1) Письмо к Драконтию

2) К Епископам Египта и Ливии - окружное послание против ариан

3) Защитительное слово Афанасия пред царем Констанцием

4) Защитительное слово, в котором Свт. Афанасий оправдывает бегство свое во время гонения, произведенного дуком Сирианом

5) Послание к брату Серапиону (о смерти Ария)

6) Послание к инокам

7) Послание Афанасия к монахам повсюду пребывающим о том, что сделано арианами при Констанции (история ариан)

8) На ариан слово первое

9) На ариан слово второе

10) На ариан слово третье

11) На ариан слово четвертое

Письмо к Драконтию

1) Недоумеваю, что написать? За отказ ли порицать тебя? Или-за то, что высматриваешь время и укрываешься "Cтраха ради иудейска?" Впрочем, в том и другом случае поступок твой, возлюбленный Драконтий, достоин порицания. Не прилично тебе было, приняв благодать, скрываться, и при своем благоразумии подавать другим повод к бегству, потому что многие, услышав об этом, соблазняются тем, что не просто сделал ты это, но имея в виду время и предстоящия Церкви скорби. И боюсь, чтобы ты, предавшись бегству ради себя, пред Господом не подвергся опасности за других. Если соблазняющему единаго малых желательнее было бы, "Да обесится жернов осельский на выи его и потонет" (Матф. 18, 6): что можешь потерпеть ты, послужив соблазном для многих? Согласие, неожиданно водворившееся в Александрийской области с твоим поставлением, необходимо разстроится по причине твоего удаления, и епископство этой области будет восхищаемо многими, даже не людьми правомыслящими, но сам знаешь, какими. Язычники, при твоем поставлении давшие обет стать христианами, останутся язычниками; потому что твое благоговение уничижает данную благодать.

2) Какое же дано будет тобою оправдание в этом? Какими извинениями в состоянии будешь смыть и сгладить с себя такия вины? Как уврачуешь ради тебя падших и соблазнившихся? Или, как, по расторжении мира, возстановишь его снова? Вместо радости, возлюбленный Драконтий, причинил ты нам печаль, и вместо утешения - сетование. Надеялись мы утешиться тем, что будешь ты с нами; а теперь видим, что предаешься бегству, и предусматриваем, что и на суде будешь обличен, и устыдишься, и подвергшись опасности, станешь раскаяваться. И кто, как сказал Пророк," умилосердится о тебе, или кто пойдет молити о мире тебе" (Иерем. 15, 5), видя, что братия, за которых умер Христос, потерпели вред от твоего бегства? Ибо несомненно должен ты знать, что до поставления своего жил ты для себя, а после поставления обязан жить для тех, над кем поставлен; и до приятия тобою благодати епископства никто не знал тебя, а когда ты стал уже епископом,-народ ожидает, что предложишь ему пищу - учение Писаний. Посему, когда ожидающие томятся гладом, а ты будешь питать себя одного, и приидет Господь наш Иисус Христос, мы же предстанем пред Ним,-какое будешь иметь оправдание в том, что гладными увидит Он собственных овец Своих? Если бы не приял ты динариев, то не сделал бы Он тебе упрека. А если приял ты, закопал и скрыл; то справедливо укорит тебя, изрекши те слова, которых лучше не слышать твоему благоговению: "Подобаше тебе вдати динарий Мой торжником, да пришед" Аз истяжу от них (Матф. 25, 27).

3) Умоляю тебя пощадить себя и нас, - себя, чтобы не подвергнуться тебе опасности, - а нас, чтобы не печалились мы о тебе. Позаботься о Церкви, чтоб чрез тебя не потерпели вреда многие из малых, и чтобы другие этого не обратили для себя в предлог к удалению.

Итак, если убоялся ты времени, и по страху сделал это, то это - не мужеский образ мыслей; в таком случае и надлежало - показать ревность по Христе, с особенным дерзновением действовать в бедственных обстоятельствах, и сказать словами блаженнаго Павла: "Во всех сих препобеждаем" (Рим. 8, 37), - тем более, что подобает служить не времени, но Господу.

Если же не нравится тебе распоряжение Церкви, не представляешь себе, что епископское служение имеет мзду свою, и, напротив того, презираешь устроившаго так Спасителя; то умоляю тебя, не держись подобных мыслей, не потерпи и тех, которые советуют это. Не достойно это Драконтия. Ибо, что учредил Господь чрез Апостолов, то прекрасно и непоколебимо пребывает; боязнь же братий прекратится.

4) Если бы все имели ту же мысль, какую имеют ныне твои советники; то как соделался бы ты христианином без епископов? Если возъимеют такую мысль те, которые будут после нас; то возможно ли стоять Церкви? Или советники твои думают, что ничего не приял ты, потому что пренебрегают сим? Но это - ложно. В таком случае остается им думать, что и благодать крещения - ничто, если некоторые пренебрегают ею. Приял ты благодать, возлюбленный Драконтий; не терпи при себе советников твоих и не обманывай самого себя. Ибо Бог, даровавший тебе это, потребует у тебя отчета. Или не слышал ты, что говорит Апостол: "Не неради о своем даровании, живущем в тебе" (1 Тим. 4, 14)? Или не читал, как Бог премлет усугубившаго дар, и осуждает скрывшаго? О, если бы поспешил ты возвращением, чтобы и тебе стать в числе похваляемых!

Или скажи, чьим подражателем должен ты быть, по желанию советников твоих? Ибо должно нам сообразовать житие свое с житием святых и Отцев, и им подражать, а также знать, что, уклоняясь от образа их жития, делаемся чуждыми и общения с ними. Кому же подражателем желают они видеть тебя? - Тому ли, кто колеблется, и хотя желает последовать, однако же отлагает это, и ради своих принимает то и другое намерение? Или - блаженному Павлу, который, как скоро вручено ему было домостроительство, "не приложися плоти и крови" (Галат. 1, 16)? Хотя и говорил он: "несмь достоин нарещися Апостол" (1 Кор. 15, 9); однако же, зная, что приял, и не неведая Даровавшаго, писал: "горе мне есть, аще не благовествую" (1 Кор. 9, 16). Но как горе мне, не благовествуя, взывал он, так уча и проповедуя Евангелие, научаемых им почитал для себя радостию и венцем (Фил. 4, 1). От сего-то и рачение у святаго Апостола - проповедовать даже до Иллирика, не медлить отшествием в Рим, идти в Испанию (Рим. 15, 19-28), чтобы, в какой мере потрудится, в такой же приять большую награду за труд. Почему и хвалился, "подвигом добрым подвизаясь", и надеялся получить славный венец (2 Тим. 4, 7. 8). Итак, возлюбленный Драконтий, кому подражая, поступаешь так? Апостолу ли блаженному, или тем, которые не подобны ему? А я желаю, чтобы тебе и мне быть подражателем всех святых.

5) Или, может быть, иные советуют тебе скрываться потому, что дал ты слово и клятву не оставаться, если будешь поставлен. Ибо слышу, что они такими речами оглушают слух, и думают показать тем свое благоговение. Но если бы подлинно были они благоговейны, то наипаче благоговели бы пред Богом, возложившим на тебя это священно служение. А если бы читали Священныя Писания, то не давали бы советов противных им. Иначе, надлежало бы им охуждать и Иеремию, обвинять и великаго Моисея, потому что не послушали они совета их, но, убоявшись Бога, совершили служение и скончались Пророками. Ибо и они, когда были посылаемы и прияли уже благодать пророчества, сперва отрицались, а потом пришли в страх и не уничижили Пославшаго. Поэтому, если ты "худогласен и косноязычен" (Исх. 4, 10), убойся Создателя своего Бога. Если говоришь о себе, что юн ты для про поведи; возблагоговей пред Тем, Кто познал тебя, "прежде неже создати тя во чреве " (Иерем. 1, 5). Если и слово ты дал (а слово для святых тоже, что клятва); то прочти у Иеремии, как и он, - сказав: "не воспомяну имене Господня" (Иерем. 20, 9), а впоследствии убоявшись, когда стало оно в нем огнем, - не сделал, как сказал, и не скрылся, как связанный предварительно клятвою, но, благоговея к Поручающему дело, исполнил пророческое служение. Или не знаешь, возлюбленный, что Иона, предавшись бегству, потерпел то, что совершилось с ним, и потом опять стал пророчествовать?

6) Итак, не принимай иных советов, кроме сего. Господь лучше нас знает наше состояние; Он знает, кому поручает Церкви Свои. Хотя бы кто и недостоин был, - да не смотрит на прежнюю жизнь, но да исполняет служение, чтобы, при осуждении за жизнь, не понести на себе клятвы и за нерадение.

Ужели же ты, возлюбленный Драконтий, зная это, при благоразумии своем, не сокрушаешься в душе?

Ужели не заботишься, чтобы не погиб кто из порученных тебе? Ужели совесть не сожигает тебя, как огнем? Ужели не страшишься суднаго дня, в который никто из советующих ныне не будет там помощником? Ибо каждый даст отчет за порученных ему. Скрывшему динарий какую пользу принесло извинение его? Что было пользы Адаму, когда сказал: жена прельстила меня? Если и подлинно немощен - ты, возлюбленный Драконтий; то следует тебе принять на себя попечение, - чтобы, когда Церковь будет без надзора, не причинили ей вреда враги, воспользовавшись твоим бегством. И тебе следует препоясаться, чтобы не оставить в подвиге нас одних; и тебе следует потрудиться, чтобы со всеми приять мзду.

7) Итак поспеши, возлюбленный, не медля более, и не потерпи тех, которые препятствуют тебе, но помни Даровавшаго тебе благодать, и прииди к нам, которые любим тебя и советуем тебе, что- согласно с Писаниями, чтобы и мы сопроводили тебя, и ты, священнодействуя в церквах, воспоминал и о нас.

Не ты один поставлен из монахов, не ты один настоятельствовал в монастыре, или любим был монахами. Напротив того, знаешь, что и Серапион - монах, и настоятельствовал над таким числом монахов. Не безъизвестно тебе, - скольких монахов Отцем был Аполлон; знаешь Агафона; не неизвестен тебе Аристон; помнишь Аммония, странствовавшаго с Серапионом; слышал, может быть, о Мовите в верхней Фиваиде; можешь осведомиться о Павле в Литополе, и о многих других. Они, когда были поставлены, не прекословили, но, взяв в образец Елиссея и зная, как поступил Илия, наученные примером учеников и Апостолов, приняли на себя попечение, и не пренебрегли священнослужением, и не соделались худшими самих себя, но паче и паче ожидают награды за труд - и сами преспевая, и других увещавая к преспеянию. Сколь многих отвратили они от идолов! Сколь многих убедили отстать от сего демонскаго обычая! Скольких рабов представили Господу! Посему и те, которые видят эти знамения, взирая на это, дивятся. Не великое ли это знамение-сделать, чтобы юная дева хранила девство, и юноша хранил воздержание, и идолослужитель познал Христа?

8) Итак, да не возбраняют тебе монахи, как будто один ты поставлен из монахов. Не представляй в предлог, будто бы соделаешься хуже себя самого. Можешь соделаться и лучшим, подражая Павлу, соревнуя деяниям Святых. Ибо знаешь, что такие домостроители Таин, когда были поставлены, тем паче "к намеренному текли, к почести вышняго звания" (Филип. 3, 14). Когда Павел стал свидетелем, и возъимел надежду получить венец? Не тогда ли, как послан был учить? Когда Петр стал исповедником? Не тогда ли, как сделался благовестником и ловцем человеков? Когда восхищен на небо Илия? Не тогда ли, как совершил все пророческое служение? Когда Елиссей приял сугубый дух? Не тогда ли, как, оставив все, последовал за Илиею? Для чего и избрал Спаситель учеников? Не для того ли, чтобы посылать их?

9) Поэтому, возлюбленный Драконтий, имея образцем их, не говори, и не верь тем, которые говорят, будто бы епископство - повод ко греху и доставляет случай грешить. И быв епископом, можно пребывать в алчбе и жажде, подобно Павлу (2 Кор. 11, 27). И ты можешь не пить вина, как Тимофей; и ты можешь часто поститься, как делал Павел, чтобы, подобно ему, постясь таким образом, насыщать других словом, и терпя жажду и воздерживаясь от пития, напоевать других учением. Посему, да не представляют тебе этого в предлог советники твои. Знаем и епископов постящихся, и монахов ядущих; знаем и епископов не пиющих вина, и монахов пиющих; знаем и епископов творящих знамения, и монахов не творящих. Многие из епископов не вступали в брак, а монахи были отцами чад; а знаем также и епископов, бывших отцами чад, а монахов - последними в роде. И еще знаем и клириков живущих в алчбе, и монахов постящихся. И одно возможно, и другому нет препятствия. Где бы кто ни был, да подвизается везде: венец дается не по месту, а по деяниям.

10) Итак, не слушай тех, которые советуют иное, а не это; но лучше поспеши, и не медли тем паче, что приближается святый праздник, чтоб народ без тебя не совершил этот праздник, и тебе не навлечь на себя великой опасности. Ибо, кто будет благовествовать им Пасху, когда нет тебя с ними? Кто будет благовествовать им день Воскресения, когда ты скрываешься? Кто посоветует им праздновать, как должно, когда ты в бегстве? О, как многие получат пользу от твоего прибытия к ним, и как многие потерпят вред от твоего бегства! И кто одобрит тебя за это?

Для чего советуют тебе не принимать на себя епископства, сами желая иметь у себя пресвитеров? Если ты не способен, - пусть не имеют с тобою общения. А если признают тебя способным, - пусть не завидуют другим. Если учить и предстоятельствовать, по словам их, служит поводом ко греху; то пусть сами не учатся и не имеют у себя пресвитеров, чтобы и самим, и учащим их, не сделаться худшими себя самих. Но не внимай этим человеческим вещаниям, не слушай подающих такие советы, как много раз говорил уже я; а лучше поспеши и обратись ко Господу, чтобы, имея попечение об овцах Его, воспомянуть тебе и о нас.

По сей-то причине убедил я идти к тебе возлюбленных нами Иеракса пресвитера и Максима чтеца, чтобы и словесно убедили тебя, и мог ты узнать из этого и расположение, с каким писал я, и опасность - прекословить церковному распоряжению.

К Епископам Египта и Ливии - окружное послание против ариан

1) Все, что, как написал Лука, творил, и чему учил Господь и Спаситель наш Иисус Христос, сотворил Он, для нашего явившись спасения; потому что пришел, как говорит Иоанн, "не да судит мирови, но да спасется Им мир" (Иоан. 3. 17). Но подивиться должно благости Его между всем прочим и в том, что не умолчал и о препирающихся с нами, а, напротив того, ясно предсказал, чтобы, когда будет это, тотчас оказалось, что ум наш огражден учением Его, в котором говорится: "Возстанут лжепророцы и лжехристи, и дадят знамения велия и чудеса, якоже прельстити, аще еозможно, и избранныя. Се прежде рек вам " (Матф. 24, 24. 25). Хотя многочисленны и выше человека- сообщенныя нам от Него учения и дарования, как то: образ небеснаго жительства, власть над бесами, всыновление, и все превышающее и превосходящее дарование - ведение Отца и Его Слова, также дар Духа Святаго; однако же, "помышление человеческое прилежно прилежит на злая" (Быт. 8, 21), а "супостат наш диавол", завидуя, что столько дано нам благ, "ходит иский" похитить у нас семена Слова (1 Петр. 5, 8). Посемуто, Господь, как бы драгоценности Свои, учения эти запечатлевая в насъ предречением, сказал: "Блюдите, да никтоже васъ прельстит. Мнози бо приидут во им.я Мое, глаго люше: Аз есмь: и время приближися: и многи прельстят: не изыдите убо во след им" (Матф. 24, 4. 5. Лук. 21, 8). Великое некое дарование прияли мы от Слова-не оболщаться видимым, но и даже и то, что-прикровенно, различать по благодати Духа.. Поелику всецело ненавистенъ-изобретатель греха, и великий демон есть диавол; то, едва явится, все его преследуют, как змия, как дракона, как льва, который ищет, кого похитить и поглотить.

Потому утаевает и скрывает о себе, что он такое, и хитро присвояет себе вожделенное всем имя, чтобы, обольстив пустою наружностию, обольщенных уже опутать своими узами. Кто хочет чужих детей предать в рабство, как-скоро отлучатся их родители, принимает на себя их вид, а потом, отведя их далеко, губит уже. Таким же образом злой демон и обманщик диавол, не имея смелости действовать открыто, зная человеческую любовь к истине, ложно принимает на себя вид истины, и извергает яд свой на тех, которые идут во след его.

2) Так обольстил он и Еву, не свое говоря, но лживо употребляя Божии глаголы и изменяя их смысл. Так низложил и жену Иова, внушив ей прикрыть себя любовию к мужу, и научив хулить Бога. Так этот льстец обманывает людей пустою наружностию, похищая каждаго и вовлекая в свою пучину греха. Так в древности, обольстив перваго человека Адама и подумав, что чрез него всех сделал себе подвластными, с дерзостию посмевался, говоря: "вселенную всю обыму рукою яко гнездо, и яко оставленая яица возму, и несть иже убежит мене, или противу мне речет" (Иса. 10, 14).

Когда же пришел Господь, и враг опытно узнал о Его человеческом домостроительстве, потому что не возмог обольстить носимую Им плоть: с тех пор этот горделивец, обещавшийся объять рукою целую вселенную, после Христа, по Христовой силе, как воробей, служит уже игралищем для детей; потому что ныне "отроча младо", возложив руку на пещеру аспидов (Иса. 11, 8), посмевается обольстившему Еву, и все правоверующие в Господа ногами попирают сказавшаго: " поставлю престол мой выше облак, взыду, подобен буду Вышнему" (Иса. 14, 13. 14). Так со стыдом терпит это враг. Однако же, отваживается этот безстыдный принимать на себя чужой вид: но носящие на челе знамение еще легче узнают ныне окаяннаго, и с большею силою отгоняют от себя униженнаго и посрамленнаго. Ибо, хотя и ныне, как пресмыкающийся змий, превращается в Ангела светла; однако же, лицемерие - не в пользу ему; так как научены мы, что " аще и Ангел с небесе благовестит нам паче, еже прияхом, анафема будет" (Гал. 1, 8. 9).

3) Если же и снова закроет свою ложь и притворно будет говорить устами истину; то, зная его умышления, можем сказать изреченное о нем Духом: "грешнику же рече Бог: вскую поведаети оправдания Моя" (Псал. 49, 16)? и: "не красна похвала во устех грешника" (Сирах. 15, 9); ибо не заслуживает вероятия этот коварный, когда говорит и истину. Это показало и Писание, повествуя о злоухищрении его в раю против Евы. И Господь обличил его, во-первых на горе, когда раскрыл изгибы сердца его, показал, кто-сей льстец, и сделал явным, что искуситель-не кто-либо из святых, но-сатана, сказав ему: "иди за мною сатано, писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши" (Матф. 4, 10); и еще, - когда заставил молчать бесов, взывающих из гробов. Хотя истинно было утверждаемое ими, и не лгали тогда, говоря: "Ты Сын Божий" (Матф. 8, 29), "Святый Божий" (Марк. 1, 24); однако же, не захотел, чтобы истина произносима была нечистыми устами, и особенно-устами бесов, и чтобы, под предлогом истины, примешав свою греховную волю, не всеяли оной "спящим человеком" (Матф. 13, 25). Почему, как Сам не терпел, чтобы говорили это бесы, так не желал, чтобы и мы терпели подобное сему, и Сам повелевал, говоря: "внемлите от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы" (Матф. 7, 15), и чрез святых Апостолов: "не всякому духу веруйте" (1 Иоан. 4, 1).

Таков образ сопротивнаго действования, таковы же еретическия скопища. Ибо каждая ересь, имея отцем собственнаго измышления искони совратившагося и соделавшагося человекоубийцею и лжецом диавола, и стыдясь произнести ненавистное его имя, притворно принимает на себя прекрасное и превысшее всего Спасителево имя, собирает изречения Писаний, произносит слова, утаевает же истинный смысл, и наконец, прикрыв какою-то лестию свое изобретенное ею измышление, сама делается человекоубийцею введенных в заблуждение.

