся Царю девы во след Ея (Пс. 44, 15). Не видите ли теперь, что приведение Пресвятой Девы к Царю царей есть начало великого торжественного шествия, в котором все чистые, целомудренные души за Нею последуют; что настоящее торжество, по намерению Церкви, есть часть и продолжение оного великого шествия; что желающие участвовать в настоящем торжестве должны присоединиться к одному торжественному шествию, облекшись в качества сообразные образу великой Ликоначальницы оного: «девы во след Ея?».

Да, дорогие мои, именно в этом состоит один из главных духовных уроков праздника Введения. Вслед за Пречистой Девой все мы должны войти в царские чертоги, вступить в Небесное Царствие. Вслед за ней и все мы должны стать храмами Бога Живого!

Возможно, кому-то мои слова покажутся преувеличением или даже кощунством. Нет, конечно, собственно путь Богоматери неповторим, единственен в своем роде: Боговоплощение уже совершилось, и другого не будет! Но каждый из нас может открыть Богу двери своего сердца, превратить свою душу в Его храм, Его постоянное благодатное обиталище. Недаром святой апостол говорит: Храм Божий свят; а этот храм – вы (1 Кор. 3, 17). Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? (1 Кор. 6, 19). Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6, 16). И тогда незримое присутствие Бога будет в нас так же реально и ощутимо, как это было в древнем Иерусалимском Храме.

Скажу вам даже больше: теперь, когда Воплощением и Воскресением Христовыми восстановлена разорванная некогда связь между Богом и человеком, когда уничтожены все духовные преграды между небом и землей – каждый из нас уже представляет собой Божий храм. Вопрос только в том, в каком виде содержим мы свои храмы: относимся ли к ним как к подлинной святыне, которую необходимо постоянно наполнять благодатью Господней, или же используем их совсем не по назначению – например, как хозяйственный склад или даже уборную…

О том, что каждый христианин есть Божий храм и священник этого храма одновременно, неоднократно упоминает Писание. Так, например, святой апостол Петр так наставляет своих духовных чад, ищущих единения со Христом: как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом (1 Пет. 2, 5).

Итак, что же мы должны делать, чтобы в полной мере стать храмами Бога Живого? Как именно мы должны относиться к храму собственных души и тела, как поступать с ними, чтобы они действительно были святыней и «домом молитвы»?

И здесь, дорогие братья и сестры, мы с вами подходим к очень важному вопросу. У многих из нас при слове «храм» перед мысленным взором, в качестве самой первой и главной ассоциации, немедленно возникает белокаменное здание с куполами и крестами, золотое мерцание иконных окладов в полумраке, огоньки свечей, кадильный дым и доносящееся с клироса пение. Само по себе это уже замечательно – действительно, участие в общих богослужениях есть неотъемлемая часть жизни христианина, а богослужения обычно проводят в церковных зданиях – но, увы, для слишком большого числа людей «христианская церковная жизнь» так навсегда и ограничивается золотым мерцанием и огоньками, превращаясь в тот самый дым – не фимиам молитвы, а именно дым, исчезающий без следа… Иными словами, такие люди считают, что достаточно выполнять внешнюю сторону христианских обрядов – заходить на богослужения, ставить свечки, пить святую воду, креститься и кланяться, чтобы стяжать спасение. И, услышав слова священника о «созидании храма своей души», такие люди радостно кивают: да-да, нужно читать побольше акафистов и почаще мазать лоб освященным маслицем! Ведь это и есть «храм» и «церковная жизнь»!

Нет, дорогие мои, не будем обманываться. Вспомним мудрую поговорку наших православных предков: «Храм не в бревнах, а в ребрах». Конечно, рукотворные храмы тоже важны и нужны – ведь в них удобнее всего совершать Литургию и вообще «собираться братьям вместе», по слову царя-псалмопевца Давида. Но все же просто «ходить в храм» – недостаточно. Давайте вспомним: ведь в Иерусалимский Храм тоже когда-то ходили все без исключения, но многим из этих прихожан их внешнее благочестие отнюдь не помешало впоследствии отвергнуть Спасителя и даже предать Его на распятие… Причем самыми непримиримыми богопротивниками оказались священники – люди, проводившие в Храме и при Храме всю свою жизнь!

Кстати, давайте задумаемся: а чем занималась в Храме юная Мария? Конечно, Она обучалась рукоделию и прочим женским искусствам, а также наверняка посещала все доступные для женщин храмовые богослужения – но, как свидетельствует Предание, главным для Нее было все же не вышивание и прядение и даже не внешнее соблюдение ритуалов. Прежде всего Мария обучалась в Храме молитве (не просто словам, а именно живому обращению к Богу), изучала Священное Писание, вообще вела не внешнюю только, но внутреннюю духовную жизнь. Именно благодаря внутренней святости Она удостоилась стать Матерью Богочеловека.

Так и нам с вами, братья и сестры, необходимо и в храме, и дома жить подлинно духовной жизнью, а не одними лишь внешними обрядами. Хотя внешние обряды, установленные Церковью, также нужны – они призваны давать нам благодать Божию, помочь нам упорядочить внутреннюю жизнь души. Но никогда не следует забывать, что внешнее – не более чем средство, цель же – внутреннее – усвоение этой благодати и приобретение спасительных добродетелей, уподобляющих нас Богу. Вступая во внутренний храм своей души, мы должны подражать Богоматери в подлинной любви к Богу – любви-верности (именно так переводится древнееврейское слово «хесед», которым в Писании неоднократно описываются отношения Бога и человека). Стремиться к общению с Богом и следовать Его заповедям – не из страха наказания и не из простого желания «делать все по правилам», а из любви к Нему. Так в хорошей, дружной семье муж и жена хранят верность друг другу, а дети слушаются родителей не потому, что боятся «позора» или «наказания», а потому, что любят друг друга.

К такой любви-верности призывает Господь Свой народ уже в Ветхом Завете: Обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа (Ос. 2, 19–20).

И вновь повторяет тот же призыв в Завете Новом, на этот раз прямо указывая, что именно любовь-верность к Богу превращает человека в Его одушевленный храм (обитель):

Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим. Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих (Ин. 14, 23–24).

А вот что говорит о созидании храма собственной души святитель Филарет Московский в проповеди на Введение:

«Чего же, наконец, желает Царь сей от рабов своих? – Возжелает, говорит посланник Его к душе нашей, возжелает Царь красоты твоей. Твой спаситель желает обручить (ср. 2 Кор. 11, 2) тебя себе как Деву чистую, обручить Себе во век (Ос. 2, 19). Как жених радуется о невесте, так будетрадоваться о тебе Бог твой (Ис. 62, 5). Можешь ли ты пререкать сему блаженному для тебя желанию? Итак, Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей. И поклонись Ему (Пс. 44, 11–12). Научися, христианская душа – научись верности, которая должна привести тебя во благоволение Царя царей, как единственная вожделенная для Него красота в нас, не имеющих никакой красоты собственной».

Итак, чтобы стать подлинным храмом Бога, чтобы вслед за Богоматерью вступить в чертоги Небесного Царя – мы с вами должны уподобиться разумным девам из евангельской притчи (Мф. 25, 1-13). Тем самым, что запасли достаточно масла для праздничных светильников, и когда явился Жених – встретили Его в полной готовности. Это «запасенное масло» – и есть наша внутренняя духовная жизнь в богообщении, плоды неустанной работы над собственной душой, исправления ее в соответствии с заповедями Господними, искреннего стремления к Богу: это христианские добродетели, главной из которых является любовь, это воспринятая и усвоенная благодать Божия, ибо, как говорил преподобный Серафим Саровский, цель христианской жизни – стяжание благодати Святого Духа. Если будет это у нас – пусть даже отчасти, но все же настоящее – то, вступив в Царствие Божие, мы окажемся там своими. Если же, подобно девам неразумным, мы понадеемся на уже приготовленное кем-то другим масло в светильниках – внешние обряды и внешнее благочестие и участие наше в них формальное, «для галочки» – то, скорее всего, в самый нужный момент у нас не окажется ничего, с чем можно было бы достойно встретить Жениха и вместе с Ним войти в брачный чертог…

«Чтобы небо впоследствии времени приняло нас, необходимо здесь – на земле каждому положить в душу свою что-нибудь родное небу, иначе на небе не будет для нас места», – говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский в проповеди на праздник Введения. – «Пресвятая Дева введена была во Храм и оставлена там до известного времени именно для того, чтобы сроднить Ее с небом, так как Храм для этого лучшее место. Царь Небесный потому и принял Ее, вселился в Ее утробу, что она была приготовлена к принятию Его духовным воспитанием, что природные добрые Ее расположения и наклонности вполне развились и утвердились здесь так, что она сроднилась душою с чистыми небожителями, быв предочищена Духом Святым. На небе может быть только сродное небу».

Обмануть, застить глаза, разлучить нас с Небом может не только безграничное упование на внешнее фарисейское «благочестие». Увы, для многих из нас таким туманом, застилающим путь в Царствие, становятся житейские дела, различные житейские заботы. Конечно, пока мы живем на земле, в падшем мире, заботиться о теле и окружающей нас материальной обстановке необходимо: ведь мы не бесплотные Ангелы, а наши тела страдают различными болезнями и имеют неотложные нужды. Но, как и с внешними обрядами, с житейскими делами никогда нельзя забывать: все это – лишь вспомогательное и временное. Нельзя позволять ему заслонять и тем более вытеснять духовное. Так, например, приятно бывает своими руками вырастить огурец или помидор; но если огород или дача превращаются для человека в фетиш, если все свое свободное время он отдает грядкам, отодвигая ради этого на второй и третий план даже Самого Бога и служение Ему, посещение храма Божия и Причащение Святых Таин – тогда получается, что за помидоры и огурцы он продает собственную душу и спасение, подобно тому, как продал право первородства ветхозаветный Исав за миску чечевичной похлебки…

Послушаем еще раз мудрые слова святого Иоанна Кронштадтского:

«Военное искусство, торговля, промышленность, земледелие, земные науки и искусства, земные дела, – только на земле необходимы, и, как все земное, пройдут, кончатся, как и небо и земля мимо идут (Лк. 21, 33). Но так как неземная, вечная душа наша слишком много заботится о земном и непостоянном по застарелой испорченности греховной, забывая о постоянном, вечном Отечестве Небесном, то надобно всячески стараться, чтобы она не увлеклась совсем мирскими заботами, попечениями, делами и временною сладостью греха и не забыла о другой жизни; нужно всячески, при помощи Божией, направлять ее к небу, раньше знакомить ее с тамошним светом и тамошними потребностями, образовывать ее по небесному, заставлять ее заблаговременно дышать, так сказать, небесным воздухом. Это и значит воспитание для неба, для Господа».

Будем помнить об этом, братья и сестры, будем неустанно возделывать свою душу, как прекрасный Божий сад, чтобы превратить ее в подлинный храм Господень, освятив ее Божьим присутствием. И пусть наступающий праздник Введения во Храм станет для всех нас началом подлинного духовного образования и возрастания, становления храмами Божиими, началом вхождения вслед за Пресвятой Богородицей в Царствие Небесное Бога и Отца, Которому подобает слава, честь и поклонение со Единородным Его Сыном и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРАЗДНИК ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О Божией Матери как нашей Путеводительнице в Небесный Храм Царства Божиего

Днесь благоволения Божия преображение и человеков спасения проповедание: в храме Божием ясно Дева является и Христа всем предвозвещает.

Из тропаря праздника

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры!

С древних времен Святая Церковь празднует день Введения во храм Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. Ныне славим вступление на путь духовного подвига Той, Которую Господь Промыслитель предназначил стать чистейшим залогом Своего примирения с падшим родом человеческим. Во Святая святых Иерусалимского храма начинает возрастать «Древо светлоплодовитое, от негоже питаются вернии, Древо благосеннолиственное, имже покрываются мнози».

С той поры, когда лукавый змий увлек за собою наших прародителей в бездну грехопадения, должно было смениться много поколений ищущих Бога праведников, прежде чем от их чистого корня могло явиться такое чудо совершенства, как Пресвятая Матерь Божия. Среди предков Ее мы видим и именовавшегося «одушевленным небом» Сифа, и ветхозаветных патриархов, и пророка-боговидца Моисея, и царя-пророка Давида. Но вершиной истории Ветхозаветной Церкви стала Пресвятая Богородица.

Родители Ее, святые Иоаким и Анна, не имели детей до глубокой старости, за то подвергались поношению от иудеев, считавших бесчадие карой Божией за грехи. Иоаким и Анна хотя и жили праведно и богобоязненно, со смирением принимали эту хулу и презрение, считая себя худшими из грешников. Свое Пречистое дитя, дарованное им на закате дней, они обещали посвятить Господу. В возрасте трех лет они привели Пресвятую Деву в храм, чтобы Она там осталась.

Легко ли было святым Иоакиму и Анне разлучиться с единственной дочерью, ставшей утешением их старости, и остаться наедине с болезнями, одиночеством и ожиданием смерти? Легко ли было это расставание для самой благословенной, Которая по совершенству Своему любила родителей великою любовью? Но и Пресвятая Дева, и праведные родители Ее превозмогли земную скорбь и совершили этот подвиг, принеся эту жертву во имя высочайшей любви ко Господу.

Легко и свободно взошла Богоизбранная трехлетняя девочка с горящей свечою в руках по высоким ступеням храма. От укорененного в прародительском грехопадении, обреченного смерти ветхозаветного древа отломилась чистейшая ветвь, чтобы произрасти на почве Завета Нового – любви Господней и примирения Всевышнего с людьми. Введение Пречистой во Храм знаменовало прорыв человечества от древнего мрака к Божественному свету.

Преблагословенная поднялась по ступеням, а Ее родители остались внизу, у подножия храма, с отягощенными печалью сердцами. Но скорбь праведных Иоакима и Анны неожиданно сменилась великой духовной радостью, ибо Господь дал явственное знамение того, что жертва их угодна Ему, чудесным образом возвеличив их маленькую дочь.

Во храме Пречистое дитя с ликованием встретили множество священнослужителей и первосвященник Захария, который ввел Ее во Святая святых, куда сам имел право входить лишь один раз в год. «Первосвященник, объятый Духом Божиим, понял, что эта Отроковица – вместилище Божественной благодати и что Она более его достойна всегда предстоять пред Лицом Божиим», – говорит блаженный Феофилакт.

Затем Пренепорочная Дева возрастала вдали от всего мирского и грешного, жила и дышала только Божественным, принимала таинственную пищу из рук Ангела. Так Пречистая была поставлена Господом наравне с духами Света, чтобы потом, претерпев величайшую скорбь материнского сердца при виде Распятия Божественного Сына, перенеся земное Успение, вознестись превыше Архангелов, стать Царицей Небесной.

Владычица наша Богородица произошла из рода человеческого и сделалась величайшей заступницей за нас перед Сыном Своим и Господом нашим. Заступление это начало вершиться еще во время земного Ее жития – ведь первое Свое чудо в Кане Галилейской Спаситель совершил для бедных людей по просьбе Пречистой Своей Матери.

Вот на какую неисследимую человеческими помыслами высоту привел Пренепорочную Деву путь, начатый Ею на ступенях Иерусалимского храма, когда Ей было всего три года. Поспешим же за ней и мы. Не будем петлять и искать путей иных – ведь единственно светлая стезя уже проложена этим Преблагословенным Ребенком. Отправимся же по следам этих маленьких детских ног, уповая на чудо, на неизреченную милость Божию и предстательство Преблагословенной Девы Марии к нам, нашим близким, нашей стране и всем православным христианам, ко всему миру. Будем же молить Матерь Божию, как заповедует нам Святая Церковь: «Спаси от бед рабы Твоя, Богородице, яко вси по Бозе к Тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству». Пламя свечи, некогда возжженной Пречистой Заступницей нашей на ступенях Иерусалимского храма, освещает нам путь к духовному восхождению в Царство Пресвятой Троицы: Отца и Сына и Святого Духа, Которой подобает слава во веки веков. Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О значении Пресвятой Богородицы

Пречистый храм Спасов, многоценный чертог и Дева, священное сокровище славы Божия, днесь вводится в дом Господень, благодать совводящи.

Из кондака Введения во Храм Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Только вчера мы с вами встречали один из великих праздников Православия – Введение во Храм Пресвятой Богородицы – и вот сегодня совершаем попразднование. Это значит, что праздник не окончился вместе с вчерашним днем – он продолжается, и будет продолжаться до самого отдания – восьмого декабря и мы пребудем своей мыслью и сердцем в богомыслии о содержании этого события и его значении.

Об исторической основе праздника Введения во Храм, равно как и о том, почему незамеченному современниками событию Церковь уделяет такое внимание, мы с вами уже говорили на праздничной и предпраздничной проповедях. Сегодня же давайте задумаемся вот о чем: а почему вообще Православная Церковь так почитает Богородицу? Ведь Евангелие достаточно мало говорит о Ней, в Деяниях Святых Апостолов Она упоминается лишь раз, а в Посланиях мы и вовсе ничего о Ней не находим… Да, именно Мария стала Матерью Сына Божия и Спасителя по плоти – но почему бы не почитать Ее наравне с другими праведниками первых веков, например, апостолами? Ведь Она, в отличие от апостолов, даже не совершила во время Своей земной жизни никаких великих чудес, по крайней мере история нам не сохранила о них свидетельств… Вот, например, протестанты и вовсе не почитают Богородицу и подчеркнуто именуют Ее только «Марией», а не «Божией Матерью», хотя к тем же апостолам относятся с большим уважением, несмотря на отсутствие в протестантизме почитания святых.

Но… Дорогие мои, стоит ли нам измерять значимость праведников исключительно количеством знамений и чудес? Не уподобимся ли мы при этом язычникам, которые даже к богам привыкли подходить с меркой «насколько это впечатляюще» или «что я буду с этого иметь» (языческий религиозный принцип отношений с богами «do ut des» – «я даю тебе, чтобы ты дал мне» – достаточно хорошо известен). А весьма впечатляющие ложные чудеса могут творить и колдуны с помощью бесов.

У Бога же, по свидетельству Писания, совсем другая мера. Да, нередко великие праведники соединяли праведность с чудесами, или успешной практической деятельностью, или даже и с тем, и с другим сразу. И все же чудеса и дела – далеко не главное. Поэтому праведный Иов, о впечатляющих делах и тем более чудесах которого нам ничего не известно, в священной истории стоит отнюдь не ниже царя и пророка Давида, великого воина и строителя Иерусалима…

Апостолы творили чудеса и вершили великие дела силой Христовой. Они напрямую беседовали с Воплощенным Богом, и Он открывал им небесные тайны. Но в этом апостолы, возможно, не сильно превзошли ветхозаветных пророков, за исключением того что стали самовидцами Воплощенного Бога.

А был ли на земле еще хоть один человек, кроме юной Марии, поздней дочери Иоакима и Анны, с кем Бог не просто говорил бы, не просто направлял его действия и даровал ему Свою чудотворную силу – в кого Он Сам, невместимый и необъятный Творец Вселенной, вселился бы во всей Своей полноте?

Пресвятая Дева Мария – не просто одна из праведниц. Она – одушевленный Храм Бога, воплотившегося ради нашего спасения. Именно об этом призван напомнить нам и праздник Введения – день, в который, как поется об этом на праздничных службах, «пречистый храм Спасов вводится в дом Господень». Главный Храм Нового Завета – будущая Мать Спасителя – вступает в главный Храм Завета Старого… Ветхозаветное Святая Святых как бы передает эстафету новозаветному. И это новозаветное Святая Святых – не просто камни, стены и помещения; это живой, разумный и свободный человек. Такая разница отнюдь не случайна: ведь с пришествием Спасителя восстановилась разрушенная некогда прямая связь между Богом и человеком. И хотя ритуалы, священные здания и предметы по-прежнему играют определенную (и немаловажную) роль в жизни Церкви – ведь окончательно спасение и преображение всего мира еще не завершилось и вселенная еще пребывает в падшем состоянии – все непосредственное общение с Богом возможно теперь не только для отдельных праведников и священников, но даже для самого простого, грешного человека, которого это общение может и должно преобразить. Новозаветное Святая Святых – не здание, а человек; потому что Воплощение, крестный путь и Воскресение Богочеловека вознесло все человечество на невообразимую ранее высоту.

У Бога, как мы знаем и из Писания и Предания, и из церковной истории, и просто из жизни, ничего случайного не бывает. И если из всех миллионов людей, живших на земле до и после Марии, из всех сотен тысяч благочестивых иудейских женщин, так же, как и Она, искренне веровавших в Единого Бога, Ему было угодно избрать именно юную Маркам, чтобы воплотиться в Ее утробе, как в нерукотворном Храме, значит, именно Она была достойнейшей из достойных, превосходя всех личной добродетелью. Разве можно представить, чтобы на столь великое, святое, непостижимое для разума служение – стать Матерью Спасителя – была выбрана случайная обывательница? Конечно, нет! Как мудро сказал об этом святитель Филарет Московский в одной из своих проповедей:

«Не много нужно труда для изъяснения, что нравственное достоинство Преблагословенныя Девы Марии должно признавать беспримерно высоким. Сие видно само собою из достоинства служения, в которое Она избрана и возведена. Если бы нашлась добродетель выше, нежели Ее, то была бы несообразность в том, что Она преимущественно избрана быть жилищем, престолом, Материю Бога Слова. Но в судьбах и делах Божиих несообразности быть не может. Следственно, как верно то, что Маркам есть благословенная в женах, то есть благословенная высочайшим благословением пред всеми прочими женами, так же верно и то, что добродетель Ее есть высочайшая, чистейшая, совершеннейшая, хотя, впрочем, Она чиста и совершенна помощию того же Христа, Который соделался наградою Ее чистоты и совершенства».

И если даже была в душе юной Марии какая-то легкая тень греховного несовершенства (ибо полностью свят и безгрешен лишь один Бог) – то разве могла эта тень не исчезнуть от соприкосновения с предвечным Божественным Светом, Самим Богом, вселившимся в Ее утробу? Несомненно, после того как Мария стала Богоматерью, добродетель ее засияла еще ярче. «Нисшел на Нее Святой Дух после благовестия, произнесенного Архангелом Гавриилом, очистил Ее, чистую по человеческому понятию, соделал благодатно-чистою, способной принять в Себя Бога Слово и соделаться Его Матерью», – пишет о Богородице святитель Игнатий Брянчанинов.

Так как же не оказывать нам особое почтение этому новому Святая Святых – одушевленному Храму, Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии?

Преподобный Ефрем Сирин слагает этой новозаветной Святыне настоящий поэтический гимн:

«Мария есть дщерь Света, потому что чрез Нее озарились светом и мир, и обитатели его, омраченные чрез Еву, виновницу всех зол…

Она – также новое небо, потому что в ней обитал Царь царей. В Ней воссиял Он, и пришел в мир, у Нее заимствовал образ, в Ее облекшись подобие.

Она – виноградная лоза, произрастившая Гроздь. Не по чину естества дала она Плод сей; в Ее облекшись образ, явился Плод из Нее.

Она – источник, потому что живая Вода истекла из Нее жаждущим, и вкусившие пития сего дают стократные плоды».

Да, глубоко неправы разные протестанты, не почитая Богородицу или, в лучшем случае, отводя ей место в общем ряду упомянутых в Писании праведниц. Мария действительно была великой праведницей – но не просто великой, а исключительной. По словам святителя Игнатия Брянчанинова: «Богоматерь была тем единственным словесным сосудом, в который Бог вселился самым существом Своим». Аналогичных примеров Писание действительно не знает, более того – отрицает их возможность и в дальнейшем. И если из всего бесчисленного множества иудейских женщин, среди которых было немало по-настоящему благочестивых и даже весьма праведных, Всеведущему Богу было угодно избрать именно Марию из Назарета; если Он еще до того, как совершилось всеобщее искупление, посчитал достойным Себя войти в Ее утробу – хотя даже величайшим пророкам являл Себя лишь в образах и загадочных видениях – значит, Она действительно превосходила всех прочих, даже самых благочестивых людей. У Бога, как известно, не бывает ничего случайного. Как сказал об этом святитель Филарет Московский: «Если Дева Мария удостоена высочайшего избрания – по благодати Божией; то равномерно и по правде Божией. Превыше всех вознесена Она избранием: потому что превыше всех явилась достойною избрания».

Вслед за Святыми Отцами Церкви скажем больше: те, кто принципиально отказывается называть Марию Богородицей – по сути, отвергают Самого Христа, Такого, Каким Он открывает Себя в Евангелии. Как сказал святитель Григорий Богослов: «Если кто не признает Марию Богородицею, то он отлучен от Божества». Ведь Мария из Назарета родила не просто человека – Сын Ее уже с момента непорочного зачатия был Богочеловеком. Христос – не просто пророк или служитель Бога; Он и есть Бог, одна из Ипостасей Пресвятой Троицы, Сын Божий, сотворивший вселенную. А значит, Мария – не просто Мать, но подлинно Богоматерь, родившая Бога по плоти, Богородица. Отрицающие это как бы отрицают и само Божество и человечество Христа, отрицают Воплощение Сына Божия, низводят Христа до уровня обычного человека, как древние еретики-несториане, – хотя, возможно, и сами не задумываются о подлинном смысле своих слов.

Подобным отрицателям именования «Богородица» еще в VIII веке отвечал великий христианский подвижник и богослов, преподобный Иоанн Дамаскин: «Святую Деву мы прославляем как Богородицу в собственном и истинном смысле. Ибо как Родившийся от Нее – истинный Бог, так и Родившая истинного Бога, от Нее воплотившегося, – истинная Богородица. Мы говорим, что Бог родился от Нее не в том смысле, что Божество Слова от Нее получило начало, но в том, что Само Божие Слово, прежде веков, вне времени от Отца рожденное, безначально и вечно с Отцом и Духом пребывающее, в последние дни (Евр. 1, 2) для нашего спасения вселилось в утробу Святой Девы и от Нее без изменения воплотилось и родилось. Ибо Святая Дева родила не простого человека, но Бога истинного, – не просто Бога, но Бога воплощенного, не с неба принесшего тело и прошедшего через Нее, как бы через канал, но воспринявшего от Нее единосущную с нами плоть и принявшего ее в Свою собственную Ипостась… Отсюда справедливо и истинно святую Марию называем Богородицей».

Богочеловек Христос через Свое единосущие с нами объединяет и как бы содержит в Себе все человечество – именно поэтому Его жизнь, смерть, воскресение и воцарение в Небесном Царствии открывают тот же путь для всех людей, соединяют каждого из нас с Богом в зависимости от нашей свободной воли. В этом смысле Богочеловек – новый Адам (именно так именуют Его святые отцы), в нем человечество как бы рождается заново. А значит, и Богоматерь Марию можно назвать новой Евой – ведь именно через Нее Богочеловек пришел в мир и дал начало новому человечеству – духовному – роду христианскому: «Как Богочеловек для племени спасающихся избранников заменил Собою Адама, и соделался их родоначальником, так Божия Матерь заменила для них собою Еву, соделалась их Матерью», – говорит об этом святитель Игнатий Брянчанинов.

А святой Иоанн Златоуст славит Богоматерь такими словами:

«Дева изгнала нас из рая, чрез Деву мы обрели вечную жизнь; чем осуждены, тем и увенчаны».

Но здесь, дорогие братья и сестры, мы с вами должны беречься и от противоположной крайности, в которую впадают, например, римокатолики: от чрезмерного почитания Божией Матери, едва ли не обожествления Ее. Известно, что католической церковной традиции (которая, к сожалению, проникла и в православную среду, особенно в России, Белоруссии и Украине) образ Девы Марии подчас практически вытесняет образ Самого Христа (да и у нас, православных, увы, бывает так, что к Богородице в молитвах обращаются чаще, чем ко Христу, а в доме у воцерковленного человека может быть несколько икон Богоматери и ни одной – собственно Спасителя). В римокатолическом богословии есть даже целое специальное направление – мариология, посвященное исключительно Богоматери. Это чрезмерное почитание Девы Марии дошло до того, что в XIX веке Римом был принят новый догмат о непорочном зачатии – не только Христа, но и Самой Богоматери! Этим Пресвятая Дева не просто ставилась выше всех людей, но и вообще выводилась из человеческого рода, становилась неким особым, исключительным существом, почти что богиней, как Богом является Христос, родившийся посредством непорочного зачатия от Святого Духа…

Православная Церковь, всегда и во всем идущая царским путем, стараясь не впадать ни в «правые», ни в «левые» крайности, учит иначе. Богоматерь не была «особой» по природе (тем более что и в Писании мы не находим указаний на это) – Она была обычным человеком, и именно в этой обычности заключается Ее величие и величие Ее духовного подвига. Что удивительного быть с самого рождения идеальной, особенной, уже по самой своей природе не такой, как все люди, и в принципе недоступной никакому влиянию греха? Где же награда и заслуга за добродетель? Но Мария была обычной девушкой, окруженной теми же самыми искушениями, что окружают любого человека – и все же сумела достичь высшей праведности, стать достойной непосредственного участия в Боговоплощении благодаря Своим добродетелям и прежде всего смирению. Вот подлинно великий подвиг!

«Пречистая Дева не имевшая Небо градом и произошедшая не от сущих на Небе, но от земли, общим со всеми образом, – от того самого падшего рода, который не познал свою природу, – Она Одна из всех людей, живших от начала века до последних времен, противостала всякому злу и вернула Богу непорочной от Него полученную красоту и воспользовалась для того всеми возможностями и сбереженным оружием. Любовью к Богу, крепостью души, прямотой стремления и величием разумения Она обратила в бегство всякий грех и установила победный трофей, с которым ничто не сравнится», – пишет о Богоматери святой праведный Николай Кавасила.

Итак, Пресвятая Дева была доступна греху – но победила его благодаря собственным благочестивым усилиям, соединенным с силой Божией, сознательно сделала выбор в пользу всецелого служения Богу. А ведь, если подумать, эта сознательная добровольность – такое же необходимое условие всеобщего искупления, как и само Боговоплощение!

Мы уже вспоминали здесь святоотеческие слова о том, что Богоматерь – это новая Ева. А в чем состоял грех Адама и Евы, тот самый первородный грех, которым в наш человеческий мир вошла смерть, а весь человеческий род оказался на долгие тысячелетия отлучен от Бога? В недоверии и неповиновении Богу, в горделивом уповании на одних лишь себя, в попытке поставить себя выше Бога… В том самом, что и теперь так часто приводит людей к духовной погибели.

Первая Ева, как и ее муж, сознательно и добровольно пошла против Бога и тем едва не погубила все человечество, праматерью которого была. Для искупления было необходимо, чтобы человечество в лице новой Евы снова сделало сознательный и добровольный выбор – на этот раз в пользу Бога. Именно это произошло в ту минуту, когда юная Мария в ответ на благовестие Архангела смиренно произнесла: «Я раба Господня – да будет Мне по слову твоему».

«Обольщение, которому несчастно подверглась уже обрученная мужу дева Ева, разрушено посредством истины, о которой счастливо получила благовестие также обрученная мужу Дева Мария. Ибо как та была обольщена словами ангела к тому, чтобы убежать от Бога, преступив Его слово, так Другая через слово Ангела получила благовестие, чтобы носить Бога, повинуясь Его слову. И как та была непослушна Богу, так Эта склонилась послушанию Богу, дабы Дева Мария была заступницею девы Евы. И как через деву род человеческий подвергся смерти, так через Деву и спасется, потому что непослушание девы уравновешено послушанием Девы», – пишет о сути духовного подвига Пресвятой Девы священномученик Ириней Лионский.

Святой праведный Николай Кавасила выражается еще прямее: без добровольного согласия Марии – не некоего «идеального, непорочно зачатого и недоступного греху существа», а обычной человеческой девушки, сумевшей взрастить в Себе великое смирение и любовь к Богу – Боговоплощение было бы вовсе невозможно!

«Воплощение было делом не только Отца, Его Силы и Его Духа, но также делом воли и веры Девы. Без согласия Непорочной, без содействия веры домостроительство это было столь же неосуществимым, как и без действия трех Божественных Ипостасей. Только научив и убедив Ее, Бог берет Ее Себе в Матерь и воспринимает от Нее плоть, которую Она соглашается дать Ему. Он желал, чтобы Матерь Его родила Его столь же свободно, как и Он воплотился добровольно».

О том же говорит и святитель Филарет Московский:

«Во дни творения мира, когда Бог изрекал Свое живое и мощное да будет, слово Творца производило в мир твари; но в сей беспримерный в бытии мира день, когда Божественная Маркам изрекла Свое кроткое и послушное да будет, – едва дерзаю выговорить, что тогда соделалось, – слово твари низводит в мир Творца. И здесь Бог изрекает Свое слово: Зачнешь во чреве и родишь Сына… Он будет велик… И будет царствовать над домом Иакова вовеки (Лк. 1, 31–33). Но – что опять дивно и непостижимо – Самое Слово Божие медлит действовать, удерживаясь словом Марии: Как будет это? (Лк. 1, 34). Потребно было Ее смиренное да будет, чтобы воздействовало Божие величественное: да будет. Что же за сокровенная сила заключается в сих простых словах: се, Раба Господня: да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38), – и производит столь необычайное действие? Сия чудная сила есть чистейшая и совершенная преданность Марии Богу, волею, мыслию, душою, всем существом, всякой способностью, всяким действием, всякой надеждой и ожиданием».

Именно за этот великий духовный подвиг, соделавший девушку из Назарета Храмом Единого Бога Воплощенного, и чтим мы Богоматерь превыше всех прочих праведных людей, и даже превыше Ангелов. Именно через этот подвиг она стала подлинно новой Евой, Матерью не только Богочеловеку, но и всем нам. И поныне, как Мать, Она неустанно печется о нас в Царствии Небесном, молясь о нас у престола Творца. Разве можно не любить и не чтить такую Мать?

Как сказал об этом преподобный Никодим Святогорец:

«Когда увидишь икону Пресвятой Богородицы, обрати сердце свое к Ней, Царице Небесной, и возблагодари Ее за то, что Она явилась такою готовою на покорность воле Божией, что родила и взрастила Избавителя мира, и что в невидимой брани нашей никогда не оскудевает Ее предстательство и помощь нам».

Да станет для всех нас праздник Введения началом пути в Царствие Небесное вслед за нашей общей Матерью – Приснодевой Марией!

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О смирении Пресвятой Богородицы

Святых святая во святых обитати достойно введеся, яко богоприятна жертва.

Стихиры праздника

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Отдание – это значит, что праздничные дни подошли к концу, мы прощаемся с праздником, и в этот последний, прощальный день Святая Церковь предлагает нам еще раз задуматься о смысле уходящего праздника, о тех душеполезных уроках, которые мы получили через него. Ведь любой христианский праздник, а тем более один из числа великих, – это не просто повод повеселиться; прежде всего это повод задуматься о вопросах духовных и чему-то научиться, что-то понять.

Иерусалимский Храм вел и готовил приходящих в него благочестивых людей к обещанному Богом через пророков спасению; а через Богородицу – одушевленный Храм Господа-Искупителя – это спасение само пришло к людям. В Иерусалимском Храме Бог незримо говорил с людьми; через Марию Он явил Себя людям зримо, поселившись среди них и Сам став, как один из них, не перестав при этом быть Богом и Творцом. Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1, 14).

Введение во Храм – небесное величие, целомудренно скрытое одеждами смирения. А ведь, если задуматься, – то же самое можно сказать и о всей вообще земной жизни Пресвятой Богородицы.

Евангелие очень мало и скупо говорит о Марии – но и эти немногие слова ясно отображают прекрасный в своей смиренной добродетели образ человека, всецело преданного Господу. Вот Она принимает посланца Небес – Архангела Гавриила, нимало не сомневаясь в той удивительной, непостижимой вести, которую он принес – хотя гораздо более опытный, пожилой священник Захария, примерно в это же время, не сразу поверил куда менее удивительным словам Ангела о совершенно естественном рождении у него и его супруги Елизаветы обыкновенного человеческого ребенка! Юная Маркам же, услышав о рождении воплотившегося Бога, спрашивает лишь – «как это будет?». То есть, «что именно Я должна сделать?». А получив разъяснение – смиренно принимает волю Божию о Себе.

А вот на браке в Кане, сидя рядом со своим Божественным Сыном, Она произносит одну-единственную фразу: «Вина нет у них». Но сколько веры в этих простых словах! Мария нисколько не сомневается, что Ее Сын – всемогущий Господь, Которому все подвластно – в том числе и помочь двум благочестивым молодым людям достойно отпраздновать свадьбу. Она ведь даже не спрашивает: «Мог бы Ты им помочь?». Просто называет проблему – и ждет Его решения, нимало не сомневаясь.

Ее доверие к Богу – практически детское, без тени «взрослых» сомнений, берущих начало из далеко не всегда радостного и чистого жизненного опыта: «А точно ли Бог меня любит, интересуется мной? Точно ли Ему важны мои мелкие земные проблемы? Захочет ли Он услышать меня, если я к Нему обращусь?». Ничего этого в душе Богоматери нет и никогда не было. В этом отношении Она так и осталась той непосредственной и чистой маленькой девочкой, радостно взбегавшей когда-то по ступеням Иерусалимского Храма… Вполне возможно, что, произнося известные всем нам сегодня слова: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3), – Спаситель думал, в том числе, и о Своей Пречистой Матери.

Кстати, у этого стиха есть и продолжение: Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18, 4). И это – исчерпывающий ответ на вопрос о том, почему Церковь так высоко чтит Богородицу, хотя Она, в отличие от тех же апостолов, не совершала во время земной жизни практически никаких впечатляющих общественных дел, не творила великих чудес, и даже в Деяниях Святых Апостолов, где описывается жизнь новозаветной Церкви в первые годы по воскресении Христовом, Ее имя упоминается лишь единожды.

Но почему же тогда Ее добрые дела не описаны в Евангелии и Деяниях апостолов? Потому что высочайшей добродетели обычно сопутствует и высочайшее смирение. Для Богоматери, несомненно обладавшей таким смирением, было абсолютно неважно, что подумают о Ней люди, будут ли они хвалить Ее или нет. Поэтому Она никогда не стремилась быть на первом плане, в центре внимания – просто жила благочестивой жизнью, служа Богу, творила добрые дела, естественные для Нее как дыхание. А поскольку жизнь женщины в те времена была весьма ограничена различными обычаями и протекала далеко не так заметно, как жизнь мужчины, – то и все эти добрые дела Богоматери оставались как бы в тени даже для благочестивых наблюдателей, какими были апостолы, а Сама Она отнюдь не стремилась привлечь к Себе внимание. Ей достаточно было знать, что Она служит Богу и творит угодное Ему.

У Богоматери не было и тени того тщеславия, которым нередко страдают, увы, даже самые, казалось бы, внешне благочестивые из нас, и о котором так саркастически высказался в одной из своих проповедей святитель Филарет Московский: «Помыслим, братия, сколь и неблагородно, и тягостно, и бесполезно жить только напоказ, как поступают многие и в нравственной, и в общественной, и в домашней жизни. Все показывают, все выставляют, о всем трубят, всякое ничтожное дело провозглашают, подобно как кокошь свое новорожденное яйцо. Но провозглашение кокоши основательнее: она возвещает яйцо, которое подлинно родилось и остается; а тщеславные возвещают то, чего нет, или провозглашением уничтожают провозглашаемое».

Нет, жизнь Богоматери гораздо вернее описывается другими словами того же святителя: «Христианин! Будь, а не кажись: вот одно из важных для тебя правил. Познай несравненное достоинство скромной, тихой, сокровенной добродетели. Ей свойственно быть тайною для земли, потому что она небесной породы и для неба существует».

Пресвятая Дева Мария всегда предпочитала именно быть, а не казаться. И потому земная жизнь ее была таким же небесным величием, целомудренно скрытым одеждами смирения, как и провождаемый нами сегодня праздник Введения Ее во Храм…

Давайте вслушаемся еще раз в евангельское чтение, которое сегодня, в день отдания праздника Введения, предлагает нам Церковь. В нем описываются, казалось бы, весьма далекие от праздника события: как две благочестивые сестры-иудейки, Марфа и Мария, принимали в своем доме странствующего по стране Спасителя с учениками, и как старшая из них заботилась об угощении гостей, суетилась по хозяйству, а младшая только сидела у ног Учителя и слушала Его наставления. И именно усердие младшей Спаситель оценил выше: Марфа, Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё (Лк. 10, 41–42).

Зачем же читают этот отрывок сегодня, если Пресвятая Богородица в нем не только не упомянута, но и вообще не присутствовала при этом разговоре?

Затем, что похвала Спасителя младшей из двух хозяек как нельзя лучше применима и к Его Матери. И, нет, совсем не потому, что Ее тоже зовут Мария.

Евангелие говорит о Богоматери очень скупо – но как говорит?

И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2, 18–19). Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем (Лк. 2, 51).

Иными словами, Богоматерь, смиренно оставаясь как бы в тени Своего Божественного Сына, тем не менее непрестанно занималась богомыслием: вслушивалась и вдумывалась во все, что было с Ним связано – и не просто вслушивалась и вдумывалась, но собственную жизнь сообразовывала с услышанным. Именно это означает традиционный иврито-арамейский оборот (старательно переданный евангелистами на греческом языке) «слагать в своем сердце».

Итак, пребывая всегда на заднем плане, в смиренной незаметности – Богоматерь усердно служила всей Своей жизнью Сыну как Господу и Спасителю.

«Приснодева превыше всех святых человеков, как по той причине, что соделалась Матерью Богочеловека, так и по той причине, что Она была самою постоянною, самою внимательною слышательницею и исполнительницею учения, возвещенного Богочеловеком», – говорит о Ней святитель Игнатий Брянчанинов.

И вновь возвращаясь к нашей теме смирения, скажем, что оно было одной из важных составляющих этого служения. Богоматерь, в отличие от многих неразумных и гордых матерей, отнюдь не стремилась занять главное место в жизни Своего Сына, быть в центре Его внимания – не говоря уже о том, чтобы пытаться диктовать Ему что-либо. Она просто всегда была рядом – и у колыбели, и во время проповеди, и у подножия Креста – со Своей беспредельной материнской любовью, предоставляя действовать Богу…

«Она взошла к Богу Сыну по ступени смирения, ибо через смирение стала достойной быть Ему Матерью», – пишет об этом великом материнском смирении Богородицы святитель Димитрий Ростовский. «Той же ступенью взошла Она и на небо и превзошла по чести и достоинству все лики святых… Этой же высокой ступенью глубочайшего смирения достигла она превысочайшей чести Богорождения, нетленного материнства, ибо во время смиренных слов Ее: Се, Раба Господня (Лк. 1, 38) в Ее пречистой девической утробе Слово стало плотию, и обитало с нами (Ин. 1, 14). Смирение есть основание всего, и все прочие добродетели служат как бы надстройкой на этом основании. И в жизни своей Пречистая Дева более всего смирением приблизилась к Богу, Который говорит: На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом (Ис. 66, 2). Тем же смирением и в Успении своем Она взошла на небеса и возведена со славою на престол Небесного Царствия, ибо смирение царствует Пречистой Девой там, откуда низвержена гордыня».

Скажу больше: смирение Матери Божией, Ее детское доверие Богу, возникшее еще тогда, когда Она крошечным ребенком взбегала по ступеням Храма – необходимо было и для самого Боговоплощения! Невероятно, неслыханно, но все без исключения Святые Отцы и богословы говорят об одном и том же: без смиренного ответа Мариам Архангелу Гавриилу, без Ее доверия Господу и покорности Его воле, позволяющей Ему действовать в Ее жизни так, как Он считает нужным, – Боговоплощение не состоялось бы.

Дорогие во Христе братья и сестры! Размышляя сегодня о вершинах добродетели, которых достигла Матерь Божия в течение всей Своей жизни – от Введения во Храм маленькой девочкой до Успения в преклонном по тем временам возрасте, – и по праву восхищаясь этими вершинами, мы, однако, не должны забывать и того, о чем напоминает нам в одной из своих проповедей все тот же святитель Московский Филарет: «Пример святости Пресвятой Девы дан нам Евангелием не только для нашего благоговения и удивления, но и для нашего назидания и подражания».

Иными словами, мы должны не только прославлять Богоматерь, молиться перед Ее иконами, читать в Ее честь акафисты и петь красивые песнопения. Ведь Она, само смирение, и во время земной жизни не стремилась ко всему этому – а уж теперь, когда, по слову святителя Игнатия Брянчанинова: «Она не только жительствует на небесах, Она царствует на небесах», Ей и подавно нет нужды в человеческой похвале (хотя, конечно, и пение, и красивые иконы необходимы нам для нашего собственного назидания, а Ей они по праву подобают). Богородица и Приснодева Мария – прежде всего любящая Мать; Мать не только Своему Божественному Сыну, но и всем нам, усыновленным Ею у подножия Креста, так как рожденный Ею Богочеловек вмещает в Себе, в Своей человеческой природе весь человеческий род. А чего хочет каждая настоящая Мать? Прежде всего – чтобы дети ее были настоящими людьми во всех отношениях, умными, добрыми, благочестивыми. И сама старается научить их этому собственным примером.

В чем же Богоматерь можем стать примером для нас?

Прежде всего, конечно – Ее смирение, то, что на первое место всегда и во всем нужно ставить Бога. Ведь Богоматерь была крайне смиренна и воспринимала Себя лишь как одну из служащих Богочеловеку, хотя Он был Ее Сыном по плоти. Тем более так же должны поступать и мы, не позволяя ничему заслонить от нас Бога или хоть встать наравне с Ним – ни самолюбию, ни «житейским соображениям», ни работе, какой бы важной и трудной она ни была, но делать так, чтобы в нашей системе ценностей Бог был бы превосходящей величиной по сравнению с вышеперечисленным… И, конечно, мы можем и должны поучиться у маленькой девочки Марии, входящей в Иерусалимский Храм, тому поистине детскому, безграничному доверию Богу как любящему Отцу, которое Она пронесла через всю свою долгую взрослую жизнь, не позволив никакому жизненному опыту (а этот опыт был у Нее нелегким) омрачить его, поселить в душе цинизм и недоверие.

Да отверзутся и перед нами двери веры, любви и смирения, ведущие в вечный Дом Господень – Царствие Небесное! Да поможет нам всем в этом Своими святыми материнскими молитвами Сама Пресвятая Дева Богородица! Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

О духовном христианском воинствовании

Предпразднуем, людие, Христово Рождество и, вознесше ум к Вифлеему, вознесемся мыслию: и усмотрим Деву душевными очами, идущую родити в вертепе всех Господа и Бога нашего!

Из службы предпразднства Рождества Христова

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами начинаем готовиться к одному из самых радостных праздников в году – к светлому Христову Рождеству. Подходит к концу рождественский пост, и вот уже меньше недели осталось до того дня, когда мы радостно запоем «Христос раждается – славите!» К этой встрече Богомладенца мы готовились все долгие дни поста; но, как это всегда бывает, самая главная и усиленная подготовка к празднику начинается непосредственно перед его наступлением. Поэтому-то Святая Православная Церковь, зная об этой общечеловеческой особенности, и установила особые дни предпразднства перед всеми великими датами церковного календаря.

В чем же должна состоять подготовка к празднику Рождества? В том, чтобы успеть всем купить рождественские подарки, нарядить елку, приготовить вкусную еду на разговение и праздничный стол?

Все это, конечно, тоже неплохо, – ведь нам, людям, свойственно выражать свою радость, в том числе и во внешних вещах, таких, как нарядная одежда, подарки или вкусная еда. Не стоит пугаться таких вещей – ведь еще в ветхозаветные времена Господь устами пророка Моисея заповедал: веселись в праздник твой (Втор. 16, 14), а уж нам, верующим новозаветных времен, которым заповедано всегда радоваться (1 Фес. 5, 16), и подавно не пристало бояться веселия о Господе. Но именно – о Господе! То есть любое веселье, празднование, подарки и их подготовка не должны заслонять от нас главного. А главное в эти дни – подготовить к празднику не только свой дом и стол, но прежде всего душу, как следует проникнуться смыслом наступающего праздника Рождества.

Дни рождественского предпразднства – это, несомненно, дни радости, напоминающие нам о важном моменте для всего человеческого рода. Окончились долгие, печальные и многотрудные странствия падшего человечества вдали от Эдемского сада – после многих тысячелетий отчуждения от Бога начался наш общий путь возвращения в подлинное, небесное отечество. Не случайно в один из этих дней Святая Церковь предлагает нам для чтения известные слова апостола Павла о ветхозаветных праведниках – наших духовных праотцах:

Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город (Евр. 11, 13–16).

Как мы помним из Писания и священной истории, многие ветхозаветные праведники – например, праотец Авраам – были кочевниками и действительно не имели своей земли, постоянного места жительства. Но «странниками и пришельцами» продолжали называть себя даже те из них, кто уже перешел к полной оседлости и создал собственное государство – например, святой царь-псалмопевец и пророк Давид. Праведники помнили об изгнании первых людей из Рая и скорбели о разрыве рода человеческого со своим Творцом; они знали, что земля – лишь временное пристанище, ведь сколько бы ни прожил человек, в конце концов ему все равно предстоит умереть и сойти… куда? В те времена, до пришествия Христа, для всех душ человеческих был только один путь – в Шеол (по-гречески Аид) или ад, мрачную обитель мертвых, где недоступно становилось даже то неполное общение с Богом, которое все же имелось в земной жизни ветхозаветных людей. Печальная перспектива, – и всё же праведники знали и помнили, что подлинное и вечное их Отечество, которое они потеряли, никуда не исчезло. Оно по-прежнему ждет их, – и однажды придет обещанный Богом Искупитель, Спаситель, Который выведет Свой народ из царства смерти, как некогда вывел его из египетского рабства, и вновь откроет ему путь в Небесное Отечество.

Народ Божий – общность не кровная, а духовная. Это все те, кто верует в Истинного Бога и хранит верность Ему словом и делом. Народ Божий – это и мы с вами, братья и сестры. Только, в отличие от праведников Ветхого Завета, мы живем уже в те счастливые времена, о которых они могли только мечтать – во времена Искупления. Спаситель уже пришел в мир, нет больше мрачного Шеола, разорванная связь между Богом и человечеством восстановлена, и Небесное Отечество открыто теперь для всех, кто стремится вернуться туда.

А значит, в каком-то смысле мы с вами, дорогие братья и сестры, еще в большей степени «странники и пришельцы», чем люди Ветхого Завета. Они, как и мы, на земле жили временно, но в истинное отечество вернуться еще не могли, загробная их участь была еще печальнее, чем земная, поэтому им приходилось волей-неволей «прочно обустраиваться» в жизни земной. Но для нас теперь врата нашей подлинной Родины широко и гостеприимно распахнуты, так разве можем мы предпочитать ей любое другое отечество?

Конечно, это вовсе не значит, что о земном своем отечестве заботиться вовсе не надо, не надо обустраивать свой земной дом и вообще забыть обо всем, кроме «духовного». Забота о своем доме, стране, об окружающем нас сейчас мире – это проявление любви к ближнему, а значит, наш прямой христианский долг. Но все же земные заботы, даже самые возвышенные и благородные, ни в коем случае не должны заслонять от нас заботы духовные, вопросы вечного спасения нашей бессмертной души. Прежде всего мы должны стремиться в отечество небесное и для этого уже здесь и сейчас начинать «обустраивать» свою душу, чтобы сделать ее достойной войти туда.

Как сказал об этом святитель Филарет Московский в своем «Слове на Рождество» – праведник, которого никак невозможно обвинить в недостатке любви к своему народу и земной родине: «Христиане! Доколе мы живем в мире с беспечностью граждан и наслаждаемся им с самовластием обладателей, дотоле Христос не может вообразиться в нас. Мир непрестанно силится выпечатлевать в душе нашей свои преходящие образы; насыщаемые желания рождают другие желания… Если бы Авраам, по гласу Божию, не изшел от земли своей и от рода своего, то бы он не получил славного завета, обетования и наследия. Если бы страждущий Израиль не решился подвергнуть себя трудностям опасного и неизвестного пути, то Иегова не исшел бы в силах его и не уготовал бы в нем жилище Себе. Если бы прозорливая мать не изгнала невинного Иакова от лица мстительного Исава, оный не пришел бы на страшное место «врат небесных». Только бескровные странники находят Вефиль и Вифлеем – дом Божий и дом Хлеба жизни. Только произвольные изгнанники земли приемлются в граждане неба. Кто желает быть селением Сына Божия, тот должен иметь отечество в едином Боге и, при всей привязанности к отечеству земному, впрочем весьма естественной и праведной, почитать его только предградием Небесного».

Итак, предпраздничные рождественские дни – это дни радости и радостного ожидания, ведь в мир грядет Спаситель. Но в то же время внимательный человек заметит в службах предпразднства одну особенность, на первый взгляд противоречащую этой радости: предпраздничные песнопения Рождества очень похожи на песнопения Страстной Седмицы! Мы постоянно вспоминаем о том, что обстановка вокруг Марии и Младенца, уже готовящегося явиться на свет, была далеко не идиллической: над Иудеей властвовал жестокий тиран Ирод, еще до рождения Богомладенца вознамерившийся Его погубить, а самой Пресвятой Богородице накануне родов нигде не нашлось приюта, кроме пещеры-загона для скота… В рождественский сочельник мы даже услышим песнопения из знакомого всем нам по Страстной Седмице канона «Волною морскою», лишь слегка видоизмененные под праздник Рождества: «Волною морскою скрывшаго древле, гонителя мучителя, в яслех сокрываемаго убити ищет Ирод, но мы с волхвы поим: Господеви воспоим, славно бо прославися».

Откуда же и зачем взялось это противоречие? Почему мы уподобляем нашу предрождественскую радость – скорби Страстной Седмицы? Ведь там – казнь, смерть, пусть и временная, а здесь – рождение, новая жизнь…

Да, рождение. Воплощение Бога на земле. Но ведь Господь родился в теле и образе человека отнюдь не для земной славы – уже сама по себе убогая обстановка родов у Его Пресвятой Матери указывает на это. Спаситель явился на землю, но Он пришел не просто для того, чтобы «простить всем грехи» и закончить на этом. Нет, Ему предстояло совершить великое и трудное Домостроительство спасения нас с вами, а потому с Рождеством Богомладенца для Него начинается трудная, страшная битва за человека с поработившим человечество диаволом и падшим миром.

В нашей с вами культуре, как и во многих других современных культурах традиционно христианских стран, праздник Рождества считается во многом как бы «детским» – ведь рождается Младенец! – и связанные с ним традиции в большинстве своем тоже «детские», безмятежно-сентиментальные. Само по себе это опять же не так уж плохо – для многих детей именно с такого «детского» Рождества начинается путь во взрослую, серьезную и сознательную веру: неокрепшему детскому уму необходима подобная «молочная пища», чтобы подготовить почву для позднейшего восприятия настоящих глубин и высот христианства. Праздничная и чудесная посленовогодняя рождественская атмосфера и старые традиции широкого празднования Рождества Господа нашего Иисуса Христа, в которых участвуют и взрослые, и дети, и родственники, и соседи, и незнакомые люди, откладывают важный отпечаток любви, доброты, общительности и единения на всех, и особенно на детские формирующиеся души.

Но и здесь в нашу эпоху нередко бывают «лубочные» крайности. К сожалению, нередко и для взрослых христиан эта сентиментально-детская сторона праздника становится главной и единственной, заслоняя собой подлинный смысл пришествия в мир Спасителя. А ведь и Писание, и церковные песнопения, и творения святых отцов, повествуя об этом дне, вспоминают не «пухлые щечки» и «розовые пяточки» Богомладенца, рассказывают не о «ласковом дыхании» животных, согревавших Его в яслях, – нет, все они единодушно говорят о войне и битвах! Непримиримой и жестокой войне, в которой родившемуся сегодня Богомладенцу предстоит пройти через муки и смерть, чтобы победить Своего и нашего врага.

Если Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие. Или, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его (Мф. 12, 28–29) – в таких отнюдь не мирных выражениях говорит о цели Своего пришествия Сам Спаситель. Слова эти живо перекликаются с ветхозаветным пророчеством Исаии, предвозвещавшего пришествие обещанного Богом Спасителя именем-призывом: Скоро плени, нагло расхити (Ис. 8, 1–4). Не случайно пророчество это включено в круг богослужебных чтений рождественского сочельника.

Словам пророков и Самого Спасителя вторят апостолы:

Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8).

А вот в каких выражениях говорит о Рождестве Богомладенца святитель Филарет Московский в одной из своих рождественских проповедей:

«Чудно и ужасно! – Ангелы, которых естества не приял Сын Божий, торжествуют Его на земле рождение; Ангелы стараются спасти жизнь пришедшего спасти человеков, а человек, для котораго Сын Божий соделался Сыном Человеческим, ищет погубить своего Спасителя. Воинство небесное проповедует на земле мир, но вместо того начинается неслыханная война: с одной стороны царь Ирод и весь Иерусалим, с другой – Отроча Иисус и Его телохранители – все младенцы Вифлеемские… После сего уже не удивительно, что возраст Отрочате Христа принесет Ему новые брани, новые опасности. Едва Он явится миру, все видное в мире возжелает затмить славу Его. Фарисеи, книжники, священники, князья, судии, правители обратят против Него каждый свое оружие. Когда же победа возведет Его на небеса, все земные силы, народ и вельможи, мудрецы и кесари подвигнутся для истребления от земли мирного Царства Его. Кровопролитие, начатое в Вифлееме, обагрит царства и веки».