4) Ибо, для чего - Евангелие у Маркиона и Манихея, отрицающих закон? Ветхим доказывается новое, а новое свидетельствует о ветхом. Посему, отрицающие последнее исповедуют ли то, что оным доказывается? Павел стал Апостолом благовестия, "еже Бог прежде обеща пророки Своими в Писаняих святых" (Рим. 1, 2). Сам Господь сказал: "испытайте Писаний, яко та суть свидетельствующая о Мне" (Иоан. 5, 39). Посему, как же будут исповедовать Господа, не испытав прежде Писаний о Нем? Ученики говорят, что обрели Того, "Егоже писа Моисей и Пророцы" (Иоан. 1, 45). На что опять закон и саддукеям, не приемлющим Пророков? Бог, давший закон, сам обещал в законе воздвигнуть и Пророков; потому что Он - Господь и закона и Пророков; и отрицающий одно из двух несомненно отрицает и другое. На что уже и ветхое Писание иудеям, не познавшим ожидаемаго по нему Господа? Если бы верили в Писания Моисея; то уверовали бы и в слова Господа: "о Мне бо той писа", говорит Господь (Иоан. 5, 46). На что Писания Самосатскому, который отрицает Божие Слово и пришествие Слова во плоти, назнаменованное и указанное в Писаниях Ветхаго и Новаго Завета! На что Писания и арианам? - Для чего предлагают их люди, которые утверждают, что Слово Божие есть тварь, и, подобно язычникам, служат "твари паче Творца" Бога (Рим. 1, 25)? По нечестию своего измышления, каждая из этих ересей не имеет ничего общаго с Писаниями, и защитники ересей знают, что Писания во многом, или лучше сказать-во всем, противны мудрованию каждой из них. Но для оболщения простодушных, каковы упоминаемые в Притчах: "незлобивый веруемлет всякому словеси" (Притч. 14, 15), принимают они на себя вид, подобно отцу своему диаволу, что изучают и собирают изречения Писания, чтобы этими изречениями показать правильность своего мудрования, а наконец, убедить бедных людей мудрствовать вопреки Писаниям. И конечно, в каждой ереси прикрывающийся таким образом диавол выставлял на вид изречения, исполненныя льсти. Ибо Господь сказал о них, что "возстанут лжехристи и лжепророцы, якоже прельстити многих" (Матф. 24, 24). Так приходил диавол, говоря от лица каждой ереси: "аз есмь Христос", у меня-истина; и все ереси клеветник этот заставлял лгать и отдельно, и в совокупности. И странно - то, что все оне, препираясь между собой за все, что каждою выдумано худаго, неразрывно соединились одна с другою в одном, именно во лжи; потому что один у них отец, который во всех всевает ложь.

Посему, верный ученик Евангелия, имеющий благодать разсуждать о духовном и на камне создавший дом веры своей, стоить твердо и безопасен от их оболыцения. А кто прост, как сказал я выше, и не крепко наставлен в вере, тот, имея в виду одни слова и не проникая в смысл, скоро увлекается их кознями. Посему, прекрасное и необходимое дело-пожелать себе приять дарование различения духов, чтобы каждому, по Иоанновой заповеди, знать, кого надобно отринуть и кого принять, как друзей и единоверных. И многое мог бы написать тот, кто вознамерился бы войдти в подробности; тогда злочестие и злонамеренность ересей оказались бы чрезвычайными и разнообразными, и хитрость обманщиков крайне ужасною. Но поелику Божественное Писание всего достаточнее, то желающим знать об этом многое посоветовав читать Божие Слово, сам я постарался теперь раскрыть самое нужное, почему особенно и написал так.

5) Слышал я, проживая в этих странах (сказывали же мне это верные и православные братия), что некоторые из держащихся арианскаго образа мыслей, сошедшись вместе, написали о вере, что было им желательно, и хотят послать это к вам, чтоб или подписью изъявили вы согласие на их мнение, лучше же сказать-на то, что внушил им диавол, или подвергся изгнанию всякий, кто станет сему прекословить; потому что начинают уже тревожить и епископов этих стран. Итак, из этого делается явным нрав писавших. Ибо написавшие с тем, чтобы концем их писаний были изгнание и другия казни, могут ли быть не чуждыми христианам и недрузьями диаволу и его демонам, тем более, что богочестивейший Царь Констанций человеколюбив, а они против воли его разглашают, что хотят? Ибо и это делают с великою хитростию, и как мне кажется, всего более по сим двум причинам: во-первых, чтобы, когда подпишетесь и вы, утихла, повидимому, худая молва об Арии, да и сами они сделались неприметными, как не держащиеся уже арианских мыслей; а во-вторых, чтобы, написав это, повидимому, затмить также бывший в Никеи Собор и изложенную на нем против арианской ереси веру. Но этим-то более и обличаются их злонравие и неправославие. Ибо, если бы право веровали, то довольствовались бы верою, изложенною целым вселенским Собором в Никеи. И еслиб думали, что на них клевещут и напрасно называют их арианами; то не надлежало бы им стараться изменять написанное против Ария, чтобы против Него написанное не служило как бы постановленным против них. Теперь же поступают они не так: подвизаются за самих себя, как будто они - сам Арий. Ибо смотрите: не об истине попечение у них, а, напротив того, все говорят и делают в пользу арианской ереси. Осмеливаясь клеветать на то, что прекрасно определено Собором, и предприемля писать иное - противное тому, что другое делают они,- не то ли одно, что обвиняют Отцев и заступаются за ересь, против которой стояли и дали свой приговор Отцы? Что и теперь пишут,-пишут, как уже сказал я, не об истине заботясь, но скорее для забавы, с хитростию делают это на оболщение людям, чтобы разсылкою писем обратить на это внимание народа, самим выиграть время для избежания обвинения, и скрыв свое нечестие, иметь возможность распространять ересь подобно гангрене, которая везде находит себе пищу.

6) Все приводят они в движение и смятение, не довольствуются и своими определениями. Ежегодно сходятся как будто писать договоры, и сами делают вид, что пишут о вере, всего более подвергая себя осмеянию и посрамлению тем, что не другими, но имиже самими отвергаются их определения. Ибо если бы уверены были в том, что написано ими прежде;то не старались бы писать другаго, и оставив опять это, не стали бы писать теперь еще новаго, что, без сомнения, подумав об этом, опять изменят, как скоро пройдет немного времени и представится случай-по обычаю устроить кому-либо козни. Ибо, когда строят козни, тогда особенно показывают вид, что пишут о вере, чтобы, как Пилат умыл руки, так и им, написав, убивать благочестно верующих во Христа, и чтобы составляя определение о вере, как не однократно говорил я, повидимому, избежать обвинения в неправославии. Но не возмогут они ни скрыться, ни убежать; потому что, пока оправдывают себя, всегда делаются своими обвинителями. И это справедливо, потому что не обличающим их отвечают они, но сами себя убеждают, в чем хотят. Когда же подсудимый разрешается от вины по собственному своему суду? Потому-то всегда они пишут, и непрестанно изменяя свои мнения, делают, что неизвестна их вера, вернее же сказать, явны их неверие и злонамеренность. И, кажется, справедливо это терпят. Поелику, отступив от истины и желая извратить прекрасно написанную в Никеи веру, "возлюбиша", по написанному, "подвизати нозе свои" (Иер. 14, 10); то по сему самому, как некогда Иерусалим, утруждают и изнуряют себя этими пременениями, пиша одно вместо другаго, только бы выиграть время и остаться им христоборцами, вводящими людей в заблуждение.

7) Посему, кто же из наиболее пекущихся об истине пожелает еще терпеть их? Кто не погнушается по всей справедливости этими пишущими? Кто не осудит их дерзости? Они не многочисленны, но хотят, чтобы их мнения были сильнее всего; желая же, чтобы скопища их, собирающияся в местах скрытых и подозрительныя, одержали верх,- усиливаются нарушить и обратить в ничто бывший вселенский нелестный и чистый Собор. И люди, Евсевиевыми приверженцами возвышенные за то, что защищали христоборную ересь, осмеливаются составлять определение о вере; и когда должны подлежать суду, как виновные,-подобно Каиафе, предприемлют судить сами, сочиняют Талию, желая, чтоб им верили, когда не знают, как сами веруют. Ибо кому не известно, что Секунд Пентапольский, прежде не однократно низложенный, ими принят за Ариево безумие, и что возвысились Георгий, который теперь в Лаодикии, и Леонтий скопец, а прежде него Стефан и Феодор что в Ираклеи? Урзаций и Валент, которые в начале, как младшие, наставлены в вере Арием и некогда низложены из пресвитерскаго сана, впоследствии за нечестие наименованы епископами; Акакий, Патрофил и Наркисс были самые отважные на всякое нечестие, и они низложены на великом Сардикийском Соборе, а Евстафий, который теперь в Севастии, Димофил, Герминий, Евдоксий и Василий, защитники нечестия, возведены в сан. О нынешних же-Кекропии, так называемом Авксентии, скоморохе Эпиктеие, напрасно и говорить, когда всякому явно, каким образом, по каким предлогам, и какими врагами поставлены они-слагать клеветы на православных епископов, которым строят козни; потому что и они, хотя жили за восемьдесят переходов и не знаемы были народом, однако же, за нечестие приобрели себе епископское имя. Для сего-то, наняв какого-то Георгия из Каппадокии, хотят теперь послать к вам. Но и о нем нет слова; потому что в странах сих носится слух, будто бы он вовсе не христианин, а скорее ревнитель идолов и ремеслом палач. Почему и приняли они к себе такого человека, чтоб мог делать обиды, хищения, убийства; так как в этом упражнялся он более, вовсе же не знает, что свойственно вере во Христа.

8) Так ухищряются они против истины, и мысль их очевидна будет всякому, хотя и тысячи предприимут средств ускользнуть, подобно угрям, и скрыть, что они-христоборцы.

Потому, умоляю вас: никто из вас да не вдается в обман, никто из вас да не будет уловлен ими, но поревнуйте все о Господе, как будто бы Христовой вере угрожало иудейское нечестие. Каждый, содержа веру, принятую от Отцев, которую и собравшиеся в Никеи предали памяти письменно, да не потерпит тех, которые против нея замышляют нововведения. Хотя напишут вам изречения из Писаний, не потерпите написавших; хотя произнесут православныя речения, не внимайте говорящим так; потому что говорят не по правильному смыслу, но, как бы овчею одеждою, облекаясь словами, мудрствуют внутренно по-ариански подобно ересеначальнику диаволу. Ибо и он говорил словами из Писаний, но заставлен умолкнуть Спасителем. Если бы, что говорил, то и думал; то не ниспал бы он с неба. А ныне сей хитрец, пав мыслию, притворствует в словах. Нередко этот зложелатель покушается вводить в обман языческим красноглаголанием и языческими лжеумствованиями.

Итак, если что написано православными, например, Осиею, великим исповедником, Максимином, Епископом Галлии, или его преемником, или Филогонием и Евстафием, Епископами восточными, или Юлием и Либерием, Епископами Римскими, или Кириаком, Епископом Мисии, или Пистом и Аристеем, Епископами Эллады, или Силвестром и Протогеном, Епископами Дакии, или Леонтием и Евпсихием, Епископами Каппадокии, или Цецилианом, Епископом Африки, или Евсторгием, Епископом Италии, или Капитоном, Епископом Сицилии, или Макарием, Епископом Иерусалима, или Александром, Епископом Константинополя, или Педеротом, Епископом Ираклии, или великими Мелетием и Василием, и Лонгианом и прочими с ними Епископами Армении и Понта, или Луппом и Амфионом, Епископами Киликии, или Иаковом и прочими с ним Епископами Месопотамии, или нашим блаженным Александром и единоверными с ним: то в писанном ими ничего нет подозрительнаго; потому что нельстив и прост-нрав этих апостольских мужей.

9) Поелику же написано это подкупленными защищать ересь, а, по Божественной Притче, "словеса нечестивых льстива" (Притч. 12, 6), и "уста нечестивых отвещают злая" (Притч. 15, 28), и "управляют нечестивии лести" (Притч. 12, 5): то, как сказал Господь, должно нам, братия, бдеть и трезвиться (Матф. 24, 42), чтобы не обольстили нас красноглаголание и хитрость, и не пришел кто во имя Христово, говоря о себе: "и я Христа проповедую", и не оказался вскоре антихристом. Все же те-антихристы, которые приходят к вам посевать Ариево безумие. Ибо чего недостает у вас, чтобы нужно было приходить кому к вам из чужой стороны? Или, в чем имеют нужду Церкви-Египетская, Ливийская и Александрийская, чтобы промыслившие себе епископство за дерево и корабельный груз вторглись в непринадлежащия им церкви? Кто не знает и не видит ясно, что все это делают, чтобы составить заговор в пользу нечестия? Посемуто, хотя представляют себя изумленными, хотя имеют воскрилия большия фарисейских, ширятся в вещаниях, и упражняют силу голоса: не должно, однако же, им верить; потому что веру утверждают не изречения, но смысл и благочестивая жизнь. Почему, саддукеи и иродиане, хотя и имели закон на устах, посрамлены Спасителем, услышав от Него: "прельщаетеся, не ведуще Писания, ни силы Божия" (Матф. 22, 29); и всякому стало известно, что изрекающие, повидимому, закон обличены в сердце еретиками и богоборцами. Итак, говоря это, вводили они других в обман; но не могли обмануть Господа, соделавшагося человеком. Ибо "Слово плоть бысть" (Иоан. 1, 14),-Слово, Которое "весть помышления человеческая, яко суть суетна" (Псал. 93, 11). Так обличил Господь подъискивающихся против Него иудеев, сказав: "аще Бог Отец ваш бы был, любили убо бысте Мене: Аз бо от Отца изыдох, и приидох" к вам (Иоан. 8, 42). Так и эти, кажется, поступают ныне; потому что скрывают, что думают, и в писания свои заимствуют уже изречения Писаний, чтобы, ими уловив неведущих, вовлечь в свою злобу.

10) Разсмотрите же, не так ли это на самом деле? Ибо, если пишут о вере без всякой предположенной цели, то излишнее это предприятие, а, можетъ быть, и вредное; потому что, когда не настоит никакого вопроса, подают они повод к словопрению, разстроивая незлобивыя сердца братий и всевая в них, чего никогда не приходило им на ум. Если же предприемлют писать в свою защиту,-что не держатся арианской ереси; то должно было-наперед истребить семена возросших зол и предать позору доставивших эти семена, а таким образом, писать против них православно, или явно преследовать арианское учение, чтобы христоборцы не оставались сокровенными, но явно были обнаружены, и все бежали от них, "якоже от лица змиева" (Сирах. 21, 2). Теперь же Ариево учение скрывают, и притворяются,- что пишут о другом. И врач,-который призван к язвленному и страждущему, но, вошедши, ничего не скажет о язвах, а станет разсуждать о здоровых членах,-может быть обвинен в великом скудоумии, потому что молчит о том, для чего пришел, разсуждает же о другом, для чего нет в нем нужды. Подобно сему и они оставляют относящееся к их ереси, предприемлют же писать другое. А еслиб заботились они о вере и любили Христа, то надлежало бы наперед истребить хульныя против Него речения, и тогда уже вместо них изречь и написать словеса здравыя. Но они сами этого не делают, и желающим делать не дозволяют, или по-неведению, или из хитрости.

11) Если подпадают этому по неведению, то могут быть обвинены в безразсудности за то, что говорят о том утвердительно, чего не знают. Если же зная это притворяются, то еще большее осуждение падает на них за то, что, разсуждая о собственных своих делах, ничего не делают небрежно, а пиша о вере в Господа нашего, шутят и скорее дозволяют себе все, нежели - стоят в истине; скрывают то, в чем осуждается их ересь, приводят же изречения из Писаний. А это-явное хищение истины, и исполнено всякой неправды; что, как хорошо знаю, и ваше благочестие вполне может усмотреть из сего. Никто, обвиняемый в прелюбодеянии, не оправдывается тем, что онъ-не тать. И кто обвиняет в убийстве, тот не потерпит, чтобы обвиняемые оправдывались, говоря: "мы не нарушили клятвы, но сохранили нам вверенное". Это скорее можно назвать шуткою, нежели оправданием в вине и доказательством истины. Какое отношение между убийством и сохранением ввереннаго, или прелюбодеянием и хищением? Хотя все пороки имеют между собою связь, выходя из одного и того же сердца; однако же, при оправдании в преступлении, не имеют они между собою ничего общаго. Так Ахар, по написанному в книге Иисуса Навина, обвиненный в хищении, не стал оправдываться, представляя свое усердие к военным делам, но уличенный в татьбе, замётан от всех камнями. И Саулу, обвиняемому в небрежении и нарушении закона, не принесло пользы извинение себя другими предлогами. Ибо оправдание в одном не разрешает от вины в других преступлениях. Но если во всем должно поступать законно и справедливо, то надлежит в том и оправдываться, в чем кто обвиняется, или доказать, что не делал этого, или, если обличен, обещаться, что уже не делает и не будет больше делать того. Если же сделал и привел в исполнение, но, скрывая, не сознается, и будет говорить одно вместо другаго; то явно, что поступил неправо и сам сознаёт свое преступление.

Но нужно ли много говорить, когда сами они служат обвинителями арианской ереси? Если не осмеливаются произнести, а более скрывают хульныя свои речения; то явно, что и они признают эту ересь странною и чуждою истины. Но поелику они скрывают и страшатся говорить, то нам необходимо нужно совлечь завесу с нечестия и выставить на позор эту ересь; так как знаем, что говорили тогда ариане, как изринуты они из Церкви и низложены из клира. Но прежде нужно испросить извинение в тех скверных речениях, какия будем произносить; потому что говорим это, не одинаково мудрствуя с еретиками, но обличая их.

12) Итак, блаженной памяти Епископ Александр изверг из Церкви Ария, который мудрствовал и говорил так: "Бог не всегда был Отцем; не всегда был Сын; но как все существа из несущаго, так и Сын Божий из несущаго, и как все существа суть твари, так и Онъ-тварь и произведение. Как все существа не были прежде, но пришли в бытие; так было некогда, что и само Божие Слово не было; - и Оно не было, пока не рождено; имеет же начало бытия. Ибо тогда пришло в бытие, когда угодно стало Богу создать Его; потому что и Оно-в числе дел Божиих. И хотя Оно-изменяемо по естеству, но, по собственной свободе, сколько хочет, пребывает совершенным. А если бы пожелало, то может и Оно измениться, как и все прочее. Посему-то, Бог по предуведению,-что будет Оно Совершенным, предварительно даровал Ему ту славу, какую бы впоследствии стало иметь за добродетель; почему, за дела свои, которыя предуведал Бог, и стало Оно ныне таковымъ". На этом основании говорят они, что "Христосъ-не истинный Бог, но что Он, как и все другие, именуется Богом по причастию". Присовокупляют и то, что "Христос не есть по естеству сущий во Отце, и собственное Слово Его сущности, и собственная Его Премудрость, Которою и мир сей сотворен, но иное есть, со Отцем сущее, собственное Его слово, и иная есть, в Отце сущая, собственная Его премудрость, каковою премудростию сотворил и Слово сие. Сам же Господь сей называется Словом по примышлению (kat epinoian), по причине словесных тварей, и Премудростию называется по примышлению же, по причине тварей, одаренных мудростию". Говорят они, без сомнения, и сие: "Как все существа по-сущности-далеки от Отца и чужды Ему, так и Христос - по всему далек от сущности Отчей и чужд оной, состоит же в свойстве с существами получившими бытие и с тварями, и есть один из числа их; потому что Онъ-тварь, произведение, дело". И еще говорят, что "Бог не нас создал для Него, но Его для нас: потому что, как утверждают, один был Бог и не было с Ним Слова; а потом, восхотев нас создать, сотворил уже и Его, и, как скоро пришел Он в бытие, наименовал Его Словом, и Сыном, и Премудростию, чтобы чрез Него и нас создать. И как все, не существовавшее прежде, состоялось Божиею волею: так и Он, не имея прежде бытия, волею Божиею приведен в бытие; потому что Слово не есть собственное по естеству рождение Отца, но и само произошло по благодати. Сущий Бог сотворил несущаго Сына тем же изволением, которым и все сотворил, произвел, создал, восхотел, чтобы пришло в бытие". Ибо говорят и то еще, что "Христос не есть собственная и истинная сила Божия, но как гусеница и мшица называются силою (Иоил. 2, 25), так и Он именуется силою Отчею". К сему присовокуплял Арий, что "Отец - тайна для Сына, и Сын не может ни видеть Отца, ни знать Его совершенно и в точности; потому что, имея начало бытия, не может познавать Безначальнаго, даже что познаёт и видит, то знает и видит соответственно собственной своей мере, как и мы познаём и видим по мере собственных своих силъ". Арий прилагал к сему еще и то, что "Сын не только не знает в точности Своего Отца, но даже не знает и собственной Своей сущности".

13) Это и подобное этому утверждал Арий, за то и объявлен еретиком; а я каялся и в том, что написал только это, хотя думаю противное сему и держусь благочестиваго разумения. Ибо и все отовсюду сошедшиеся на Собор в Никею Епископы заграждали себе слух при этих Ариевых словах, и все единогласно осудили за это и предали анафеме его ересь, подтвердив, что она нова и чужда церковной вере. Не принуждение привело к этому дававших суд, но все по собственному изволению вступились за истину; делали же это законно и по праву, потому что сими учениями вводится безбожие, вернее же сказать, противное Писаниям иудейство, за которым не далеко следует язычество. И кто имеет такой образ мыслей, того не должно уже называть и христианином, ибо все это - противно Писаниям.

Иоанн говорит: "в начам бе Слово" (Иоан. 1, 1); а эти еретики утверждают: Он не был, пока не рожден. И еще Иоанн написал: "и да будем во Истиннем, в Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и живот вечный (1 Иоан. 5, 20); они же, как противоборцы, говорят, что Христос не истинный Бог, что и Он, как и все, называется Богом по причастию (kata metaxen). И Апостол обвиняет язычников, что чествуют тварей, говоря: "послужиша твари паче Творца" (Рим. 1, 25); они же, утверждая, что Господь есть тварь, и служа Ему, как твари, чем отличаются от язычников? Если так они мудрствуют, то не против ли них приведенное место и не их ли порицает блаженный Па вел? И Господь говорит: "Аз и Отец едино есма" (Иоан. 10, 30); и: "видевый Мене, виде Отца" (Иоан. 14, 9); и посланный Им на проповедь Апостол пишет: "Иже сый сияние славы и образ ипостаси Его" (Евр. 1, 3); сии же безбожные осмеливаются отделять и называть Его чуждым Отчей сущности и вечности, и представлять изменяемым, не видя того, что, утверждая это, делают Его единым не со Отцем, но с тварями. Ибо кто не усмотрит, что сияние не отделимо от света и есть собственность, пребывающая с ним по естеству, а не впоследствии произошло? Потом, Отец говорит: "Сей есть Сын Мой возлюбленный" (Матф. 3, 17), и Писания говорят, что Он есть Отчее "Слово, Которым небеса утвердишася" (Псал. 32, 6), и, короче сказать, чрез Котораго "вся быша" (Иоан. 1, 3); сии же, став изобретателями новых догматов и вымыслов, вводят иное слово, говорят, что есть другая Отчая премудрость, а Христос по примышлению, по причине словесных тварей, именуется Словом и Премудростию, и не видят, сколько из этого выходит нелепостей.

14) Ибо, если Словом и Премудростию именуется ради нас по примышлению (kat' epinoian), то, конечно, не скажут, что же такое Он? Если Писания утверждают, что Он есть Слово и Премудрость, а им не угодно, чтобы был Господь Словом и Премудростию; то этим безбожникам и противникам Писаний явно не угодно и бытие Его. Но верующих могут научить сему самый Отеческий глас, также покланяющиеся Ему Ангелы и писавшие о Нем Святые. Они же, поелику не имеют чистаго разумения и не способны внимать мужам божественным и богословам, то могут научиться хотя у подобных им демонов; потому что не многих признавая возглашали, но Сего единаго ведая, говорили: Ты "Святый Божий" (Марк. 1, 24), и "Сын Божий" (Матф. 8, 29). И тот, кто внушил им ересь, искушая на горе, не сказал: "аще" и Ты "Сын еси Божий", предполагая, что есть и другие сыны, но говорит: "аще Сын еси Божий" (Матф. 4, 3), признавая, что Он один есть Сын. А теперь видим, что, как язычники, утратив понятие о едином Боге, дошли до многобожия, так и эти чудные люди, не веруя, что одно есть Отчее Слово, ниспали до измышления многих. Отрицают Того, Кто истинно есть Бог и истинное Слово, осмеливаются же представлять Его себе тварию, не примечая, какого нечестия исполнено это мудрование. Если Онъ- тварь, то как Он же-зиждитель тварей? Или, как тот жё Сын и Премудрость, и Слово? Слово не творится, но раждается, и тварь-не сын, но произведение. И если твари чрез Него пришли в бытие, сам же Он-тварь; то чрез кого Сам Он пришел в бытие? Ибо произведениям необходимо прийдти в бытие чрез кого-нибудь, как и действительно пришли чрез Слово; потому что Оно-не произведение, но Отчее Слово. И еще: ежели, кроме Господа, есть иная, во Отце сущая, премудрость; то и Премудрость приведена в бытие премудростию. И ежели Премудрость есть Слово Божие, то и Слово словом произведено. И ежели Слово Божие есть Сын, то Сын сотворен сыном.

15) Посему, как же Господь сказал: "Аз во Отце и Отец во Мне" (Иоан. 14, 10), когда во Отце есть другой, кем и сам Господь приведен в бытие? Почему и Иоанн, умолчав о том другом, о Сем поведал, говоря: "вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть" (Иоан. 1, 3)? Если все, сотворенное изволением, сотворено Им; то каким же образом сам Он есть один из вещей сотворенных? Почему, когда Апостол говорит: "Его же ради всяческая и Имже всяческая" (Евр. 2, 10), они утверждают: не мы ради Его, но Он ради нас получил бытие?

Еслиб это было так,-Апостолу надлежало бы сказать: ихже ради стало Слово. А теперь, не это говоря, но- "Егоже ради всяческаяи Имже всяческая," показывает тем, что они-еретики и клеветники. Иначе же, если осмелились утверждать, что в Боге есть иное слово; то, поелику не имеют на это ясных доказательств в Писаниях, пусть укажут хотя единое дело инаго слова, или дело Отца, совершенное без Слова, нами проповедуемаго, чтобы иметь какой-либо видимый предлог к своему измышлению. Дела истиннаго Слова всем явны, и само Оно познается из этих дел в соответственной мере; потому что, как видя тварь, уразумеваем создавшаго ее Бога, так усматривая, что в сотворенном нет ничего безпорядочнаго, что все движется и пребывает в порядке и по распоряжениям Промысла, заключаем, что есть над всем сущее и владычественное Божие Слово. Об этом свидетельствуют и Божественныя Писания, говоря, что сие Слово есть Божие Слово, и что "вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть". А того слова, о котором они говорят, не указывается ими ни одного речения, ни одного дела. Ибо сам Отец, говоря: "Сей есть Сын Мой возлюбленный", дает разуметь, что нет инаго Сына, кроме Его.

16) Посему, в этом отношении чудные сии люди приложились уже к манихеям. Ибо и те именуют по имени только благаго Бога, и не могут указать ни видимаго, ни невидимаго Его дела; отрицая же истиннаго и действительно сущаго Бога, Творца неба и земли и всего невидимаго, без сомнения, слагают чистую баснь. Тоже, кажется мне, испытывают на себе и сии зломысленные. Ибо видят дела истиннаго и единаго во Отце сущаго Слова, и отрицают Его, вымышляют же себе иное слово, котораго не могут доказать ни из дел, ни по слуху, слагаютъ басни, примышляя сложнаго Бога, который, как человек, говорит и изменяет слова, и точно опять также мыслит и умудряется; между тем не видят, в какое неразумие впадают, говоря это. Ибо если имеет слова случайныя, то Он, по мнению их, совершенный человек. Если же произносятся Им слова, и потом исчезают, то сказать сие-еще нечестивее; потому что сим и то, что-от Сущаго, разрешается в небытие. Если вообще предполагают, что Богь раждает; то лучше и благочестнее - сказать, что Бог есть Родитель единаго Слова, Которое есть полнота Божества Его, в Котором сокровены и сокровища всякаго ведения, и признать, что Оно есть Слово и сопребывает со Отцем Своим, и что "вся Тем быша",-нежели почитать Бога Отцем многих неявляемых, и простое по естеству существо воображать сложенным как бы из многих, как бы подобострастным человеку и многообразным. Потом, когда Апостол говорит: "Христос Божия сила и Божия Премудрость" (1 Кор. 1, 24),-они Его единаго сопричисляют ко многим силам, и, что еще хуже, беззаконные сии ставят Его в сравнение с мшицею и с другими безсловесными тварями, посылаемыми Им в наказание. При этом, поелику Господь говорит: "никтоже знает Отца, токмо Сын" (Матф. 11, 27), и еще: "не яко Отца видел есть кто, токмо Сый от Бога" (Иоая. 6, 46); то не по самой ли истине они суть богоборцы, когда утверждают, что Отец невидим и непознаваем в совершенстве Сыном? Если Господь говорит: "якоже знает Мя Отец, и Аз знаю Отца" (Иоан. 10, 15), Отец же не отчасти знает Сына; то не безумствуют ли они, суесловя, что Сын отчасти, а не вполне, познаёт Отца? Потом, если Сын имеет начало бытия, а также и все имеет начало своего сотворения; то пусть скажут, что - чего первоначальнее? Но ничего не умеют сказать эти коварные, не могут указать такого начала для Слова; потому что Оно есть истинное и собственное Отчее рождение, и "в начале бе Слово, и Слово бе к Богу и Бог бе Слово" (Иоан. 1,1). А на то, что говорят они, будто бы Сын не знает Своей сущности, излишним будет и отвечать, разве только нужно осудить их безумие, будто бы не знает Себя Слово, которое всем дарует ведение об Отце и о Себе, и укоряет тех, которые не познают себя.

17) Но, говорят, написано: "Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя" (Притч. 8, 22). О невежды и поврежденные в уме! В Писаниях назван Он и рабом, и сыном рабыни, и агнцем, и овчатей; сказано о Нем, что утомлялся, жаждал, был биен и пострадал. Но таковыя выражения в Писаниях имеют близ себя и предлог, и основательную причину, именно же-в том, что стал Он человеком и сыном человеческим, прияв на Себя образ раба, то есть плоть человеческую. Ибо Иоанн говорит: "Слово плоть бысть" (Иоан. 1, 14). Если же стал человеком, то не должно иным соблазняться подобными выражениями; потому что человеку свойственно быть созданным, прийдти в бытие, образоваться, утомляться, страдать, умереть, быть воскрешенным из мертвых. И, как будучи Словом и Премудростию Отчею, имеет все принадлежащее Отцу: вечность, неизменяемость, подобие по всему и во всем, и то, что-не первоначальнее по бытию и не впоследствии пришел в бытие, но сопребывает со Отцем и Сам есть тотъже образ Божества, а также-зиждительность и несозданность; потому что, будучи подобен Отцу по сущности, Он не сотворен, но есть Творец, как Сам сказал: "Отец Мой доселе делает, и Аз делаю "(Иоан. 5, 17); так, став человеком и понесши на Себе плоть, по необходимости называется созданным, и сотворенным, и имеющим все свойственное плоти, хотя еретики, подобно иудейским корчемникам, смешивают вино с водою, уничижая Слово, и Божество Его подводя под понятие вещей сотворенных.

Посему, по праву и справедливо вознегодовали Отцы и предали анафеме эту нечестивейшую ересь; а сии, сознавая, что она-удобоопровержима и во всех отношениях не тверда, боятся и скрывают ее. И мы кратко написали это в их осуждение; а если кому будет угодно сделать им пространнейшее обличение, то найдет, что ересь эта-недалека от язычества и составляет остатки и отсед других ересей. Ибо те-или заблуждаются в учении о теле и вочеловечении Господнем, погрешая одне так, другия иначе, или пребывают в оболыцении, подобно иудеям, думая, что Господь вовсе не приходил к нам; но сия одна, с большим безумием возставая против самого Божества, осмелилась утверждать, что вовсе нет Слова, и Отец не есть Отец. Почему, не без основания может иной сказать, что именно против них написан Псалом: "Рече безумен в сердце своем: несть Бое. Растлеша и омерзишася в начинаниих своихь" (Псал. 13, 1).

18) Но говорят: "мы в состоянии и можем защитить ересь хитрыми способами". Лучше было бы их защищение, если бы могли защитить ее не каким-либо искусством и не эллинскими лжеумствованиями, но простою верою. Почему, если знают и уверены, что таково церковное учение; то пусть открыто скажут свое мудрствование. "Никтоже светильник вжег, поставляет его под спудом, но на свещнице, и светит всем входящим" (Матф. 5, 15. Лук. 8, 16). Посему, если и они могут защитить свою ересь, то пусть напишут сказанное пред сим, и свою ересь, как светильник, покажут без всякаго покрова; пусть явно обвиняют блаженной памяти Епископа Александра, что несправедливо изверг Ария, утверждавшаго это; пусть порицают Никейский Собор, который написал и предал памяти, вместо нечестия, благочестивую веру. Но очень знаю, что не сделают они этого; потому что не безъизвестно им, какое зло ими измышлено и стараются они разсевать. Напротив того, хорошо знают они, что, хотя в начале пустым своим оболыцением и увлекут людей простодушных, однако же, вскоре учение их, как "свет нечестивых, угаснет" (Иов. 18, 5); и повсюду предаются они позору, как враги истины. Почему, и делая все юродиво, и говоря, как юродивые, в том одном, как "сынове века сего", поступают благоразумно, что светильник свой скрывают под спудом, чтобы предполагалась возможность стать ему видимым, и был он не угашен осуждением, действительно став видимым.

И сам ересеначальник и сообщник Евсевиев, хитрый Арий,-когда, по старанию Евсевиевых приверженцев, призван был блаженной памяти Августом Константином, и потребовали у него веру свою изложить письменно,-скрывая свои нечестивыя выражения и лицемеря, как диавол, написал, употребив простыя речения Писаний, и как действительно написано. Потом, когда блаженной памяти Константин сказал: если не имеешь в мысли ничего иного, кроме сего, то призови во свидетели истину (потому что Господь накажет тебя, если поклянешься лживо); тогда поклялся сей несчастный, что, сверх написаннаго теперь, ничего не имеет в мысли, и никогда не говорил, и не думал иного. Но вскоре вышедши, как действительно понесший наказание, упал и "ниц быв, проседеся посреде" (Деян. 1, 18).

19) Правда, что смерть есть общий конец жизни всем людям, и не должно ни над кем издеваться, хотя бы скончавшийся был и враг, потому что не известно, не постигнет ли и нас самих тот же конец еще прежде вечера; но конец Ариев был не прост, и потому стоит, чтобы пересказать о нем. Евсевиевы сообщники угрожали, что введут Ария в Церковь; Епископ Константинопольский Александр прекословил; Арий же твердо надеялся на Евсевиевы насилия и угрозы. День был субботний, и Арий ждал, что на следующий день будет он принят. Поэтому происходила сильная борьба; те угрожали, Александр молился. Но Господь, став Судиею, изрек определение на обидчиков. Не заходило еще солнце, как нужда повлекла Ария на определенное к тому место; там он упал,-и вдруг лишен того и другаго,-и общения с Церковию, и жизни. Скоро услышав об этом, блаженной памяти Константин удивился, видя, что обличен он клятвопреступником. Всем тогда стало явно, что угрозы Евсевиевых сообщников оказались безсильны, и надежда Ариева сделалась суетною. Оказалось также, что арианскому безумию нет общения со Спасителем ни здесь, ни в Церкви первородных на небесах. Посему, кто не подивится, видя крайне упорствующими тех, кого осудил Господь, и примечая, что они защищают ересь, о которой Господь дал знать, что лишена общения с Ним, не допустив начальника ея войдти в Церковь, и не страшатся написаннаго, но предприемлют невозможное? "Яже бо Бог Святый совеща, кто разорит" (Иса. 14, 27)? И кого Бог осудил, тому кто оправдатель?

Пусть, защищая мечты свои, пишут они, что хотят; но умоляю вас, братия, как хранителей Божиих сосудов, как защитников церковных догматов, будьте судиями этого дела. И если употребляют другия речения, кроме упомянутых выше Ариевых; то осуждайте их за это, как лицемеров, которые скрывают яд своего мудрования, и подобно змию, льстят словами уст. Ибо, пиша это, имеют при себе изверженных тогда с Арием Секунда Пентаполита и обличенных некогда Александрийских клириков. И этим жителям Александрии пишут, а меня и близких ко мне, что чудно, довели до изгнания. Хотя благочестивейший Царь Константин, попечительный о народном единомыслии, с миром послал меня в отечество и в Церковь; но они сделали то, что церкви переданы тецерь им, и всякому стало видно, что все злоумышления против меня и против других с самаго начала были по их милости.

20) Делая же это, могут ли внушить доверие к тому, что пишут? Если бы писали правомысленно, то истребили бы написанную Арием Талию и отринули бы эти отпрыски ереси, потому что сделались они учениками и сообщниками и нечестия, и наказания Ариева. А посему, не отвергая еретиков, для всякаго делают очевидным, что не имеют праваго образа мыслей, хотя тысячу раз будут писать. Поэтому, надлежит бодрствовать, чтобы под покровом письмен не скрывалось какого оболыцения и не отвлекли они иных от благочестивой веры. Если же, видя себя благоуспешными и во всем счастливыми, осмелятся и будут писать по Ариеву; то нам ничего не остается более, как употребить великое дерзновение. Помня предречения Апостола, написанныя в предохранение наше от подобных ересей, и нам прилично сказать: знаем, что "в последняя времена отступят нецыи от здравой веры, внемлюще духовом лестчым и учением бесов" (1 Тим. 4, 1), "отвращающихся от истины" (Тит. 1, 14); и: "вси же, хотящии благочестно жити о Христе, гоними будут. Лукавии же человецы и чародеи преуспеют на горшее, прельщающе и прелыцаеми" (2 Тим. 3, 12. 13). Но нас ничто подобное не убедит и не отлучит от любви Христовой, хотя бы еретики угрожали нам и смертию; потому что мы - христиане, а не ариане. О, если бы и те, которые написали сие, не держались Ариевых учений!

Да, братия; теперь нужно такое дерзновение: "не прияхом бо духа работы паки в боязнь" (Рим. 8, 15), но "на свободу" призвал нас Бог (Галат. 5, 13). И подлинно стыдно, крайне стыдно, если от Спасителя чрез Апостолов имеем веру, и ее погубим ради Ария или ради тех, которые держатся Ариевых мыслей и защищают их. Посему, весьма многие и в здешних странах, узнав коварство пишущих, готовы даже до крови противостоять их козням, особенно же, слыша о вашей твердости. Поелику же и вами возвещается обличение ереси, и она обнаружена у вас, как змий в норе; то значит, что соблюдено у вас Отроча, Которое искал убить Ирод, и что живет в вас истина, и здрава-вера ваша. 21) Посему, умоляю,-имея в руках написанную в Никеи Отцами веру и защищая ее с великим усердием и с упованием на Господа, будьте для всех образцами, показывая, что теперь предлежит борьба с ересью за истину и что многоразличны козни врага. Ибо не только не приносить в жертву курений-значит быть мучеником, но и не отрекаться от веры есть уже светлое мученичество в совести. Не только покланявшиеся идолам, но и предавшие истину осуждены, как чуждые. Посему, Иуда извержен из Апостольскаго сана не за приношения жертвы идолам, но за то, что стал предателем. И-Именей и Александр, не к идолам обратившись, отпали, но потому, что потерпели крушение в вере (1 Тим. 1, 20). Также Патриарх Авраам увенчан не за то, что умерщвлен, но за то, что стал верен Богу. И другие святые,-о которых говоритъ Павел,-Гедеон, Варак, Сампсон, Иеффай, Давид и Самуил, и прочие с ними (Евр. 11, 32) не пролитием крови достигли совершенства, но оправдались чрез веру и доныне внушают удивление; потому что готовы были претерпеть смерть ради благочестия пред Господом. Если же должно присовокупить и у нас бывшие примеры, то знаете, как блаженной памяти Александр даже до смерти боролся с этою ересию, и будучи старцем, многия скорби и великие труды претерпел, и в преклонном уже возрасте приложился к Отцам своим. И многие другие сколько имели трудов, уча противиться этому нечестию, и о Христе имеют похвалу сего исповедания!