Да, можно сказать, что, вступая в мир как человеческий Младенец, Господь наш Иисус Христос «грядет на вольную страсть», то есть на добровольные страдания – эти слова из богослужений Страстной Седмицы здесь вполне уместны. А всего через несколько дней после Рождества появятся и первые мученики, пока еще невольные, за имя Его – младенцы, убитые Иродом в Вифлееме… Первые жертвы начавшейся духовной войны.

И все же, как во дни Страстной Седмицы мы постоянно помним о грядущей Пасхе, так и в предпраздничные дни Рождества осознание начала битвы с диаволом отнюдь не отменяет общей радости. Ведь, как бы ни была страшна битва, – мы уже знаем, что окончится она победой. Вечной победой, которая затмит все битвы и страдания. И начало этой победе положено уже сейчас – в день Рождества Богомладенца и всего, что ему предшествует. С рождением у Марии Сына диавол был обречен, и спасти его не могло уже ничто.

«В великий день, ныне празднуемый, сокрушены оковы, посрамлен сатана, все демоны обращены в бегство, всеразрушающая смерть заменена жизнью, открыт Рай разбойнику, проклятия превращены в благословение, все грехи прощены, изгнано зло, пришла истина, речи, исполненные благочестия и любви к Богу, огласили весь мир, насаждены нравы чистые и непорочные, добродетель водворилась на земле. Ангелы с людьми вошли в общение, и люди дерзают беседовать с Ангелами. Отчего и для чего произошло все это? Оттого, что Бог снисшел в мир и человечество возведено до Небес» – так говорит о Рождестве Спасителя святитель Григорий Неокесарийский.

И все же, хотя победа Спасителя для нас уже совершилась – битва с врагом за человеческие души еще не окончена. Господь Своим Воплощением и воскресением «связал сатану», разрушил ад и широко распахнул для нас двери Царства – но теперь нам, людям, предстоит сделать свою часть работы, внести свой собственный вклад в дело спасения. Ведь мы – единственные на земле существа, обладающие свободой воли. И потому, по слову святых отцов: «Господь спасает нас не без нас» – для личного спасения каждого из нас необходимо наше собственное деятельное волеизъявление. Все человечество уже спасено в том смысле, что теперь каждый может сам выбрать, быть ему с Богом и спастись или творить дела врага рода человеческого и погибнуть – но выбор этот мы должны сделать самостоятельно… И подчас это не так легко, как кажется.

Диавол побежден, он больше не властвует тиранически над миром и людьми, но пока еще не лишен активности окончательно и многие люди через свои добровольные грехи и страсти, а то и просто через сознательное злодейство и диаволослужение отдают себя во власть диаволу снова, несмотря на то, что были искуплены Христом. Более страшного себе и представить невозможно. Ибо если они не покаются, не отступят от диавола и не придут ко Христу, то погибнут вечной смертью. Это произойдет в будущем, только после Второго Пришествия Спасителя, а пока нам дается возможность свободно решить, с кем же мы хотим быть. Конечно, для нас, христиан, выбор очевиден: мы хотим быть с Богом. Но важно помнить, что такой выбор предполагает объявление войны диаволу. Неслучайно во время Крещения новообращенный (или его восприемник, если крестится маленький ребенок) должен «дунуть и плюнуть» на врага рода человеческого… И диавол не преминет за это ополчиться на нас, хотя его могучая сила и власть над миром была сокрушена Христом на кресте.

Диавол побежден, но все еще опасен. Мы, воины Христовы, продолжаем бороться с ним – уже ослабленным и разбитым, но все же более сильным, чем мы сами. Поэтому нам предстоит не «рай на земле» «с рождественскими ангелочками и елочками», а битва с тремя врагами, как учит нас Святая Церковь: с миром (который во зле лежит), плотью (нашими греховными похотениями и слабостями) и диаволом.

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34), – честно предупреждает Господь Своих учеников. А апостол Павел истинных христиан неспроста именует «воинами Христовыми» (ср. 2 Тим. 2, 3).

Конечно, в этой борьбе мы не одни – нас поддерживает Сам Бог-Победитель, Сам Господь Воинств (именно так переводится одно из Его имен в человеческом языке – Саваоф). Если мы будем надеяться только на свою духовную и телесную силу, то проиграем нашу личную битву – но если призовем на помощь Господа, то станем практически непобедимы для диавола. При условии, конечно, что сами будем бдительны, внимательны к собственной душе, ни на минуту не ослабляя заботы о спасении, не выпуская из рук духовного меча, потому что, как пишет тот же святой апостол, наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12).

Неслучайно в предпраздничные дни Рождества Святая Церковь предлагает нам для чтения и такой отрывок из апостольских Посланий, напоминающий о необходимости постоянного бодрствования над собой и ответственности пред Богом за то, как мы усваиваем и исполняем Евангельское учение, учение Церкви: Мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть. Ибо, если через Ангелов возвещенное слово было твердо, и всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние, то как мы избежим, вознерадев о толиком спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, в нас утвердилось слышавшими от Него? (Евр. 2, 1–3).

Итак, что же нам делать, чтобы в святые дни Рождества вместе со Спасителем «родиться духовно», как советуют нам угодники Божии? Как нам готовиться к празднику, чтобы встретить его достойно?

Ответ на это мы вновь находим в святоотеческих творениях.

Вот, например, что говорит о подлинно христианской встрече Рождества Христова святитель Амвросий Медиоланский:

«Встречая день Рождества Господа нашего, очистим себя, братия, от всякой скверны грехов, наполним сокровищницы Его различными дарами, дабы в тот святой день было чем утешить странников, облегчить скорби вдовиц и одеть нищих… Постараемся явиться перед Ним искусными в вере, облеченными милосердием, благоустроенными в образе нашей жизни: кто искреннее любит Христа, пусть светлее украсит себя соблюдением Его заповедей, дабы Он видел, что мы истинно в Него веруем, являясь в таком великолепии во время торжества Его, и тем больше бы радовался, чем более видел бы в нас чистоты духовной. Уцеломудрим же заранее сердца наши, очистим совесть, освятим дух, и в чистоте и непорочности станем встречать пришествие Всесвятого Господа, дабы день рождения Того, Кто родился от Пречистой Девы, празднуем был непорочными Его рабами. Кто же приходит в этот день нечистым и оскверненным, тот не чтит Рождества Христова, – тот хотя телом и присутствует при торжестве Господнем, но духом своим далек от Спасителя».

Еще более четко и кратко говорит о подлинно христианском праздновании преподобный Исихий Иерусалимский в письме к одному из своих духовных чад, некоему Феодулу:

«Возьмемся же за молитву и смирение – эти два оружия, которыми, вместе с трезвением, как мечом огненным, мысленные воины сражаются против демонов. Если так будем проводить жизнь свою, то каждый день и час сможем праздновать радостный праздник в сокровенных тайниках своего сердца».

Да, дорогие мои – если мы положим себе за правило стараться проводить каждый день нашей жизни, а не только церковные праздники, согласно заповедям Господним; если будем стремиться очистить свое сердце от греховных страстей молитвой, покаянием и духовным трезвением, то есть рассуждением и бдительностью; если будем по мере своих духовных сил идти к Богу и взращивать в душе угодные Ему добродетели – прежде всего любовь к Нему и к ближним нашим – то не только Рождество и Пасха, но каждый день станет для нас подлинно духовным праздником, днем ликования и счастливой радости. Наша жизнь станет отблеском рая на земле!

Пусть станут для нас эти святые дни преддверия Рождества началом такой светлой, подлинно христианской жизни! Да станут наши сердца достойными яслями-колыбелью для рождающегося Богомладенца! Ему же слава подобает с Отцом и Святым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ

О Христовом Древе вечной жизни и нашего спасения

Царствие Божие подобно зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в саду своем; и выросло, и стало большим деревом, и птицы небесные укрывались в ветвях его.

Лк. 13, 19

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

В землю ложится крохотное семечко – и изменяется, и дает отростки, и выходит на свет, и растет. Это зерно может стать травинкой, цветком или колосом, а может со временем превратиться в могучее дерево, живущее веками. Мы любуемся великаном растительного царства, укрываемся под его сенью от жары и дождя, но редко задумываемся о том маленьком зерне, из которого вышли и мощный ствол, и крепкие корни, и широко раскинувшиеся ветви с зеленой листвой. Преображение зерна есть чудо, явленное нам Творцом мироздания. Но в нашем сознании это чудо сделалось будничным и привычным; от нас скрывается таинственный смысл образа прорастающего семени.

Словно в недрах земли, в сырой Вифлеемской пещере явился Младенец Иисус. Великая тишина окружала Его Рождество. Большой внешний мир спал, и в нем никому не было дела до того, что среди бесчисленного множества новорожденных появился Этот Ребенок. Мир мог бы еще проснуться и устроить шумный праздник по поводу рождения сына какого-нибудь богача или вельможи. Но никто и знать не хотел о нищем Младенце, для которого не нашлось лучшей кроватки, чем охапка жесткой соломы. Христос Искупитель лег в Вифлеемскую пещеру беззвучно, как зерно ложится в почву.

Среди семян распространенных в Палестине растений особой крохотностью отличались зерна черной горчицы. Размеры этих семечек, едва различимых для глаза, даже вошли в презрительную поговорку: евреи называли «горчичным зерном» пустяковые дела, не стоящие внимания. «Горчичным зерном» посчитали духовные слепцы и Рождество Спасителя мира: ведь они ждали Мессию в блеске и треске земного величия, а Он родился в бедности и убожестве, на задворках захолустного Вифлеема. Всевышний Бог показывал ничтожество чести, богатства и мудрости, которыми гордилось падшее человечество. Обладатель земли и небес, Сын Божий «обнищал» до убогой пещеры, дабы научить людей ценить не земную преходящую мишуру, а бессмертные сокровища духа, Божию нетленную истину.

Обнищанием, истощанием, бренным умалением Бога-Спасителя зачинался на земле рост Древа Вечной Жизни, возвращающего смертных в утраченный рай. И говорит Господь: Царствие Божие подобно зерну горчичному (Лк. 13, 18–19).

Христос называет горчичное дерево «большим, великим». Да, семечко-пылинка горчицы может превратиться в высокое дерево, дающее благодатную тень, но для этого нужны добрая почва, благоприятная погода, заботливые руки садовника. А «горчичное зерно» Царствия Божия сеялось в окаменевшей от гордыни Иудее, под жгучими ветрами людской злобы, и не возрастить, а затоптать Божественный росток силились «вожди народа»: свирепый царь Ирод, тщеславные саддукеи и чванливые фарисеи. Но посев был совершен Всемогущим Творцом, и ничто не в силах было помешать росту Дерева Спасения рода человеческого.

Не навоз мирской роскоши, не перегной мирской славы нужны были для таинственного посева, а девственная почва чистых сердец. Потому-то и родился Богомладенец-Иисус в скромном Вифлееме, а не в столичном городе, густо поросшем колючими сорняками греха. Потому-то и прозябло зерно Царствия Божия в тихой пещере, в смиренной нищете, не замусоренной ошметками наживы и пышности. В душах простых людей нашло плодородную землю Небесное семя. Так, первыми с восторгом и ликованием приветствовали Божественного Младенца бедные пастухи. По слову святителя Григория Неокесарийского: «Люди вошли в пещеру, и она стала для них храмом святым».

И далее мы видим из земной жизни Христа-Спасителя и затем из истории Христовой Церкви вплоть до наших дней, что неувядаемым цветом радости восходило Божественное семя для всех, кто тосковал об утраченной чистоте, томился в разлуке с Вселюбящим Богом. Весть о прощении и спасении, принесенная на землю Сыном Божиим, окрылила их, и они сумели вырваться из мирской грязи, стряхнуть с себя оковы низких страстей. Покаявшиеся и прощеные грешники, они стали птицами небесными, укрывшимися в ветвях благодатного древа Царствия Божия (Лк. 13, 19). Подобно птицам, освобожденным из демонской клетки, они огласили мир песнью благодарения – славословием Господу Милующему. От их лица, всех верных и спасающихся, восклицает святитель Тихон Задонский: «Видим Царя Небесного на земле, видим мертвых воскрешающего, прокаженных очищающего, слепым прозрение и глухим слышание дающего; слышим от Него весть приятную, приятную весть – покаяние, отпущение грехов, Царствие Божие приближившееся». Малым казалось Царственное «горчичное зерно», прозябшее во глубине Вифлеемского вертепа, но над всем родом христианским раскинуло ветви возросшее из него многовековое Царственное Древо, в благоуханной тени которого несметное множество человеческих душ окрылилось для перелета в Небесное Отечество.

Царствие Божие сеется и возрастает внутри нас, в наших сердцах. Это рост веры, надежды и любви Божественной, явленной миру Христом Спасителем. Совершилось предивное чудо Рождества Господня – высочайшие Небеса спустились на землю, соединились с землею. Это бесконечное снисхождение Всевышнего есть одновременно и несравненное возвышение человечества. Господь Иисус благоволил сочетать в Себе природу Божественную и природу человеческую – так нам дан образ и указан путь возведения нашего человеческого естества к Богу и единения с Ним. К нам обращен призыв – подражать Христу, стать подобным Ему. Какое величие стало доступно людям! Наш Спаситель – Единородный Сын Божий, верные Его последователи становятся детьми Божиими по благодати.

Простейшими словами, обыденными понятиями нашего обихода Господь изъясняет Свой неизреченный дар людям: Царствие Божие подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Лк. 13,20–21). Да, как сухой мучной порошок, жизнь человека без Бога пресна, безвкусна, мертвенна – это существование, лишенное смысла. Но вот: «Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума!» В людские умы привнесена животворная закваска Божественных истин: мы знаем теперь и смысл нашего сотворения, и цель нашего существования, мы ведаем о Воскресении мертвых и жизни будущего века, постигаем вечное счастье и славу, к которым мы призваны. Как замечает святой Иоанн Кронштадтский: «У нас всякое дитя знает тайны, которых в ветхозаветные времена не знали и взрослые».

Это в древнем мраке единицы среди людей (ветхозаветные праведники и пророки, а также некоторые греческие мудрецы и философы) могли понимать, как постыдно отдавать свою жизнь на пошлые развлечения и угождение похотям плоти, какой позор для разумного создания Божия – уподобляться бессловесным животным. Но победить в себе грех и диавола они также не могли, ибо еще не произошло Крестного Искупления. Со времени Пришествия же Христова любому доступен опыт живой веры, возводящей человека от скотоподобия к Богоподобию. Так прост путь спасения: стоит омыться от греховной накипи, и в нас просияет святой образ Божий, и мы сделаемся причастны к вечной славе Всевышнего. Так незначителен по сравнению с уготованным нам небесным счастьем кажется труд – внести в свои земные мысли и дела священную «закваску» Царства Божия. Так легко на огне христианской любви из отмеренных нам земных дней выпечь добрый хлеб бессмертия.

Да, казалось бы, весь род людской, все до единого должны бы поспешить на зов Всепрощающего Божественного Спасителя. Но увы! Все человечество приглашал Сын Божий на Небесное пиршество, а многие ли смертные откликнулись? И на вопрос любопытствующего фарисея: «Неужели мало спасающихся?» – Господь Иисус ответствовал грозным предостережением:

Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут. Когда Хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам. Мы ели и пили пред Тобою, и на улицах нашихучил Ты». Но Он скажет: «говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды». Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон (Лк. 13, 24–28).

Врата Царства Христова оказались особенно «тесны» для народа, издревле воспитанного милостями Всевышнего, гордившегося именами Авраама и Исаака, Моисея и Давида, великих праведников и духоносных пророков. Господь Иисус «учил на улицах» Израиля; иудеи «ели и пили пред Ним», но оставались глухи к Его учению. Но почему же именно народ-избранник отверг долгожданного Мессию и был отвержен Царствием Его?

Дарованный иудеям закон правды Божией не научил иудеев самому главному – смирению пред лицом Всевышнего. Евреи тщеславились плотским, биологическим происхождением от Авраама и потому считали себя существами иной, лучшей породы, чем остальные люди.

Но Авраам был «отцом верующих», а веру они утратили. Евреи кичились книгами пророков, но, когда настало время исполнения пророчеств, они не поверили, они воспротивились. «Да посрамится же непокорный род еврейский, дерзко сопротивляющийся явным событиям! Или пусть вместе с нами воспевают Иисуса как Бога, видя, что все предсказанное о Нем святыми пророками совершилось в точности; или же, пребывая злонамеренно в своей злобе, пусть знают, что они самим святым пророкам не повинуются, как бы солгавшим о Христе, и пусть не ждут пришествия другого, так как предназначенное для Его явления время, по неложному свидетельству боговдохновенного Даниила, давно уже три раза миновало. Его неповинно пролитая Кровь, которую вы приняли на свои головы и на головы детей своих, постоянно преследует вас. Если бы Иисус не был предвозвещенным Мессией и если бы, как вы хулите, это был льстец, а не Бог Крепкий, не мог бы Он, как предсказал, разорить вам знаменитый храм и город и вас самих предать ужасному изгнанию, не мог бы привлечь к правой вере в Него народы разных языков и прогнать мглу идолопоклонства. Это возможно только одному Богу, а из людей ни для кого не возможно», – говорит преподобный Максим Грек.

Дивны были чудеса, которые совершал Господь Иисус. Он пришел как всемогущий Врач, исцеляющий тела людей от мучительных болезней, а их души – от еще более страшных недугов греха. Но жестокие вожди иудеев не радовались тому, что кто-то из их калек-соплеменников вдруг стал здоровым, что паралитики ходят, слепые прозревают, глухие слышат и даже мертвецы встают из гробов. Что до духовного здоровья, то иудеи почитали себя вполне благополучными в этом отношении: исполняли обряды, резали в храме жертвенный скот, обрезали себе крайнюю плоть – и полагали, что отдают Богу «даже больше, чем требуется». Так ли веровал Авраам, ради любви к Господу покинувший родные края? Так ли веровал он, ради любви к Всевышнему готовый пожертвовать родным сыном? Богу Живому нужны не мертвые обряды, а сердце человеческое. Но сердца иудеев, потомков Авраама и Исаака по плоти, а не по духу, были привязаны не к Небесному Отцу, а к земным благам. Эти лжеправедники хотели превозноситься, господствовать, царствовать.

Христос создавал на земле не человеческое, а Богочеловеческое Царство. По законам этого Царства простой рыбак, плотник, даже нищий или раб мог оказаться несравненно богаче и славнее всемирного императора. Тот, кто по общему мнению был «ничтожеством из ничтожеств», если он обладал чистым сердцем – становился наследником вечного Царства благодати; а гордый властитель, отягощенный жестокостью и роскошью, делался прахом земным, предназначенным адскому пламени. Есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними (Лк. 13, 30). Сам Сын Божий пришел на землю в образе раба, показывая, что не от внешнего образа зависит настоящее величие.

Самоуничижаясь до крайних пределов, до Рождества в скотском загоне, Всемогущий Господь приносил за человечество непостижимую духовную жертву – полагал в основу истинной царственности людей смирение. Понятие о таком смиренном Царстве «не от мира сего» было несовместимо с иудейской гордыней.

Святой апостол Павел говорит: Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы. Итак, верующие благословляются с верным Авраамом, а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою… Законом никто не оправдывается пред Богом, потому что праведный верою жив будет. Христос искупил нас от клятвы закона (Гал. 3, 8-11 и 13).

Древним Откровением, Законом Божиего правосудия отгораживался Израиль от остального мира, но и сами иудеи не могли исполнить Закона, громоздя грех на грех. Закон был наследием проклятия, павшего на Адамов род за измену Всевышнему, а евреи сделали из Закона предмет не покаяния, но тщеславия. Единый Безгрешный Христос исполнил Закон во всей полноте – и Один за всех людей принял на Себя тяжесть древнего проклятия, без вины перестрадал за все людские грехи на Древе Крестном. Так Сын человеческий разрушил ограду Закона и освободил путь в Царство любви Божией не только Израилю, но и всем народам мира. Вместо одного возгордившегося племени «сынов Авраама» по плоти к Господу Милующему устремилось неисчислимое множество «сынов Авраама» по духу его веры, надежды, любви и верности Небесному Отцу.

Солнце, еще не выглянув из-за горизонта, уже расцвечивает небосвод лучами утренней зари. Еще не явилось Солнце Правды, еще не рождался Христос в Вифлееме, а мир уже просветлялся лучами Божественной благодати. Еще не свершилось чудо Рождества Христова, а уже проснулись языческие народы, в лице мудрых персидских волхвов уже торопились они поклониться Живому Богу.

Если иудеи довольствовались ветхозаветными сумерками, «почивали на Законе», как на мягкой перине, то лучшие люди языческого мира исстрадались во тьме незнания Истинного Бога. Как ни помрачены человеческие разум и сердце грехопадением, но сокровенный образ Божий в нас противится жизни ползучих тварей в сырых ущельях греха или жвачных животных, не умеющих поднять головы над кормушкой. Искатели истины, мудрые волхвы устремляли взоры в небо, надеясь там обрести смысл бытия. И с небес явилось, пало к ним в души «горчичное зерно» Царствия Божия – Вифлеемская звезда. Путеводное светило горело в небе и пламенело в сердцах персидских мудрецов, и они покинули родные края, покой, богатство, честь, чтобы в трудных странствиях найти Царя Иудейского, неведомого Всевышнего Бога.

Святитель Иоанн Златоуст призывает верных:

«Последуем же и мы волхвам и, оставив чуждые христианству обычаи, совершим великое путешествие, да и мы узрим Христа. Волхвы, доколе были в земле персидской, видели одну звезду; как скоро оттуда удалились – узрели Солнце Правды. Прежде чем узреть Младенца, и страх, и беспокойства, и опасности от царя неистового окружали волхвов. Когда же они поклонились Младенцу, они стали спокойны и безопасны. И вот уже не звезда, а Ангел сопутствует им. Так и мы, оставив иудейский народ, возмущенный город, светскую пышность кровожадного мучителя, поспешим к Вифлеему».

В миг Распятия Христова разодралась завеса Иерусалимского храма – Бог Живой ушел от жестокосердых иудеев. Но вместо одной опустевшей святыни тысячи и тысячи храмов воздвиглись Господу Истинному во всех концах земли, и множество народов и племен поклонилось своему Спасителю. Так сбылось по слову Христа Искупителя: Придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием (Лк. 13, 29).

Не одному Иерусалиму – всей Вселенной просияло зримое Царство Божие, Святая Церковь Христова.

Только Богочеловеку было по силам в одиночку противостоять всемирному злу. Чтобы люди при всех их слабостях могли спастись, Христос даровал Своим последователям непобедимое единство, церковный союз, основанный на общей вере и взаимной любви. Церковь явилась таинственным Телом Сына Божия. Она обладает полнотой духовных даров для очищения раскаявшихся грешников, укрепления слабых, торжества верных, кратко сказать – для спасения.

Добрый Пастырь Христос дал Своей Церкви законных пастырей – апостолов и их преемников – епископов, пресвитеров и диаконов и им вверил право совершать благодатные Таинства. Приемля Таинства, христианин незримо осеняется благодатной Божественной силой, и ему уже не страшны козни демонской и человеческой злобы. В земной воинствующей Церкви освящаются верующие для вознесения в вечноблаженную Церковь Небесную.

Святитель Григорий Палама поучает: «Не Ангел, не человек, но Сам Господь пришел и спас нас, ради нас став, как мы, человеком, пребывая неизменным Богом. Возводя себе храм из одушевленных камней и собирая нас в священную и всемирную Церковь, Христос соединяет с Нею Самого Себя – приснотекущий Источник благодати. Потому что Совершенная Жизнь и Владычнее и Всемудрое и Всемогущее естество Божие соединяются с естеством человеческим, которое по неразумию было введено змием в обман и по немощи поработилось лукавому: и, вследствие неимения в себе Божественной жизни, лежало в адских глубинах, – соединяется Бог с человечеством, дабы присвоить ему мудрость и силу и свободу и непрекращающуюся жизнь».

Лютую ненависть питает человекоубийца-диавол к Святой Христовой Церкви, вырывающей из его когтей спасенные для Неба души. Враг рода человеческого коварными ухищрениями пытается расторгнуть церковное единство: на протяжении веков от Тела Церкви не раз отрывались еретические и раскольнические общины. В современном мире мы видим множество сект, от огромной римо-папистской до несметных протестантских, и все они называют себя «христианскими церквами». Но кощунственно и подумать, что у Христа Спасителя может быть несколько Тел. Страшен грех еретика и раскольника, вольного или невольного подручного сатанинской лжи! Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Ничто не возбуждает так гнева Божия, как разделения в Церкви. Этот грех подлежит наказанию, как раздирание Тела Господня. Грех раскола не омывается ни самыми благими делами, ни даже мученической кровью». Истинная Церковь Господня одна – та, что сохранила чистоту первохристианской веры и апостольскую преемственность. Царство Божие на земле остается только в Православной Церкви – Соборной, Апостольской, Святой.

В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33), – говорит Спаситель сынам и дочерям Церкви Своей. Во все времена Православная Церковь претерпевала беды и гонения, воздвигаемые на нее «сынами погибели». Но, невзирая ни на какие скорби, внутренняя жизнь Церкви оставалась исполнена Божественного света, нескончаемой радости о Духе Святом, твердого упования на Христа Жизнодавца, благодатной верности Отцу Небесному. Врата адовы не одолеют Церковь (Мф. 16, 18) – священное земное Царство, где царствует Всемогущий Сын Божий.

Горе одиночкам, в безумном тщеславии пытающимся собственными слабыми силенками отыскать какую-то «высшую» истину. Горе обманутым, ставшим добычей лжецерковных еретических сообществ. Помыслы, намерения и дела таких людей могут казаться им «благими», но этим фальшивым добром «мостится дорога в ад». Злосчастные, они следуют не за путеводной Вифлеемской звездой, а за блуждающими демонскими огоньками. Кто вне Истинной церкви – тот чужд Рождеству Христову.

Сырость, холод и нищета вифлеемской пещеры не страшили вочеловечившегося Сына Божия. Так и верных последователей Его, чающих Небесной награды, не пугают земные испытания. В страданиях и борении воинствующая земная Церковь продолжает дело Своего Главы Христа, дело искупления человеческих душ из рабства греху.

Спаситель насадил, возрастил и утвердил на земле Богочеловеческое Царствие Свое и незримо владычествует над Ним. Видимое торжество Сына Божия над Вселенной, всерадостное для спасенных, ужасное для духов злобы и погубленных ими людей, наступит в час Последнего Суда Господня, в час обновления земли и небес. А до той поры длятся испытания, необходимые для совершенствования и святости сынов и дочерей земного Царства Христова – Церкви, без которой этот мир был бы беспросветной юдолью, связанной узами адского мрака (2 Пет. 2, 4), был бы безнадежным преддверием преисподней.

Этот все более ветшающий мир, как и в древности, «лежит во зле»: льются слезы и кровь, слышатся вопли страстей и пороков, попираются законы Божеские и человеческие. Бедствия человечества длятся не от недостатка милостей Вселюбящего Создателя к людям – нет! – но от того, что люди сами отторгают и предают поруганию щедроты Всевышнего.

Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5), – сказал Господь, Которому принадлежит все и на земле, и в небесах. Но лукавый человеческий рассудок, подстрекаемый сатаной, все ищет каких-то обходных путей, все силится обойтись без Истинного Бога и при обустройстве земной жизни, и в порывах к духовному миру. Такие потуги оборачиваются безумием.

То тут, то там громко выкрикиваются лозунги: «Свобода и братство», «Мир и безопасность», «Общечеловеческие ценности и счастье всех народов»! Но нет ни братства, ни мира, ни счастья, ни правды во всех этих речах. Нагляднейшим примером того, что выходит из подобных лозунгов обезбоженного общества, явился большевистский «социальный эксперимент». Большевики сулили «земной рай», а залили предавшуюся им страну кровью. Еще один пример – западный «потребительский рай», жестокая и духовно мертвая цивилизация: скотоподобие в гонке за житейскими благами, демоноподобие в изобретении извращенных наслаждений, дикарская вседозволенность и организованная преступность. Подлое, пошлое, пустое существование, погибельное для души, – удел человека в подобных «раях». По явившемуся пророчеством для России слову праведного Иоанна Кронштадтского: «Если гражданские общества желают водворить мир, то пусть помнят о Царе правды, мира и любви Господе Иисусе Христе и будут в тесном союзе с Царством Господа, то есть с Церковью Его Святою на земле, пусть покорятся заповедям Иисуса Христа и уставам Церкви Его. Нарушение этого союза между Церковью и государством порождает пороки, беспорядки и мятежи, повергает общества в нравственное или политическое бессилие, лишает их благословения Небесного».