Посему и мы, как обязанные вступить в подвиг для защищения всего, когда предстоитъ - или отречься и от веры, или сохранить ее, решимся и употребим старания - хранить, что прияли, имея напоминанием веру, написанную в Никеи, отвращаться же нововведений и учить народ, чтобы не внимали "духовом лестчым", но всемерно уклонялись от злочестия ариан и состоящих с ними в заговоре мелетиан.

22) Ибо видите, что, препираясь прежде между собою, теперь, как Ирод и Понтий, согласились они в хуле на Господа нашего Иисуса Христа, за что справедливо иной возненавидит их; потому что ради своих враждовали друг против друга, во вражде же к истине и в нечестии пред Богом стали друзьями и подают друг другу руки, все же это терпеливо сносят против своего чаяния, каждый в угодность собственному своему намерению: мелетиане - ради первостоятельства и по безумной страсти сребролюбия, ариане же - ради собственнаго своего злочестия,-чтобы при таком заговоре можно им было послужить друг другу своим злоумием, и однимъ - прикрыть нечестие других, и другим - споспешествовать лукавством своим злобе первых, и сообща уже, - лукавыя дела свои смешав в одно, как вавилонскую чашу (Апок. 18, 6), - злоумышлять против тех, которые право благочествуют пред Господом нашим Иисусом Христом. Лукавство и клеветы мелетиан всем были явны и прежде сего, злочестие и богоборная ересь ариан издавна повсюду и всем открыты; потому что не мало уже сему времени. И пятьдесят пять лет тому, как одни сделались раскольниками, а тридцать шесть лет тому, как другие объявлены еретиками и изринуты из Церкви по суду целаго вселенскаго Собора. Но сделанное ими ныне и тем, которые, по видимому, благоприятствовали им, ясно показало, что не по чему иному, а ради собственной злочестивой своей ереси, с самаго начала злоумышляли они и против меня, и против всех православных епископов. Ибо вот совершилось ныне то, к чему издавна стремились Евсевиевы приверженцы: они сделали, что церкви у нас похищены; епископы и пресвитеры, не имевшие с ними общения, изгнаны, как им желалось; все, кто отвращается их, удалены из церквей; переданы же церкви сии арианам, которые столько уже времени осуждены, переданы для того, чтобы, когда соединено с ними и лицемерие мелетиан, безопасно им было изрыгать в церквах нечестивыя свои речения и приготовлять, как сами думают, путь оболыцения всеявшему в них ересь антихристу.

23) Итак, пусть в усыплении своем напрасно предаются стольким мечтаниям. Ибо знаем, что человеколюбивый Царь, услышав, возбранит их лукавствам и не долго будут они в силе, но, по написанному, "сердца нечестивых скоро исчезнут" (Притч. 10, 20). А мы, как против отступников, желающих безумие свое утвердить в дому Господнем, облекшись, по написанному, в словеса Божественных Писаний, противостанем им, и как не убоимся телесной смерти, так не поревнуем путям их.

Напротив того, всему да предпочтется слово истины. Ибо и мы, - как все вы знаете, убеждаемые тогда Евсевиевыми сообщниками, или притворно принять их нечестие, или ожидать от них козней, - не пожелали согласиться с ними, но решились - лучше быть от них гонимыми, нежели подражать Иудину нраву. Конечно, они сделали, чем угрожали, и подражая Иезавели, приготовили у себя в засаду мелетиан. Зная, как вели они себя против блаженнаго мученика Петра, и после него против великаго Ахиллы, потом против блаженной памяти Александра, подобным образом и против меня мелетиане, как опытные в этом, должны были вести дело, как будет им внушено, чтобы арианам найти в этом предлог гнать меня и искать моей смерти. Ибо жаждут сего, и доселе не перестают жаждать, желая пролить кровь мою. Но об этом ни малой нет у меня заботы; ибо знаю и уверен, что претерпевшим будет награда от Спасителя, и что вы, претерпев, как Отцы, став образцами для народа и низложив это странное и чуждое примышление нечестивых, будете иметь похвалу, говоря: "веру соблюдохом" (2 Тим. 4, 7). Приимете же и "венец жизни, егоже обеща Бог любящим Его" (Иак. 1, 12). О, если бы и мне наследовать с вами обетования, возвещенныя не одному Павлу, но и всем возлюбившим пришествие Господа, Спасителя, Бога и Всецаря нашего Иисуса Христа, чрез Котораго Отцу слава и держава в Духе Святом, и ныне, и во все веки веков! Аминь.

Защитительное слово Афанасия пред царем Констанцием

1) Зная, что с давних лет ты — христианин и от предков боголюбив, смело теперь защищаю дело свое: ибо воспользовавшись словами блаженного Павла (Деян 26:2), его делаю за себя ходатаем пред тобою, так как известно мне, что он проповедник истины, а ты, боголюбивейший Август, охотно внимаешь словам его.

О делах церковных и о составленном против меня заговоре благоговению твоему достаточно засвидетельствовало писанное столь многими епископами. Также раскаяние Урзация и Валента довольно всем показало, что не было никакой правды в их обвинениях. Столько ли значительны свидетельства других, сколь значительно ими сказанное, когда написали они: «Мы лгали, выдумывали, все сказанное на Афанасия — чистая клевета»? Добавлением же к очевидному доказательству, если соблаговолишь доведаться, послужит то, что обвинители при мне ничего не доказали на пресвитера Макария, без меня же, наедине делали, что хотели. Но о таковых действиях первоначально Божий закон, а потом и наши законы определили, что не имеют они никакой силы. И из сего, конечно, и твое благоговение, как правдолюбивое и боголюбивое, усмотрит, что свободен я от всякого подозрения, а обвинителей моих признает клеветниками.

2) О доносе же, какой сделан на меня твоему человеколюбию касательно благочестивейшего Августа, блаженной и вечной памяти брата твоего, Констанса (так как враги разглашают и осмелились писать это), прежние доносы достаточно доказывают, что и он несправедлив. Если бы и другой кто стал говорить это, то дело было бы и тогда сомнительно, имело бы нужду во многих доказательствах и личных уликах. А если те же, кем выдумано прежнее, сложили и это, то прежним не в полной ли мере доказывается, что и последнее выдумано? Поэтому опять говорят наедине, думая, что можно ввести в обман твое богочестие. Но они ошиблись, не как им хотелось, выслушал ты их, но по великодушию своему дал и мне возможность оправдаться. Если не вдруг ты подвигся и наложил наказание, то не иное что значило сие, но то, что как правосудный Царь ожидаешь оправдания от обвиненного. И если удостоишь выслушать оное, то уверен, что и в этом осудишь продерзливых и не боящихся Бога, который заповедал: ничтоже ложно от языка цареви да глаголется (Притч 24:22).

3) Подлинно стыжусь оправдываться в том, о чем, думаю, не упомянул бы уже и сам обвинитель в моем присутствии, ибо в точности известно ему, что и сам он лжет, и я не повредился столько в уме и не дошел до такого исступления, чтобы можно было предположить о мне, будто бы помыслил даже что-либо подобное. Посему, если бы спросили меня другие, не стал бы я отвечать, чтобы слушающих не оставить в недоумении даже на время моего оправдания. Перед твоим же благоговением оправдываюсь громким и ясным голосом и, простерши руку, как научился у апостола, свидетеля Бога призываю на мою душу (2 Кор 1:23). И как написано в царственных историях, да позволено будет и мне сказать: свидетель Господь и свидетель Христос Его (1 Цар 12:5), что о благочестии твоем никогда не упоминал я худо пред братом твоим, блаженной памяти благочестивейшим  Августом Констансом, и не раздражал его, как наклеветали эти люди. А если когда входил я к нему, и при мне упоминал он о твоем человеколюбии (было же это, когда Фаласс прибыл в Питивион, а я жил в Аквилеи), то (свидетель Господь) упоминал я о твоем благочестии и говорил то, что Бог да откроет душе твоей, чтобы донесших тебе на меня осудил ты за клевету. Прости, человеколюбивейший Август, в том, что говорю тебе это, и удостой меня великого твоего снисхождения. Ни христолюбивый Констанс не был так легкомыслен, ни я столько дерзок, чтобы вести нам разговор о подобных вещах и мне клеветать брату на брата, перед Царем отзываться худо о Царе. Не обезумел я еще, Царь, и не забыл, что говорит Божие слово: и в совести твоей не клени царя; и в клети ложницы твоея не клени богатаго: яко птица небесная донесет глас твой и имей криле возвестит слово твое (Еккл 10:20). Если же не остается скрытым, что и наедине говорится о вас — царях, то вероятное ли дело, чтобы стал я говорить о тебе в присутствии Царя и при стольких предстоящих? Ибо никогда не видал я брата твоего один, и он никогда не беседовал со мною одним, напротив же того, всегда ходил я к нему с епископом того города, где жил, и в присутствии там других. Вместе являлись мы к нему, вместе и уходили. Об этом может засвидетельствовать Фортунатиан, епископ Аквилейский, то же в состоянии сказать отец Осия и епископы: Криспин Патавский, Лукилл Веронский, Дионисий Лиидский и Викентий Кампанийский. Поелику же скончались Максимин Триверский и Протасий Медиоланский, то может засвидетельствовать бывший магистр Евгений, потому что он стоял при дверях и слышал, о чем просили мы Царя и что соблаговолил он сказать нам. Почему,  хотя и этого достаточно для доказательства, однако же дозволь пересказать и причину моей отлучки, чтобы и за это осудил ты доносивших на меня напрасно.

4) По отбытии из Александрии, отправился я не ко двору брата твоего и не к кому-либо другому, а единственно в Рим и, предложив Церкви о своих делах, о чем только и была у меня забота, проводил время в церковных собраниях. К брату твоему не писал я, кроме того случая, когда Евсевий написал ему против меня, и мне, будучи еще в Александрии, нужно стало защищаться, и когда по повелению Констанса изготовить списки Божественных Писаний сделал я и отослал их. Ибо, защищаясь перед твоим богочестием, должно мне говорить правду. Итак, по прошествии трех лет, в четвертый уже год пишет он ко мне, приказывая явиться к нему (был же он в Медиолане). Расспрашивая о причине (ибо не знал ее, свидетель в том Господь), осведомился я, что некоторые епископы, пришедши к нему, просили написать к твоему благочестию о том, чтобы составить Собор. Поверь, Государь, так было дело, и я не лгу. Посему, прибыв в Медиолан, увидел я великое его человеколюбие, потому что соблаговолил видеть меня и сказать мне, что написал и послал к тебе, прося составить Собор. Когда же я жил в сказанном выше городе, снова послал меня в Галлию, куда прибыл и отец Осия, чтобы оттуда отправиться нам в Сардику. По окончании же Собора, когда жил я в Наиссе, писал он ко мне, и отправившись оттуда, проживал уже я в Аквилее. Здесь застигло меня письмо твоего богочестия, и отсюда опять вызванный блаженной памяти Констансом и возвратясь в Галлию, таким образом, прибыл я к твоему благочестию.

5) Какое же место или какое время наименует обвинитель, где, как доносил он, говорено мною подобное? Или в чьем присутствии дошел я до безумия — произнести такие слова, какие будто бы, как лгал он на меня, вымолвлены мною? Кто подтверждает это? Кто этому свидетель? Ибо, яже видеста очи его, то должен он говорить, как повелевает Божественное Писание (Притч 25:8). Но обвинитель мой, конечно, не найдет ни одного свидетеля тому, чего не было. А свидетелем в том, что не лгу, сверх истины, имею и твое благочестие. Ибо зная, что ты весьма памятлив, прошу привести себе на память слова, какие произносил я, когда благоволил ты видеть меня в первый раз в Виминакии, во второй — в Кесарии Каппадокийской и в третий — в Антиохии. Отзывался ли я при тебе худо об огорчившем меня Евсевии? Чернил ли кого из обидевших меня? Если же не очернил я тех, против кого должно было мне говорить, то какое было бы безумие перед Царем говорить худо о Царе и брата ссорить с братом? Умоляю тебя: или вели обличить меня в лицо, или осуди доносчиков и будь подражателем Давиду, который говорит: оклеветающего тай искренняго, сего изгонях (Пс 100:5). Что касалось до них, то они совершили уже убийство, ибо уста лжущая убивают душу (Прем 1:11), но препобедило твое великодушие, даровав мне свободу оправдываться, чтобы и они могли быть осуждены как упорные и клеветники. Это пусть будет сказано о благочестивейшем блаженной памяти брате твоем, потому что и из этого немногого, по данной тебе от Бога премудрости, можешь предположить многое и дать суд о выдуманном обвинении.

6) О другом доносе — писал ли я к похитителю власти (имени его не хочу и упоминать),  умоляю тебя, исследуй и суди, как тебе угодно и через кого заблагорассудишь. Чрезвычайность этого доноса изумляет меня и приводит в великое недоумение. И поверь, боголюбивейший Царь, неоднократно рассуждая сам с собою, не верил я, чтобы мог кто дойти до такого безумия и солгать что-либо подобное. Поелику же и это разглашаемо было арианами, и они хвастались, что приложили и список с письма, то еще более изумился я и, проводя ночи без сна, входил в состязание с обвинителями, как бы они были предо мною: то внезапно испускал сильный вопль, то немедленно, слезно вздыхая, молил Бога благосклонным для себя найти слух твой. Но и действительно, нашедши его таким по благодати Господней, снова недоумеваю, какое положить начало оправданию. Как скоро решаюсь говорить, всякий раз удерживает меня ужас приписываемого мне поступка.

В рассуждении блаженной памяти брата твоего, конечно, был правдоподобный предлог к клеветам, потому что я удостаивался видеть его, и он благоволил писать о мне к твоему братскому расположению, неоднократно, когда бывал при нем, оказывал мне честь и отсутствующего вызывал к себе. Свидетель же — Господь, и свидетель — Христос Его, что не знаю диавола Магненция и вовсе не имел о нем сведений. Поэтому какие же отношения у незнакомого с незнакомым? Какой предлог побудил писать к такому человеку? С чего бы начал я письмо, решившись к нему писать? Не с этого ли? «Прекрасно ты сделал, убив того, кто оказывал мне честь, чьих благодеяний никогда не забуду! Хвалю за то, что умертвил знаемых мною христиан, мужей, преисполненных веры. Хвалю, что лишил жизни тех, которые радушно приняли меня в Риме (именно, блаженную твою тетку, в  подлинном смысле, Евтропию 1), праводушного Авутирия, самого верного Спирантия и многих других людей превосходных».

7) Даже и подозревать меня в этом обвинителю, не признак ли сумасшествия? Ибо что опять убедило бы меня довериться ему? Какое надежное для себя усмотрел бы я в нем расположение? Не то ли, что убил он собственного своего владыку, стал неверен друзьям своим, нарушил клятвы, вознечествовал пред Богом, против Божия суда употребляя в дело отравителей и чародеев? С какою совестью изрек бы ему свое приветствие, когда его неистовство и жестокость повергли в печаль не меня одного, но и всю обитаемую нами вселенную? Великою и глубокою благодарностью обязан я ему за то , что блаженной памяти брат твой наполнял церкви приношениями, а он сего дародателя умертвил и не уважил, злодей, видя все это, не убоялся благодати, дарованной блаженному в крещении, но, как губительный и злокозненный какой демон, вознеистовствовал против него! Посему блаженной памяти брату твоему это обратилось в мученичество, а он, наконец, преследуем был, как узник, стеня и трясыйся, подобно Каину (Быт 4:12), и чтобы в смерти уподобиться Иуде, наложил сам на себя руки и понесет на себе сугубое наказание на будущем суде.

8) Такому-то человеку почел меня другом доносчик, или может быть, и сам он не почитал, но, как враг, выдумал невероятное, в точности зная, что лгал. Но кто бы он ни был, желал бы я, чтобы предстал он здесь и пред самою истиною (ибо мы, христиане, что говорим как бы в присутствии Божием, то вменяем в клятву) был допрошен:  1 Благонравную. кто из нас радовался, когда жив был блаженной памяти Констанс, и кто более молился за него? И первый донос показывает, и всякому известно это. Если же и сам доносчик в точности знал, что таково было мое расположение, то любивший блаженной памяти Констанса, конечно, не был другом противнику его. А если был он расположен иначе, нежели мы, то опасаюсь, не то ли, чтзамышлял из ненависти к Констансу,ó ложно приписал мне?

9)А я, приведенный этим в удивление, недоумеваю, чтó надобно сказать в свое оправдание, и себя единственно осуждаю на тысячи смертей, если вообще падет на меня хоть какое-либо в этом подозрение. Пред тобою же, правдолюбивый Царь, оправдываюсь смело. Умоляю, как сказал выше, исследуй дело, тем паче, что имеешь свидетелями тех, которых отправил он некогда к тебе послами, именно Сарватия и Максима, епископов и бывших с ними также Клементия и Валента. Осведомись, умоляю тебя, принесли ли они ко мне письмо, ибо это и мне послужило бы поводом писать к нему. Если же не писал он ко мне и не знал меня, то как было писать мне, не знав его? Спроси, не вспоминал ли я, видевшись с Клементием, о блаженной памяти Констансе и, по написанному, не омочал ли одежду свою слезами (Пс 6:7), представляя в уме его человеколюбие и христолюбивую его душу? Осведомись, как, услышав о жестокости сего зверя и видя Валента, идущего через Ливию, убоялся я, чтобы и он не покусился на дерзость и, подобно разбойнику, не стал предавать смерти любящих и памятующих блаженного, в числе которых никому не уступлю первого перед собою места.

10)Итак, боясь, что это замышляют они, не  паче стал бы я благожелательствовать твоему человеколюбию? Ужели бы полюбил его убийцу и возымел огорчение на тебя, его брата, который мстишь за смерть его? Ужели бы стал содержать в памяти его беззаконие, забыл же твои благодеяния, когда благоволил ты изъявить мне письменно, что и по смерти блаженной памяти брата твоего буду так же ими пользоваться, как пользовался и при жизни его? Какими бы глазами стал я смотреть на убийцу? Или как не вознес бы молений о твоем спасении, думая при сем, что имею пред очами и блаженной памяти брата твоего? Братья по природе служат зеркалом один другому. Поэтому, тебя видя в нем, никогда не мог я клеветать и, опять в тебе усматривая его, никогда не стал бы писать к противнику его, но скорее вознес бы моление о спасении твоем. И свидетель сему первоначально Господь, Который внял и даровал тебе царство, в целости перешедшее от предков, свидетели — также и находившиеся тогда со мною Фелициссим, бывший дук Египта, Руфин и Стефан, из которых один был там католикосом, а другой магистром, Астерий комит, Палладий, бывший магистром палатным, и правители дел — Антиох и Евагрий. Одно только было сказано мною: «Будем молиться о спасении благочестивейшего Августа Констанция». И весь народ немедленно в один голос воскликнул: «Да поможет Христос Констанцию»! И эта молитва повторялась народом.

11) Итак, что никогда я не писал к Магненцию и от него никогда не получал писем, призываю свидетелем в этом Бога и Слово Его, единородного Сына Божия и Господа нашего Иисуса Христа. Обвинителя же моего дозволь мне спросить кратко и о том, как дошел он до этого. Скажет ли, что есть у него список с письма? Ариане старались  распустить такой слух. Но, во-первых, хотя бы показали письма, похожие на мое, и это не служит еще несомненным доказательством. Иные пишут под чужую руку, такие люди нередко подделывались под вашу царскую руку. Поэтому сходство почерка не придает письмам важности, если подлинность писем не засвидетельствуют привыкшие писать такие письма. Посему желаю еще и о том спросить доносчиков: кто доставил списки и где они найдены? И у меня были люди, которые писали, и у Магненция, которые принимали от подателей и передавали ему. Мои люди — здесь, соблаговоли призвать и его людей, конечно, они могут еще быть в живых. Осведомись об этих письмах, исследуй как бы пред самою истиною. Ибо истина — охранение царей, и особливо христианских. С нею безопасно вам царствовать, как говорит Божественное Писание: милостыня и истина сохранение царю, и обыдут престол его в правде (Притч 20:28). Предпочтя истину, мудрый Зоровавель одержал верх, и вси людие возопиша: велика истина, и премогает (2 Ездр 4:41).

12) Если бы оклеветан я был пред другими, то стал бы искать правосудия у твоего благочестия, как и апостол перенес однажды суд к Кесарю (Деян 25:10), и прекратилось против него злоумышление врагов. Но поелику осмелились обвинять перед тобою, то к кому от тебя перенести мне дело на суд, как не к Отцу Того, который говорит: Аз есмь истина (Ин 14:6), чтобы Он сердце твое преклонил на милость?

Владыка, Вседержитель, Царь веков, Отче Господа нашего Иисуса Христа! Ты словом Своим даровал царство сие служителю Твоему Констанцию, Ты озари сердце его, чтобы, уразумев взведенную на меня клевету, милостиво принял он оправдание и  для всех соделал известным, что слух его утвержден во истине и по написанному приятны царю токмо устне праведны (Притч 16:13). Ибо сим одним исправится престол царства его, как вещал Ты чрез Соломона (25:5). Итак, допроси вполне. Пусть знают доносчики, что заботишься ты доведаться истины и узнать, не покажут ли самим цветом лица, что они говорят клевету, потому что лицо служит обличением совести, и написано: сердцу веселящуся, лице цветет: в печалех же сущу, сетует (15:13). Так, совесть изобличила злоумышлявших против Иосифа, и лукавство Лаваново против Иакова обнаружено было на лице. Видишь их подозрительность, с какою бегут и скрываются, и мою свободу, с какою оправдываюсь. Не об имении теперь суд, но о славе Церкви. Пораженный камнем ищет врача, но острее камней язвит клевета, потому что клевета есть дреколь и меч, и стрела остра, как сказал Соломон (25:18). Одна истина может уврачевать эти язвы; как же скоро она пренебрежена, страшным образом увеличиваются язвы.

13) Всем этим дела церковные всюду приведены в замешательство, придуманы ими предлоги, и такое число преклонных летами епископов за общение со мною изгнаны в заточение. И если было это доныне, то оставалась еще добрая надежда, потому что ты человеколюбив. Но чтобы не простерлось зло и впредь, да превозможет у тебя истина. Не попусти, чтобы вся Церковь была в подозрении, будто бы христиане, и тем паче епископы, замышляют и пишут подобные вещи. Или если неугодно входить в разыскания, то справедливо поверить больше нам, оправдывающимся, нежели клевещущим, потому что они лукавствуют как враги,  а мы со страхом представляем доказательства. Но дивлюсь, почему мы говорим с благоговением, они же столько имели бесстыдства, что солгали Царю. Исследуй же дело по истине и, по написанному, взыскуя обыщи (Иоил 1:7) в нашем присутствии, на каком основании говорят они это или где найдены письма? Но ни из моих никто не уличит, ни из Магненциевых никто не скажет этого, потому что все выдумано. Может быть, и неприлично более разыскивать, и сами они не хотят этого, чтобы по необходимости не был найден писавший эти письма, потому что одни доносчики знают его, кроме же них, не знает никто.

14) Поелику же и о великой церкви доносили, что производилась там Божественная служба прежде ее совершения, то и в рассуждении сего представляю опять оправдание твоему благочестию, потому что вынуждают к тому расположенные ко мне враждебно. Да, это было, признаюсь в том, ибо и прежнее говоря, я не лгал, и теперь не буду отрицать этого. Но и это дело было опять иначе, нежели как донесли они. И да позволено мне будет сказать: не день обновления совершали мы, благочестивейший Август, ибо действительно было бы незаконно сделать это прежде твоего указа, да и приготовлений к тому у нас не было, не приглашали на это ни епископа, ни другого кого из клира, и зданию многого еще не доставало. Служба же совершена не по предварительному извещению, в чем могли бы они найти повод к доносу; напротив того, все знают, как происходило дело. Впрочем, выслушай со свойственными тебе кротостью и великодушием.

Был праздник Пасхи, народу собралось весьма много, и столько именно, что христолюбивым царям можно желать, чтобы такое число христиан было в каждом городе. Посему, так как церквей у нас  немного и те очень тесны, то произошло немалое волнение в народе, пожелали собраться в великой церкви, чтобы там всем молиться о твоем спасении. Так и было. Я советовал потерпеть до времени, и как ни есть, хотя с нуждою, собраться в других церквах, но меня не послушали, готовы же были идти вон из города, собраться в пустом месте под открытым небом, соглашаясь лучше перенести трудность пути, нежели праздновать печально.

15) Поверь, Государь, и в свидетели сему прими опять истину, что с богослужения в Четыредесятницу по причине тесноты мест и великого множества народа большая часть детей, немало юных жен, большая часть старых женщин и немало юношей приносимы были домой раздавленными. И хотя по Божию смотрению никто не умер, однако же все роптали и требовали службы в большой церкви. Если же такая теснота была в предпразднственные дни, что могло произойти в сам праздник? Без сомнения, нечто и сего еще худшее. Но неприлично было народу вместо радости иметь печаль, вместо веселия — слезы, вместо празднества — плач, тем более что, как знал я, образцом служили мне отцы. Блаженной памяти Александр, поелику все прочие места были тесны, созидая церковь, которая в то время почиталась обширнейшею и называлась Феоною, собирал там народ на богослужение по причине многолюдства и, отправляя службу, не прекращал продолжать строение. То же самое, как видел я, делалось в Триверах и в Аквилее. И там в праздники по причине многолюдства, когда храмы еще строились, в них собирались на богослужение, и такое дело не находило обвинителей. Да и блаженной памяти брат твой сам присутствовал при таком богослужении в Аквилее. Так поступил и я: у нас было не освящение храма, но молитвенное собрание.  Почему верно знаю, что и ты как боголюбивый одобришь усердие народа и извинишь меня, что не воспротивился желаниям такого многолюдства.

16) Но желательно еще мне спросить о сем доносчика, где законно было молиться народу — в пустом ли месте или в недостроенном молитвенном доме? Где народу прилично и святолепно было ответствовать аминь — в пустом ли месте или в доме, который наречен уже Господним? И ты, боголюбивейший Царь, где пожелал бы народу воздевать руки и молиться о тебе — там ли, где останавливаются мимоходящие язычники, или в соименном тебе здании, которое с самого уже основания именуют все домом Господним? Знаю, что предпочитаешь ты свое здание, потому что осклабляешься и даешь это знать своим осклаблением. Доносчик говорит: «Сему надлежало быть в церквах». Все они, как сказал я выше, малы и тесны для такого многолюдства. Притом, как же прилично было совершаться молитвам? И что было лучше? По частям ли и раздельно сходиться народу с опасностью терпеть тесноту или, когда было уже место, где могли поместиться все, в нем сойтись, чтобы от всего народа стройно возносился единый и тот же глас? Последнее было лучше, потому что показывало и единодушие многолюдства; в таком случае и Бог скорее внемлет молитве. Ибо если, по обетованию Самого Спасителя, аще два совещаются о всякой вещи еяже аще просят, будет има (Мф 18:19), что сказать, если возносится единый глас от такого множества собравшихся и взывающих Богу аминь? Посему кто не дивился, кто не ублажал тебя, видя такое множество народа, собравшегося в одном месте? Как радовались люди, собиравшиеся прежде в раздельных местах, взирая теперь друг на друга? Всех веселило это, опечалило же одного клеветника.

17) Хочу предупредить и другое остающееся у него возражение. Доносчик скажет: «Дело не было еще совершено, и не надлежало там быть молитвам». Но Господь сказал: ты же, егда молишися, вниди в клеть твою и затвори двери (Мф 6:6). Посему что скажет обвинитель? Лучше же, что скажут мудрые и истинные христиане? Последних вопроси, Государь, потому что о первых написано: юрод бо, юродивая изречет (Ис 32:6), а о последних: совета у всякаго премудраго ищи (Тов 4:18). Когда церкви были тесны, а народу так много, и хотели идти в пустыню, что тогда надлежало делать? В пустыне нет дверей, она удобопроходна всякому желающему. Господний же дом огражден стенами и дверьми и показывает различие людей благочестивых и оскверненных. Не всякий ли благоразумный человек согласится в этом, Царь, с твоим благочестием? Ибо знают, что здесь молитва законна, а там есть место подозрению в неблагочинии, разве только по неимению определенных для молитвы мест одни молящиеся будут населять пустыню, как было с израильтянами. Но и у них по устроении скинии определено уже было место для молитвы.

Владыка и истинный Царь царствующих, Христе, единородный Сыне Божий, Отчее Слово и Отчая Премудрость! Поелику народ умолял человеколюбие Твое, а чрез Тебя и Отцу Твоему, сущему над всеми Богу, приносил моление о спасении раба Твоего, благочестивейшего Констанция, то меня обвиняют за это. Но благодарение благости Твоей, что винят меня за это и за соблюдение законов Твоих!

Больше могли бы винить меня, и обвинение было бы справедливо, если бы оставили мы созидаемый Царем храм и пустыни взыскали для молитвы.  Чего не наговорил бы тогда обвинитель? И сколько вероятия было бы в словах его, когда бы сказал: «Уничижил он храм твой, не по мысли ему совершаемое; проходя мимо, он смеялся; показал, что пустыня заменяет собою потребность сего храма, народу, желавшему молиться, не дозволил сего»? Вот что желал он сказать, сего искал и, не нашедши, скорбит и выдумывает, наконец, вины. Если бы сказал он это, пристыдил бы тем и меня, как сам впадает теперь в погрешность, став подражателем диавольскому нраву и подстерегая молящихся. Почему и поползнулся, обманувшись сказанием о Данииле. Ибо подумал этот невежда, что и при тебе в силе вавилонские обычаи, не знал же он того, что друг ты блаженному Даниилу, одному покланяешься с ним Богу и не запрещаешь, но хочешь, чтобы все молились, зная, о чем общая у всех молитва, именно же, чтобы ты всегда был невредим и царствовал в мире.

18) Вот моя жалоба на доносчика, а ты, боголюбивейший Август, да живешь многие лета и да совершишь освящение храма, всеми приносимые молитвы о твоем спасении не воспрепятствуют этому торжеству освящения. Да не утверждают такой лжи эти невежды, напротив того, пусть научатся они у отцов и прочтут Писания, лучше же сказать, пусть научатся у тебя, любослова, что священник Иисус, сын Иоседеков, и братья его, и мудрый Зоровавель, сын Салафиилев, и Ездра священник и книжник закона, когда после пленения созидаемо было святилище, и наступило потчение сени (а это был великий праздник, и торжество, и молитвенный день в Израили), собрали единодушный народ на месте первого притвора, обращенного к востоку, уготовили жертвенник Богу и там принесли жертвы,  там совершили праздник, а после таким же образом приносили жертвы в субботы и новомесячия, народ же возносил молитвы свои (1 Ездр 3:2–6). И Писание ясно говорит, что все это совершалось, а храм Божий не был еще построен, напротив же того, когда молились они таким образом, созидание храма шло успешно. Ни ожиданием дня освящения не были останавливаемы молитвы, ни бывшими молитвенными собраниями не полагалось препятствия освящению, но и народ молился таким образом, и когда все здание было довершено, совершили освящение, принесли жертвы в обновление храма, и все праздновали окончание дела. То же опять сделали и блаженной памяти Александр, я, другие отцы, и прежде собирали народ на молитву и, приведя к окончанию дело, возблагодарили Господа, совершив освящение. Так прилично поступить и тебе, любоведущий Государь. Готов уже храм, предъосвященный принесенными в нем молитвами, и ожидает прибытия твоего благочестия, ибо сего недостает ему к совершенному украшению. Да совершишь и сие, и да вознесешь молитву Господу, которому создал ты дом, таково общее всех желание!

19) Дозволь рассмотреть и другой донос и соблаговоли принять мое в этом оправдание. Ибо осмелились донести и то, будто бы в противность твоим указам не оставляю я церкви. Дивлюсь им, что не утомятся составлять клеветы, сам же не только не утомляюсь, но оправдываясь, паче еще радуюсь. Чем больше у меня оправданий, тем большему могут они подпасть осуждению. Не противился я указу твоего благочестия, да не будет сего! У меня не стало бы дерзости противиться даже правителю города, не только что такому Царю. И для уверения в этом не нужно мне многих слов,  потому что засвидетельствует о мне весь город. Впрочем, дозволь и это дело рассказать опять сначала. Ибо очень хорошо знаю, что, выслушав, подивишься ловкости врагов.

Прибыл палатин Монтан и принес письмо будто бы в ответ на то, что сам я писал о дозволении идти мне в Италию для исправления некоторых, по моему мнению, нужд церковных. Благодарение твоему благочестию, что соблаговолил внять сему, как будто бы писано было мною, принял на себя попечение о пути, чтоб мог я вступить в оный и совершить без затруднений! Но дивлюсь опять, как солгавшие пред тобою не побоялись, что ложь свойственна диаволу, и лжецы чужды Того, Кто говорит: Аз есмь истина (Ин 14:6)! Я не писал, и обвинитель не в состоянии будет найти подобное письмо. Хотя и должно бы мне было ежедневно писать к тебе, чтобы узреть исполненное благости лицо твое, однако же и церкви оставлять неблагочестно, и стать в тягость твоему благочестию несправедливо, особливо когда и в отсутствие наше благосклонно внемлешь церковным прошениям. Итак, прикажи мне прочесть, что приказывал Монтан, именно следующее .

20) Но где нашли доносчики и это письмо? Желал бы я слышать от них, кто сообщил им его? Заставь их дать ответ, через это можешь узнать, что и последнее письмо также они выдумали, как разглашали и о письме к ненавистному Магненцию. Но и в сем осужденные, к какому еще оправданию повлекут меня после этого? Об этом они замышляют, об этом, как вижу, у них состязание, чтобы всё привести в движение и  2 Письма, упоминаемого св. Афанасием, не находится в греческом подлиннике. смятение, в той надежде, что, говоря против меня много, может быть, и раздражат тебя со временем. Но справедливость требует таких людей отвращаться и ненавидеть, потому что каковы сами, такими же предполагают и слушателей своих, и думают, что клеветы и у тебя могут иметь силу. Ибо имел некогда силу донос Доика на священников Божиих (1 Цар 22:9), но выслушавший его Саул был человек несправедливый. И клевещущая Иезавель могла сделать вред богобоязненному Навуфею, но внимающий ей был лукавый отступник Ахав (3 Цар 21:7 и сл.). Святейший же Давид, подражать которому прилично тебе (как и все того желают), не допускал к себе таких людей, напротив же того, отвращался их, как бешеных псов, говоря: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс 100:5), потому что соблюдал заповедь, в которой сказано: да не приимеши слуха суетна (Исх 23:1). И ими разглашаемое суетно пред тобою, потому что ты, подобно Соломону, просил у Господа и получил от Него (будь в том уверен), да будет суетно слово и ложно далече от тебе (Притч 30:8).

21) Поэтому и я, так как письмо вынуждено было клеветниками и не заключало в себе приказа идти, сделал заключение, что не было изволения у твоего благочестия, чтобы явился я к тебе. Из того, что ты не прямо приказал прийти, но писал в ответ на писанное и изъявленное будто бы мною желание исправить видимые недостатки, и без чьих-либо объяснений ясно было, что доставленное письмо было писано не по собственному изволению твоей снисходительности. Это все знали, это выражал я и в письме. И Монтану было известно, что не идти к тебе отказывался я, но не почитал приличным идти вследствие моего будто бы письма, 59 чтобы клеветники и в этом не нашли опять предлога сказать, что беспокою твое богочестие. И действительно, я готовился в дорогу, и Монтан знает, что если бы соблаговолил ты написать, то отправился бы я немедленно и с усердием исполнил приказание. Ибо не дошел я до такого безумия, чтобы противиться подобному приказанию. А так как благочестие твое подлинно не писало, то как же воспротивился я тому, о чем не было мне повеления? Или почему говорят, что не послушался я, когда и приказания не было? Как же не клевета это, когда враги, и чего не было, выдают за бывшее? Боюсь, что и теперь, когда оправдываюсь, станут разглашать, что не благоволил ты выслушать мое оправдание. Так, по их мнению, нетрудно им меня обвинить, так скоры они на то, чтобы клеветать, пренебрегая Писанием, которое говорит: не люби клеветати, да не вознесешися (Притч 20:13).

22) Итак, по удалении Монтана, через двадцать шесть месяцев прибыл Диоген, нотарий. Но и он не сообщил мне письма, не видались мы друг с другом, не было от него предписаний вследствие бывшего приказа. Даже когда вступил в Александрию военачальник Сириан, поелику ариане распускали какие-то слухи и объявляли, что будет, чего им хотелось, спрашивал я, имеет ли он с собою письма, о которых разглашают (признаюсь, я требовал письма с твоим повелением). Поелику же он сказал, что писем у него нет, то просил я, чтобы хоть Сириан или египетский епарх Максим написали мне об этом. Требовал же я этого по той причине, что человеколюбие твое писало ко мне ничем не смущаться, не обращать внимания на тех, которые хотят меня устрашить, но беззаботно пребывать в церквах. Доставили письмо это мне Палладий, бывший палатным магистром, и  Астерий, бывший дуком Армении. Список же с этого письма (дозволь прочесть мне) есть следующий.

23) В списке с письма заключалось следующее.

Констанций победитель Август — Афанасию.

Всегдашнее мое желание всякого благополучия покойному брату моему Констансу не могло не быть известньим твоему разумению. В какую погружался я скорбь, когда услышал, что умерщвлен он по обольщению людей самых нелепых, легко может рассудить об этом ваше благоразумие. Поелику же в настоящее время есть люди, которые покушаются устрашать тебя столь плачевным происшествием, то признал я посему нужным к честности твоей послать сие, препровождаемое теперь писание, поставляя тебе в обязанность, как прилично епископу учить народ, чтобы собирался для установленного богослужения и с ним по обычаю проводить время в молитвах, ибо это приятно нам. Желаем, по изволению нашему, во всякое время быть тебе епископом на месте своем.

И другою рукою приписано: Божество да сохранит тебя на многие лета, возлюбленный Отец!

_______________

24) О письме этом говорили они и судьям. А я, имея его у себя, не вправе ли был требовать писем и не обращать внимания на представляемые предлоги? Они же, не показывая приказания твоего благочестия, действовали не прямо ли вопреки этому письму? Поелику же не представляли мне писем, то не следовало ли мне заключить, что слова их не на письме основывались? На такие же слова повелевало мне не обращать внимания писание твоего человеколюбия. Посему справедливо поступил я в этом случае, боголюбивейший Август, положив как по твоему предписанию вступил я в отечество,  так по твоему же приказанию и оставить его, чтобы не подпасть со временем ответственности, как беглецу, оставившему Церковь, но как получившему твое повеление иметь предлог к удалению. Эту мысль выражали, приступив к Сириану, весь народ с пресвитерами и с ними (чтоб не сказать более надлежащего) большая часть города; тут был и египетский епарх Максим. Мнение же состояло в том, чтобы или мне написать и послать, или не тревожить более церквей, пока сам народ не отправит к тебе послов по этому делу. И как они усиленно требовали этого, то, сознавая основательность требования, Сириан, свидетельствуясь твоим спасением, причем был тогда и Иларий, уверял, что не будет более беспокоить, но не перенесет дело к твоему богочестию. Это известно когорте дука и когорте епарха египетского. А градоначальник хранит у себя поданные тогда голоса, и можно удостовериться, что ни я, ни кто-либо другой не противились твоему приказу.

25) Все же требовали, чтобы показано было писание твоего благочестия. Правда, что и одно слово царское имеет одинаковую силу с написанным, особенно когда передающий это слово говорит смело и на письме сообщает повеление. Но поелику не сказали ясно, что есть повеление, и как требовали, не сообщили сего письменно, но как будто от себя все это делали, то признаюсь и смело говорю это, возымел я на них подозрение, потому что с ними много было ариан, с арианами они ели, с ними советовались, ничего не делали открыто, старались же строить мне козни и злоухищрения, ничего не делали как бы по царскому приказанию, обличили же сами себя, что действуют по настоянию врагов. Это и вынудило меня более требовать у них писем, потому что как предприемлемое и замышляемое ими  было подозрительно, так неприлично было и мне, пришедши с таким ясным твоим писанием, удалиться из Церкви без всякого писания.