Болтающие об абстрактных «общечеловеческих ценностях» забывают, что только христианству удалось до некоторой степени изменить звериное лицо мира. Все их «идеалы» (из которых они исключают высший – служение Богу Истинному) на самом деле тишком украдены ими из заповедей Спасителя. Ведь именно Христовы последователи принесли в жестокий мир любовь ко всем людям, не различающую «эллина и иудея», объемлющую собой даже врагов; именно они утверждали милосердие к обездоленным и заботу о них; милость к падшим, самопожертвование в служении ближним, чистоту и духовность брачных союзов; они внесли в мир и скрепили любовью истинное равенство братьев и сестер во Христе Иисусе вне зависимости от их социального положения.

Современные политики, философы, ученые и религиозные деятели изощряются в поисках «всечеловеческой общности». Социологи толкуют о принципах, на которых может быть создано «всемирное государство» (по всей видимости, антихристово). «Экуменисты» и «гиперэкуменисты» на основе «общих идеалов» и взаимных уступок пытаются основать некую «всемирную религию». (Но что может быть общего у Христа с велиаром? Что может быть общего у Православной Церкви Христовой с извратителями истины Божией?) Все эти искатели фальшивого единства забывают, что действительное единение давным-давно уже совершилось на земле. Духовные слепцы не видят, что почти два тысячелетия назад уже явились и единственно истинная всемирная религия, и единственно возможное вселенское братство. Эта всемирность и вселенскость Божественной любви уже осуществились, как в «горчичном зерне», в маленькой апостольской общине и Живоносным Древом Царствия Божия осенили лицо земли. Изначально христиане разных стран и народов видят друг в друге братьев, составляют одну великую духовную семью, где расцвет одной души составляет общую радость, где все приходят на помощь одному страждущему или заблудшему, где единым сердцем и едиными устами молятся о мире всего мира и о спасении всех, где все родные друг другу и Богу Вселюбящему.

Чудесна картина Святого Семейства: праведный старец Иосиф и Дева-Мать с Божественным Младенцем на руках. Над ними ликуют прекрасные Ангелы, воспевая славу Всевышнему за Его дары – мир на земле и благоволение в людях. Родившийся в Вифлеемской пещере Спаситель зовет нас к себе. Каждый человек может прийти в Его Святую Семью и остаться в Ней на веки веков – для нескончаемой радости, для пресветлой бессмертной любви.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Близится дивный праздник Рождества Христова, приближается Царствие Божие к готовым воспринять его сердцам. Чтобы вкусить нам с вами благодать пришествия Божественного Младенца, да пройдет каждый «тесными вратами» покаяния и самоочищения. Да канут в прошлое, да пропадут безвозвратно наши греховные привычки, низкие страсти, маловерие и малодушие. Нам предстоит миг, о котором мечтали великие праведники, цари и пророки древности, которым восхищались святые избранники Божии и восторгались чистейшие Небожители. Так как же мы, недостойные, взысканные без всяких заслуг наших, должны благодарить Всевышнего Бога, Который сошел на землю, чтобы возвести нас на Небеса!

«Радуйтесь же все, способные радоваться явлению на земле Бога во плоти; торжествуйте, плещите руками в избытке духовного веселия, – призывает святой Иоанн Кронштадтский, указывая путь к Небесному празднеству. – Свергайте с себя греховные бремена; отрешайтесь от пристрастий плотских и житейских; оставляйте временное и берите вечное». Итак, да устремимся по спасительной дороге к духовному Вифлеему, а через него – в Царство Бога и Отца, Которому вместе с Его Единородным Сыном и Всесвятым, Благим и Животворящим Духом подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ

О родословии Господа Иисуса Христа по плоти и значении Его Рождества для нас

Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их.

Мф. 1,21

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Новый Завет открывается земным родословием Сына Божия. Но какое происхождение может быть у Первопричины всего существующего, Создателя духовного и вещественного миров? Ведь Он, как учит Святая Церковь, предвечно родился от Бога Отца. Мыслимо ли родство с людским «прахом и перстью» для Владыки Вселенной, Непостижимого Всеобъемлющего Духа? О каких предках может идти речь в отношении Предвечного Господа, стоящего над временем Присносущего Царя? Однако же Бог для спасения человеческого рода соединяется с ним через Свое Воплощение, то есть принятие на Себя плоти, одушевленной разумной душой, плоти, которую Сын Божий заимствовал от Пресвятой Девы Марии в Своем Рождестве по плоти от Нее по наитию на Нее Святого Духа. И потому началом Откровения Божественной любви миру служит череда поколений от Адама, приводящая к бедной семье, в которой родился Младенец по имени Иисус, что значит – Спаситель. Это родословие – документ, свидетельствующий о тайне нашего спасения: Сын Божий сделался Сыном Человеческим не в виде фантома или призрака, как думали некоторые еретики, а реально, по-настоящему.

Родословие Иисуса Христа – просто список имен, кажущийся сухим, даже скучным непросвещенному взгляду. Некоторые прародители Сына Человеческого сияют яркими светочами на страницах Библии. Большинство имен нам полузнакомо или вовсе не знакомо: какова была жизнь этих людей – ведает Единый Господь. Но в этом простом перечне слышится тайная гармония тысячелетий, за ним видится величественная работа Промысла Божия, выстраивавшего из «живых камней» телесный храм для Воплощения Всевышнего. Здесь каждая судьба, каждый штрих имеет сокровенный смысл, порою недоступный нам, порою – служащий высоким уроком при прохождении земного странствования.

Некогда жалкая гордыня привела людей к сооружению небывалой башни – без Бога и против Бога. В глиняной табличке, обнаруженной археологами в Месопотамии, значится: «Когда эта царственная башня, как буря, возвысит свой голос, небо затрепещет. Ее ужасное сияние выпрямится в небе, ее великий ужас сокрушит землю. Ее имя созовет страны с края неба». Таков был замысел древних «вольных каменщиков». Господь Вседержитель разрушил муравьиные потуги богоборцев – строение оказалось недостроенным и в итоге разрушилось без следа, а строители, лишившись общего языка, разбежались по разным краям земли. Само это место получило название Вавилон – «смешение».

Всевышнему было угодно строительство иного рода – не возведение башни из жженого кирпича, а незримое созидание правды Божией в человеческих душах и главное – созидание телесного Храма для вселения в него Самого Бога. Это священное дело совершалось веками, переходило из поколения в поколение – древние праведники становились живыми ступенями лестницы, ведущей к духовным вершинам. Они стремились к лучшему, то есть к Небесному; потому и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом (Евр. 11, 16). И лестница человеческого духа воистину достигла Небес, ибо по ней сошел в падший мир Единый Безгрешный.

Чем был мир до Христа? Проклятой жизнью на проклятой земле. «Волчцы и тернии» взращивала земля, лишенная благословения Божия. «Волчцами и терниями» порастали души людей, забывших Небесного Отца.

Языческий мир надругался над самими законами природы. Гнусные пороки Содома и Гоморры положили печать на все древнее общество. «Культурная» Греция и «цивилизованный» Рим предавались безудержному разврату, «мудрые» Индия и Египет поклонялись смерти. Идолослужители вершили человеческие жертвоприношения. Археологи находят замурованные в стенах и фундаментах древних жилищ скелетики младенцев: это родители-язычники приносили в жертву собственных детей. Повсюду царило грубое насилие, издевательство над слабыми, стремление отнять у себе подобных земные блага. Правители тешили свою гордыню жестокими кровопролитиями, «великими» почитались завоеватели, которым удавалось нагромоздить горы трупов. Мир, ставший добычей сатаны, лежал во зле.

Казалось, подобный мир, эта «фабрика смерти», не имеет права на существование, ничего не может принести Всесовершенному Создателю – и должен быть уничтожен. Но даже и в древнем мраке, как одинокие светочи, сияли угодники Божии, прежде всего, ветхозаветные праведники и пророки, служившие Истинному Богу, а также честные и ищущие Бога другие представители дохристианского мира, как например, Сократ и подобные ему. Это ради них Всемилостивый Господь щадил падшее человечество. А когда наступила «полнота времен», ради них Сын Божий явился спасти кающихся грешников. Спаситель сошел в мир настолько страшный, что в нем для Божественного Младенца не нашлось лучшего места, чем кормушка для скота, и Солнце Правды должно было восходить в убогой пещере. Но так было внешне, ибо лучшие люди Ветхого Завета своим подвигом уже выстроили для Спасителя храм, достойный Его. Этим домом Всевышнего явился истинный венец творения – несравненная в красоте и чистоте души Своей, «честнейшая Херувим и славнейшая Серафим» Богоневеста и Богородица, Приснодева Мария.

К Рождеству Единого Безгрешного от Пречистой Девы вела череда поколений искателей правды Божией, запечатленная в Христовом родословии. Мы видим здесь израильских патриархов и иудейских царей, но среди них уже является дочь иного народа – моавитянка Руфь, предвестница всемирного торжества Божественного Благовестия. Подвиг Руфи есть подвиг любви. Ради преданности свекрови, заменившей ей мать, сказала Руфь: Народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом (Руфь. 1, 16), – и стала одною из прародительниц Спасителя.

В священном родословии мы видим и людей грешных, примеры человеческих падений. Так пал мудрейший из мудрых, царь Соломон. Его разуму изумлялась Вселенная, он постиг тайны земли и Небес, но не сумел совладать с низкими страстями, хотя знал, чем грозит для него измена Небесному Отцу. Судьба Соломона – строгий урок для тех, кто слишком надеется на земной ум свой, гордится данными от Бога талантами.

Откровение Ветхого Завета не скрывает немощей избранного рода, который, невзирая на свою слабость, сумел подняться из древнего мрака к Божественному Свету. То была тропа от ветхого погибающего человека – к новому, спасаемому благодатью Божией. Одним взглядом невозможно окинуть вехи этого многовекового пути, вглядимся же хотя бы в некоторые из них.

Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова (Мф. 1, 1) – вот первая строка Нового Завета, словно бы мост, соединяющий его с Заветом Ветхим. Праведный Авраам и святой Давид – не случайно эти двое особо выделены в числе праотцев Сына Человеческого, не случайно оба они удостоились обетований Божиих о грядущем спасении.

Патриарх Авраам явился величайшим Богоискателем. Когда человечество, завязнув в трясине времен, уже утратило понятие о Небесном Отце, Авраам отказался поклониться какой бы то ни было твари, всеми силами души воззвал он к Всевышнему Творцу. Вседержитель услышал зов создания Своего. Праведный Авраам стал отцом верующих (Рим. 4, 11), духовным родоначальником всех верных. Ради служения Господу покинул Авраам родные края, пришельцем чувствовал он себя в этом греховном мире, ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель – Бог (Евр. 11, 10). Ради верности Богу готов был Авраам отдать единственного любимого сына, в котором заключались все его надежды, даже надежда на грядущее искупление. Авраамово жертвоприношение явилось образцом высочайшей Жертвы Божественной. Земной отец готовился заклать сына из послушания Всевышнему – Бог не попустил праведнику такого страдания. Но в час Голгофский Единородный Сын Божий – ради спасения рода человеческого, ради нашего с вами спасения приносит Себя в жертву, как священник читает в евхаристической молитве на Литургии святого Василия Великого: «Ты бо еси Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый, Христе Боже наш», и приемлет Христос Эту Жертву Своей плоти как Бог вместе с Отцом и Святым Духом.

Святой Давид прошел испытание опаснейшими земными соблазнами: славой и властью. Можно сказать: пастушонок, помазанный на царство, стал удивительным правителем – кротким среди напастей, милосердным с врагами, безгневным с оскорбителями. Величие души святого царя-пророка Давида запечатлелось в его псалмах, исполненных высокими чувствами, доныне воспеваемых Церковью Христовой. Но и этот царственный человек однажды пал – грязно и страшно: от похоти к любодеянию, от любодеяния к убийству. Диавол уже торжествовал, видя в этой могучей душе законную свою добычу. Но нет! В пламенном покаянии восстал святой Давид из бездны греха – и стал выше, чем был до падения! Жертва Богу дух сокрушен, сердца сокрушенна и смиренна Бог не уничижит (Пс. 50, 19) – так рыданием осиротевшей без Господа, поправшей свою гордыню царственной души омыл святой Давид тяжкий грех свой и вновь «убелился паче снега». Давидовым покаянием явлен образ падшего и восстающего в лице кающихся грешников человечества.

С закатом иудейского царства носители Божественного обетования – сыны и дочери рода Давидова словно бы укрываются в безвестности и бедности. Так вдали от суетного земного блеска совершалось житие потомков иудейских властителей: тихого плотника «древодела», праведного Иосифа и смиренной Девы, предназначенной к славе Царицы Небесной.

Святой Евангелист Матфей, следуя иудейскому обычаю установления родства по мужской линии, заканчивает родословие Христово именем Иосифа-обручника. Мнимый муж Девы Марии, праведный Иосиф по плоти не имел никакого отношения к Рождеству Спасителя, но его имя по праву стоит в священном перечне. Доброта и чистосердечие этого старца были настолько общеизвестны, что служители храма решились доверить ему Пречистую Деву, в Которой видели живое сокровище Церкви. Пройдя испытание «бурей помышлений сомнительных», праведный Иосиф стал собеседником и послушником Ангелов. И сам святой старец сделался воистину земным ангелом-хранителем для Пресвятой Богородицы и Божественного Младенца. В Вифлеемской пещере первыми поклонились сошедшему в мир Сыну Божию – Дева-Матерь и старец-хранитель.

В Преблагословенной Деве Марии явлена вершина человеческого совершенства, превзошедшая величие бесплотных Небесных Ангелов. Матерь Божия словно бы соткана из смирения и доброты, милосердия и любви. Она вся – свет, раскрывающийся навстречу Свету Божественному. Кроткая Богоневеста поразила голову змия (см. Быт. 3, 15), попрала коварство диавола, замышлявшего надругаться над созданием Божиим, – ибо если бы и Ею Одною увенчалось творение, то и тогда этот мир был бы сотворен не напрасно. Так земное воззвание к Небесам, лестница человеческой праведности привела к Престолу Всевышнего. Древняя Ева, поддавшись сатанинскому соблазну, породила грех и смерть. Пресвятая Дева, повинуясь воле Господней, породила для всех нас Истину и бессмертие. И ныне Царица Небесная, созданная, как и мы, из плоти и крови, зовет нас к вечному счастью, молит за нас Сына Своего и Господа.

От Марии родился Иисус, называемый Христос (Мф. 1, 16) – вот блаженнейшая весть, звучащая для нас вслед за священным родословием. Воссияла звезда Вифлеемская! Явился Спаситель мира! Началось освобождение человечества из рабства душеубийцы – сатаны!

Что Христос сделал для нас Своим Рождеством? Воплощением Сына Божия сама природа человеческая через соединение с Божеством Сына Божия в Его Ипостаси очистилась, преобразилась, сделалась способной к одухотворению, к обожению, которое в плоти Христа совершилось с самого первого момента ее существования, а в нас совершается по благодати Святого Духа постепенно в процессе нашей христианской жизни в Церкви, начиная с Крещения, и в особенности в результате нашего достойного Причащения Святых Христовых Таин. Итак, при свете Вифлеемской звезды родословие Христово предстает подготовкой к нашему вступлению в родство – с Кем? С Самим Богом!

Мы наделены великим счастьем – жить в мире, освященном Рождеством Христа и искупленном Его Крестной Жертвой. С той поры, по слову святителя Иоанна Златоуста: «Бог на земле, человек на Небе, Ангелы служат людям, люди в общении с Горними Силами».

Цари и пророки древности жаждали услышать то, что слышим мы – и не услышали, величайшие праведники Ветхого Завета мечтали дожить до таких времен – и не дожили. После кончины земных дней своих веками должны были они томиться в преисподней, ожидая пришествия Избавителя: Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного. Потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. И, 38–40).

Жить в искупленном мире, знать прямую дорогу в Отчее Царствие, сознавать свое родство с Всевышним – это счастье получено нами даром, по благости Божией. Но как пользуемся мы несравненными благодеяниями Всевышнего? Есть ли в нас хотя бы бледное подобие веры Авраамовой, терпения Иова, пламенности Илии, кротости Давида, мужества Даниила? А ведь все эти высокие духом люди лишь издали, «как сквозь тусклое стекло», созерцали Божественную тайну спасения нашего – ту тайну, которую мы видим воочию.

Высоко дарованное нам Откровение любви Божией, но тем глубже может быть наше падение и тем больше ответственность наша пред Богом, на Суде Божием, нежели у ветхозаветных людей, которые не знали Евангелия, не имели благодати Святого Духа, не причащались Святых Таин…

Как говорит Сам Господь в Евангелии: от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12,48). Святой праведный Иоанн Кронштадтский предостерегает: «Помни, человек христианин, свое родство с Сыном Божиим – и противоборствуй всякому греху, ревнуй о святости во всем житии. Кто грешит и не кается всем сердцем – тот в родстве с диаволом-человекоубийцей. Таких людей Предтеча Христов Иоанн называл «порождениями ехидны», а Господь говорил им: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего (Ин. 8, 44).

Грешников кающихся и желающих усердно исправления и обновления – таковых Христос пришел спасти и спасет. Но для неверных и нераскаянных, гордых, лукавых, злых, живущих в нечистоте, невоздержных, жестокосердных Он пришел на суд: На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы (Ин. 9, 39).

Бесчисленное множество святых угодников оправдали своей жизнью Божественный план спасения человечества. Но мы видим, что современный человек весь погрузился в чувственность, связал всего себя житейскими страстями, извратил порядок жизни, указанный Творцом, и не только не следует Божественному плану своего спасения, но и разрушает оный.

Вспомни же, брат, вспомни, сестра: Христос за нами пришел, чтобы с земли возвести нас на Небеса, в обители райские.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Да не позволим мы тлетворному дыханию «века сего» властвовать над нашими бессмертными душами. Да вдохновит нас воспоминание о святых праотцах, вершивших свой подвиг в ветхозаветном мраке, – неужели мы столь ничтожны, что не сумеем обрести спасение в сиянии Завета Нового, не услышим зова любви Божией?

Близится пресветлый праздник Рождества Христова. Неужто к встрече Божественного Младенца не сумеем мы приготовить свои души, и они так и останутся подобными вертепам – темным, грязным, холодным? Да не случится с нами того! Пусть каждый дома наедине своим искренним самоанализом в свете Евангельских заповедей осознает свои страсти и грехи, выметет вон на Исповеди из души своей колючий мусор греха, возжжет свечу веры в молитве, затеплит лампаду надежды в Таинстве Святого Причащения, согреет внутренний мир свой святою и деятельной любовью к Богу и людям – да украсится храм души христианской, в котором также таинственно тогда благоволит родиться Сын Божий, Господь и Спаситель наш, обновляющий и обогащающий ее добродетелями и благодатными дарованиями, возводящий ее от силы в силу! Ибо «Высокий Бог на земле явися, да нас к высоте привлечет».

И тогда возрадуемся мы чистейшей радостью, приуготовленной святыми праотцами и возвещенной пророками, сбывшейся для нас радостью любимых детей Небесного Отца, Которому подобает слава, честь и поклонение с Единородным Его Сыном и Всесвятым Духом во веки веков. Аминь.

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

О предыстории события Рождества Христова

Дева днесь Превечное Слово в вертепе грядет родити неизреченно.

Из кондака предпразднства Рождества Христова

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Благословен тот хмурый зимний день, когда два усталых путника, старец и Дева, шли по дороге в Вифлеем. С каждым их шагом приближалась к человечеству небывалая радость. Медленно и трудно ступали они. Никто из родных и знакомых не ждал и не встречал их в Вифлееме, но навстречу им с высочайших Небес уже сошел Всемогущий Бог. Бедно одеты, незаметны среди прочих пешеходов были эти двое. Но Пречистая Мария и праведный старец Иосиф хранили в душах неслыханную тайну: Дева готовилась стать Матерью. Это произошло несколькими месяцами ранее в момент Благовещения Пресвятой Деве, когда явившийся Ангел сказал Ей: вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус… Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 31, 35).

Не просто новую жизнь несла Она в Себе, а Жизнь Вечную. Не просто ребенка должна была Она подарить миру, а Спасителя этого мира. Не просто Матерью становилась не знающая мужа, Неискусобрачная, а Матерью Бога Милующего.

Много чудесного совершилось на духовном пути Пресвятой Марии к Вифлеему. Чудом было само Ее рождение от престарелых родителей – Рождество Богоневесты, возвещенное Архангелом. Отец и мать Ее, праведные Иоаким и Анна, дали обет посвятить дочь даровавшему Ее Господу. И трехлетним ребенком Дева Мария уже вошла в Иерусалимский храм.

Высоки были ступени знаменитого храма Иерусалимского, так высоки, что и взрослые с трудом поднимались по ним. Этих ступеней было пятнадцать: восходя на каждую из них, священнослужители пели особый, «степенной» псалом и лишь затем поднимались на следующую ступень. Но не восхождением, а взлетом стал путь во храм Девы Марии. На глазах у изумленных священников трехлетняя Дочь человеческая мгновенно взбежала по ступеням храма на самый верх. Это светлые Ангелы, незримые для смертных взоров, подхватили под детские ручонки Избранницу Божию и вознесли Ее в дом Избравшего.

За ангельским вознесением Девы по ступеням последовало событие, повергшее всех в еще большее недоумение, казавшееся невиданным нарушением древних обычаев. Вдохновленный Свыше, первосвященник Захария ввел Пренепорочную Марию во Святая святых храма – преславное и страшное место присутствия Божиего на земле, куда сам первосвященник входил лишь однажды в год для принесения жертвы, а прочим смертным вход был недоступен. Даже Ангелы, еще не посвященные в Божественную тайну нашего спасения, удивлялись: «Како Дева во Святая святых вводится?» Иерусалимский ветхозаветный храм, при котором некоторое время жила Дева Мария в детстве, становится местом каждодневных молитв Пречистой Девы, обителью Ее уединения с Всевышним. Это событие мы праздновали не так давно на Праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы.

К тому времени Иерусалимский храм уже потерял многое из своей былой славы. Это был «второй» храм, восстановленный после возвращения иудеев из Вавилонского плена. В нем уже не было того изобилия драгоценностей, той пышности и великолепия, как при царе Соломоне. Однако самой плачевной утратой было то, что опустела Святая святых – исчез Ковчег Завета, в котором находились данные пророку Моисею скрижали с десятью Божественными заповедями. Пропала главная святыня народа.

Но вот во Святая святых вступила Дева Мария. И опустевшее святилище ожило. На месте окованного золотом ящика – Ковчега явилась Богоизбранная Отроковица, сияющая духовным золотом непорочности. Древний Ковчег заключал в себе надписание Закона Божия – Пречистой Деве должно было понести в Себе Самого Законодателя. Ковчег Ветхого Завета содержал каменные доски-скрижали. Пресвятая Мария стала одушевленным Ковчегом Нового Завета – Ей предназначено было вместить в Себе Бога Живого.

Стены храма отделили Пренепорочную от житейской суеты, от грязи и пыли внешнего мира. Возрастание Ее было возвышением, взлетом: Пречистая душа Девы расцветала в единственной любви – любви к Всевышнему. Не праздной болтовней услаждалась Она, Ее таинственным собеседником стал высочайший и нежнейший из Небесных духов – архистратиг Гавриил. От Своего Архангела-хранителя Дева Мария узнавала тайны Всесовершенного Божества. Изумление, восхищение, восторг влекли Ее сердце к Всеблагому Господу. Совсем юной была Она, когда умерли Ее праведные родители, – горечь сиротства обожгла душу Девы и словно оборвалась последняя нить, связывающая Ее с чем-то земным. Бог стал для Нее всем, Божественная любовь заполняла и просветляла Ее сознание до ослепительной чистоты. Никогда человеческая душа не вмещала в себе столько Горнего Света. Так в благоговейной тишине храма освящалась Невеста Царя-Бога, достойная Небесного Жениха.

Ничто не могло быть таким чужим и чуждым Деве Марии, как мысль об обычном браке. Земную любовь, земную сласть отторгала от Себя Та, что вполне вкусила сладость Пречистой Небесной любви. И как только с Ней заговорили о замужестве, Пренепорочная дала Богу обет навсегда остаться Девою.

Для Ветхозаветной Церкви подобный обет был неслыханным новшеством. Иудеи считали семейственность и вытекающую из нее плодовитость делом священным – долгом умножения своего народа. Для рода Давидова, из которого происходила Дева Мария, смысл рождения детей еще усугублялся: из этого царственного рода должен был произойти Мессия. Так древний Закон оставлял людей в плену телесных, земных представлений. Понятия духовного союза и духовного рождения являлись для иудеев тайной за семью печатями. Пресвятая Дева стала первой Инокиней – первой, решившейся всецело посвятить Себя Богу. Чуждой земного брака, Неискусобрачной – именно Ей было суждено соделаться Матерью обетованного Мессии.

Небывалый обет, данный удивительной Девой, поставил в тупик иудейских священников. Ничего похожего на монастыри в те времена не было. Девы, воспитывавшиеся при Иерусалимском храме, по достижении совершеннолетия выходили замуж. Пречистая Мария дала Господу обет хранить девическую чистоту. Оставить Ее при храме не позволял обычай. Мешать Ей выполнить данный Богу обет запрещал ветхозаветный закон. Из этого положения, казалось, не было выхода.

Отчаявшись в иных средствах, служители храма встали на молитву – просить, чтобы Бог Сам объявил им Свою волю о Деве Марии. После моления первосвященник вошел за завесу храма, и ему предстал Архангел Гавриил, сказавший: «собери посохи всех неженатых мужей из дома Давидова. И на чьем жезле Господь покажет знамение, тому ты и вручишь Деву, чтобы он стал хранителем Ее девства».

Небесное повеление было исполнено. Жезлы потомков царя Давида были внесены в святилище – и вдруг один из посохов расцвел. Господь повторил древнее знамение, некогда давшее Аарону и его роду право священства, право служения у алтаря Бога Всевышнего. Теперь расцветший жезл призывал его обладателя на служение Богоизбранной Деве. Тут же совершилось второе чудо – на расцветшем жезле сидела голубица. Затем она вспорхнула и стала виться над головою того, кому принадлежал посох. Это был престарелый плотник Иосиф из Назарета.

До этого момента жизнь святого Иосифа не представляла собою ничего примечательного, как у многих честных и добрых людей. Он был боголюбив и свято чтил Моисеев закон, но праведность, как и происхождение из рода царя Давида, не доставила ему богатства и почестей. Плотник-«древодел», он всю жизнь неустанно трудился, чтобы прокормить большую семью. От своей жены Саломии праведный Иосиф имел четырех сыновей и двух дочерей. Жена умерла, и он много лет прожил в честном, целомудренном вдовстве. Святому Иосифу было уже восемьдесят лет. Казалось, жизнь его уже позади – жизнь, святая в своей простоте, заполненная молитвой, трудом, обычными земными заботами, печалями и радостями. Но внезапно, словно гром с небес, ударил час избрания праведного Иосифа на великое служение.

Узнав, что он избран в обручники неведомой юной Деве, святой Иосиф воспротивился. Конечно, он и не помышлял ни о какой новой женитьбе. Ему уже слышался злорадный хохот соседей: вот, дескать, старик, считавшийся праведником, вдруг привел в дом жену, которая моложе его детей. Но речь шла не о земных делах, а о непререкаемом велении Всевышнего, и не мужем, а хранителем Пресвятой Девы должен был стать праведный Иосиф. И первосвященник Захария грозно напомнил упрямцу о карах, издревле постигающих тех, кто противится Всемогущему Создателю: «Убойся Господа Бога твоего и вспомни, что сотворил Бог Дафану, Авирону и Корею: как разверзлась земля и поглотила их за сопротивление! Бойся же и ты, чтобы не случилось что с домом твоим!» Услышав это, святой Иосиф затрепетал. Он всегда боялся Бога, а не людского мнения, но вот в миг испытания смалодушествовал. Праведный старец немедленно изъявил раскаяние и готовность обручиться с Девой, Которую первосвященник вверял ему как величайшее сокровище храма. Так начинался путь праведного Иосифа Обручника к Вифлеемскому предивному чуду – путь недоумений и тревог, приведший к небывалой радости и неслыханной чести.

Мнимый брак, обручение Пречистой Марии и святого старца Иосифа было деянием Божественного Домостроительства: от человеческой злобы укрывалась тайна Девственного Рождения. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Когда иудеи бесстыдно перетолковывали и то, чему имели примеры в Ветхом Завете, чего бы не сказали, услышав о зачатии Девою? Превратно поняв совершившееся, они побили бы Деву камнями. Премудрость Божия устранила все эти затруднения: устроила Богоприличное Рождество Слова от Девы и Саму Деву охранила от ненависти врагов Христовых».

Пречистой Богоневесте трудно было покидать храм, где все дышало присутствием Возлюбленного Господа. Но Ей было откровение Свыше – повеление следовать за Своим старцем-хранителем в его дом. И Дева Мария смиренно повиновалась воле Небес. Она последовала за праведным Иосифом в Назарет – туда, где ждало Ее не земное замужество, а таинственный Небесный брак.