Итак, поелику Сириан дал обещание, все собирались в церквах с радостью, ничем не тревожась. Но через двадцать три дня после данного обещания входит он в церковь с воинами, а мы по обыкновению совершали молитву, чт видели вошедшие,ó потому что было всенощное бдение будущего торжества. И это случилось в ту ночь, в которую наперед хотели и обещались исполнить это ариане, ибо военачальник вошел, имея их с собою, они были зачинщиками и советниками такого нашествия. И в этом нет ничего невероятного, боголюбивейший Август, потому что это не тайна, но разглашается повсюду. Итак, видя это нашествие, сперва убедил я народ удалиться, а потом уже удалился и сам, покрываемый и руководимый Богом, чт виделиó бывшие тогда со мною. И с этого времени оставался я у себя в доме, имея дерзновение и оправдание прежде всего пред Богом, а потом и пред твоим благочестием, что не, оставив народ, бежал, но свидетелем гонения имею нашествие военачальника, чему и дивились все особенно, ибо надлежало ему или не обещать, или, обещав, не солгать.

26) Для чего же такие замыслы или к чему предпринимали злоухищренно строить козни, когда можно было велеть и написать? Царское приказание дает большую свободу, а желание действовать скрытно делало ясным подозрение, что не имеют они царского приказания. Чего же неуместного я требовал, правдолюбивый Царь? Кто не скажет, что такое требование епископа основательно? Читав Писания, знаешь, как предосудительно епископу оставить Церковь и вознерадеть о пастве Божией. Ибо отсутствие  пастырей дает случай нашествию волков на стадо, Этого-то и домогались ариане и все прочие еретики, чтобы по удалении моем найти возможность обольстить народ и вовлечь в нечестие. Посему, если бы предался я бегству, то какое оправдание имел бы пред истинными епископами, а еще более пред Вверившем мне стадо сие? А Вверивший мне его есть Тот, кто судит всю землю, истинный Всецарь и Господь наш Иисус Христос, Сын Божий. Не всякий ли бы имел основание винить меня в нерадении о народе? Не укорило ли бы меня и твое благочестие, справедливо говоря: «Вступив по письму, для чего удаляешься без письма и оставил народ»? Сам народ не по всей ли справедливости в день суда на меня возверг бы нерадение о нем, говоря: «Епископствовавший у нас бежал, и мы оставлены были без попечения, некому было напомянуть нам»? Если бы это сказали они, что стал бы я отвечать? Ибо такую укоризну заслужили от Иезекииля ветхозаветные пастыри (Иез 34:3–10). Зная это, и блаженный апостол Павел каждому из нас повелел чрез ученика своего, сказав: не неради о своем даровании живущем в тебе, еже дано тебе бысть с возложением рук священничества (1 Тим 4:14). Страшась этого, и я не хотел бежать, но ждал повеления, есть ли на то воля твоего благочестия. Но не получил я, чего основательно требовал, да и теперь обвинен пред тобою напрасно, потому что не противился я повелению твоего благочестия и теперь не покушаюсь идти в Александрию, пока не угодно то будет твоему человеколюбию, и об этом доношу предварительно, чтобы клеветники и в этом не нашли опять предлога оговорить меня.

27) В виду этого я не считал себя виновным, но, имея у себя оправдание, поспешил я к твоему  благочестию, зная твое человеколюбие, и содержа в памяти нелживые твои обещания, и твердо надеясь, что, по написанному в Божесгвенных Притчах, приятны царю помыслы праведны (Притч 16:16). Когда уже отправился я в путь и оставил пустыню, разнесся какой-то внезапный слух, который сначала казался мне невероятным, но впоследствии оказался верным. Везде говорили, что Либерий, епископ Римский, великий Осия Испанский, Павлин Галльский, Дионисий и Евсевий Италийские, Люцифер Сардинский и другие некоторые епископы и пресвитеры и диаконы осуждены на изгнание за то, что не согласились подписаться против меня. И эти осуждены на изгнание, а Викентий Капуанский, Фортунатиан Аквилейский, Иеремия Фессалоникийский и все западные епископы будут терпеть не малое какое-либо принуждение, но весьма великую нужду и страшные оскорбления, пока не дадут обещания не иметь со мною общения. Потом, когда дивился я этому и недоумевал, достиг до меня еще другой слух о епископах египетских и ливийских, а именно что около девяноста епископов изгнаны, церкви же переданы исповедующим Ариево учение, и что шестнадцать епископов посланы в заточение, а прочие частью обратились в бегство, а частью принуждены лицемерить. Ибо, как рассказывали, такое произошло там гонение, что когда в Александрии на Пасху и в воскресные дни братия молились в пустом месте, близ кладбища, военачальник со множеством более нежели трех тысяч вооруженных воинов с обнаженными мечами и стрелами напал на христиан, и с женщинами и детьми, ничего более не делавшими, как только молившимися Богу, было поступлено, как можно только поступить при таком нападении. Но, может быть, теперь и неприлично описывать это, чтобы и одно воспоминание об  этом не извлекло слез у всякого. Ибо такова была жестокость, что девиц обнажали, а тела умерших от ран не предавали тотчас погребению, но повергали псам непогребенными, пока родственники тайно, с великою для себя опасностью не похищали тела их близких, и большого стоило труда, чтобы никто не узнал об этом.

28)А что еще было, то, может быть, почтено будет невероятным и всех изумит необычайною своею гнусностью. Впрочем, необходимо сказать об этом, чтобы христолюбивая твоя рачительность и богочестие твое знали, что доносы и клеветы на меня не для чего иного делались, а единственно, чтобы можно им было изгнать меня из церквей и ввести свое нечестие. Когда истинные и преклонные летами епископы одни посланы были в заточение, другие обратились в бегство, тогда уже язычники, оглашенные и занимающие первые места в городском совете, и именитые по богатству по приказанию ариан вместо христианских учителей стали преподавать учение православной веры. Не было уже вопроса о том, непорочен ли человек, как заповедал апостол (1 Тим 3:2), но, как делал злочестивейший Иеровоам (3 Цар 12:31), кто больше давал золота, того и нарекали епископом. И не было у них различия, если кто и язычник, только бы представил золото. Епископы, поставленные Александром, монашествующие и подвижники, посылаемы были в заточение, а мудрые на клеветы, сколько имели сил, растлевали апостольское постановление и оскверняли церкви. И великие выгоды доставили им клеветы их; в твои времена стало для них возможно беззаконствовать и совершать подобные дела, посему к ним только относится написанное: горе, ихже ради имя Мое хулится во языцех (Ис 52:5).

29)Когда носились такие слухи, и всё до основания  приведено было в колебание, не оставил я однако же своей ревности, но снова продолжал путь к твоему благочестию и с еще большим прежнего тщанием, в твердой надежде, что делалось все без соизволения твоего благочестия, и если бы человеколюбие твое узнало, что происходит, то воспретило бы такие дела, потому что не свойственно благочестивому царю пожелать, чтобы заточаемы были епископы, обнажаемы девы или вообще приводились в смятение Церкви. Но когда рассуждал я таким образом и ускорял свой путь, вот достиг до меня третий еще слух, что будто бы властвующим в Авксуме предписано: Авксумского епископа Фрументия удалить оттуда, а меня отыскать хотя бы у варваров и переслать к епархам для составления так называемых судебных записей, народ же и всех клириков принудить к вступлению в общение с арианскою ересью, и если кто не послушает, таких предавать смерти, и что это не на словах только разглашаемо было, но доказывалось самими делами, в подтверждение этого, с дозволения твоего человеколюбия представляю и послание; они очень часто читали его, угрожая смертью всякому.

30) Список с послания.

Констанций победитель, великий Август —

александрийцам.

Город ваш, сохраняя в себе отечественные черты и помня доблесть основателя, и ныне оказал обычное свое послушание. Да и мы, если бы благоволением своим к вашему городу не затмили самого Александра, сознали бы себя немало погрешившими. Как целомудрию свойственно вести себя во всем благоприлично,такцарскомусанусвойственно преимущественно перед всем приветствовать  вашу (позвольте сказать это) доблесть. Вы первые учредили у себя истолкователей мудрости, первые познали истинного Бога, и из истолкователей избрали лучших, и охотно, с любовью приняли наше определение, справедливо возгнушавшись льстецом и обманщиком и присоединившись, как и следовало, к людям досточестным, которые выше всякого удивления. Но кому из обитающих даже на краях вселенной неизвестно любочестие, выказанное в последних происшествиях, которые не знаю, чему должно и приравнять из случившегося когда-либо. Большая часть жителей города слепотствовала, овладел ими человек, исшедший из самой крайней низости, который жаждущих истины обольщает как во тьме, увлекая ко лжи, никогда не предлагает плодотворного слова, совращает же души каким-то обаянием и пустыми вещами. Льстецы вопияли, рукоплескали, изумлялись, когда им следовало бы и сквозь зубы не пропускать слова. Весьма многие из людей простых жили по их указанию. Дела текли сами собою, как во время потопа, когда все совершенно пришли в нерадение. Управлял же всем человек из народной толпы (как вернее сказать это?), ничем не отличающийся от чернорабочих, оказавший тем только услугу городу, что обитателей его не вверг в преисподнюю. Но этот доблестный и знаменитый муж не стал дожидаться суда над ним, сам себя наказав бегством, почему должно истребить его для пользы самих варваров, чтобы и из них не убедил кого нечествовать, принося жалобы, как лицедей, первому встретившемуся. Но ему издали будет сказан свой привет. А вас надлежит мне поставить наряду с немногими, лучше же сказать, одних почтить преимущественно перед прочими за ту высокую степень в вас доблести и ума, о какой проповедуют  дела, прославляемые едва ли не целою вселенною. Честь вашему целомудрию! Желал бы и не раз слышать многих вестников, описывающих и прославляющих дела, вами совершенные, о затмившие любочестием предков и представившие себой образец современникам и потомкам! Вы одни вождем в слове и деле избрали человека всех совершеннейшего по нравам и нимало не поколебались, но мужественно переменили образ мыслей своих и присоединились к прочим, от этого дольнего и земного поспешили к небесному под руководством достопочтеннейшего Георгия, человека, который более всякого другого углубился в подобные предметы. При его содействии и последующее время жизни проведете с прекрасною надеждою, и в настоящем будете жить спокойно. О, если бы все вообще жители города, как священного якоря, держались его слова, чтобы не иметь нам нужды ни в сечениях, ни в прижиганиях для уврачевания людей, испорченных сердцем! И этим последним наипаче советуем отступиться от приверженности к Афанасию и не вспоминать более об этом излишнем пустословии, или сверх своего чаяния подвергнут они себя крайним опасностям, из которых, не знаем, исхитит ли кто мятежников при всем своем могуществе. Ибо ни с чем не сообразно изгонять из одной страны в другую пагубного Афанасия, уличенного в таких гнусных деяниях, что никогда не понесет достойной казни, хоть десять раз отнята была у него жизнь, оставить же без внимания бесчинствующих его льстецов и прислужников, людей способных к обаянию и достойных такого наименования, которое стыдно и выговорить, людей, каковых издавна уже повелено судиям предавать смерти. А может быть, они и не подвергнутся смерти, если только, отстав от  прежних заблуждений, переменятся со временем в мыслях и те самые, которыми управлял этот несноснейший Афанасий, нарушитель общественногоспокойствия,простирающий злочестивые и нечистые руки к тому, что всего святее.

_____________

31) А что о епископе Авксумском Фрументии написано было к тамошним властелинам, состоит в следующем.

Победитель Констанций, великий Август — Эзане и Сазане.

Предмет великой заботливости и наибольшего рачения составляет для нас ведение Всесовершенного. Думаю же, что в подобных делах и весь человеческий род требует равной попечительности, чтобы все могли проводить жизнь с упованием, имея таковое познание о Боге и нимало не разноглася в исповедании о том, чт справедливо и истинно. Посему и васó удостаивая этого промышления и равняя вас в этом с римлянами, повелеваем, чтобы у вас в церквах имело силу одно и то же с ними учение. Поэтому же епископа Фрументия как можно скорее пошлите в Египет к достопочтеннейшему епископу Георгию и другим египетским епископам, которые всего более имеют право рукополагать и судить о подобных делах. Ибо, конечно, знаете и помните (если только не притворитесь, будто бы одним вам совершенно неизвестно признаваемое всеми), что сего Фрументия в этот сан поставил Афанасий, обвиненный в тысячах худых дел, почему не мог и дать никакого справедливого оправдания в принесенных на него жалобах, немедленно ниспал со своей кафедры, блуждает в мире и не находит нигде места, переселяясь из одной стороны в другую, как будто бы через это избегнет того,  что он худ. Итак, если Фрументий с готовностью послушается, согласившись дать отчет во всем ходе дел, то для всех будет явно, что не разногласит он ни в чем ни с церковным законом, ни с господствующею верою, и по окончании над ним суда, показав опыт всей своей жизни и отчет в этом представив тем, которые судят подобные дела, будет ими поставлен, если захочет, чтобы почитали его действительным и все права имеющим епископом. Если же будет медлить и избегать суда, то из этого сделается явным, что обольщенный словами лукавейшего Афанасия, нечествует он пред Богом, а таким образом окажется, что он так же лукав, как и упомянутый перед этим Афанасий. И в таком случае опасно, чтобы, пришедши в Авксум, не развратил он ваших, рассевая беззаконное и злочестивое учение и не только Церкви приводя в замешательство и смятение, произнося хулы на Всесовершенного, но и язычникам уготовляя этим совершенное расстройство и разорение. Но знаем, что, иному научившись предварительно и многим общеполезным воспользовавшись от обращения с досточестнейшим Георгием и с прочими, вполне умеющими наставить в подобном, возвратится он на место свое до основания изучившим то, что касается дел церковных. Бог да сохранит вас, почтеннейшие братия!

________________

32) Слыша это и ближе вникнув в то, о чем сетовали пересказывавшие мне это, признаюсь, опять возвратился я в пустыню, рассуждая (как усмотрит это и твое богочестие), что если меня ищут с намерением, как скоро найдут, переслать к епархам, то есть препятствие дойти мне до твоего человеколюбия. И если не захотевшие подписаться  против меня потерпели столько тяжких бед, если и мирян, которые не хотят вступить в общение с арианами, приказано умерщвлять, то нет сомнения, что для меня клеветниками будут выдуманы тысячи новых смертей, да и по смерти моей враги поведут дела против кого хотят и как хотят и еще больше выдумывая против меня лжи, потому что некому будет обличить их. Не твоего благочестия убоявшись, предался я бегству, потому что знал твою справедливость и твое человеколюбие. Но из того, что было сделано, усматривал я, каково раздражение врагов, и рассудил, что из опасения быть обличенными в сделанном ими против воли твоей правоты употребят все меры, чтобы умертвить меня. Ибо вот, человеколюбие твое приказало удалить только епископов из городов и епархий; эти же чудные люди, осмелившись на нечто большее твоего приказания, за три епархии в места пустынные, необитаемые и страшные послали на заточение старцев и преклонных летами епископов. Ибо из Ливии посланы в великий Оазис, а из Фиваиды — в Ливийскую Аммониаку. И не смерти убоясь, опять обратился я в бегство (никто из них да не упрекает меня в боязни!), но сделал это потому, что есть Спасителева заповедь: когда гонят нас, бегать; когда ищут, скрываться и не вдаваться в очевидную опасность, чтобы появлением своим не возжечь еще более ярость гонящих. Ибо всё равно — самому себя умертвить и также отдать себя врагам на убиение. А бегать, как заповедал Спаситель, значит знать время и иметь истинное попечение о гонителях, чтобы они, простерши злобу свою до крови, не сделались преступниками заповеди: не убий (Исх 20:13), хотя, клевеща на меня, то особенно и имеют они в виду, чтобы я пострадал. Ибо то, что и теперь опять сделали они,  показывает, что об этом стараются и таково кровожадное их намерение. Очень хорошо знаю, что ты удивишься, боголюбивейший Август, выслушав это: их дерзость, подлинно, должна привести в изумление. Какова же она на самом деле, выслушай это в немногих словах.

33) Сын Божий, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, сделавшийся для нас человеком, упразднивший смерть и освободивший род наш от рабства тлению, сверх всего прочего, даровал нам и то, что имеем девство — образ ангельской на земле святости. И тех, которые имеют эту добродетель, ВселенскаяЦерковьпривыклаименоватьневестами Христовыми; язычники же, видя их, дивятся, как соделавшимся храмом Слова. Ибо, действительно, никем не исполняется этот высокий и небесный обет, как только нами одними христианами, потому что всего более служит это важным признаком, что у нас подлинное и истинное богочестие. Этих девственниц преимущественно перед прочими чтил и блаженной памяти благочестивейший родитель твой, Константин Август, и твое благочестие в письмах своих неоднократно именовало их досточтимыми и святыми. А ныне чудные эти ариане, клевещущие на меня, строившие столько козней весьма многим епископам, пользуясь содействием и покорностью им судей, заставляли обнаженных дев вешать на так называемых герметариях 3 и троекратно строгали им ребра, чего никогда не терпели и сами злодеи. Пилат, угождая тогдашним иудеям, пронзил копьем один бок Спасителю, они же превзошли неистовством и Пилата, потому что строгали Ему не один бок, но оба, так как члены девственниц по преимуществу суть собственные  Так назывались, вероятно, столбы с головою на них Гермеса или Меркурия, которые ставились на перекрестках для указания дорог. 3 члены Спасителевы. Всякий, если только кто скажет об этом, от одного слуха приходит в трепет. Они одни не только не убоялись обнажать и строгать чистые члены, посвященные девами одному Спасителю нашему Христу, но, что еще хуже, укоряемые всеми за такую жестокость, нимало не краснеют, а еще оправдываются тем, что на это есть повеление твоего благочестия. Так они смелы на всё и намеренно лукавы! Ничего, ничего подобного не слыхано было во времена бывших гонений. А если и совершались когда такие дела, то при тебе, христианине, неприлично, чтобы и девство терпело такое оскорбление и бесчестие, и чтобы они жестокость свою слагали на твое благочестие, потому что одним еретикам свойственна такая злоба — нечествовать пред Сыном Божиим и погрешать против святых дев Его.

34) Поелику же столько и таких злодеяний совершили ариане, то не погрешил я, послушавшись Божественного Писания, которое говорит: укрыйся мало елико елико, дондеже мимоидет гнев Господень (Ис 26:20). И это также послужило предлогом к моему удалению, боголюбивейший Август, и я не отказался бы как идти в пустыню, так, если бы настояла нужда, в кошнице свешенным быть со стены (2 Кор 11:32). Ибо все перенес я: и жил со зверями, и ожидал удобного времени для этого слова, когда вы будете проходить мимо, и твердо надеясь, что осуждены будут клеветники и обнаружится твое человеколюбие. Что было бы угоднее тебе, блаженный и боголюбивейший Август? То ли, чтобы пришел я, когда клеветники мои воспламенены были яростью и искали убить меня, или чтобы, по написанному, скрылся я мало, пока между тем клеветники будут признаны еретиками, твое же человеколюбие сделается явным? Ужели угодно было бы тебе, Царь, чтобы предстал я судьям  твоим и чтобы они, хоть писал ты для одной угрозы, не уразумев мысли твоей и будучи подстрекаемы арианами, вследствие писания твоего предали меня смерти и по тому же письму сложили на тебя это убийство? Неприлично было, чтобы и я сам бросил и предал себя на кровопролитие и чтобы тебя, Царя христолюбивого, винили в убиении христиан, и притом епископов.

35) Поэтому лучше было скрываться и выжидать сего времени. Так, знаю, что и ты, сведущий в Божественных Писаниях, соглашаешься со мною и одобряешь меня за этот поступок. По крайней мере, как скоро перестали раздражать тебя, снова видим мы твою благочестивую терпеливость, и всем стало явно, что и вначале не ты гнал христиан, но они приводили в запустение церкви, чтобы повсюду рассевать им собственное свое злочестие, по причине которого и я, если бы не предался бегству, давно бы уже был жертвою их козней. Ибо те, которые не усомнились делать такому Государю на меня такие доносы и решились на такие поступки с епископами и девами, само собою явно не пропустили бы случая предать меня смерти. Но благодарение Господу, даровавшему тебе царство! Всем стали известны и твое человеколюбие, и их лукавство, от которого и вначале спасался я бегством, чтобы и мне можно было обратить к тебе слово, и тебе открылся случай оказать кому-либо свое человеколюбие. Посему, так как, по написанному, ответ смирен отвращает гнев (Притч 15:1) и приятны царю помыслы праведны (16:13), умоляю тебя, прими это оправдание и возврати отечеству и Церквам всех епископов и прочих клириков, чтобы обнаружилось лукавство клеветников, а ты и ныне, и в день судный с дерзновением мог сказать Господу и Спасителю нашему, Всецарю Иисусу Христу: «Не погубих от них никогоже» (Ин 18:9), но вот те, которые злоумышляли против всех, а я скорбел о скончавшихся, о подвергшихся терзаниям девах и о всем, что худого делано христианам, сосланных же в заточение возвратил и снова отдал собственным их Церквам».