С Ее приходом тихое счастье, священное умиление вошло в дом назаретского плотника. Души святого старца коснулись волны благодати, исходящие от Пренепорочной Марии. Праведник любовался благоговением Ее молитв, вкушал сладость Ее немногословных речей, посвященных только Всевышнему и Всесовершенному. Святой Иосиф смотрел на Нее не как на человека, а как на Небесное видение. В душе он преклонялся перед своей Обручницей – он понял, что эта Дева воистину не могла принадлежать никакому земному мужу, но только Самому Творцу. Да, конечно, на праведного старца сыпались злые насмешки соседей. Но он сам удивлялся, насколько безразличны были для него эти кривотолки «сынов Израиля». Святой Иосиф был поглощен созерцанием нежданно явленного ему живого чуда. Вблизи от Пресвятой Девы он чувствовал восторг, бывший сродни молитвенному восхищению, когда душа в чистом порыве ощущает близость рая Божия. Все его сомнения развеяла и растворила в себе благодать Божия.

А Пречистая Мария и в доме мнимого своего мужа продолжала то же смиренное, посвященное Единому Господу житие, какое прежде вела в Иерусалимском храме. Молитва, рукоделие, чтение Священных книг Ветхого Завета… И среди благоговейных раздумий все чаще приходила к Ней мысль о будущей Матери Спасителя мира. Пренепорочная думала о Той неведомой Деве, что, по слову пророка Исаии, родит Сына с Небесным именем «Еммануил» (Ис. 7, 14), что означает «С нами Бог»; мечтала о Той, Которой, как провидчески воспевал царь Давид, Сам Господь скажет: Стала Царица одесную Тебя (Пс. 44, 10). О, как пламенно хотела скромная Дева из Назарета стать хотя бы последней из рабынь таинственной Девы – Матери Спасителя!.. И вот, когда Пречистая Мария всецело предалась этой тихой и смиренной мечте, – свершилось! Преклонился к земле Всевышний Бог. Это событие мы с вами празднуем на праздник Благовещения.

Благовещение! Непостижимое Таинство брака Всеобъемлющего Творца! Здесь, на пылинке-земле, среди падших и грешных людей Предвечный Бог увидел Свое Небо небес, обрел Невесту Свою! Да, то была Всеблагая воля Господня – воля о Воплощении Всесовершенного Сына Божия, Второй Ипостаси Святой Троицы для спасения заблудшего человечества. Но и эта всемогущая воля (страшно сказать!) ничего бы не смогла сделать для гибнущего мира, если бы навстречу воле Милосердного Господа не простерлись, во всей своей чистоте и совершенстве, любовь и свободное согласие тихой Девы из Назарета. Впервые так стремительно и самозабвенно, так смело и смиренно, так бесконечно высоко было это восхождение души к высотам Всевышнего Божества «из бездны»: из земного праха, из мира, лежащего в оковах зла и утопающего в грязи. Из глубины глубин – на высоту высот возносилась Дочь человеческая. Тем прекраснее явилось сияние Ее подвига.

По слову преподобного Иоанна Дамаскина: «Что чище Девы, что непорочнее Ее? Ее столько возлюбил Бог – Высочайший и Чистейший Свет, что через нашествие Святого Духа существенно соединился с Нею. Соединился, чтобы родиться от Нее Совершенным Человеком, не соединяя и не смешивая свойств».

Пресвятая Мария не удивилась, увидев Архангела Гавриила: в Иерусалимском храме Она привыкла встречать Своего Серафима-хранителя, лицом к лицу беседовать с ним. Поразительным было приветствие Небесного вестника: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами (Лк. 1, 28). Что это могло значить? Почему Ее, скромную Деву, Архангел называет Благодатной? Чем могла Она, Назаретская Затворница, снискать особое благословение между множеством земных жен? Пречистая Мария никогда не думала о Своих достоинствах, считала Себя ничем пред Всевышним Возлюбленным. А в архангельском приветствии звучала хвала, от которой трепет объял Ее кроткую душу.

Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1, 30) – эти слова Архангела несли Ей великую радость, нежданный Небесный отклик на Ее святое чувство. Но дальнейшая речь Серафима не вмещалась в сознание Девы: Зачнешь во чреве и родишь Сына (Лк. 1, 31). Все Пречистое существо Ее противилось земной страсти, предшествующей деторождению, так неужели и Ей в этом предстоит «путь всякой плоти»? Ведь Пречистая дала нерушимый обет Господу Своему – священный обет не знать иного чувства, кроме любви к Нему! И защищая это священное сокровище Своего сердца, Дева дерзнула возразить Архангелу: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1, 34). Ответ был страшен в своем величии: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 35). Небесный Жених протягивал руку земной Невесте Своей.

На такой неприступнейшей, Божественной вершине закружилась бы любая голова. Только духовно слепой гордец, не видящий своей нечистоты, может «согласиться» на любую Небесную почесть – таковые становятся жертвами демонов, являющихся в ангельском облике. Но истинный праведник, как бы велик духом он ни был, знает о «семени тления» в своей душе. Так, величайший из смертных, святой Иоанн Предтеча считал себя недостойным даже коснуться обуви Христа Господа. Так же сильнейшие духом из святых мужей и жен, услышав нечто подобное сказанному Деве, рухнули бы ниц с криком: «Недостоин я, Господи!». Но Дева – Одна из всего человеческого рода – явилась Пречистой. И Ее ответ Высочайшему обетованию архангельскому был единственно достойным зова Божия, несравненным в чистом смирении: Се, Раба Господня (Лк. 1, 38).

Ни тени гордости, ни капли тщеславия не было в этом отклике Богоневесты на призыв Ее Владыки. Это смиреннейшая Служанка, Рабыня, принимала от Господина предназначенный Ей удел. Судьба Девы сбывалась несказанным счастьем, но с такою же готовностью приняла бы она волю Господа Возлюбленного, если бы благоугодно Ему было обречь Ее адским страданиям. Что угодно было Богу, того же, точно того же желала Богоневеста. Совершенная любовь Пресвятой Марии явилась достойной Господней Любви. Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38), – сказала Она благовествующему Архангелу. Это «да будет» явилось Ее тихим «да!», сказанным Всевышнему Супругу. В этот миг в осененном Богом Духом Святым теле Пречистой Девы начала ткаться плоть Богочеловека, Сына Божия Иисуса.

Всей полноты Божественного союза удостоилась еще на земле Пресвятая Мария. Вскоре Она услышала и приняла в Свое сердце сладчайшее звание: Матерь Господа, Матерь Божия, Богородица. Так во вдохновенном порыве исповедала Деву праведная Елисавета: И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? (Лк. 1, 43). Благодатной – несущей миру Божественное благо спасения, благословенной между женами – единственной из матерей, являющейся Матерью Самого Бога Истинного, становилась Пречистая Дева. Но не превозношением, а смиренным благодарением встретила Избранница неизмеримую славу Свою, не Своими совершенствами, но безмерным снисхождением Всевышнего объясняла Она Свое возвышение: Возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1,47–48).

И уже тогда Матерь Вечной Жизни сознавала, что милость Создателя, Божественное спасение явлено не Ей Одной, а всем праведным и Боголюбивым людям: Милость Его в роды родов к боящимся Его; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных (Лк. 1,50,52). Сладчайшее Небесное счастье было даровано Пренепорочной Марии. Однако земной Ее удел казался жалким и убогим. Ее считали женой старика, бедного ремесленника из назаретского захолустья. Скромная одежда, скудный быт, труд швеи и переписчицы священных книг… Благословенная бедность! Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Только откроешь Евангелие – увидишь Деву, сподобившуюся Духа, и Ангела, беседующего с Нею. Тотчас отвергнешь все житейское и будешь смеяться над всем земным».

Но скромность земного бытия, родная и желанная для смиренной Девы, была лишь легчайшим из Ее испытаний. Ее Божественный Сын приходил в мир, чтобы принять на Себя боль всего заблудшего человечества. И Его Пресвятой Матери, возносимой к Божественности, должно было разделить со Своим Сыном и Господом нечеловеческое страдание Его. Эта пытка «пронзающим душу оружием» послужила для души Самой Пречистой огнем испытаний, в котором, подобно страданиям Христовых мучеников, величайшей духовной болью и терпением словно выжигались из Ее человеческого существа разные неизбежные недостатки, которые Она неизбежно унаследовала от первородного греха, как дочь Адама; в этих духовных страданиях закалялась и просветлялась Она до Божественного самоотвержения, до недоступного высшим Архангелам чистейшего сияния Небесной Царицы.

На позор пришел в этот мир Пречистый Господь Иисус – на клевету, оплевание, пощечины, терновый венец, на постыдную Крестную казнь, предназначенную худшим из злодеев. Путь Пречистой Его Матери начался с нравственного креста, с жесточайшего из женских позоров. Безвинная вина, мнимое прелюбодеяние истерзало Ее чистейшее стыдливое сердце. Уже невозможно было скрыть, что Дева ждет Ребенка. И это понял праведный Иосиф Обручник. Какая боль – этот мрак подозрений в гнусном грехе – для Нее, так свято отторгавшей от Себя все нечистое. На Непорочную Голубицу надвигалось еще и публичное поношение, свирепая и издевательская смерть. В отличие от нынешней развратной «цивилизации» иудейское общество крайне сурово относилось к мерзости блудных страстей. Стоило праведному Иосифу заявить о своих подозрениях в «бракоокрадованности» – и толпа ревнителей закона Моисеева побила бы Деву камнями. Пресвятая Мария знала обо всем этом, но не пыталась отвратить от Себя угрозу. Поверил ли бы святой Иосиф, если бы его Обручница открыла ему тайну Благовещения? Да, поверил бы – светлой и верующей была душа праведного старца. Но избранница Божия не считала Себя вправе делиться с земным человеком тайной Господа Своего. Она молча сносила Свой безвинный позор, готовая принять любую волю Всевышнего и возблагодарить за любую участь Бога Возлюбленного.

Тяжкими были страдания и праведного Иосифа. Ветхий Завет называет ревность чувством жестоким, как ад (Песн. 8, 6) и утверждает: … ревность – ярость мужа, и не пощадит он в день мщения (Притч. 6, 34). Существует множество примеров того, как адское пламя ревности доводит людей до безумия, убийства и самоубийства. А чувство, испытываемое праведным Иосифом, было еще жесточе обычной ревности. Не простую женщину видел он в своей Обручнице – он преклонялся перед Нею, высочайшим смыслом и освящением его жизни сделалась Дева. Боголюбивый старец смотрел на Деву как на Живую Святыню, доверенную ему храмом, и гордился, что его бедное жилище приютило эту Чистейшую Лилию. А теперь святой Иосиф всеми силами своего сердца не хотел верить, но – увы! – не мог не доверять глазам своим. Неужели Небесная Гостья, озарившая чистым сиянием его скромный дом, так пошло и мерзко пала? Неужели низкой ложью были благоговейные Ее молитвы, тихая возвышенность Ее речей? Как страшно, как невыносимо страдал праведный Иосиф, думая о поругании своей святыни. Адский огонь ревности бушевал в нем, требуя отомстить Той, Которая причинила ему такую боль. И древний Закон, которому праведник всю жизнь был верен, требовал того же – отдать преступницу на суд и на казнь. С закипающим, готовым захлестнуть его душу и все вокруг гневом праведный Иосиф вопрошал, как это поется в тропаре на часах в Навечерие Рождества, сочиненном святителем Софронием Иерусалимским: «Мария, что дело сие, еже в Тебе вижу? За честь – срамоту; за веселие – скорбь; вместо еже хвалитися укоризну ми принесла еси. К тому же терплю уже поношений человеческих: ибо от иерей из церкве Господни яко непорочну Тя приях, и что видимое?» Но так восклицал он только во глубине своего истерзанного сердца. Высокий духом, святой Иосиф нашел в себе силы победить страсти гнева и ревности. Ни слова упрека не сказал праведный Обручник своей Обручнице. Он молчал.

Так молчала эта святая чета. Не было семейных сцен и скандалов, не было крика и рыданий. Была тишина – ужасная для обоих, исполненная нестерпимой внутренней боли. Пытка тишиной.

Нет, святой Иосиф не мог отдать Обручницу на публичный позор, на побиение камнями. Слишком глубоко и прекрасно было его восхищение Девой, никакой видимый грех Ее не мог убить этого чувства. За вспышкой ревности и гнева пришло к святому Иосифу жгучее сострадание к Ней, может быть, обманутой, коварно обольщенной. Праведный старец понимал, как мучительно Ее положение, как терзают Ее стыд и печаль. Пусть Закон требует расправы над Нею, но святой Иосиф, дотоле вернейший блюститель отеческих заповедей, теперь дерзал не подчиниться Закону. Живое, кроткое, доброе сердце его не вмещалось в каменные рамки древних установлений – не справедливости, а милости хотел он для несчастной Обручницы своей. Так кроткий древодел из Назарета стал первым из праведников, на крыльях милосердия поднявшихся над Ветхим Заветом.

Хотя праведный Иосиф пытался скрыть от всех «бурю своих сомнительных помышлений», Пречистая Дева понимала, конечно, что происходит в душе Ее Обручника. Она испытывала острую жалость к доброму старцу, давшему приют Ее сиротству, окружившему Ее бережной заботой, делившему с Нею и кусок хлеба, и священное молитвенное умиление. Но чем могла Она помочь этому прекрасному человеку? Как могла разрушить это горестное недоразумение Дева, Хранительница ненарушимой тайны Высочайшего Божества?

И что было делать праведному Иосифу? Он считал себя уже не праведником, а беззаконником, поскольку не отдавал преступницу на суд. Но на большее он не дерзал: болезненно чуткая совесть не позволяла ему стать покровителем греха. Святой Иосиф был человеком истинно добрым, а не «добреньким» – он не мог потакать нечистоте и тем соучаствовать в ней. «Бракоокрадованной» было не место в доме богобоязненного праведника. И святой Иосиф, не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее (Мф. 1, 19), то есть дать Деве «разводное письмо» без объяснения причин расторжения брака (это не противоречило обычаю). Придя после долгих и скорбных бессонных ночей к такому решению, праведный Иосиф наконец уснул. Сон его был дивен.

Святой Иосиф удостоился своего благовещения. В тонком сне он узрел Архангела Божия, сказавшего кроткому назаретскому плотнику: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1, 20–21).

И утверждая нареченного отца Спасителя в вере, Архангел напомнил ему пророчество Исаии: Се, Дева… родит Сына (Ис. 7, 14).

Какое торжество! Какое ликование охватило душу праведного старца, когда он пробудился от чудесного сна! Ни мгновения не сомневался святой Иосиф в правде слов Небесного вестника – ведь старец был верным, истинно верующим. Как звенело и пело в его восхищенной душе сознание: Дева невинна! Она – чудесная Мать Спасителя народа! Она достойна всяческого поклонения и служения, Она – святейшее сокровище Божественное! И тут же горько-прегорько каялся святой Иосиф в низменности своих подозрений, которыми он, ничтожный, дерзнул оклеветать Матерь Мессии. Но вновь очищенное покаянными слезами сердце праведника обнимала несказанная, райская радость. И каким блаженством, каким счастьем было для праведного Обручника обратить наконец к Пресвятой Деве наполненный слезами взор – и увидеть тихую и благодарную Ее улыбку, встретить ту же радость в Ее лучистых глазах. Ей не надо было ничего рассказывать, ничего объяснять. Гроза миновала: Всеблагой Бог, разрешающий все вопросы, скорбь претворяющий в блаженство, явил всерадостную милость Свою.

Так Пречистая Дева-Матерь и праведный Иосиф, которому выпала несравненная честь считаться земным отцом Сына Божия, в тяжком искушении мужали и возрастали к Небесной славе. После пытки стыдом и мнимым позором их смирению уже не грозила опасность возгордиться причастностью к Рождеству Царя царствующих. Так премудрость Божия воспитывала и охраняла души Пресвятой Избранницы и святого избранника. Так приобщались они этой душевной болью к будущим страданиям Христа – Искупителя мира.

Быв однажды искушен «бурей сомнительных помышлений», праведный Иосиф более не поддавался никаким искусам. Все свои силы положил святой старец на дарованное ему служение Сыну Божию и Пречистой Матери Его. Труды и опасности на этом пути счастьем почитал для себя праведный Иосиф. Куда девалось его былое малодушие, его оглядка на людское мнение? Конечно, бездуховный, пошлый мир стал снова насмехаться над ним: вот, дескать, старик не только мужем, но и отцом сделался. Но святому Обручнику не было до того дела, в душе он отвечал хулителям: «Аз испытах и весть приим от Ангела, уверихся, яко Бога родит Мария несказанно». Твердый в вере, праведный Иосиф знал о себе, что он не муж и не отец, а хранитель Божественной Святыни, служитель высочайшего Господня Таинства, и это сознание окрыляло боголюбивого старца. И прежде окружавший Деву добротой и заботой, теперь он смотрел на Пренепорочную Марию с необычным трепетом и благоговением. Как священники служат во храме Всевышнему, так же вершил свои заботы о Матери Божией смиренный Иосиф. Духовным взором он созерцал светлейших Ангелов, воспевающих Деву, Которая грядет родить Господа. Пречистая Дева стала для него Путеводительницей.

По слову церковного песнопения, Пресвятая Мария как бы взывает к верному спутнику Своему Иосифу: «Отложи страх всяк, преславное познавая: Бог нисходит на землю милости ради, во чреве Моем ныне аще и плоть прият. Его же Рождаема узриши, якоже благоизволи, и радости исполнився, поклонишася, яко Зиждителю твоему. Его же Ангели поют непрестанно и славословят со Отцем и Духом Святым». Повинуясь этому Небесному зову, следовал святой Иосиф за Девою Богородицей по дороге в Вифлеем.

Одно тревожило праведного Иосифа – что не может он своей старческой рукой оградить Пречистую Марию от житейских невзгод, что не под силу ему, бедняку, обеспечить уют и достаток Матери Всевышнего. Но кроткой улыбкой успокаивала Дева верного служителя-Обручника: что значили мелочи мирских неудобств по сравнению с дарованным им Божественным сокровищем? Они были бедны на земле – и неизмеримо богаты на Небе.

В Вифлеем из-за затеянной римским императором переписи населения им пришлось идти, когда Деве уже наступило время родить. Вновь взволновался старец-хранитель: как Она выдержит путь? И опять Она успокоила его ласковым взглядом: благая воля Господня да будет над нами! Денег нанять повозку не было, и они шли пешком, медленно, очень устали. В Вифлееме их никто не ждал, из-за переписи гостиницы были переполнены, доброта тех, кто мог приютить странников в своих личных домах, уже иссякла. Праведный Иосиф обошел весь город, стучался у множества ворот – двери открывались и вновь захлопывались перед бедно одетым стариком и его Спутницей, ждущей Ребенка. Наверное не раз слуги богатых домов осыпали их грубой бранью: куда лезете, нищий сброд? Порой святой Иосиф печально оглядывался на Деву, – и снова утешала его безмятежная улыбка Пречистой: терпение, все хорошо, Господь с нами! Наконец кто-то, то ли сжалившись над бесприютными, то ли в насмешку указал им пещеру, куда загоняли от непогоды скот. То был славный в веках, ставший святыней человечества Вифлеемский вертеп!

Слабым и беззащитным является новорожденный ребенок в этот суровый мир. Таким же беспомощным казался Дивный Младенец, родившийся почти две тысячи лет назад холодной зимней ночью в захолустном городке Вифлееме. В загоне для скота, на жесткой соломе родился Он, и Пречистая Мать запеленала Его в кусок грубой ткани, и только животные – осел и вол своим дыханием согревали воздух вокруг Него.

Более жалкую и унизительную картину рождения трудно себе представить. Но в тот же самый миг песнь могучих Архангелов и светлых Ангелов потрясла радостью Вселенную. Счастливым предчувствием дрогнули сердца всех людей, искавших Божией любви и справедливости. Возвеселилась земля, дотоле проклятая и обреченная произращать терния и волчцы (Быт. 3, 18). А в адской бездне заскрежетал зубами человекоубийца-сатана и надеждой на освобождение окрылились души томившихся там древних праведников.

В тот миг Всемогущий Бог оделся в слабое человеческое тельце. Создатель земли и небес лежал на соломе среди бессловесных животных. Превечный Сын Божий стал Младенцем Иисусом, чтобы спасти изменившее Небесному Отцу погибающее человечество.

Как же страшен был ветхозаветный мир, если в нем Божественному Младенцу не нашлось лучшего места, чем кормушка для скота, если Солнце Правды должно было восходить в убогой пещере! То был мир безнадежности и безысходности, где царствовало зло, откуда после недолгой скорбной жизни даже лучшие из людей уходили во мрак преисподней. Но родился в Вифлееме Христос Искупитель – и мир преобразился, и перед духовным взором рода людского открылась ширящаяся тропа в Небесное Царствие. Об этом Божественном благодеянии святитель Иоанн Златоуст говорит: «Представьте себе, что солнце умалило себя и сошло на землю – не сожигая ее и не сокрушая, но согревая, освещая и оживотворяя! Так вечное Солнце Правды – Христос Господь – снисходит на малую землю, к существам немощным, слабым, грешным, – да просветит, оживотворит и спасет их!»

Всемогущий Сын Божий мог избрать для земного Рождества Своего самый пышный царский дворец на земле, мог Он возлечь и в знаменитом Иерусалимском храме. Это Ему и подобало, и даже несравненно большее. Но нет! Своим нищенским, по людским понятиям, явлением в Вифлеемском вертепе Всевышний показывал ничтожество всего, что называет великим, чем дорожит падший мир: царств и держав, сокровищ и роскоши, славы и могущества, даже уюта и покоя. Божественный Младенец лег в яслях – кормушке для скота, чтобы научить смертных отрешаться от грубой видимости и познать Небесную высоту смирения. В мире не было ничего царственнее Вифлеемской пещеры, ибо в ней просиял Царь Небесный.

Господь Спаситель пришел на землю не собирать дань, не принимать дары, а Сам с Божественной щедростью одаривать тех, кто способен воспринять Пречистую Милость Его. Страшна, невыносима для взора грешников слава Господня! «Если бы угодно Ему было прийти непокровенным Божеством, кто мог бы вынести сие? Посредством же тела Он возглаголал к человекам», – говорит преподобный Макарий Великий. Ставший Сыном Человеческим Сын Божий, Господь Вседержитель, единым словом могущий создавать и разрушать миры, вызывающий трепет у восхищенных ангельских Сил и ужас диавольского царства, обратил к людям тишайшее слово учения любви.

Пронизывающий зимний ветер, сырость и мрак вертепа, каменная постель с охапкой соломы на ней – вот что встретило на земле Божественного Младенца. Он возлег, словно бы распялся на яслях для скота – как впоследствии на позорном кресте. В Вифлееме явилось уже предвестие Голгофы. Но на это и пришел Всещедрый Богочеловек – чтобы всецело, беспощадно к Себе отдать Себя роду человеческому, насколько люди могут вместить этот Дар.

Пребогатейшая Бедность, Вселенную оглашающая Тихость, Всесильная Слабость, Царственные унижения и страдания Божественные! По слову апостольскому: Рождеством Бог вводит Первородного во Вселенную (Евр. 1, 6), то есть Предвечный Единородный Сын Божий благоволит вновь взять владычество над отпавшим от Бога и осквернившимся видимым миром. Вместо диавола-душеубийцы, льстивым соблазном поработившего род людской, человечество, а с ним и вся зримая Вселенная обретали Всеблагого Владыку, Господа Человеколюбца. Всещедрый Бог соизволил Сам искупить нас из рабства греху и аду – ценою, драгоценнейшей всех сокровищ духа и вещества: страданиями и Пречистой Кровью Сына Своего. Этой непостижимой, непобедимой победой Господней вырван мир из когтей духа злобы. Заблудшим людям дарована возможность спасения. Начало Воцарения Вселюбящего Создателя над прощенным творением – в вертепе Вифлеемском. Святой праведный Иоанн Кронштадтский восклицает: «Кто же этот Младенец, Которого держит на пречистых руках Своих Пресвятая Дева Мария? Это Бог, Сам Сущий, приведший все из небытия в бытие, Который державою Своею содержит всю тварь и Промыслом Своим строит мир. Это – высочайший Художник, Который, создав всю тварь видимую из четырех стихий, составил годовой круг из четырех времен года: весны, лета, осени и зимы. Это Творец и Бог духов и всякой плоти; Его трепещут умные все ангельские Силы; Его поет солнце; Его славит луна; Ему присутствуют звезды; Его слушает свет; Его трепещут бездны и водные, и воздушные, и бездны адовы; Ему работают все источники водные. Он распростер небо; Он основал землю; Он оградил море песком; Он украсил землю цветами; Он произращает все хлебные злаки и все плоды земные; Он разлил для дыхания тварей воздух; Он образует младенцев в утробах матерей; Он – питатель всякой твари! Ему служат ангельские Силы; Ему поклоняются архангельские лики; от страха неприступной славы Его многоочитые Херувимы и шестокрыльные Серафимы, стоящие и облетающие около Престола Его, покрывают лица Свои… Сей-то Бог неописанный, безначальный и неизглаголанный пришел ныне к нам на землю, приняв зрак раба. Ныне Небо и земля составляют один собор и прославляют вместе Рождество Богочеловека».

Сонным был дольний мир в час вершащегося ради его спасения торжественного Рождества Господня. Тьма духовной слепоты окутывала человечество. Бодрствовали только трудолюбивые простецы-пастухи около овечьих стад, да из далекой Персии торопились, подгоняли своих медлительных верблюдов мудрецы-волхвы, ведомые таинственной звездой Рождества. Но спячка временного мира искупалась светозарным ликованием вечного мира Горнего. Вот услышали пастухи весть о Рождении Спасителя человечества – и явилось многочисленное воинство Небесное, славящее Бога (Лк. 2, 13). Это ослепительное появление легионов Небожителей не было знамением для уверения пастухов – простым, чистосердечным людям довольно было бы услышать всерадостную весть от одного Ангела. Но необъятное Горнее Царствие как бы не вмещало всей радости духов добра о Рождении Господа, Милующего падший мир, – и ангельский лик зримо явился над землей с праздничным славословием.

Неразумное творение сделало все, что могло, чтобы почтить земное Рождество своего Творца. Небеса в честь Царственного Пришельца зажгли путеводную звезду. Земля приютила Божественного Младенца в своих недрах – в Вифлеемской пещере. Бессловесные животные – вол и ослик пытались обогреть Пречудное Дитя своим дыханием. А разумная тварь, человеческий род – чем встретил он Создателя и Спасителя своего? Дверями вифлеемских домов, захлопывающимися перед Пречистой Матерью Господней? Горами нравственной грязи, завалами лжи и преступлений, которые предстояло разгребать Господу Иисусу? Все так. Но все же у падшего рода людского нашлось Сокровище, оказавшееся достойным даром Самому Всевышнему.

Презрев дворцы царей и вельмож, Всевидящий Бог узрел на земле достойный Себя Царственнейший Чертог – Пренепорочную Деву Марию. Вселюбящий Создатель изначально желал от разумных созданий Своих одного – ответной любви к Нему, свободной и чистой любви сердец человеческих. И вот наконец в Пресвятой Марии обрел Всесовершенный Господь любовь совершенную и Пречистую. Одушевленный Чертог, Одухотворенный Храм Божий – Приснодева приняла в Себя, принесла в мир и первая из людей поклонилась Сыну Своему и Господу.

Вот бесценный дар человечества Создателю своему – Дева-Матерь. Это Она, Дочь человеческая, смиренным стремлением к Всевышнему, дивной красотою души и жития Своего склонила Бога Небесного сойти на землю. Пресветлое земное сердце Богородицы оказалось способно вместить Превечный Свет. Любовь Пренепорочной Голубицы стала Престолом Господним, возвысившимся над Престолом Славы, созданным любовью высочайших и чистейших духов. По слову святителя Димитрия Ростовского: «Целый лик Херувимов, число которых бесконечно, тысячи тысяч, тьмы тем, на которых Бог почивает, – все они уступили свою роль одной Деве, Пречистой и Преблагословенной Деве Марии!».

Из мутного хаоса падшего мира взывали к Всевышнему, расцветали пламенными цветами боголюбия сердца искателей правды Господней. Сквозь древний мрак пробивалась золотая цепь праведных семейств, святых мужей и жен. Их потомки наследовали и умножали сокровища духа, обретенные благочестивыми предшественниками. Венцом их подвига стала Пречистая душа и Пресветлое сердце Девы Марии.

Матерь Божия есть дар земной святости Небесному Отцу. Но при чем же здесь мы с вами, непотребные и недостойные, бесконечно далекие от духовного величия святых подвижников? Почему и от нашего имени Церковь Христова воспевает ко Господу: «Мы же Тебе приносим – Матерь-Деву»?