Защитительное слово, в котором Свт. Афанасий оправдывает бегство свое во время гонения, произведенного дуком Сирианом

1) Слышу, что Леонтий, который ныне в Антиохии, Наркисс из города Неронова, Георгий, который ныне в Лаодикии, и прочие с ними ариане много разглашают о мне и порицают меня, называя боязнью, что не пришел и не выдал себя им, когда искали меня убить. На их злословия и клеветы могу написать многое, чего и они отрицать не могут, в чем сознаются и все, слышавшие об этом: впрочем, намерен сказать не более, как только Господне слово и Апостольское изречение, а именно, что ложь от диавола (Иоан. 8, 44) и досадители царствия Божия не наследят (1 Кор. 6, 10). И этим достаточно доказывается, что они и думают и поступают не по Евангелию, но по своим прихотям и, что им угодно, то почитают хорошим.

2) Но поелику присвояют себе право обвинять в боязни, то необходимо написать об этом несколько; ибо и из немногого будет видно, что лукавы они нравом и не читали Божественных Писаний, а если и читают, то не веруют, что заключающиеся в них словеса Богодухновенны; — если бы веровали, то не осмелились бы поступать вопреки Писаниям и не поревновали бы злонравию убивших Господа иудеев.

И иудеи, — когда Бог дал заповедь: чти отца твоего и матерь твою: и, иже злословит отца, или матерь, смертию да умрет (Матф. 15, 4. Исх. 20, 12. 21, 16), — установили новый закон, превратив честь в бесчестие, и уважение, каким дети обязаны родителям, заменив серебром; а также, читая Давидовы деяния, научились из них противному, и невиновных, которые в субботний день выдергивали и стирали в руках колосья (Матф. 12, 1), обвиняли не потому, что заботились о законах и о субботе (в чем всего более и нарушали закон), но потому, что, будучи лукавы нравом, завидовали спасаемым ученикам, и того только хотели, чтобы имело силу их мнение. И они за беззаконие свое получили возмездие, соделались богопротивными, и наименованы уже князьями содомскими и людьми гоморрскими (Иса. 1, 10).

Но и эти, по моему мнению, не меньше, чем иудеи несут уже на себе наказание, а именно — неведение своего неразумия. Они не понимают, что говорят, и еще почитают себя знающими то, чего не знают. Одно у них знание — делать зло и ежедневно сверх прежнего худого изобретать еще худшее. И если винят меня за теперешнее бегство, то не из желания — видеть меня доблестным в добродетели. Ибо враги станут ли желать этого тем, которые не заодно с ними зломудрствуют? Но по злонравию своему притворно разглашают это, думая (так они в действительности просты), что, устрашенный их злословием, и я присоединюсь к ним со временем. Им желательно (для того и ходят всюду, то притворяются друзьями, то обо всем разведывают, как враги), — им желательно, пресытившись уже кровьми, искоренить и меня; потому что всегда я держался и держусь образа мыслей противного их нечестию, и ересь их, обличая, предаю позору.

3) Кого, начав когда-либо преследовать и уловив, не оскорбляли они, сколько хотели? Кого, начав искать и нашедши, не доводили до того, что или злой постигал их конец, или отовсюду терпели они вред? Что, по-видимому, делают судьи, то их есть произведение, и лучше сказать, судьи бывают служителями их изволения и лукавства. Посему, в каком месте нет памятника их злобы? Против кого, неединомысленного с ними, не делали они заговор, подобно Иезавели выдумывая предлоги к обвинению? Какая Церковь не проливает ныне слез от их злоумышлений на епископов? Антиохия оплакивает исповедника и твердого в православии Евстафия, Баланеи — досточудного Евфрасиана, Палтос и Антарад — Киматия и Картерия, Адрианополь — христолюбивого Евтропия, а после него многократно носившего от них узы и умершего в узах Лукия, Анкира — Маркелла, Беррия — Кира и Газа — Асклипия. Ибо, подвергнув их наперед многим оскорблениям, до заточения довели эти коварные люди. А Феодула и Олимпия, Епископов Фракийских, и меня, и моих пресвитеров так усердно заставляли искать, что, если бы мы были найдены, то подпали бы смертной казни, и вероятно, не были бы уже в живых, если бы, сверх их чаяния, не спаслись тогда бегством. Ибо такие предписания даны были об Олимпии Проконсулу Донату, а о мне — Филагрию. Преследовав же и отыскав Константинопольского Епископа Павла, приказали явно задушить в так называемой Каппадокийской Кукузе, употребив на это дело Филиппа, бывшего епархом; потому что был он покровителем их ереси и служителем лукавых совещаний.

4) Но насытились ли они столькими злодеяниями и успокоились ли, наконец? Нимало. Не только не прекратили гонений, но подобно упоминаемой в  Притчах пиявице (Притч. 30, 15), тем паче мужаются на злые дела, нападая на большие епархии. Ибо кто достойным образом опишет, что сделано ими ныне? Кто в состоянии удержать в памяти все то, что привели они в действие? Когда церкви пребывали в мире и народ молился во время богослужения, Либерий, Епископ Римский, Павлин, Епископ митрополии Галльской, Дионисий, Епископ митрополии Италийской, Люцифер, Епископ митрополии Сардинской, и Евсевий, Епископ Италийский, все епископы благочестивые и проповедники истины, вдруг похищены и заточены без всякого на то предлога, кроме того, что не присоединились к арианской ереси и не подписали с арианами выдуманных на меня ложных обвинений и клевет.

5) А о великом маститом старце и истинном исповеднике Осии излишним для меня будет и говорить. Ибо всякому, может быть, известно, что и его довели до изгнания; потому что он был старец не безызвестный, но особенно из всех и паче всех знаменитый. На каком соборе не был он руководителем? Не убеждал ли всякого правыми вещаниями? Какая Церковь не имеет прекраснейших памятников его предстательства? Кто когда, приходя с печалью к нему, отходил от него не с радостью? Кто просил его в нужде, и удалился, не получив желаемого? Однако же, отважились восстать и на него; потому что и он, зная, какие слагают клеветы по своему нечестию, не подписался к вымышленным на меня наветам. А если впоследствии, по причине нанесенных ему чрез меру многих ударов и заговоров на его родных, уступил им на минуту, как старец и изнемогший телом; то и в этом видно лукавство этих людей, при всяком случае старавшихся показать, что они действительно не христиане.

6) После этого, снова напали они на Александрию, опять ища моей смерти; и настоящие события были хуже прежних. Воины внезапно окружили церковь, и место молитв заступило то, что делается только на войне. Потом, в Четыредесятницу прибыл посланный ими из Каппадокии Георгий и увеличил злодеяния, каким научился у них. После недели Пасхи дев ввергали в темницы, епископов связанных уводили воины, расхищали жилища и хлебы сирот и вдовиц, врывались в дома, ночью выгоняли из них христиан, дома опечатывались, и братья клириков бедствовали за братьев своих. Ужасно все это; но еще ужаснее, на что отважились после этого. В неделю по святой Пятидесятнице постившийся народ вышел молиться на кладбище, потому что все отвращались от общения с Георгием. Но узнав о том, этот вселукавый возбуждает военачальника Севастиана, манихея, и сам уже, ведя множество воинов с оружием и с обнаженными мечами, луками и стрелами, устремляется на народ в самом храме Господнем. И, нашедши немногих молящихся, — потому что большая часть удалилась уже по причине позднего времени, — произвел такие дела, какие только приличны ученику ариан: зажег костер и, поставив дев к огню, принуждал их говорить, что Ариевой они веры. Когда же увидел, что девы непобедимы и не заботятся об огне, — обнажив, до того бил по лицу, что несколько времени едва узнавали их.

7) Захватив сорок человек мужчин, мучил их новым способом: только что срезав ветви с финиковых дерев, пока они были еще с иглами, ими до того иссек хребты, что у иных нужно было не раз вырезывать вонзившиеся иглы, а иные не перенесли этого и умерли. Всех же, внезапно захваченных, даже и дев, заточили в великий  Оазис; а тела скончавшихся не позволяли вначале отдавать своим, но скрывали, где хотели, бросая непогребенными; потому что думали утаить такую жестокость. Но и это делают они, безрассудные, водясь ошибочным разумением. Поелику домашние скончавшихся и радовались их исповедничеству, и плакали о телах их; то тем громогласнее разносилось обличение нечестию и жестокости еретиков. Они вскоре заточили из Египта и Ливии епископов: Аммония, Муия, Гаия, Филона, Ерму, Плиния, Псеносириса, Ниламмона, Агафона, Анагамфа, Марка, Аммония, другого Марка, Драконтия, Аделфия, Афинодора, и пресвитеров: Иеракса и Диоскора, и с такою жестокостью понуждали их идти, что некоторые умерли еще в дороге, а другие на месте уже заточения. Более же тридцати епископов принудили спасаться бегством. Ибо, подобно Ахааву, старались, сколько было можно, истреблять истину. На такие дерзости отважились нечестивые.

8) Так поступая и не стыдясь, что столько зол умышляли против меня прежде, теперь еще и винят, что мог избежать убийственных их рук, лучше же сказать, горько жалуются, что не истребили меня в конец, и выставляют уже в предлог, что порицают мою боязнь, не зная того, что и этим ропотом обращают укоризну больше на себя самих. Ибо если худое дело — бегать; то гораздо хуже — гнать. Один укрывается, чтобы не умереть; а другой гонит, стараясь убить. И бегать дозволяет Писание; а кто домогается смерти другого, тот преступает закон и, скорее, сам подает повод к бегству. Посему, если порицают за бегство; то пусть устыдятся более сами себя, как гонители. Пусть перестанут злоумышлять, — и не будет вскоре спасающихся бегством. Но они не прекращают собственного своего лукавства и для того все  и делают, чтобы уловить нас, не зная того, что бегство служит великим обличением не гонимым, но гонителям. Всякий бегает не от кроткого и человеколюбивого, а скорее — от свирепого и лукавого нравом. Потому, всяк печальный и всяк должник убегал от Саула и прибегал к Давиду (1 Цар. 22, 2). Поэтому и они стараются убивать укрывающихся, чтобы не иметь, по-видимому, обличения своему лукавству. Но, кажется, и в этом слепотствуют сии, всегда заблуждающиеся, люди. Ибо, чем известнее бегство, тем еще более явными делаются, по их злоумышлению происшедшие, или убийство, или заточение. Если умертвят, то смерть еще громче возопиет против них. Если также заточат, то сами против себя пошлют всюду памятники своего беззакония.

9) Посему, если бы сохранили они здравый смысл, то увидели бы, что сами себя запутали этим и преткнулись о собственные свои помыслы. Но поелику погублено ими целомудрие, то, когда это самое побуждает их гнать и домогаться убийств, не видят они своего нечестия. А может быть (ибо нет ничего такого, на что не дерзнули бы они), отважатся обвинить и самый Промысл за тех, которых не предаст им; потому что, по слову Спасителеву, известно, что и воробей не может впасть в сеть без Отца нашего небесного (Матф. 10, 29). Как же скоро уловляют кого эти губители, — тотчас забывают других, а прежде других — себя самих, одним самохвальством надмевая себе брови, и не знают они времени, и делая обиды людям, не уважают самой природы, подражая же вавилонскому мучителю, тем с большею нападают свирепостью, никого не милуют, но и старчий ярем отягчают (Иса. 47, 6) и, как написано, к болезни язв прилагают (Псал. 68, 27) сии безжалостные. Посему, если бы не  делали этого и если бы не заточили тех, которые защищают меня от их клевет; то иные почли бы слова их достойными вероятия. Поелику же злоумышляли они против многих и почтенных епископов и не пощадили ни великого исповедника Осии, ни епископа римского, ни стольких епископов Испании, Галлии, Египта, Ливии и иных стран, а напротив того, причинили столько зла всякому, кто только обличал их за меня; то не значит ли это, что прежде других гораздо более злоумышляли они против меня, и весьма желают после них предать меня злой смерти? На этот конец они бодрственны, и почитают для себя обидою, если видят спасающимися тех, кому не желали бы они жить.

10) Посему, кто не увидит их коварства? Кому неизвестно, что не ради добродетели порицают за боязнь, но жаждая крови, своими злоухищрениями пользуются как бы сетями, думая, что уловят ими всякого, кого только пожелают умертвить? А что они таковы, — показали это дела их, обличив, что нрав у них свирепее, чем у зверей, и что жестокостью превосходят они вавилонян. И хотя достаточно им такого обличения; однако же, поелику, подобно отцу своему диаволу, прикрываются мягкими речами, чтобы обвинить меня в боязни, когда сами боязливее зайцев; то посмотрим, что пишется об этом в Божественных Писаниях. Тогда окажется, что и Писаниям противятся они не менее того, сколько клевещут на добродетели святых.

Если злословят тех, которые укрываются от ищущих убить их, и порицают тех, которые бегут от гонителей; что будут делать, видя, что Иаков бежит от брата Исава, и Моисей удаляется в Мадиам, страшась Фараона? Вдаваясь в подобное суесловие, чем оправдают они Давида, который бежит из дома от Саула, когда послал он убить  его, — то укрывается в пещере, то изменяет лице свое (1 Цар. 21, 13), пока не ушел от Авимелеха (в Писании имя царю сему Анхус) и не уклонился от злоумышления? Что скажут эти, легко дающие на все ответ, видя, что великий Илия — то призывает Бога и воскрешает мертвого, то укрывается от Ахаава и бежит от угроз Иезавелиных? Тогда и сыны пророческие, которых искала Иезавель, при помощи Авдия, укрывались тайно в вертепах.

11) Положим, что не читали они этого, как ветхозаветного; но нимало также не помнят и того, что есть в Евангелии. Ибо и ученики, страха ради иудейска (Иоан. 20, 19), пребывали в скрытности; и Павел, когда искал его народоначальник в Дамаске, свешен со стены в кошнице (Деян. 9, 25) и избег рук искавшего. Поелику же Писание говорит таким образом о святых, то какой могут найти предлог к своей предерзости? Если и святых будут порицать за боязнь, то такая дерзость свойственна только неистовым. А если станут клеветать, что святые поступили так вопреки Божией воле, то совершенно несведущи они в Писании. Ибо в Законе было постановление (Второз. 19, 3 и сл.) учредить города убежища, где могли бы на время спасаться отыскиваемые на смерть. При скончании же веков, когда пришел сам Глаголавший Моисею, Отчее Слово, снова дает эту заповедь, говоря: егда же гонят вы во граде сем, бегайте в другий (Матф. 10, 23); и потом продолжает: егда убо узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящу на мести святе: иже чтет, да разумеет: тогда сущии во Иудеи да бежат на горы: и иже на крове, да не сходит взяти, яже в дому его: и иже на селе, да не возвратится вспять взяти риз  своих (Матф. 24, 15-18). И зная это, святые руководились этим в житии своем. Ибо, что ныне заповедал Господь, то же самое и до пришествия Своего во плоти глаголал чрез святых. А закон, ведущий людей к совершенству, таков: делать то, что повелел Бог.

12) Посему-то и само Слово, сделавшееся для нас человеком, благоволило, подобно нам, скрываться, когда искали, а также — бегать и уклоняться от злоумышляющих, когда воздвигали гонение. Ибо, как алканием, жаждою и страданием, так и этим — укрыванием себя и бегством — подобало Ему доказать о Себе, что носит плоть и стало человеком. И вначале, когда по вочеловечении Господь был еще младенцем, Сам повелел Иосифу чрез Ангела: встав поими Отроча и Матерь Его, и бежи во Египет: хощет бо Ирод искати души Отрочате (Матф. 2, 13); а по смерти Ирода ради Архелая, сына его, удаляется в Назарет. Когда же доказал о Себе, что Он Бог и сухую руку сотворил здравою, а фарисеи изшедше совет творяху на Нь, како Его погубят (Марк. 3, 6), — Иисус, узнав это, удалился оттуда. И когда Лазаря воздвиг из мертвых, — от того убо дне, — сказано, — совещаша, да убиют Его. Иисус же ктому не яве хожаше во иудеех, но иде оттуду во страну близ пустыни (Иоан. 11, 53. 54). Потом, когда Спаситель говорит: прежде даже Авраам даже Авраам не бысть, Аз есмь; тогда иудеи взяша камение, да вергут на Нь: Иисус же скрыся, и изыде из церкве, прошед посреде их: и мимохождаше тако (Иоан. 8, 58. 59),

13) Видя это, лучше же сказать, слыша это, — по тому что не видят, — ужели, по написанному, не восхотят, да быша огнем сожжени были (Иса. 9, 5), потому что и замышляют и говорят противное тому, что творит и чему учит Господь? Когда  Иоанн скончался мученически и ученики погребли: тело, — слышав Иисус отыде оттуду в корабли в пусто место един (Матф. 14, 13). Так поступал Господь, так и учил. О, хотя сего да устыдятся еретики и одними людьми ограничат свою продерзость, не станут же еще с большим неистовством обвинять в боязни самого Спасителя, как обучившиеся уже хулить Его! Но никто не потерпит этих неистовых, скорее же, будут обличать их, что не понимают они и Евангелия. Есть основательный и истинный предлог к таковому удалению и бегству. И Евангелисты упомянули об этом, говоря о Спасителе. А из этого должны мы заключить, что тот же предлог имели и все святые. Ибо, что написано о Спасителе по человечеству, то надобно относить вообще ко всему человеческому роду; потому что Спаситель понес на Себе наше тело и обнаруживал в себе человеческую немощь, которую Иоанн описал так: искаху, да имут Его, и никтоже возложи на Нь руки; яко не у бе пришел час Его (Иоан. 7, 30). И пока не пришел час сей, Сам сказал Матери: не у прииде час Мой (Иоан. 2, 4); и так именуемым братиям Своим говорил: время мое не у прииде (Иоан. 7, 6). А когда пришло время, — сказал уже ученикам: спите прочее и почивайте. Се приближися час, и Сын человеческий предается в руки грешников (Матф. 26, 45).

14) Посему, как Бог и Отчее Слово, не имел Он времени, потому что сам Он — зиждитель времен; но, соделавшись человеком и говоря сие, показывает этим, что всякому человеку измерено время, и измерено не случайно, как думают и баснословят некоторые из эллинов, но как определил сам Он зиждитель по воле Отца. И это написано и всем уже стало явно. Если сокрыто и утаено от всех людей, — почему и какая мера  назначается каждому; то всякий, однако же, знает, что, как есть время весне, лету, осени и зиме, так, по написанному, есть время умирати и время жить (Еккл. 3, 2). Потому-то усечено было время человеческого рода при Ное; и поелику настало время всех, — сокращены были лета. А Езекии приложено пятнадцать лет; потому что Бог искренно служащим Ему обетовал: долготою дней исполню его (Псал. 90,16). И Авраам умирает исполнен дней (Быт. 25, 8); а Давид умоляет, говоря: не возведи мене в преполовение дней моих (Псал. 101, 25). И один из друзей Иовлевых, Елифаз, хорошо зная это, сказал: внидеши во гроб, якоже темница созрелая во время пожатая, или якоже стог гумна во время свезеный (Иов. 5, 26); а Соломон, прилагая печать к его изречению, говорит: отъемлются же безвременно душы беззаконных (Притч. 11, 30), почему увещевает в Екклесиасте, говоря: не нечествуй много, и не буди жесток, да не умреши не во время свое (Еккл. 7, 18).