Пресвятая Мария – Дочь человеческая, Она из рода нашего, Она лучшая и чистейшая, но – Одна из нас. Духовная красота Приснодевы незримо разлита по всему человечеству, привлекая и к нам милость Избравшего Ее Всевышнего. И мы, при всей слабости и греховности нашей, можем стать причастны Божественному избранию, если поборем в себе греховные страсти, слезами покаяния омоем себя от скверны и последуем высокому порыву Пречистой Девы – отдать Всевышнему чистое, любящее сердце наше.

Матерь Божия явилась Одигитрией – Путеводительницей людей к спасению. Деве последовал праведный Иосиф Обручник, от бури сомнений перешедший к блаженной вере, ставший причастником величайших Таинств Божиих. Чудесная картина – Дева-Мать с Богомладенцем на руках – открылась добросердечным пастухам и ищущим Небесной мудрости волхвам. Так во все времена, так и в нынешние предпраздничные часы Преблагословенная Богородица указывает роду христианскому путь к всерадостному духовному Вифлеему.

Призывая следовать за Девой-Путеводительницей, с начала годичного круга Святая Церковь празднует светлые события Ее пути – Рождество Пречистой, Ее Введение во храм, Благовещение… И вот уже досягают наших духовных взоров лучи Христова Рождества, беззакатное сияние Солнца Правды. Близится торжественный Небесный Вифлеем, где земная Дева рождает Бога-Спасителя!

Пречистым Своим Рождеством освятил Господь Иисус и наше рождение. Открываются нам священные врата Вифлеемской пещеры, откуда высокая тропа благочестия ведет к Воскресению Христову, которое должно стать нашим с вами воскресением и Пасхальным обновлением души и предваряет собой Всеобщее Воскресение тел. За зимней ночью Вифлеема наступает невечерний день Царствия Божия.

Не историческим событием, совершившимся во глубине веков, должно являться для верных Рождество Христово. Иисус Сладчайший благоволит родиться сейчас и здесь – в душе каждого из нас. Но вот некогда праведный Иосиф Обручник стучался у множества дверей, пытаясь найти приют для рождения Спасителя мира, и всюду наталкивался на бездушный отказ, пока ему не указали на скотский вертеп. Так же и ныне – «сыны погибели» и слышать не хотят о Сыне Божием, зовущем их отказаться от нечистых страстей ради вечности. А мы, называющие себя христианами? Увы! Как часто наши души, где должен обитать Божественный Искупитель, оказываются темнее, холоднее и грязнее Вифлеемской пещеры. Как часто наши любовь и вера уподобляются свечному огарку, не способному ни согреть, ни осветить, и как беспечно устилаем мы свои внутренние обители колючим мусором греха. Так ли должно встречать Божественного Гостя? «Какая польза мне, что это непостижимое таинство Рождества происходит всегда, если оно происходит не во мне?» – вопрошает блаженный Августин. Так Рождественская радость, святой мир Христов проходит мимо оскверненных сердец, и потому жизнь нераскаянного грешника остается пустой и безотрадной.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Пречистая Богородица великой любовью привлекла к Себе – и ко всему роду нашему – Божественную благодать. Откликнувшись на человеческий зов, Всевышний даровал людям Самого Себя. Вместо Престола херувимского Христос Бог возлег в маленьких и жестких Вифлеемских яслях. Маленьким и жестким бывает сердце человеческое, но почивает в нем Господь-Спаситель, когда рождается в нас стремление к чистоте и высоте, порыв к Божественной любви.

Послушаем же священномученика Владимира (Богоявленского), который в недавние времена своею кровью показал благодарность и любовь ко Христу Господу: «Дар Небесный – тот Богомладенец, от Которого зависит наше счастье и без Которого мы погибли бы. Мы не имели бы никакой части в Небесном блаженстве, если бы для нашего спасения не родилось это Божественное Дитя. А такая радость сама собою вызывает смиренную благодарность к Богу. Но истинная благодарность не в словах только, а и в делах. Сделаем Богу подарок небогатый и, однако, самый любезный Ему – отдадим Ему наше сердце», ибо Ему подобает всякая слава от святых сердец и небесных Сил: Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

О значении Рождества Христова

Возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам Спаситель, Который есть Христос Господь.

Лк. 2, 10-11

Христос раждается, славите!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Рождественская ночь светлее всякого дня, потому что не просто солнце, а Солнце Правды восходит над землей. Маленькие свечки в наших руках – они ярче сияющих звезд. На улице зима, а в наших душах весна цветущая. Ибо Младенец родился нам – Сын дан нам; имя Ему: Бог крепкий (Ис. 9, 6).

Если бы сейчас нашим земным чувствам вдруг открылась картина духовного мира, сколько великих чудес предстало бы перед нами! Мы постигли бы, с какой добротой смотрят на нас прекрасные Ангелы, как радуются нашему празднику светозарные небесные Силы. Мы воочию увидели бы высочайшее таинство: как вступает в наш храм любвеобильная Царица Небесная, а на руках Ее покоится Божественный Сын.

Это дивное зрелище откроется нам во всей полноте, если мы будем достойны Небесного Царствия. Но уже здесь, на земле, мы можем предчувствовать счастье вечной жизни и радостно приветствовать Жизнодавца Господа: «Таинство странное вижду и преславное: Небо – вертеп, престол херувимский – Деву, ясли – вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог, Егоже воспевающе величаем».

Все доброе и прекрасное в этом мире приветствует рассвет: поют птицы, благоухают цветы, небосвод расцвечивается нежными красками. Вот так же лучшие сыны и дочери рода человеческого ликуют, духовным взором созерцая зарю Рождества Христова, духовным слухом внимая ангельскому песнопению: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!'(Лк. 2, 14). Это торжество всей Вселенной, встречающей утро спасения, дивное явление миру Богомладенца Христа.

Тяжко в одиночестве превозмогать сырую холодную ночь. Подобную ночь переживало человечество до благодатного пришествия в мир Сына Божия. Лишь Он, безгрешный Искупитель, был властен рассеять мрак греха в падшем мире. «К чему праотцы столь сильно стремились, что пророки предвозвещали и праведные желали видеть, то сегодня совершилось», – возглашает о Боговоплощении Ефрем Сирин. В лице Сына Божия вся Святая Троица примирилась с изнемогшим от вражды родом человеческим.

В ветхозаветных сумерках люди могли прозревать всемогущество и правосудие Божие, но лишь таинство Рождества высветлило перед нами Божественную любовь. Как же дорог человек Господу, если ради нас Сын Божий возлег в холодной пещере, на соломе, среди бессловесных животных, если Он пришел испить за нас всю горечь падшего мира! Богомладенец Иисус принес нам освобождение от древней клятвы, которую навлек на себя человек изменой своему Создателю. Любовью Господней был искуплен позор людского грехопадения: Всевышний простил заблудших и вновь зовет их к Себе, в Царство добра и света.

Сын Божий из любви к людям стал Сыном Человеческим. Земные родители празднуют появление на свет своего ребенка, надеясь, что он будет утешением в жизни, гордостью, опорой и кормильцем в старости. Так как же все человечество должно торжествовать Рождество Иисуса Христа – Источника вечного счастья, Подателя Небесной пищи, Спасителя мира! У человечества родился небывалый Сын, Который ведет его к Небесному Отцу. С Богомладенцем Иисусом мы становимся детьми Всемогущего Бога. Ныне земля и небеса, ликуя, празднуют примирение, более того – усыновление человека своему Творцу.

С древности набожный русский народ по-детски радостно встречал Христово Рождество. В Светлую ночь и стар и млад благоговейно воспевали в храме Рождшегося Спасителя. А потом зажигались свечи на елках, начинались шествия с вифлеемской звездой звучали наивные и трогательные колядки… Умиляясь боголюбию простых сердец, святитель Димитрий Ростовский обращается к народу: «Здравствуйте, радуйтеся, веселы ликуйте. А Христа Рожденнаго все купно празднуйте».

Как далеко еще нам до того истинно всенародного торжества, каким была встреча Рождества Христова на Святой Руси. Как долго наше Отечество уподоблялось темному и пустому вертепу-пещере, над которым не останавливалась Вифлеемская звезда. Много десятилетий продлилась духовная зима. Но вот теперь и к детям, и к взрослым начинает возвращаться та святая радость Рождественская, какая бывала в благословенную старину. Сын Божий призывает нас всех быть как дети, чтобы войти в Небесное Царство. Каждому христианину нужно хранить по-детски чистое сердце, умеющее верить, умеющее радоваться, умеющее любить. Скольких надуманных бед, скольких фальшивых сложностей избежали бы мы в этой жизни, если бы всегда имели светлую веру и радость о Господе! Святой новомученик российский, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) говорит: «Радости Рождества Христова никогда не стареют для нас, а мы не делаемся слишком старыми для них. Даже стоящий на краю гроба старец, подобно старцу Симеону, приходит в восторг, когда воспоминает о своем Спасителе». Весть о Рождестве Младенца Иисуса для каждого верующего становится неиссякаемым источником душевного мира, нестареющей любви, вечной жизни.

Сквозь века, сквозь тысячелетия неугасимым светом радости озаряет наши сердца Вифлеемская звезда – рассветная звезда нашего спасения. В ее благодатных лучах открывается нам зрелище, кажущееся простым, обычным, земным, – Мать и Младенец. Но кто эта Мать? Пречистая Дева, красота души Которой явилась столь совершенной, что Всевышний избрал Ее для чудесного Своего Рождества. Кто этот Младенец? В Вифлеемской пещере просиял Человеколюбивый Творец, чьею волею создана и существует Вселенная. В хрупкое детское тельце оделся Владыка мироздания, на славу Которого не могут взирать Херувимы и Серафимы.

Воспоем же песнь благодарения, «нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог». Открывается нам пречудное видение: Вифлеемские ясли, вместившие Невместимого, Сына Божия и Спасителя мира. Его ищут с копьями и мечами воины нечестивого царя Ирода. А Божественный Младенец мирно почивает, смиренно положившись на волю Отца Своего Небесного.

Доверимся же и мы Спасителю нашему Иисусу Христу, указавшему для каждого из нас время и место его земного странствия. Будем подражать безмятежности Божественного Младенца, покоившегося в Вифлеемской пещере под покровом Небесного Отца. Последуем Отроку Иисусу, смиренно возрастая вместе с Ним из мужества в мужество, от силы в силу. Станем же наперекор любым искушениям хранить в себе по-детски светлую Рождественскую радость, «яко с нами Бог, и никтоже на ны!».

Чего же хочет от нас Божественный Младенец, родившийся в Вифлееме? Ни жертв, ни подарков не нужно Ему, ибо что могут люди принести Владыке всего и всех? В веках Сын Божий нарекся сладчайшим именем – Спаситель. Одного хочет Он, одного ждет, одного просит от нас – нашего же спасения. Он готов одарить нас счастьем Небесным, лишь бы мы следовали спасительному Завету Его.

Образ Христа Искупителя – вот то чистейшее зеркало, в которое должен смотреться человек, чтобы стать достойным высшего своего предназначения. Не к темноте, а к свету, не к греху, а к святости, не к смерти, а к вечности призваны мы, освобожденные от диавольской лжи подвигом Спасителя нашего. Мы станем блаженны во веки веков, войдем в пресветлое Царство Отчее и увидим Небесного Отца, если сбережем на земле величайшее свое сокровище – чистоту сердца. Только тем, кто чист сердцем, не только открывается Пречистый Бог, но и вселяется в такого, как говорит Бог еще в Ветхом Завете: вселюсь в них и буду ходить в них (2 Кор. 6, 16). Как это будет? Таинственно – благодатью Духа Святого. Как говорит святитель Григорий Неокесарийский: «Бог воспринял человеческое тело, чтобы человек стал способен вместить в себя Его Дух», а святитель Афанасий Великий говорит: «Сын Божий стал Сыном Человеческим, чтобы сыны человеческие стали сынами Божиими (по благодати)», подразумевая в этом великое предназначение человека – обожение.

Что может подарить слабый земной человек Всемогущему Творцу, Который создал Небо и землю, Которому принадлежит весь мир? И все же лучшие из людей сумели принести свои дары Божественному Младенцу Христу. Эти дары казались различными. Однако так только казалось. Мудрые и богатые персидские волхвы сделали подношения драгоценные – золото и благовония. А бедные вифлеемские пастыри могли принести Спасителю только дар поклонения и восхищения простых своих сердец. Но достоинства этих подношений равны в очах Господних, ибо и мудрецы, и пастухи принесли свои дары с любовью. Да, такой дар угоден Господу Человеколюбцу, к каждому из нас взывает Всевышний: «сын Мой! дочь Моя! Дай Мне твое сердце!».

Путеводная звезда Рождества ярко горит для всех, кто ищет спасения. Прямою тропою спешат ко Господу люди бесхитростные, умеющие верить и любить, подобно вифлеемским пастухам. А те, кто наделен духовной зоркостью, подобно царственным волхвам, слагают к ногам Богомладенца свои земные богатства, ум, славу, смиряясь перед Божественным Светом. Да, цари и мудрецы, если они действительно царственны и мудры, должны поклониться Христу – Владыке бессмертного Царства и высочайшей Истины. Зрячее сердце и зрячий разум приходят в восхищение от зрелища тихой и бедной Вифлеемской пещеры, становящейся в святой миг Рождества несравненно прекраснее изукрашенных земных дворцов, ибо совершается в ней великая благочестия тайна: Бог является во плоти (1 Тим. 3, 16).

Воплощенной любовью явился в мир Господь наш Иисус Христос. И на зов Божественной любви откликнулись сыны Света – апостолы, мученики, подвижники Христовы – прекраснейшие сыны и дщери человечества, пламенеющие любовью к Богу и избранные Богом. Их духовному взору представала умилительная картина Святого Семейства: вслед за Пречистою Девою Богородицею и праведным Иосифом-Обручником, вслед за добрыми пастухами и мудрыми волхвами они спешили поклониться дивному Богомладенцу Христу.

Однако не только любовью был встречен Вселюбящий Господь. Как ночные твари, обитатели мрачных подземелий, злобствуют, не вынося солнечных лучей, так же сыны погибели, слуги диавола ополчились на Искупителя. С самого Рождества Своего Сын Человеческий был подвержен лютой ненависти, на Божественного Младенца дышал убийством кровожадный царь Ирод, в первые же месяцы земного жития претерпел Сын Божий бегство и скитания. Зависть, коварство и злоба нечестивых сопутствовали Единому Безгрешному вплоть до Крестной смерти Его. И поныне мы видим во множестве противников и ненавистников имени Христова.

Каковы же те «мир и благоволение», о которых возвестила Рождественская ангельская песнь? Пагубно заблуждается тот, кто хотел бы приравнять эти великие дары Господни к сытому, бездумному существованию. Мир Божий, превосходящий всякий ум (Флп. 4, 7), о котором говорит Священное Писание, означает великое примирение с Богом, единство братьев и сестер о Господе, благую чистоту человеческой совести. Здесь, на земле, где еще длится борьба добра и зла, христианин призван к бодрствованию, трезвению и духовному деланию.

Милующий Бог сошел на землю не устрашать Своим величием, а привлекать к Себе сердца. За трогательным образом Младенца Иисуса таилась всепобеждающая Сила Божества Предвечного Сына Божиего. Этой кажущейся слабостью Божественной любви, осеняющей весь земной путь Спасителя, было сметено коварство сынов погибели, разрушено страшное царство сатаны. Эту непобедимую победу, означающую Божественный мир души среди земных испытаний, даровал Господь роду христианскому.

Мы дорожим даже здешней жизнью, проходящей в скорбях и болезнях, временной, обреченной смерти. Мы хотим жить – так неужели не найдем в себе сил для порыва к жизни нескончаемой, пресветлому житию с Богом Вселюбящим? Блаженная вечность – вот награда христианину за малый труд победы над греховными страстями и нечистыми соблазнами земного существования. И в этой борьбе всегда и везде сопутствует верным Божественный Спаситель. «Пойдите к Младенцу повитому, лежащему в яслях, и ищите у Него избавления от всех зол, ибо этот Младенец – Христос, Спаситель мира», – говорит святитель Феофан Затворник.

Рушились гигантские державы, пылью забвения покрывались имена царей и правителей, сменялось поколение за поколением, но неизменно сияет миру Солнце Правды, взошедшее в Вифлеемской пещере. И если тревоги и неурядицы нынешнего времени вселяют в нас малодушное уныние, значит, мы еще не Христовы. Это означает, что мы мало верим Господу, не умеем истинно любить Спасителя нашего и доверяться Ему. «Живущии во стране и сени смертней, свет воссияет на вы, яко с нами Бог», – воспевает Святая Церковь. Да, ни злоба человеческая, ни козни диавольские не должны устрашать нас, ибо с нами Всесильный, Вселюбящий, Всеблагой Господь.

Вот уже почти два тысячелетия люди живут не в оставленном под клятвой, а в искупленном мире и призваны через Иисуса Христа быть сынами и наследниками Божиими. Если мы будем хранить веру, надежду, любовь, то среди бурь земной жизни Всевышний не оставит нас сиротами (Ин. 14, 18), никто и ничто не отлучит нас от любви Божией, не лишит вечного блаженства. Святой апостол Павел говорит нам: Немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 25). Возложим же все упования наши на Христа Жизнодавца. Если пребудет с нами благодать Божия, то перестанут страшить и смущать дух наш все переносимые испытания. Подвизаясь на пути деятельного исполнения Божественных заповедей, совершения дел любви, правды и мира, мы сможем бестрепетно преодолеть все опасности и искушения нашего тревожного века.

Земная воинствующая Церковь Христова, членами Которой дерзаем называть себя мы с вами, должна уметь распознавать знамения времени. Можно было предвидеть, что долгожданное освобождение Русской Православной Церкви из-под гнета богоборческого режима – как ни радостно само по себе это событие – не может и не должно означать какого-то успокоения. Князь тьмы диавол вплоть до Судного дня не смирится с поражением, он измышляет и будет измышлять все новые соблазны, готовить нам новые невзгоды.

Среди нынешних сложных и переменчивых обстоятельств нам равно необходимы и простая, твердая вера вифлеемских пастухов, и мудрость следовавших за Вифлеемской звездой волхвов. Если в минувшие десятилетия Церковь Российская несла крест скорбного терпения, молча источая невидимые миру слезы, то ныне перед нами открывается возможность широкой проповеди, просвещения множества душ, христианского возрождения народа. И как бы тревожны ни казались события, как бы бедны ни были наши материальные средства, как бы тяжки ни виделись труды, небрежение и леность в этом великом деле преступны. Время требует не просто служения Церкви, но служения подвижнического, в напряжении всех душевных и физических сил. Для каждого обладающего духовным слухом ныне въяве звучат слова Спасителя: Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Мф. 9, 37–38).

Такова ли наша любовь христианская, чтобы мы могли равнодушно смотреть, как рядом с нами духовно гибнут сыны и дочери русского православного народа, наши ближние, наши братья и сестры?! Так ли последуем мы Любвеобильному Христу, пришедшему в мир и омывшему Пречистою Своею Кровью тяжкие грехи человеческие, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16).

Великое счастье видеть, как тысячи людей ныне духовно рождаются во Святом Крещении, и не только дети, но и взрослые, по вере своей выходящие из купели Крещения с младенчески чистыми душами. Отрадно слышать о смиренном подвижничестве пастырей и паствы многих приходов, где восстанавливаются и созидаются храмы, звучит ревностная проповедь слова Божия, множится число идущих по пути спасения. Но как прискорбны – увы! – также нередкие среди нас теплохладность, уныние, мелочные нестроения, недостаток терпения и братолюбия. А ведь от нас с вами, от каждого из нас зависит, сбудется ли надежда на наступление того времени, когда вся Россия вновь осветится Рождественской зарей, когда оледеневшие сердца народа согреются в лучах Божественной благодати, когда в опустошенных лжеучениями умах снова воссияет образ Богомладенца Христа. И как бережно, с какою мудростью и терпением надо нам хранить и возжигать нынешние проблески этой святой зари.

В кромешной ночи, во мраке грехопадения рода человеческого воссияла путеводная Вифлеемская звезда. И ныне свет этот ярко горит в душах верных, призывая под покров высочайшей и неизреченной любви Божией. Священное имя христианина обязывает всех нас прежде всего быть провозвестниками милосердия, братского и сердечного отношения к каждому человеку. Христос рождается для нас и в нас. Так да воцарятся среди нас любовь и единомыслие, как свойственно тем, кто свято хранит в себе образ Божий и стремится к уподоблению Богу.

В пресветлую Рождественскую ночь раскроем души свои для встречи дивного Богомладенца, зовущего нас любить друг друга, как возлюбил нас Он. Сегодня Божественный Гость приходит в наши сердца, чтобы остаться посреди нас. Так не будем же огорчать Сладчайшего нашего Спасителя. Если нас соблазняют низкие страсти – отвергнем их, взирая на Пречистое Небесное Дитя. Если начнем унывать – пусть нас утешит надежда на Всемилостивого Сына Божия. Если захотим ссориться – пусть остановит нас кроткий взгляд Богомладенца Иисуса. Так да возрадуемся и возвеселимся, ибо, по слову святителя Тихона Задонского: «радость без любви не бывает, и где любовь, тамо и радость».

Разделим же святые праздничные чувства с ближними – да воссияет свет Вифлеемский в каждой христианской семье, в кругу братий и сестер о Господе. Будем стремиться к тому, чтобы сияние нашего торжества озарило и мир вокруг нас. Воздадим истинное поклонение Богомладенцу Христу, утешая страждущих, помогая нуждающимся, в меру просвещая заблудших. Ведь таковы дары Всещедрого Спасителя, что они не умаляются, а благодатно умножаются в душах тех, кто делится ими с другими людьми. Пусть будет нашим рождественским подарком друг другу святая взаимная любовь, угодная Вселюбящему Богу.

И да сольются наши голоса с ликующим хором Вселенной, благовествующей чудо Рождения в мир Бога Истинного: Радуйтесь, небеса, и веселись, земля, и восклицайте, горы, от радости; ибо утешил Господь народ Свой (Ис. 49, 13), Ему же слава во веки.

Аминь.

СЛОВО НА СОБОР ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (во 2-й день Рождества Христова)

О земной жизни Господа Иисуса Христа «сквозь призму» жизни Божией Матери

Как Младенец Христос есть Бог, то и Мать Его есть Бого – Матерь.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Царица Небесная явилась истинным венцом мироздания, была высочайшей целью творения. Вряд ли будет преувеличением сказать, что голубое небо и пена облаков, волны морские и хрустальные родники, горы и леса, звери и птицы, цветы и травы – все это лишь почва для того, чтобы возросла несравненно прекрасная Ее душа. И если преподобный Иоанн Лествичник говорит о всякой человеческой душе: «весь мир не стоит одной души, потому что мир преходит, а душа нетленна, и пребывает во веки», то что сказать о душе Пресвятой Богородицы, в утробу которой вселился Сам Бог, чтобы спасти и преобразить этот мир? Века истории и смена бесчисленных поколений, человеческие доброта и мужество, правдивость и верность, смирение и любовь – все это земная глина для лепки неизреченной красоты Ее сердца. Звезды в своем сиянии, галактики во вспышках огненной плазмы, мириады миров – все они словно безъязыко взывали о Ее явлении, чтобы им можно было одухотвориться. Мир Горнего Света, сверкающий пламенной любовью Ангелов и Архангелов, поклонился Пресветлому Ее Светочу. Всесовершенный Художник, Небесный Царь из многоцветья зримой и незримой жизни возрастил Свою Царицу.

Неисповедимы пути Премудрости Божией! Как можно было ждать, что Цвет Пренебесной Чистоты взойдет в темном и осквернившемся закутке Вселенной? Каким могучим разумом можно было постичь явление Матери Вечности среди обрекшего себя смерти рода людского? Кто мог знать, что слабая земная Дева растопчет гордыню могучего князя тьмы, падшего херувима? Как в Создании, сотворенном из праха земного, вместился океан Небесного Света? Каким умом, Горним или дольним, можно было постичь это таинство – тайну соединения во чреве Бога и человека? Дивны и неизреченны пути Божественного Промысла, предивны и преславны явления любви Господней сотворенному Им миру!

На высотах высот покоится счастливое Небесное Царствие. Это покой вечности, нескончаемого возвышения – полета любвеобильных небожителей – Ангелов и душ святых к всесовершенной любви Божией. С этих высот некогда пал светлейший архангел, возгордившийся дарованной ему мощью, позавидовавший славе своего Создателя, сменивший любовь на ненависть и потому превратившийся в гнусного диавола. Падший херувим увлек с собою в бездну «треть светил» – треть духов, созданных для добра и света, но изменивших своему предназначению. Небесные Силы, сохранившие верность предвечному Отцу, в тот момент и навсегда еще более утвердились в любви к Богу, своем величии и светоносном счастье.

Бог не творил зла – зло породил диавол, который обратил против Всевышнего Добра данную ему свободную волю. С людьми, созданиями духовно-телесными, было иначе, чем с падшими духами: не из самих себя люди произвели зло, но были соблазнены диаволом-человекоубийцей. Оставалась измена человечества Небесному Отцу, оставалось отпадение рода людского от Источника Жизни – Бога. Но оставалась и надежда, что человеческая природа некогда сможет освободиться от чуждой, привнесенной извне диавольской злобы. Для этого людям нужно было вернуть себе утраченную чистоту, ибо ничто нечистое не может быть принято в Пречистое Царство Божественного Света.

С чем можно сравнить падший, порабощенный диаволом мир? Он подобен болоту смерти, где на каждом шагу коварная трясина, где грязь и зловоние, где в воздухе жужжат комары-кровососы, а в глубине копошатся скользкие гадины, поджидающие очередную жертву. Еще погибающий мир похож на бесплодный пустырь, гигантскую помойку, где среди гниющих отбросов растут только колючие и безобразные сорняки. Кажется, что все вокруг дышит разложением, тлением, смертью. Но тем, кому случалось пробираться через гиблые места, порой доводилось видеть, как среди окружающей скверны вдруг является цветок неописуемой красоты, невесть какими судьбами возросший и сохранившийся здесь. Так среди болот и пустошей оскверненной грехопадением Адама и грехами всего человеческого рода земли явилась Она – Лилия между терниями, Неувядаемый Цвет смертного мира, Богоневеста.

Ангелам, при искушении сохранившим верность Вселюбящему Создателю, было легче, чем Ей – Дочери падшего человечества. Небожители сберегли высоту полета и навеки утвердились в любви, но из какой мрачной глубины возносилась Дева Мария к заветному Небу! Беспримерна высота порыва Богоневесты, восставшей из земного праха навстречу любви Господней. Потому и вознеслась Она в итоге выше мощнейших и светлейших, выше Херувимов и Серафимов, ближе всего вещественного и духовного – к Всеблагому Творцу. В земной любви неизбежны подъемы и спады, она может просто обернуться мучительной ложью влюбленности или страсти. Только истинная любовь к Богу Всесовершенному не ведает замутненности, усталости, разочарований, но несет любящему непрестанно умножающееся счастье, ибо неисчерпаемы совершенства Возлюбленного. Такой любви всем Своим существом взыскала Дева Мария, едва Ее младенческая душа осознала себя. В дерзании Своего взлета будущая Царица Небес была укрепляема Божественной благодатью. В Пресвятой Деве воплотились все надежды и подвиги земного благочестия. Ею увенчалась череда праведных поколений. Ей была дарована удивительная судьба – богопосвященность с младенчества. Ей был дан великий Архангел-хранитель, верховный Серафим Гавриил. Всем этим Избранница была наделена от Господа. Да, Бог возносил Ее, но устремлялась к Всевышнему воистину всем сердцем, всей душою, всеми силами – Она! И не «искала Своего» любовь Девы: от детской, робкой мечты стать служанкой неведомой Богородице до высочайшей славы Себя Самой как Матери Божией оставалась Она смиреннейшей и послушнейшей Рабой Господней. Впервые воля Создания в таком совершенстве и полноте совпала с волей Всесовершенного Создателя. Впервые любовь сотворенного существа так самозабвенно приникла к любви Вселюбящего Господа.

Величайшая честь и слава человечества – утверждать о Небесной Царице: Она из рода нашего. Земная слабость побеждена Ее кротким могуществом, земная греховность отторгнута Ее смиренной святостью, земная ночь высветлена лучом Ее неземной чистоты. В Ней и через Нее величайшие благодеяния оказал Бог всему Своему творению – падшему человеческому роду, искореженному людским падением космосу, мириадам светлых небесных духов. Пресвятая Дева стала для всего мироздания Дарительницей Божественных сокровищ, ибо через Нее воплотился Сын Божий – Спаситель. Поэтому Ей воспевают миры дольний и Горний: «Радуйся, Благодатная!».

Да, в Своем необъятном сердце, в Своем теле Она сумела вместить Невместимого Бога. Непознаваемость, недостижимость и другие «не» Божества объясняются отнюдь не тем, что Вселюбящий Господь не хочет поделиться Своими совершенствами, а неизбежной неспособностью творения объять Творца. Но вот земная Дева, ставшая «Вместилищем Невместимого», достигла немыслимо-наивысшего в союзе с Божественной любовью – любовью, Которая есть Бог.

Своей духовной красотою Она освятила весь род людской и вернула сотворению космоса изначальный священный смысл. Пречистый свет души Богоневесты тихой молитвой «о всех и за вся» излился от земли к Престолу Царя Небесного. Явление Девы Марии свидетельствовало, что род людской – Ее род – может быть спасен и помилован.

Своею несравненной любовью ко Господу Она призвала Всевышнего и возвратила людям любовь Божию. Слабыми земными руками Дева словно бы разорвала цепи вселенской ненависти, самозабвенно откликаясь на извечный зов Создателя к человеку: «Дай Мне твое сердце!». Всещедрый Бог излил Свою милость на Нее – и «на всех, кто с Ней», на всех заблудших потомков Адама и Евы.

Своим смирением и послушанием Она соизволила Богу сойти в этот мир. Скромнейшая Раба Господня, готовая с благодарностью принять для Себя от Владыки и различные муки, Она также благодарной, любящей верой приняла для Себя страшную в своем величии судьбу Матери Страдающего Искупителя мира. И на головокружительной высоте этого удела Пренепорочная оставалась смиреннейшей из людей, считая Себя простым орудием Славы Господней.

Своею чистотою Она свела на землю чистоту Небес, уготовала живой духовно-телесный храм для Рождества Богочеловека. В падшем мире, самый воздух которого пропитан греховностью, Приснодева обитала в такой полноте боголюбия, словно вокруг Нее не существовало ни страстей, ни пороков, ни соблазнов. Пречистый Сын Божий мог воплотиться только от Пречистой Матери – и так родила Дева людям райскую радость, Господа Спасителя.

Своим самоотверженным житием Она возвела человеческую сущность в изначальное богоподобное достоинство. В Ней и с Ней род людской возвращался в Отчее Царствие, вновь становился достоин утраченного после грехопадения призвания – всерадостного сотрудничества с Богом Жизнодавцем в создании вселенской гармонии. Для людей Пречистая Богородица явилась Матерью Вечной Жизни, для всего космоса – зачинательницей его возрождения в Божественной красоте.

Своим стоянием у Креста Христова разделила Она нечеловеческие страдания Искупительной Жертвы Сына Своего и Господа. Матерь Божия – единственная в мирах земном и Горнем – духовно сораспялась Господу Иисусу и вместе с Ним претерпела сгустившуюся боль миллиардов человеческих существ, скорбь всех веков и народов – немыслимо жестокую, диавольскую пытку во искупление и спасение человечества.

Своим Материнским сердцем Она объяла весь род людской, и с Ней мы уже не сироты в этом дышащем злобой и угрозой мире. Из Пречистого тела Богородицы сотканы плоть и кровь Господа Иисуса, соединенные с Его Божеством, которых таинственно причащаются верные, входя в великое кровное братство с Сыном Божиим, становясь причастниками Божественного естества, – и таким образом Пречистая Дева есть Мать рода христианского не только духовно, но и в каком-то смысле телесно. В Царице Небесной мы имеем любвеобильную Заступницу, Прибежище отчаявшихся, Мать-Молитвенницу, могущую умилостивить грозное правосудие Божие.

В горчайший миг изгнания наших прародителей из рая, людям, изменившим Его Отеческой любви, все же даровал Всемилостивый Господь луч надежды: Семя Жены сотрет главу змия (ср. Быт. 3, 15). Тысячелетиями задыхалось соблазненное человечество в петлях змия-душеубийцы, влекущего несчастных в смерть и адскую бездну. Но вот сбывшейся надеждой, исполненным обетованием Господним явилась Пречистая Жена, Приснодева Мария, смиренно и бесстрашно наступившая на главу диавола.

Имя нашей прародительницы Евы означает «жизнь», ибо она стала матерью всехживущих (Быт. 3, 20). Увы! Ева не соблюла вверенную ей вечноблаженную жизнь грядущих поколений, она отпала от Источника Жизни, Любви и Блаженства – от Господа Создателя своего. Но вот явилась Новая Ева – Новая Жизнь – Пренепорочная Дева и Матерь. «Ева сделалась первою преступницею, и через нее, послужившую орудием падения прародителя, смерть вошла в мир, но Мария, покорная воле Божией, ввела в мир бессмертие», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. А по слову святителя Григория Нисского: «Жена защитила жену. Первая Ева открыла путь греху; Новая Ева послужила явлению правды. Древняя Ева последовала совету змия; Дева Мария представила Истребителя змия и произвела на свет Подателя Света». О том же говорят и святые Иустин Философ, Ириней Лионский и другие.

Как различны были небесные глаголы, обращенные к падшей Еве и смиренной Марии! И среди райского счастья изменившая Богу ради диавольского прельщения Ева услышала горестное: В болезни будешь рождать детей; и муж будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). И среди земного мрака нерушимо хранящая верность Всевышнему, в порабощенном сатаной мире сумевшая сохранить Небесную чистоту, неземную девственность души и тела, сердца и помыслов Дева Мария услышала блаженное: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою… Сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 28, 35).

На второй день празднования памяти о священных событиях Церковь чествует святых людей, послуживших этим Божественным свершениям. Вот мы ликовали, встречая пресветлое Рождество Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. А ныне кого и чествовать, и славословить, и воспевать нам, как не Пречистую Мать Его, «радость миру родившую?» Кто более Пресвятой Марии «Христову Божественному Рождеству послужил во граде Вифлееме боголепно?» К какому свету обратим мы ныне взоры, как не к сиянию Матери Света, Родоначальницы нашего спасения и Путеводительницы нашей в Небесное Царствие? К кому и прибегнуть нам с любовью и благоговением, как не к Матери Божией, ставшей Матерью-Заступницей для всех нас?

Мудрствуя о предивном таинстве Боговоплощения, святитель Григорий Палама видит в нем торжество Богомладенца и Девы-Матери:

«Ныне празднество Девственного Рождения! Рождается от Святой Девы Единый от века неповинный греху. И оправдывается, таким образом, человеческая природа: что не от самой себя, а от сатаны она имеет зло и порчу. Бог воспринимает человеческое естество, чтобы показать, до какой степени оно может быть вне греха и настолько чисто, что было возможно соединить его с Собою по ипостаси и чтобы нераздельно оно совечнствовало с Ним. Таким образом, сделалось явным для всех, что Бог – благ и праведен, и Творец добра, и Наблюдатель справедливого приговора. Бог не только стал человеком, но и от Святой Девы – Девы, высшей помышлений, происходящих от плоти, – был рожден. Зачатие в Ней произвело наитие Святого Духа; благовещение Архангела и вера Девы явились причиной обитания Бога, а не согласие и опыт страстного вожделения (опытное познание зла). Ибо все таковое совершенно отстранила Пресвятая Дева Своею молитвою и духовным радованием».

Поднявшись над павшим на Еву проклятием, Дева Мария зачала без земной страсти – и родила без боли. Унижения и мучения рождающей женской плоти миновали Пречистую Приснодеву. Но и на Ее земные плечи легло тяжкое наследие древнего грехопадения людей и вызванного этим искажения вещественного мира. Чуждая земным сластям, осененная с младенчества Божественной благодатью, Богоизбранница с начала Своего пути уже впивала райские сладости – предивные чудеса богопознания и богообщения. На эту любовь Ее откликнулся Всевышний, уготовав Деве высочайшую полноту небесных даров, непостижимую близость к Себе. Но к Пренебесному Царственному блаженству (полученному Ею уже в Ее Успении и телесном вознесении на небеса) восходила Она в огне жестоких духовных страданий – сострадания страдающему Своему Сыну, пришедшему на землю пострадать за страждущий человеческий род.

Под защитой стен Иерусалимского храма, под сенью могучих крыльев Архангела-хранителя Гавриила возрастала Богоневеста, как прекрасный цветок в огражденной от ветров теплице. Ничто не мешало счастью тихих молитв Девы и в доме праведного Иосифа Обручника, ставшего земным хранителем Ее чистоты. Обращенная к Небу, Она и не замечала бедности и убожества земной обстановки, которую только и мог предложить Ей добрый старец Иосиф. Но вот осияло Пресвятую Марию нечаянное ликование Благовещения, воспела Она благодарственную песнь Всевышнему – и вскоре же впервые настиг Деву колючий ветер вселенской злобы. Еще до Рождества Ее Божественного Сына пала на Деву тень Креста Христова – угроза безвинного позора и страшной смерти, побиение камнями за мнимое «бракоокрадование». Даже в чистой душе праведного Иосифа зашевелились липкие, скверные подозрения. И какую тяжкую нравственную муку испытала Она, Пречистая, какую горечь безвинного стыда пережила, всем сиянием души отторгая нависшую над Ней вину в нечистоте. И какую острую жалость испытывало сострадательное сердце Пренепорочной, видящей лютую скорбь приютившего Ее доброго и заботливого старика. И ведь Деве стоило сказать лишь несколько слов о явленном над Ней чуде Божием, – и восхищавшийся Ею праведный Иосиф поверил бы, и все страхи и страдания остались бы позади. Но Богоизбранница превозмогла этот соблазн священным молчанием: Непорочное Зачатие было тайной Господней, и не Ей было открывать это людям. Во глубине любящего сердца сказала Она: «да будет воля Возлюбленного Господа!» – и была готова, как и всегда, радостно и благодарно принять длящуюся нравственную пытку, любую последующую волю Его о Себе. Так утверждалась Пречистая в верности Всевышнему, так возносилась Она над страхом позора и смерти, над человеческим судом и духовной слепотой даже лучших людей. Тогда же Дева Мария осознала и благодарно приняла: блаженство Богоматеринства сулит Ей скорбь на земных путях.

«Буря сомнительных помышлений» праведного Иосифа, истерзавшая его и его Пренепорочную Обручницу, развеялась: Господь послал святому старцу Ангела, раскрывшего ему Божественный смысл происходящего. Святой Иосиф омочил свои седины горькими слезами покаяния в черных подозрениях – и сладчайшими слезами ликования: о Пренебесной невинности Девы, о близком Рождении Спасителя, о счастье своей близости к предивной Милости Божией. Он духовно возрос от перенесенной скорби – возрос до неколебимой веры, так что стал достоин наречься приемным отцом Богочеловека. С трепетом и великим благоговением продолжил святой Иосиф свое служение Пречистой Марии, а потом и Божественному Сыну Ее. Однако не в силах старого бедного столяра было оградить Избранницу Бога Небесного от земных лишений.

Впрочем, для Чудесной Девы такие невзгоды словно бы не существовали. Усталость на долгой дороге в Вифлеем, безуспешные поиски приюта, грубые окрики привратников, промозглый холод вифлеемской пещеры – все эти «тяготы быта», какие нередко заставляют ныть и роптать сильных мужчин, растворялись под лучистым взором Пресвятой Марии, обращаясь в не заслуживающую внимания пыль, в ничто. Тело Ее было устало и разбито, мерзло на декабрьском ветру, но Несомый Ею в Ее утробе Богомладенец, Источник жизни и благодати невыразимо наполнял все Ее существо и потому душа Пречистой была полна сладостнейшим предчувствием Рождества Господа-Спасителя, Сына Божия – и Ее Сына.

Девственное Рождество – для Богородицы это было дивным восхождением из чистоты в чистоту, всепросветляющим касанием Божества. «Пройде от Нея Христос, якоже луч солнечный стекло или кристалл проходит; не сокрушает, не оскверняет стекла и кристалла проходящий луч, но паче чисто его просвещает: не повредил девства Пречистой Матери Своей Солнце Правды Христос, но паче усугубил чистоту Ее, освятив Ее прошествием Своим», – говорит святитель Димитрий Ростовский. Ни одна земная мать не испытывала и не испытает впредь ничего подобного той всеохватывающей радости, какую чувствовала Приснодева Мария рядом с рожденным Ею Божественным Младенцем.

Как стремительно, в какое совершенство возносил Всещедрый Бог смиренную Ее любовь к Нему! Нежнейший венок земных материнских чувств сплетался в Ее сердце с алмазным венцом Божественных сияний. Простые и милые заботы: запеленать Его, обогреть и накормить – все это приобретало священный смысл, служило источником благоговейно-ликующего трепета: в Ее лице само человечество встречало своего Создателя и Искупителя. Какое Пренебесное чувство – стать Матерью Господа Своего! Заботиться о Нем и поклоняться Ему как Святыне святынь!

Как прекрасен был Младенец Иисус – прекрасен, как может быть только Воплотившийся Бог! Сбылось немыслимое и немечтаемое – Пречистая Дева наяву, земными глазами видела то Всесовершенство, к Которому так пламенно с раннего детства стремилась Ее душа. Неотрывно упивалась Пресвятая Мария лицезрением Богомладенца, – и высочайшая любовь Ее, которой, казалось, не может вместить никакое земное существо, все росла и ширилась, словно заполняя собою Вселенную, лучезарными волнами возносясь в бесконечность…

Когда человек слышит необычайно радостную для него весть, пусть даже он точно знает о ее достоверности, – ему хочется слышать о ней еще и еще, со всех сторон. Вот так же Пресвятая Богородица, торжествуя, внимала новым свидетельствам о том, Кто Ее Чудесный Сын. Так складывала Она в сокровищнице Своего сердца и рассказ пастухов о явлении ангельского воинства, славословящего Рожденного Ею, и поклонение мудрых волхвов Младенцу как Царю царствующих. Как изящная рамка вокруг прекрасной картины, как корона вокруг светоносного солнца – так для Богородицы ангельское песнопение и путеводная Вифлеемская звезда были «маленькими чудесами», обрамлявшими предивное чудо Рождества Богомладенца Иисуса.

Верные древнему Моисееву закону, Пресвятая Богородица и праведный Иосиф принесли в Иерусалимский храм жертву в знак посвящения Новорожденного Богу (по их бедности жертву очень скромную – «два птенца голубиных»). И здесь Пресвятую Марию ждали новые сладостные для Нее хвалы Божественному Сыну, вознесенные пророчицей Анной и пророком Симеоном Богоприимцем, в котором Спасение Господне пред лицем всех народов (Лк. 2, 30–31). Но тогда же Матерь Божия услышала от святого провидца Симеона страшные слова о будущем, ожидающем Ее и Младенца Иисуса: Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 34–35).

То было пророчество о ярости, которую всемирная тьма обрушит как на Солнце Правды – Христа, так и на Матерь Света. То было предсказание: не будет пощады Спасителю от нежелающих спасения, не будет предела ненависти «сынов погибели» ко Христу Жизнодавцу. То было указание на клевету, оплевания, бичевания, надругательство, то было свидетельство о терновом венце, пронзающих плоть гвоздях, жгучем удушье, предсмертном вопле отчаяния, ударе копья, погасшем взоре и безжизненном теле Богочеловека – весть о Кресте Господа Иисуса. От слов пророка Симеона перед духовным взором Пречистой Марии открылись грядущие бедствия, и это осталось незаживающей, кровоточащей раной Ее Материнского сердца. О пророчестве святого Симеона говорит святитель Амфилохий Иконийский: «Оружием или мечом, проходящим душу, названы здесь бесчисленные и безотрадные помышления, скорби, рассекающие и поражающие душу и сердце, и переменившиеся в радость и веселие только после Воскресения».

Человеку высокой души легче – о, несравненно легче! – принести в жертву самого себя, самому страдать и умирать, чем видеть мучения и смерть своего чада или любимого человека, тем более (это страшнее всего) самому отдать его на заклание. Только Сердцеведец Бог знает, какая боль кипела в праведном Аврааме, занесшем нож над единственным своим сыном: жертва потребованная, но не допущенная Всевышним. После Симеонова пророчества Дева Мария постоянно чувствовала Себя стоящей над бездной нечеловеческой скорби. Богородица начала понимать, какую Жертву уготовает для Нее – и допустит Бог.

Благодарное, радостное приятие любой воли Всевышнего – это была основа жития Пречистой Марии. Но как невероятно трудно оказывалось хранить священное радование, какое бесконечное смирение и послушание, какая зрячая и просветленная, надмирная любовь требовались для этого. Но как Матери превозмочь страх за Сына Своего? И вот ударило первое «оружие, пронзающее душу», – весть о замышляемом царем Иродом убийстве Богомладенца, бегство в Египет.

Отнюдь не стремительные кони уносили беглецов от смертельной опасности. Вяло плетущийся ослик вез Младенца и убогую поклажу, а следом пешком шли Матерь-Дева, праведный Иосиф и его сын от покойной жены, святой Иаков, – вот картина Святого Семейства, торопившегося скрыться от Иродовой свирепости. Да, они торопились, трепещущими от страха за Божественное Дитя сердцами они стремились вдаль, но как медленно, как мучительно медленно продвигалось их шествие по пыльным тропам Палестины. Они были совершенно беззащитны, а против них была вся мощь власти преступного царя и множество холодно-жестоких палачей. На резвых конях, на быстрых колесницах рыскали повсюду увешанные оружием воины Ирода, жаждавшие одного – разрубить на куски Младенца Христа, выполнить приказ и получить награду от кровожадного царя. Святая Семья двигалась по диким местам Синайской пустыни, вокруг выли хищные звери и – хуже всяких зверей – бродили в поисках поживы разбойничьи шайки. Жуткий ветер вселенской злобы свистел окрест беглецов. Но им сияла безмятежная улыбка Божественного Младенца. Глядя в Его светозарные глаза, Пречистая Мать повторяла: да будет святая воля Всевышнего! – и вдруг вспомнила, что Архангел, передавший Им повеление бежать, предсказал и возвращение. Дева-Матерь поняла: нет, еще не сейчас… Страх прошел.

Они не столкнулись ни с одним из Иродовых воинов, но попали в руки шайки грабителей. Выручил Их из беды один из бандитов, потрясенный красотой Младенца Иисуса. Пресвятая Богородица предрекла не чуждому милосердия злодею: «За то, что ты теперь сохранил Сего Младенца, заплатит Он тебе великою наградой». Впоследствии преступления довели этого разбойника до смертного приговора: он был распят рядом со Христом Спасителем, покаялся перед Ним в последние минуты земной жизни и был прощен и спасен. Он стал первым человеком, вступившим в небесный Рай.

В Египте Святую Семью встретили новые знамения величия Младенца Иисуса. На Православной иконографии «Бегства Святого Семейства в Египет» можно видеть падающие со стен египетских городов статуи языческих богов. По преданию, при вступлении Их в египетские города падали идолы и разрушались демонские капища и толпы язычников приветствовали Святое Семейство, еще не до конца отдавая себе отчет – Кого они приветствуют. Об этом им впоследствии будет проповедовать святой апостол Марк – просветитель Египта. Итак, уже в младенчестве Христос явился Светом к просвещению язычников (Лк. 2, 32). Тогда увидела Пресвятая Дева: чужеземцы, блуждавшие во мраке идолопоклонства, с любовью и открытостью спешили к Сыну Ее и Господу, а среди иудеев, гордившихся древним Божественным Откровением, не нашлось никого, кто выступил бы в защиту Младенца-Спасителя.

В урочный, возвещенный Архангелом час Святое Семейство вернулось на родину. Потекла тихая, внешне скудная жизнь в домишке старого плотника Иосифа. Продолжилось житие, исполненное несказанного Света и все умножающихся духовных сокровищ.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком. Поэтому и храм не просто зиждется: но происходит чревоношение в продолжение обыкновенного девятимесячного времени; потом Рождение и питание молоком, и продолжительный покой, и ожидание возраста, приличного мужам, – все это для того, чтобы сделать более удобовразумительным таинство Домостроительства».

Да, в юные годы Иисус Христос не творил потрясающих воображение толпы чудес и знамений, но истинным чудом Духа являлись уже сам Его облик, взор, а обращенные к ближним слова были исполнены небесной любви и разума.

Для Пресвятой Марии то были годы, когда все ярче расцветала Ее материнская любовь. Ее Сын был Совершенный Бог и Совершенный Человек – и материнское чувство Девы-Матери сплеталось из небесного сияния осенившей Ее от Ее Сына благодати Божией и полноты человеческой нежности преображенного близостью Бога сердца. Какая высота и доброта в этом сочетании – умиления перед колыбелью Такого Ребенка и священного трепета перед Ним! Евангелист повествует: Младенец возрастал и укреплялся Духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лк. 2, 40). И далее: Иисус преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2, 52). Перед восхищенными глазами Девы-Матери являлись картины прекраснейшего цветения всех человеческих возрастов – трогательность пречистого младенчества, окрыленность благодатной юности, мужество и мудрость богопросвещенной зрелости, и все это воплощалось в Ею Рожденном Сыне. Как писал святой Ириней Лионский, поскольку Сын Божий пришел спасти всех: «младенцев, детей, отроков, юношей и старцев, Он прошел чрез все возрасты, освятив их».

Всещедрый Господь обоживал принятое на Себя Свое человеческое естество. От пребывания в постоянном богообщении со Своим Сыном одухотворялось и обоживалось существо и Его земной Матери. Что мы знаем об этих годах? Вряд ли будет преувеличением сказать, что океан благодати ласкал Ее пресветлыми волнами.

Но в высочайшей радости о Сыне и Господе Своем неотступно преследовала Деву память Симеонова пророчества, и сочилось кровью Ее Материнское сердце. Таков путь сквозь падший мир, которым ведет Всевышний всех избранников Своих, – радости, растворенные скорбью, или скорбь, растворенная радостями.

Небо улыбалось Им. А земные обстоятельства Святой Семьи складывались тяжело, на грани крайней нужды. Не покладая рук плотничал и столярничал праведный Иосиф, но все меньше сил становилось с годами у старца. Днями и ночами сидела за ткацким станком Пречистая Мария, но изящные изделия Ее были из простых тканей, поэтому ценились дешево. (Тогда же, вероятно, соткала Она для Сына удивительной красоты красный полотняный хитон без швов, ставший единственной одеждой Богочеловека, облекавшей Его до Крестной смерти.) Часто в доме не бывало никакой пищи, кроме хлеба. Но не горе, не «угнетенность бытом» – ликование царило в Святом Семействе. Самый тяжкий труд ради Божественного Ребенка превращался в торжество, в священнодействие, в богослужение. Разделенная с Ним черствая корка становилась сладчайшей святыней, простая вода – животворной влагой. Так и жили Они в царственной нищете.

Годы возрастания Иисуса Христа лишены ярких внешних событий. Суть жития Спасителя до Его выхода на служение людям можно определить одним словом – послушание. Но как глубоко и дивно это словосочетание – послушание Всевышнего! Кому! Своему творению! Как это может уместиться в ограниченном человеческом разуме? Единый Безгрешный являл Своим будущим последователям пример исполнения священной заповеди почитания родителей, повиновения им. Просто и буднично проявлялось непостижимое Божественное смирение. Семье нужно было есть и пить, надо было начинать работать и Иисусу. С раннего детства старался Он помочь в труде приемному отцу, учился у праведного Иосифа плотничьему ремеслу и с неотрывным вниманием воспринимал уроки, старательно и точно выполнял его указания. И так же, ни мгновения не мешкая, исполнял Иисус любое распоряжение старших. Достигнув глубокой старости, скончался праведный Иосиф – и Иисус, унаследовав его мастерство, стал главным кормильцем семьи. Но и тогда Он стремился во всем помочь Пречистой Своей Матери, с поспешной старательностью выполнял редкие, смиренные просьбы Ее.

После кончины святого Обручника в этом мире только Дева-Мать знала, Кто Ее Сын. Молчаливый, смиренный, при встречах с соседями Иисус ограничивался лишь словами приветствия. В глазах Своих земляков (и даже сводных братьев, сыновей праведного Иосифа) Он являлся тишайшим, незаметнейшим, незначительным человеком. Для них Он был просто плотник, плотников сын (Мк. 6, 3; Мф. 13, 55). Потому, когда Спаситель вышел на великое Свое общественное служение и повсюду разнеслась весть о дивных чудесах Иисуса Назарянина, жители Его родных краев не поверили своим ушам, соблазнялись о Нем (Мк. 6, 3).

За все тридцать лет возрастания Иисус Христос лишь однажды преступил долг послушания земным родителям. Вместе с Матерью-Девой и праведным Иосифом пришел двенадцатилетний Отрок на Пасху в Иерусалим, а после окончания праздника юный Иисус потерялся. С тревогой родительских сердец Дева и старец искали его повсюду, трое бессонных суток скитались по закоулкам Иерусалима, расспрашивали встречных и поперечных, стучались в чужие дома – все напрасно. Наконец они нашли Его. Божественный Ребенок был в Иерусалимском храме, среди знаменитых седовласых раввинов, спрашивал их о Моисеевом законе и отвечал на их вопросы – и таковы были Его вопросы и ответы, что маститые книжники от изумления хватались за бороды. Вокруг стоял гул толпы, собравшейся посмотреть на необычайное Дитя. Изнуренные, обессилевшие от поисков, святой Иосиф и Пречистая Мария с трудом пробрались к Сыну сквозь толщу народа. Мать позволила Себе обратиться к Нему с тихой, жалобной укоризной:

Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя (Лк. 2, 48).

И вдруг прозвучал беспощадный к их переживаниям ответ, какого они никак не ожидали услышать от послушнейшего, Любвеобильного Ребенка: Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк. 2, 49).

Суров был урок, данный Спасителем Матери Его. Не сразу поняла Дева Мария смысл больно уколовшего Ее поступка Сына, но с той же бережностью великой любви, с какой всегда принимала исходящее от Него, Она сохраняла слова сии в сердце Своем (Лк. 2, 51). Одно поняла и приняла смиренная Приснодева – Материнство не дает Ей никаких обыкновенных для всякой земной матери прав на Рожденного Ею Сына – ибо Он – Сын Божий.

Дева-Мать была земным человеком. Высочайшей любовью, смирением и послушанием, а главное – действием постоянно присутствовавшей с Ней Божественной благодати свыше, влияние на Нее – дочь Адама – первородного греха, неизбежно наследуемое всяким потомком Адама (за исключением человеческой природы Господа Иисуса Христа благодаря Его Непорочному Зачатию от Святого Духа и Девы Марии), было максимально ограничено, почти полностью сведено на нет. Однако почти, но не окончательно, иначе Она бы стала богиней, сравнялась с Несравненным Своим Сыном – Богом во плоти, что невозможно. Высшей меры совершенства Своей человеческой природы Она достигнет лишь при Успении и телесном вознесении на небо, почему мы и величаем Ее как «Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим». А в своей земной жизни Ей еще предстояло пройти путь подвига и духовного совершенствования, впрочем, отличающийся большей степенью от подвигов других святых людей. Поэтому до Искупительной Жертвы Христовой и Она не смогла всецело освободить Свои чувства от оземлененности. До всеочищающего Голгофского часа даже Пренепорочная Мария совершала человеческие ошибки. Вот почему Единым Безгрешным явился в этом мире только Воплощенный Бог, но не Пречистая Его Мать. По обыденным мирским понятиям, эти ошибки Девы Марии заслуживали не осуждения, а всяческих похвал, но земная добродетель очень часто оказывается неверной в Небесном Свете. Пережитое Девой-Матерью в Иерусалиме во время исчезновения Сына явилось проявлением Ее душевности – качества, которое также восхваляет мирское мнение. Но в очах Всесовершенного Бога душевность есть приземленное человеческое состояние, не только не заслуживающее награды, но часто препятствующее достижению Небесной духовности.

Вспомним, что одним из примеров неприятия такой похвальной с земной (но не с Божественной) точки зрения душевности является заповедь Господа Иисуса Христа: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моимучеником (Лк. 14, 26). Дешевой ложью, противной Всевышнему, изливаются розовая водица и сахарный сиропчик тщеславных людских чувствований, мечтаний, внешней благотворительности напоказ – всей нашей самовлюбленной «добренькости». Но и в глубоко искренней, самозабвенной земной доброте, видящейся нам безусловным добром, может не быть правды Божией. Не земного призрачного блага желать ближнему, а измерять свои чувства и дела мерой вечности – вот чего требует от нас строгая Божественная любовь. И Деве Марии еще предстояло разрывать сети душевности, проходя через горнило страданий Сына Своего, изживать из Себя земные чувства ради Пренебесного Света. Что, на наш взгляд, естественней и трогательней, чем материнская тревога о судьбе пропавшего ребенка? Но вот Божественный Отрок упрекает Свою Мать: Зачем искала Меня? Показанием недостаточного совершенства были даже страдания, истерзавшие сердце Девы-Матери, пока Она металась по Иерусалиму в поисках Сына. Любовь к Богу требует всецелого доверия к Нему, предания во Всеблагую волю Его не только себя, но и самого любимого существа. Исчезнув из поля зрения Матери, двенадцатилетний Иисус не просто оставался под всемощным покровом Божиим (так сказать недостаточно), а Сам Он и был этим Покровом над всем миром, ибо Он и есть Бог-Творец и Промыслитель, Один из Святой Троицы. Об этом позабыла Пречистая Мать в мучительных метаниях Своего земного сердца между доверием Небесному Отцу и страхом за Божественного Сына, не вполне понимая еще, что Они – Одно по Божеству. Ошибкой, проявлением неведения и духовной близорукости Девы были сами Ее поиски. И Христос укоряет Ее: Разве не знала, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Разве забыла о Божественном происхождении Иисуса, разве не могла понять, что Сына Божия нужно было искать в храме Господнем? Такова душевность. Сколько напрасной боли причиняют людям мнительность и духовная незрячесть! Но и такие страдания приносят величайшее благо душам тех, кто принимает их с благодарением Богу Промыслителю и стремится постичь смысл попущенного испытания и через это очиститься и вразумиться. Именно так восприняла преподанный Ей строгий урок Пресвятая Дева Мария.

Вся порочность и даже преступность, до которых может дойти мирское понятие о добром и злом, ясно обнаружатся, если с подобной точки зрения взглянуть на поступок юного Христа. Ребенок ушел от родителей, два дня пропадал невесть где, а потом не просит прощения, но упрекает мать и отца за их родительскую тревогу. «Добренький» мир тут же воскликнет: «Какой жестокий мальчик!». Но Этот Ребенок – Бог, и мерки земной, послеадамовой, так сказать, доброты становятся здесь неприемлемы. В свете Божественной Истины поступок двенадцатилетнего Иисуса есть деяние Высочайшей Доброты и Благости.

Прежде всего Спаситель исполнил долг верующего – пресекать попытки кого бы то ни было, будь то даже мать или отец, встать между человеком и Богом (а если нет иного выхода, в таких случаях и беспощадно рассекать узы родства, супружества, дружбы, о чем мы слышали христову заповедь несколько прежде). В этой якобы «жестокости» – истинная любовь не только к Богу, но и к ближнему. Да, жестоко может страдать тот, чьи страстные посягательства отвергаются ради преданности Всевышнему. Но, отстаивая свою святыню, верный являет заботу не только о собственной душе, но и о вечной судьбе ближнего, который может опамятоваться только видя его непреклонную верность Господу. В священных вопросах попустительство губит и изменяющего Богу, и вынуждающего на измену. Что за «добро» – избавить родного человека от земной временной боли, если тем он обрекается на нескончаемую адскую пытку или хотя бы терпит вред в своем духовном росте? Земная скорбь бесследно исчезнет в лучах Царства Небесного, но в вечность простирается ущерб, нанесенный грехом человеческой душе. И истинная любовь различает добро и зло в смертном мире только при свете бессмертия и вечности. Так Сердцеведец Христос видел, что Дева-Мать и приемный отец словно разнежились в чувствах к Нему и начинают считать Спасителя как бы прежде всего своим. И Отрок Иисус преподал бесконечно любимым ближним необходимый урок – утвердил в их глазах Свой долг и право быть прежде всего Божиим, не заботясь о родительских переживаниях. Высокая духовная польза была в этом для Богородицы и праведного Иосифа.

Любвеобильный Сын Божий оказывал земной Своей Матери великую милость, подвергая Ее искушению страха за Своего Ребенка. Так закалялась Пречистая Дева в Ее небесной любви, в стойкости для новых, несравненно более жестоких испытаний, которые неизбежно должны были прийти. Блуждая по Иерусалиму, Дева-Мать трепетала от страха перед неведомыми опасностями, могущими грозить исчезнувшему Отроку Иисусу, – в урочное время Ей предстояло точно узнать об убийственных замыслах «сынов диавола», нацеленных на Христа; в должный час Ей должно было без слез стоять у Креста Распятого Сына. К этому нечеловечески жуткому часу и готовил Спаситель душу Пресвятой Матери Своей.

Постепенно семена, посеянные Сыновним уроком, всходили в «сберегавшем их сердце» Пречистой Марии. Она никогда не забывала, что Ее Господь и Сын снизошел в мир, чтобы спасти людей Своих от грехов их (Мф. 1,21), но среди восторгов Богоматеринства понимание Его миссии отходило как бы на задний план. Теперь это знание все больше оживало в душе Богородицы. Все чаще вспоминала она лица людей, с восхищением смотревших на Отрока-Учителя в Иерусалимском храме, восторженно внимавших Его словам. Эти люди разделили Ее любовь к Божественному Сыну, и Дева-Мать принимала их в Свое сердце. Душа Пречистой, распахнутая навстречу небесам, раскрывалась и для несчастной земли. Происшедшее в Иерусалиме показало Ей, как больно Матери не чувствовать рядом с Собой Сына, не знать, где Он и что с Ним. Но в Пренепорочной Марии зрела готовность, более того – жажда отдать Божественного Иисуса на служение людям, добровольно и радостно принести Материнскую Жертву. Однако не вполне еще понимала Преблагословенная Дева, какой Жертвы потребует от Нее Всеправедный Бог. Во глубине зрячего Своего разума Она видела то невообразимо страшное, чем сбудется земной путь Спасителя, «оружие проходило Ее душу». Но Пречистая Мария еще не вырвалась из сетей душевности. Всеми земными чувствами Она отталкивала от Себя невыносимое прозрение – Матери так хотелось думать, что Божественный Ее Сын идет только затем, чтобы словами проповеди учить народ любви Божией и спасению…

Наконец Он ушел – ушел на Иордан, откуда доносился «глас вопиющего в пустыне», голос духоносного Иоанна Предтечи. Вскоре надо всей Палестиной грянуло свидетельство Предтечи Господня об Иисусе Назарянине: Сей есть Сын Божий (Ин. 1, 34). Сердце Девы-Матери радостно дрогнуло – начиналось трехлетнее общественное служение Христа-Спасителя.

Вскоре Иисус вернулся в Материнский дом. И Пречистая Мать с еще наивной, земной трогательностью показала, что усвоила урок человеколюбия Божественного Сына. Это произошло в городке Кане Галилейской, на свадьбе, среди гостей которой оказались Иисус и Дева-Мать. Бедна была пара, вступающая в брак, и вот – пирующим не хватило вина. Казалось бы, какая мелочь, какая пустяковая земная пыль в сравнении со вселенской миссией Христа. Но сердце Пресвятой Марии кольнула острая жалость к молодоженам, чья простая земная радость омрачалась этой нехваткой. И даже не с просьбой, а как бы с намеком, со смиреннейшей тенью мольбы обратилась Пречистая к Всемогущему Сыну: Вина нет у них (Ин. 2, 3). Господь ответствовал: Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой (Ин. 2, 4). А Она словно торопила наступление этого всеспасающего часа Сыновних деяний, радостным взлетом Своего сердца почувствовав: моление Матери будет исполнено. Чудо совершилось: вода превратилась в лучшее вино, подобного которому никогда не доводилось пробовать пирующим в Кане беднякам. Первое чудо Христово, совершенное только ради Материнской молитвы и несшее простое земное благо, принесло духовный плод – спасение и расцвет великой души. Потрясенный деянием Иисуса, вслед за Ним прямо со свадьбы ушел святой Симон, по прозвищу Зилот – Ревнитель. Так Богородица сделала первый шаг к Своему благодатному призванию – Матери-Молитвенницы за все страждущее человечество. Так впервые сбылись всерадостные для нас слова: «Много может моление Матери ко благосердию Владыки».

Потом Господь Иисус надолго покинул Деву-Мать. Она Сама ждала и хотела этой спасительной для других разлуки с Сыном, знала, что придется страдать, – и все же не думала, что будет настолько больно не видеть Его Божественно прекрасного Лика, не слышать Его Божественно премудрых речей, не ощущать всем существом исходящих от Него лучей Божественной любви. «Оторвать от сердца», – говорят в народе о разлуке любящих. Да, Пречистая Богородица оторвала Сына от материнского сердца, чтобы отдать Его людям.

Печаль разлуки растворялась радостью: Преблагословенная слышала вести о великих чудесах Христа Иисуса. Но вот эта радость омрачилась, страх за Сына вспыхнул в сердце Матери-Девы, делаясь все нестерпимей. Не все, далеко не все встретили ответной любовью Вселюбящего Спасителя своего. На Христа клеветали, против Него строили заговоры, Его хотели убить. Что плохого сделал им Иисус – воскрешающий мертвых, исцеляющий больных, изгоняющий бесов, обещающий прощение грехов, пытающийся научить их любить друг друга и Небесного Отца, несущий вечную жизнь?! И кто так злобно восстал против Истинного Мессии? Пользующиеся влиянием и властью, считающиеся праведниками и ревнителями Моисеева закона Божественной справедливости фарисеи, саддукеи, книжники, вожди и учителя народа. Почему, почему они так люто возненавидели Сына Человеческого? И Пресвятая Дева вдруг вспомнила: уже когда двенадцатилетний Иисус проповедовал в Иерусалимском храме, наряду с восхищением, недобрый блеск горел в глазах знаменитых раввинов, полыхая завистью к Ребенку, ставящему их в тупик Своей Божественной премудростью, слышавшему в законе Господнем не каменный перестук мертвых правил, а голос Бога Живого и указание на Истину будущего. Этой высшей мудрости, этой живой и благодатной веры не могли простить даже юному Спасителю седобородые начетчики, знающие наизусть Пятикнижие Моисеево, часами рассуждающие о способах заклания жертвенных быков, пытающиеся похоронить пламенные слова пророков под пеплом бездушных умствований. Не Вселюбящего Царя-Христа, а всезлобного царя-антихриста в итоге хотели сердца иудейских гордецов, мечтавшие о кровавых завоеваниях и власти надо всем миром, пыжившихся званием «сынов праведного Авраама», но давно выродившихся в Вавилонском плену в «сынов диавола». И вот они смотрели на Пресветлого Отрока Иисуса. Дева-Мать поняла, какая беспощадная, гигантская сила тьмы поднялась против Ее Сына.

Услышав далее, что фарисеи замышляли сбросить Спасителя с высокой скалы, Пресвятая Мария не смогла дольше выдерживать нравственную пытку. Слепой Материнский порыв влек Ее – укрыть, защитить Сына, хотя бы дать Ему отдохнуть… Вместе со сводными братьями Христа торопилась Его земная Мать в края, где Он проповедовал. И вот они стоят у дома, в котором Спаситель учит собравшийся народ. Так много хотящих услышать Его, что у входа – живая непроницаемая стена человеческих тел; войти внутрь невозможно. Однако родственников Иисуса заметили, и в толпе нашлись услужливые, передавшие Ему: Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою (Мф. 12, 47). Не без яда была эта услуга, прикрывающая попытку маловеров показать всем: «вот, мол, Он такой же, как мы. У Него обычные братья и Мать, и незачем так уж превозносить Его». Но в ответ прозвучали слова Иисуса, приверженцам душевности показавшиеся бы бесчеловечными, а на самом деле – Богочеловеческие:

Кто матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12,48–50).

Какую обиду, какое оскорбление увидели бы в подобных словах своего дитяти многие страстные земные матери, чья любовь смешана с эгоистическим чувством собственничества. Сын как бы отрекается от родившей, вскормившей, взрастившей, столько трудов на него положившей; он вдруг ставит мать словно бы ниже собравшихся вокруг него «случайных приятелей». Какой удар для самолюбивой страсти! И как вчуже могли бы возмутиться люди «душевные», слыша такое о Пречистой Избраннице Божией, Матери Богочеловека. Неужели при такой величайшей славе можно поставить Ее в один ряд с другими людьми, пусть даже самыми праведными?

Но не от возмущения, не от уязвленного самолюбия, а от жгучего чувства вины низко-низко склонилась голова Пренепорочной Марии. Она «не исполнила волю Отца Небесного»… Она хотела отвлечь Спасителя от Его Божественного служения… Она оказалась недостойной Высочайшего Избрания… Она действительно неизмеримо хуже всех людей, собравшихся здесь: они пришли, чтобы слушать Христа, – Она явилась, чтобы увести или, как минимум, – отвлечь Его… Эти мысли словно уязвляли сердце Богородицы: глубочайшая скорбь покаяния охватила Ее, – и «из бездны» всей неизмеримой силой Своей Пречистой любви Она молитвенно воззвала к Возлюбленному Богу.

Чем был проступок взволнованной страхом за Сына Матери? Ошибкой? Грехом? Величайшая святыня Ее любви породила величайший страх за Сына. В еще не искупленном мире иначе не могло произойти с земным существом, на любой духовной высоте могущим видеть только отблески вечности, но не проникнуться полнотой вневременного мира Света. Праведный Авраам был готов принести земного сына в жертву Господу, мать мучеников Маккавеев призывала земных детей умереть во имя Всевышнего – эти великие самопожертвования стали победой человеческих сердец над земной несовершенной любовью ради любви к Всесовершенному Богу. Но Сын Приснодевы был столь же Божественным, сколь и Небесный Отец. Любовь Ее к Сыну явилась небесной, страх за Него – земным. Ошибка Девы-Матери, пытающейся спасти Христа от смерти, стала виной незнания: Ей, и даже самим апостолам, не было дано еще по-настоящему познать, что Отец и Сын Нераздельно Едины. Еще не сошла на них благодать Святого Духа в день Пятидесятницы, даровавшая полноту ведения о Домостроительстве спасения Сына Божия, о тайне Святой Троицы и тайне Церкви. Душу Новой Евы еще окутывали сумерки ветхозаветного времени; отсюда земной страх за Вочеловечившегося Сына Божия. Из-за неизбежной для Нее тогда духовной недальнозоркости стремилась Дева Мария укрыть Рожденного Ею от фарисейской злобы. В тот час тень неведения вплотную приблизилась к Ее Пречистой душе. Однако этого было достаточно для величайшего покаяния и проявления высочайшего смирения.

Нет, Сын Божий не отрекался от земной Пречистой Матери, когда указывал на учеников как на братьев, сестер и матерь Его (см. Мф. 12, 50). Любвеобильный Спаситель выводил Деву Марию на путь к полноте Богоматеринства. Не разумом, а смиреннейшей душою восприняла Она этот призыв Христов: «Оставила все и пошла за Ним». Пречистая Богородица отреклась от каких бы то ни было Материнских прав на Сына (кроме «оружия, проходящего Ее душу»: страха за Его жизнь. Она не могла победить, и страдание становилось все мучительнее). Приснодева стала скромнейшей из последовательниц Божественного Учителя, незаметнейшей в окружающих Его толпах. Бессознательно Дева Мария предвосхитила один из предсмертных заветов Христа: кто хочет быть первым, будь последним. Богородица сделалась воистину Первой Христианкой, Совершеннейшей Христианкой. Последняя среди теснившегося вокруг Спасителя народа, Она обретала духовное первенство среди тех, о ком сказал Он: Вот матерь Моя и братья Мои (Мф. 12, 49). Из высоты в высоту незримо поднималась Дева к грядущей Небесной славе Матери Божией.

Последовав за Своим Учителем и Сыном в Его проповеднических странствиях по дорогам Палестины, Матерь-Дева впервые оказалась в кишащем пестром многолюдье. Здесь было множество простолюдинов, рыбаки и «мужичье» в пропахших потом, заплатанных одеждах. Здесь были калеки с изуродованными телами и прокаженные с обезображенными лицами, больные с гноящимися зловонными ранами и опухолями, нищие побирушки в лохмотьях, по которым ползали насекомые. Здесь были «подонки общества» – мытари, блудницы, отсидевшие свои сроки в темницах уголовники. Далеко не все в этих толпах устремлялись за Христом в жажде покаяния, спасения, тупо таращились праздные зеваки, явившиеся поглазеть на Чудотворца, и искали себе поживы ловкие воры. В толпе звучали жалобы и ругань, ропот и наглый смех. Пречистая Дева невольно слышала разговоры этих людей об их нечистой жизни, постыдных удовольствиях, низких заботах, жалких мечтах. Душу Ее, с младенчества выкристаллизовавшуюся в чистоте, не могла затронуть их грязь, как не может травинка оставить царапину на алмазе. Ее духовный взор проходил сквозь безобразие их тел и душ, как неоскверняемый солнечный луч сквозь зараженный воздух. Иное видела в этих грешных людях Причастница Божественной любви. В каждом – в преступнике и блуднице, в ротозее и побирушке – Она прозревала поруганный и страдающий образ Божий. Сияние было в каждом; в любом томился и, как из смрадной тюрьмы, взывал о помиловании тот Небесный Свет, Который даровал Пречистой Марии высочайшую Ее любовь и неизъяснимое блаженство. И великая, священная боль сострадания к жалким, заблудшим, несчастным, навеки гибнущим людям росла и ширилась в Ее душе. Море человеческих бедствий, море крови и слез, море смертной муки пенилось вокруг Нее – и Мать Вселюбящего Спасителя волну за волной вбирала его в свое необъятное Материнское сердце. Лишь изредка содрогалась и отворачивалась Она, когда сквозь почтительно расступающуюся толпу к Ее Сыну шествовал благообразный фарисей. Дева-Мать испытывала тогда невольный ужас, какой охватывает человека при виде изящных движений готовой ужалить змеи. Пречистая Мать шла вслед за Божественным Сыном, но Ей редко удавалось видеть Его Лик, слышать Его голос, не говоря уже о том, чтобы остаться с Ним наедине. Дева принимала это болезненное лишение как должное. Ей хватало счастья: стоя позади народа, Она издали созерцала фигуру Спасителя в сшитом Ею багряном хитоне – словно выплеск пламени, устремленного к Небесам.

Между тем в переменчивой толпе, сопровождавшей Иисуса Назарянина, образовывался как бы костяк. Отставали ротозеи, удовлетворившие свое любопытство. Расходились по своим домам больные, получившие чудесное исцеление. А те, кто следовал за Спасителем постоянно, начинали узнавать друг друга, сближаться. Так Матерь-Дева непроизвольно приблизилась к апостольскому кругу – сначала к семидесяти ученикам «второго избрания», среди которых оказались и духовно прозревшие братья Господни по плоти, сыновья праведного Иосифа Обручника, а потом и к ближним ко Христу двенадцати. Богородица прозревала яркие светочи Духа, пламеневшие в сердцах избранников; радостно было сознавать Матери, что Ее Сын-Сердцеведец окружил Себя воистину лучшими из окружавших людей. И апостолы потянулись душами к Матери Божественного Учителя: Приснодева была необычайно скромна и тиха, взор Ее всегда был опущен к земле, но избранники Спасителя чувствовали, что само Ее безмолвное присутствие освящает их собрания. Им было хорошо и покойно в тихом сиянии Ее Пречистой души. И Пресвятой Марии сделались дороги эти чистые и пылкие люди, сподвижники Ее Сына и Господа. Апостолы были открыты друг другу – в очистительном взаимном покаянии, в живом обмене мыслями, в общей любви к Дивному Учителю. Только один, Иуда Искариот, никому, даже Самому Христу, ни разу не раскрыл свою душу. Он был весь в себе, его совершенно непроницаемый взгляд не выражал никаких чувств. Так же смотрел он и на Христа. Остальные ученики не замечали этой странной внутренней замкнутости Иуды и относились к нему со всей теплотою их братского круга. А Пресвятая Мария от присутствия этого человека, наверное, испытывала невнятную тревогу. При всей Своей духовной зоркости Матерь-Дева не могла его понять, не могла полюбить и, видимо, корила Себя за это. И только Ее Сын знал все о том, кто такой Иуда и какую роль сыграет он в будущей драме Креста.

Когда Спаситель удалялся для долгих молитвенных уединений с Небесным Отцом, апостолы вновь и вновь повторяли каждое слово Божественного Учителя, вновь и вновь вспоминали Его деяния, стараясь глубже вникнуть в Христово учение. Так бывшая меж ними Матерь-Дева узнавала обо всем так же ясно, как если бы постоянно находилась близ Господа Иисуса. Бережнее, чем кто бы то ни было, «сохраняла Она все в сердце Своем», как и раньше. Богородица стала самой прилежной и понятливой из Христовых учеников. Когда остальные еще грезили о по-земному могучем царстве Мессии, Пречистая Дева уже вполне постигла Его слова о «Царствии не от мира сего», блаженном Царствии Духа, изначально знакомом Ее высочайшей любви. Но когда еще не прозревшие духовно ученики блуждали в своих спорах, высказывали по-мирскому нелепые мнения, Дева-Мать смиренно молчала, ни единым словом не дерзая вразумить тех, кого учил Ее Божественный Сын.

Большинство апостолов были люди некнижные – из тех, кого фарисеи презрительно называли «невеждами в Законе». Да, Христос сеял слово Нового Откровения на почве человеческих умов, знавших только основы древнего Завета, не омертвленных ложью фарисейских толкований. В апостольском кругу, наверное, только Дева Мария, Воспитанница Иерусалимского храма, Питомица Архангела Гавриила, в совершенстве знала и Ветхий Завет, но не мертвую букву, а живую его сущность. Единым потоком в Ее просветленном любовью сознании становились глас Божий в древнем Откровении и голос Христа Спасителя. В деяниях Божественного Сына оживали, делались явью для Пресвятой Матери слова пророчеств о Мессии. И было в этих непреложных, неотменяемых предсказаниях такое, что все глубже вонзало в Ее ранимую Материнскую душу «оружие», предреченное Симеоном Богоприимцем. Богопросвещенным разумом понимала, но страждущим сердцем не могла вместить Дева-Мать реченное о Мессии пророком Исаией: Предал хребет Свой бьющим и ланиты Свои поражающим; лица Своего не закрывал от поруганий и оплевания (Ис. 50, 6). Страшно было Пречистой Матери помнить воспетое святым Давидом от лица Ее Сына-Спасителя: Я пролился, как вода; все кости Мои рассыпались; сердце Мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности Моей. Сила Моя иссохла, как черепок; язык Мой прильпнул к гортани Моей, и Ты свел Меня к персти смертной. Ибо псы окружили Меня, скопище злых обступило Меня, пронзили руки Мои и ноги Мои (Пс. 21, 15–17).

И знала, знала Пречистая Мать, что не может и не должна миновать эта жуткая чаша Ее Иисуса, ибо прежде времен Небесный Отец сказал Сыну Своему: Ради Крови Завета Твоего Я освобожу узников (Зах. 9, 11).

Кровь Христова – как страстно жаждали пролить эту Кровь богоубийцы-фарисеи! Все копилась, все нарастала их внушенная диаволом злоба и зависть к Истинному Праведнику. Всемогущий Христос проходил между злоумышленниками – и опускались их руки, и они не могли схватить Его. Ученики радовались, видя, как торжествует Божественный Учитель над бессильными врагами. Только кровоточащее сердце Матери ведало: грянет час – и Сын Божий добровольно предаст Себя в руки свирепых палачей.

Но еще и другое постигала любвеобильная Матерь-Дева. Теперь наконец поняла Она, какого безмерного Самоотвержения требует, какой Жертвенной любви хочет от Нее Всеправедный Господь. Она уже «оторвала от сердца» Сына Своего, смиренно отказалась от близости к Нему, отдала Его на служение людям. Следуя за Спасителем, Пречистая Мать восприняла Его Божественную любовь и милосердие к падшему человечеству. Всем сердцем Мать хотела того же, чего желал Сын, – спасения погибающих людей. Но путь к этому спасению… О, какая пытка терзала душу Матери, провидящей этот путь! Ради спасения рода людского Всевышний требовал от Нее смириться со страданиями и смертью Божественного Сына. То должна была быть Ее Материнская Жертва – возвышающаяся к величию Искупительной Жертвы Господней. Она смирилась. Она приняла волю Всевышнего о Своем Сыне. Она уже ждала и сквозь разверзающийся перед Ней ад страдания Сама желала скорейшего исполнения Всесвятой воли Его.

Близился священный и страшный час Искупления. Наконец Христос Сам заговорил о нем – сначала прикровенными словами, понятными только содрогнувшейся в ужасе Матери, а потом прямо и просто: Через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие (Мф. 26, 2).

В Гефсиманскую ночь, ночь «власти тьмы», Иудина предательства и фарисейского поругания, трусливого бегства учеников и адского хохота палачей, Сам Богочеловек молился до кровавого пота. Могла ли выдержать такое земная душа Его Матери? Она слышала об издевательствах и оплеваниях, о том, что бичи терзают Его Пречистое тело. Потом Она услышала приговор: казнь худшая и позорнейшая – смерть на Кресте. Могла ли Дева-Мать это вынести? И в Ее все понявшем и все принявшем, но насквозь пронзенном сердце поднялся – нет, не протест, а человечески жалобный вопль: еще не сейчас! позже! пусть это случится потом!

Дева Мария бросилась ко дворцу Пилата – молить о пощаде Безгрешному Сыну. Римский наместник выслушал стон Материнской души: за что?! Неужели не знаете, что Он невинен?! Зачем вам смерть Праведника?! И ответил с кощунственной вежливостью: этого требуют ваши же иудеи, ничем не могу помочь. Пилат был запутан «мертвым узлом» – не только иудейских интриг при дворе императора, но и, возможно, огромной взятки, полученной от иудейского синедриона. Не пощадивший Божественного Сына мог ли прокуратор сжалиться над земной Матерью? Заглянув в мертвую пустоту его глаз, Богородица поняла: напрасно искать у зла спасения от зла. Спасение было только в неземном Добре Всевышнего, определившего Ее Сына на смерть за грехи человечества. Пощада – не одной Ей, а всему роду людскому – была в неземной доброте Ее Сына, добровольно идущего на Искупительную казнь. «На этот час Христос и пришел». И Пресвятая Богородица вслед за Гефсиманским молением Сына и Господа Своего приняла эту волю Божию.

Богородица была незаметна среди казавшихся бесчисленными «братьев, сестер и матерей Христовых», внимавших Его учению. Дальше всех стояла Она от Иисуса, страшась прикоснуться к славе Сыновней, когда толпа восхваляла Божественного Чудотворца, когда въезжал он в Иерусалим по ковру из пальмовых ветвей при кликах «осанна!». Казалось, что нет у земной Матери ни доли, ни прав в судьбе Богочеловека. Но вот люди, которых бесконечно возлюбил Спаситель, которых Он исцелял, которым прощал преступления, которым открывал тайны Небес, которых звал в вечное счастье, – все эти люди, все до единого оставили Его в час беды. Бежали пылкий Петр и нежный Иоанн, пламенный Иаков и кроткий Андрей, ревнитель Симон и упрямец Фома… У казнимого Иисуса больше не было ни учеников, ни последователей. Вот тогда-то Пречистая Мария и вернула Свое Материнское право на Сына – горчайшее право делить смертные муки Его, всеми покинутого.

«Ради страха иудейского», пугаясь иудейской над собой расправы, бежали апостолы. Но какой страх перед людьми мог быть у Пречистой Марии, давным-давно растворившей все Свое существо в любви Божественной? Что за дело было Ей до коварных фарисеев, до разъяренной иудейской толпы, до римских палачей с их мечами и копьями, до самого сатаны, распоряжавшегося этим безумием? Мать следовала за Сыном к месту Его распятия. Она была вся – любовь. Это Ее любовь шла вместе с Христом, осмеиваемая и оплевываемая вчерашними Его поклонниками. Это Ее любовь горбилась вместе с Иисусом под тяжестью креста и, споткнувшись, ударилась вместе с Ним об острые камни. Это Ее Материнскую любовь пронзали гвозди, с хрустом вбиваемые в Сыновнее тело…

Богородица стояла у креста Божественного Сына, а за Нею ярилось сонмище распинателей. На миг их вопли коснулись слуха Приснодевы, и вместе с ними подкрался лукавый, самим диаволом внушаемый помысел: да стоят ли все эти злые, неблагодарные, грязные людишки, это сборище предателей и убийц того, чтобы ради них так стыдно и страшно умирал Пречистый Небесный Сын Ее?! Но бесконечно любящей, уже вселюбящей душою отсекла от себя Пренепорочная Мать прилог сатанинский. Если не страдать Христу, значит, вечной погибели обречен и этот светлый юноша Иоанн, что бежал со всеми, но опомнился, вернулся и теперь стоит рядом с Матерью у креста Учителя; погибнет навеки и здесь же бьющаяся в рыданиях бывшая бесноватая, ныне сияющая духовной красотою Мария Магдалина; сгинут в царстве тьмы все не выдержавшие жестокого искуса, но горечью слез возрождающие свое чистосердечие апостолы… Если не распинаться Иисусу, значит, никогда не выйдут из ада святой старец Иосиф Обручник, праведные родители Девы Иоаким и Анна, духоносные пророки, великие праотцы – все, кто веками томился по Искуплению и правде Божией… Материнская окровавленная любовь вместе со страданием Сына принимала в Себя и полноту Его небесной любви, и Матерь-Дева ощутила великую жалость, великую скорбь и любовь ко всем – и к равнодушным римским палачам, и к Пилату с его мертвыми глазами, и к потирающим хищные руки фарисеям, и к предателю Иуде Искариоту, к ним – несчастнейшим изо всех, обрекающим себ