15) А как это написано, то, по указанию Писания, святые знали, что время измерено каждому. Но никто не знает конца этого времени; доказательством этому служит Давидово слово: умаление дней моих возвести ми (Псал. 101, 24); ибо просил сделать ему известным, чего не знал он. Потому богатый, думая прожить еще долгое время, услышал: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе; а яже уготовал еси, кому будут (Лук. 12, 20)? И Екклесиаст, дерзая Духом Святым, произносит решительный приговор и говорит: не разуме человек времени своего (Еккл. 9, 12). Потому и патриарх Исаак сказал сыну своему Исаву: се состарехся и не вем дне скончания моего (Быт. 27, 2).

Посему и Господь, как Бог и Отчее Слово, ведая, какое время отмерено Им всякому, и зная, какое время сам Он определил на страдание телу  Своему, — потому что нас ради стал человеком, — до наступления этого времени и Сам, подобно нам, скрывался, когда Его искали, убегал, когда Его гнали, и, уклоняясь от козней, мимохождаше тако и посреде их идяше (Лук. 4, 30). А когда Сам привел к окончанию определенное Им время, в которое восхотел пострадать за всех телесно; тогда провозглашает об этом Отцу, говоря: Отче, прииде час: прослави Сына Твоего (Иоан. 17, 1); не стал уже укрываться от ищущих, но Сам восхотел, чтобы взяли Его. Ибо сказано: рече пришедшим к Нему: кого ищете? И, когда ответили: Иисуса Назореа, сказал им: Я тот, кого вы ищете (Иоан. 18, 4. 5), и сделал это не однажды, но двукратно, и тогда уже отвели Его к Пилату. Как не позволил взять Себя, пока не пришло время; так не стал укрываться по наступлении времени, но сам Себя предал злоумышляющим, чтобы всякому показать, что и жизнь и смерть человеческая зависит от вышнего суда, и без воли Отца нашего, сущего на небесах, не могут ни волос человеческий сделаться белым или черным, ни воробей впасть когда-либо в сеть.

16) Так Господь, по сказанному выше, предал Себя за всех; а святые, у Спасителя научившись, — потому что Им прежде этого и всегда были научаемы, — в борьбе с гонителями законно спасались бегством, и укрывались от них, когда их искали. Как люди, не зная конца определенного им Промыслом времени, не хотели просто предавать себя злоумышляющим; зная же написанное, что жребии человеческие — в руках Божиих (Псал. 30, 16), что Господь живит, Господь и мертвит (1 Цар. 2, 6), соглашались лучше терпеть до конца, как сказал Апостол, проходя в милотех, и в козиях кожах, лишени, скорбяще, озлоблени, в пустынях скитающеся и укрываясь в горах, в вертепах и в  пропастех земных (Евр. 11, 37. 38), пока или не наступило определенное время смерти, или не возглаголал им сам определивший время Бог, и не остановил злоумышляющих, или явно не предал гонимых гонителям, как сам Он находил это лучшим. И этому, преимущественно пред другими, можно совершенно научиться у Давида. Ибо, когда Иоав возбуждал его против Саула, сказал Давид: Жив Господь, аще не Господь поразит его, или день смерти его приидет, или на брань снидет и погибнет от сопротивных: Не будет ми от Господа нанести руку мою на Христа Господня (1 Цар. 26, 10, 11).

17) Если же иногда предавшиеся бегству сами приходили к ищущим, то не просто делали это. Поелику глаголал им Дух, то, как боголюбивые, шли в сретение врагам, и этим опять доказывая свое послушание и усердие. Так, Илия внемлет Духу, и является к Ахааву. И Михей пророк приходит к тому же Ахааву. Так поступают — и другой Пророк, воззвавший ко олтарю в Самарии и посрамляющий Иеровоама (3 Цар. 13, 2-10), и Павел, нарицающий Кесаря (Деян. 25, 11). Не по боязни предавались они бегству, — да не будет сего! — вернее же сказать, бегство для них было подвигом и помышлением о смерти. Но два соблюдали они правила и прекрасно умышляли о себе, что и не отдавались тотчас сами врагам, — это значило бы самому себя убить, стать виновным в своей смерти и противодействовать Господу, Который говорит: еже Бог сочета, человек да не разлучает (Матф. 19, 6), — и не хотели потерпеть укоризну за малодушие, будто бы не имеют сил перенести скорби во время бегства, которые — мучительнее и ужаснее самой смерти; потому что умирающий перестает страдать, а предающийся бегству, ежедневно ожидая нападения  врагов, и смерть почитает для себя более сего легкою; а потому, скончавшиеся в бегстве не бесславно умирают, но могут также похвалиться мученичеством. Поэтому и Иов признан великим в мужестве; потому что, пребывая жив, претерпел столько великих страданий, которых нимало не ощутил бы, если бы скончался. Посему-то и блаженные эти Отцы водились таковым правилом жизни; гонимые предавались не боязни, но тем паче показывали душевное мужество свое. Так, заключившись в местах душных и мрачных и ведя суровое житие, не отрекались также и от смерти, когда наступало время. О том прилагали попечение, чтобы не ужасаться смерти, когда настоит она, и не предварять определенного Промыслом суда, не противодействовать Его смотрению, по которому и признавали себя хранимыми, и чтобы, поступая дерзко, самим не соделаться виною своего ужаса, как написано: продерзивый устнама устрашит себе (Притч. 13, 3).

18) Конечно, столько были они приуготовлены к добродетели мужества, что никто не может в этом усомниться. Патриарх Иаков, спасающийся прежде бегством от Исава, не устрашился предстоящей смерти, а напротив того, в это самое время каждого из патриархов благословил по их достоинству. А великий Моисей, скрывающийся сперва от Фараона и от него бежавший в Мадиам, не убоялся, когда услышал: иди во Египет; и опять, когда повелено ему было взойти на гору Аварим и скончаться там, — небоязненно принял повеление и даже радостно пошел на гору. И Давид, бегающий прежде от Саула, не страшился подвергаться опасностям во бранях за народ; даже, — когда выслушал предложение избрать смерть или бегство, и была ему возможность спастись бегством и  сохранить жизнь, — скорее избрал смерть этот премудрый. И великий Илия, с давнего времени скрывающийся от Иезавели, не убоялся, когда повелел Дух идти к Ахааву и обличить Охозию. И Петр, кроющийся страха ради иудейского, и апостол Павел, свешенный в кошнице и спасшийся бегством, услышав: “в Риме должно приять вам мученичество", не отложили путешествия, но паче радуясь отправились в путь, и один, как бы поспешая к своим, веселился закалаемый, а другой не устрашился предстоящего времени, но хвалился еще, говоря: аз бо уже жрен бываю, и время моего отшествия наста (2 Тим. 4, 6).

19) А это сколько показывает, что и прежнее их бегство было не по боязни, столько свидетельствует, что и настоящее дело их не маловажно, но проповедует о некоей великой доблести их мужества. Не по слабости духа удалялись они, но тогда-то с наибольшим напряжением и совершали подвиг; и подвергались осуждению, не были обвиняемы в боязни людьми подобными этим нынешним укорителям, но тем паче ублажал их Господь Бог, Который говорит: блаженны гонимые правды ради (Матф. 5, 10). И не бесполезен был для них такой подвиг; потому что, как изрекла Премудрость, яко злато в горниле искушенных обрете их Бог достойны Себе (Прем. 3, 5. 6). И они наипаче сияли тогда, как искры, спасаемые от их гонителей, избавляемые от злоумышлений и чрез это сохраненные для научения народов; почему, бегство их и укрытие от раздражительности ищущих было по смотрению Господню. Ибо тогда именно были они столько боголюбивы и представили наилучшее свидетельство доблестей.

20) Патриарх Иаков во время бегства сподобился многих Божественных видений, и даже, пребывая  сам в покое, имел защитником своим Господа, Который то постыждает Лавана, то удерживает Исава. И после этого соделался Иаков отцом Иуды, от которого воссиял Господь по плоти, и преподал благословения патриархам. И боголюбивый Моисей, когда был в бегстве, тогда узрел великое видение; и спасшись от гонителей, послан пророком во Египет; став служителем стольких знамений и Закона, был вождем многочисленного народа в пустыне. И Давид гонимый поучал: отрыгну сердце мое слово благо (Псал. 44, 2), и: Бог наш яве приидет, Бог наш, и не премолчит (Псал. 49, 3), и тем паче возмогал, говоря: на враги моя воззре око мое (Псал. 53, 9), и еще: на Бога уповах: не убоюся, что сотворит мне человек (Псал. 55, 5). Убегая и скрываясь в пещеру от лица Саулова, сказал он: посла с небесе и спасе мя, даде в поношение попирающия мя: посла Бог милость Свою и истину Свою, и избави душу мою от среды скимнов (Псал. 56, 4. 5), и таким образом, спасенный по Божию смотрению, как после сам сделался царем, так и приял обетование, что от семени его воссияет Господь наш. И великий Илия, удаляясь на гору Кармил, призвал Бога и вдруг истребил четыреста и более Вааловых пророков; и когда посланы были против него два пятидесятиначальника и с ними сто воинов, — сказав: да снидет огнь с небесе (4 Цар. 1, 10), наказал огнем, а сам был соблюден, чтобы помазать вместо себя Елиссея и для сынов пророческих послужить образцом подвижничества. И блаженный Павел, — пиша: якова изгнания приях, и от всех мя избавил есть Господь (2 Тим. 3, 11), и избавит, — тем паче превозмогал и говорил: Но во всех сих препобеждаем. Известихся бо, яко ничто не отлучит нас от любве Христовой (Рим. 8, 37. 39). И тогда-то восхищен он  был до третияго небесе и введен в рай, где слышал неизреченны глаголы, ихже не леть есть человеку глаголати (2 Кор. 12, 4). Для того был тогда сохранен, чтобы от Иерусалима даже до Иллирика исполнити благовествование (Рим. 15, 19).

21) Посему, не порицания достойно и не бесполезно бегство святых. Если бы не уклонялись они от гонителей, то как бы Господь воссиял от семени Давидова? Или, как иные стали бы благовествовать слово истины? Для того и гонители искали святых, чтобы не было поучающего. И иудеи повелевали Апостолам не учить; но они для того и терпели все, чтобы проповедано было евангелие. Таким образом подвизаясь, не в праздности проводили время бегства, и гонимые не забывали о пользе других, но, как служители благого слова, не скупились преподавать оное всем, даже и в бегстве проповедовали евангелие, предвещали ухищрения злоумышляющих, и ограждали верных увещаниями. Так, блаженный Павел, научившись опытно, предвещал, что вси, хотящии благочестно жити о Христи, гоними будут (2 Тим. 3, 12), и в тоже время подкреплял и предающихся бегству, говоря: терпением да течем на предлежащий нам подвиг (Евр. 12, 1). Ибо хотя скорби непрестанны, но скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит (Рим. 5, 4). И пророк Исаия, при ожидаемом бедствии, напоминал и взывал: идите людие мои, снидите в храмину вашу, затворите двери своя. укрыйтеся мало елико елико, дондеже мимоидет гнев (Иса, 26, 20). И Екклесиаст, — зная злоумышления на благочестивых и говоря: Аще обиду нищаго и расхищение суда и правды увидиши в стране, не дивися о вещи: яко высокий над высоким надзиратель, и высоции над ними. И изобилие земли (Еккл. 5, 7. 8), — имел отцом своим Давида, который опытно знал тяжесть гонений, и ограждает страждущих этими словами: мужайтеся, и да крепится сердце ваше, вси уповающии на Господа (Псал. 30, 25); и претерпевающим гонения говорит: не человек, но сам Господь поможет, и избавит их, яко уповаша на Него (Псал. 36, 40). И я сам терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою: и возведе мя от рова преисподняго, и от брения тины (Псал. 39, 2. 3). Этим доказывает, что бегство святых полезно и не бесплодно для людей, хотя и не такого мнения ариане.

22) Посему, святые, как сказано, предаваясь бегству, преимущественно и по особому смотрению были сохраняемы, как врачи ради имеющих в них нужду. А для прочих и вообще для всех нас человеков такой закон: — бегать от гонителей, укрываться от ищущих и не искушать дерзновенно Господа, но ожидать, как сказано мною выше, пока наступит определенный час смерти, или соблаговолит что о них Судия, как Сам признает это наилучшим; — быть готовыми, чтобы, по требованию времени, когда уловят гонители, подвизаться за истину даже до смерти. Это соблюдали и блаженные мученики среди бывших по временам гонений: гонимые бегали, укрываясь терпели, отысканные страдали. Если же некоторые из них сами приходили к гонителям: то и это делалось не просто, но в тоже время свидетельствовали о себе, и для всех делалось это явственным, что их ревность и такое внезапное появление пред гонителями были от Духа.

23) Таковы заповеди Спасителя, таковы деяния святых! Пусть эти, доселе ни от кого еще не слыхавшие себе достойного имени, скажут мне: у кого научились они быть гонителями? Не могут сказать, что научились у святых, и остается признаться разве, что научились у диавола, который говорит: гнав  постигну (Исх. 15, 9). Убегать повелел Господь, и святые бегали; а гнать есть диавольское предприятие, и диавол просит, чтобы дозволено ему было гнать всех. Пусть скажут еще; с чем должно согласовать себя, с Господними ли словами, или с их баснословием? Чьим деяниям должно подражать: деяниям ли святых, или тому, что они умыслят? Но, может быть, и этого рассудить они не в состоянии; потому что ослеплены умом и совестью, как сказал Исаия, горькое почитают сладким и свет — тьмою (Иса. 5, 20). Пусть кто-нибудь из нас христиан пойдет и пристыдит их, говоря громким голосом: благо есть уповати на Господа (Псал. 117, 9), не внимать их буесловию, потому что слова Господни имеют в себе жизнь вечную, а слова, ими произносимые, исполнены коварства, всякой злобы и кровей.

24) Этого достаточно к тому, чтобы низложить безумие нечестивых и показать, что не о другом чем стараются они, а только соревнуют в злословии и в хулах. Но поелику однажды отважились стать христоборцами, соделались потом и пытливыми; то пусть рассмотрят самый образ моего удаления и расспросят о том у своих. Ибо и ариане с воинами приходили, чтобы поощрять их и указать меня, которого не знали воины. Хотя и столько они несострадательны, однако же, услышав, устыдятся и успокоятся. Была уже ночь и некоторые из народа совершали всенощное бдение в ожидании Божией службы: внезапно приходит военачальник Сириан более нежели с пятью тысячами воинов, у которых были оружие, обнаженные мечи, луки, стрелы и дубины, как сказано было прежде; и он окружил церковь, поставив воинов одного близ другого, чтобы вышедшие из церкви не могли миновать их. А я, почитая неразумным оставить народ в  таком смущении и не предварить их паче в опасности, сев на своем престоле, велел диакону читать, а народу слушать псалом: яко в век милость Его (135), и, таким образом, всем расходиться и идти домой. Но поелику военачальник вошел уже силою и воины заняли святилище, чтобы захватить меня; то находившиеся там клирики и некоторые из народа подняли крик, умоляли, чтобы и я уже удалился. Но я спорил с ними, что не удалюсь, пока не выйдут все по одному; потом встал, велел читать молитву и настоятельно требовал, чтобы вышли все прежде меня, говоря: “лучше мне — подвергнуться опасности, нежели терпеть вред кому-либо из вас". Посему, когда большая часть народа вышла, а прочие за ними последовали, бывшие там со мною монахи и некоторые из клириков, вошедши, увлекли меня с собою. Таким образом (свидетельствуюсь самою истиною), когда воины частью окружали святилище, частью ходили вокруг церкви, — вышел я, руководимый Господом, и под Его охранением, удалился незамеченный воинами, велелепно прославляя самого Бога, что не предал я народа своего, но, выслав его прежде, мог и сам спастись и избежать рук ищущих меня.

25) Посему, когда так чудно спас меня Промысл, кто может справедливо укорять меня, что сам я не отдался в руки ищущим, или не возвратился и не предстал к ним? Это значило бы явно оказаться неблагодарным пред Господом, поступить против Его заповеди и не согласоваться с деяниями святых. Порицающий это пусть осмелится и великому апостолу Петру поставить в вину, что, заключенный и стерегомый воинами, последовал за зовущим Ангелом и, вышедши из темницы и спасшись, не возвратился и не предал сам себя, хотя слышал, что сделано было Иродом. Пусть  неистовый арианин порицает и то, — что апостол Павел, свешенный со стены и спасшись, не переменил мысли, не возвратился и не предал сам себя; что Моисей не возвратился из Мадиама в Египет, чтобы поймали его ищущие; что Давид в пещере не показался Саулу, что и сыны пророческие пребывали в вертепах, не предали сами себя Ахааву; потому что это значило бы также поступить против заповеди, когда Писание говорит: да не искусиши Господа Бога твоего (Втор. 6, 16. Матф. 4, 7Х

26) И я, благоговея к этому и наученный этим, так себя вел; и не отметаю милости и помощи Господней, явленной мне, хотя эти неистовые скрежещут на меня зубами. Таковы были обстоятельства моего удаления. Думаю, что не заслужит оно ни одной укоризны от людей, имеющих здравый рассудок, когда по свидетельству Божественного Писания, и святыми в научение наше предан сей же образец. Но эти люди, сколько видно, готовы на всякую продерзость и не хотят оставить без исполнения ничего такого, что может доказывать их лукавство и жестокость. И жизнь их такова же, каков образ их мыслей и каково их пустословие. Никто не в состоянии даже пересказать те многочисленные и ужасные злодеяния, какие не стыдятся совершать самым делом. Когда Леонтия обвиняли в связи с одною молодою женщиною, по имени Евстолиею, и запрещали жить с нею вместе, — сам себя оскопил ради нее, чтобы свободно проводить с нею время, хотя не очистил себя тем от подозрения, но за это, наипаче, низложен из пресвитеров, и только еретик Констанций вынудил силою, чтобы наименовали его епископом; Наркисс же, за множество иных худых дел, три раза низложен был разными Соборами, и теперь между ними превосходит всех лукавством. И Георгий, и быв пресвитером,  низложен за порочную жизнь свою, и наименовав себя епископом, тем не менее снова низложен на великом сардикийском Соборе, имеет же то преимущество, что живет распутно и не скрывает этого, почему осуждается даже своими, и цель и радость жизни измеряя делами срамными.

27) Посему, каждый у них превосходит другого худыми своими делами; но на них лежит общая скверна, а именно, по учению своему они — христоборцы и именуются уже не христианами, но, паче, арианами. Вот в чем должно осуждать их; ибо это чуждо вере во Христа. Но они скрывают это. И неудивительно, что при таком образе мыслей, и запутавшись в столь многих худых делах, гонят и ищут тех, которые не содействуют злочестивейшей их ереси, и, убивая их, радуются, а не успевая в желаемом, печалятся и почитают для себя обидою, когда, как сказано мною выше, видят живым, кого хотели видеть мертвым. О, если бы потерпеть им такую обиду, чтобы изнемочь в неправдах своих, а гонимым ими возблагодарить Господа и сказать словами 26-го псалма: Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, от кого устрашуся? Внегда приближатися на мя злобующим, еже снести плоти моя, оскорбляющи мя и врази мои, тии изнемогоша и падоша (Псал. 26, 1-3), и также словами 30-го псалма: спасл еси от нужд душу мою: и неси мене затворил в руках вражиих, поставил еси на пространне нозе мои (Псал. 30, 8. 9), о Христе Иисусе Господе нашем! Им Отцу и Святому Духу слава и держава во веки веков! Аминь.

Послание к брату Серапиону (о смерти Ария)

Афанасий брату и сослужителю Серапиону желает о Господе радоваться.

1) Прочел я писанное твоим благоговением, где убеждаешь меня известить тебя и о касающемся до меня, и о настоящих событиях, и о нечестивейшей ереси ариан, за которую потерпел я все это, также о том, какой конец жизни имел Арий. Из трех этих требований два исполнил я охотно, и послал к твоему благочестию писанное мною к монахам, потому что из этого можешь узнать касающееся и до меня и до ереси. Писать же о последнем, то есть, о смерти, долго не решался я, опасаясь, чтобы не подумал кто, будто бы насмехаюсь над смертью человека сего. Но поелику, — при бывшем у вас рассуждении об ереси, вопрос остановился на том, вступив ли в общение с Церковью, кончил жизнь Арий, — повествованием о смерти как бы решается этот вопрос: то по необходимости принял я на себя труд рассказать об этом, рассуждая, что сделать это известным значит то же, что — заставить, наконец, молчать охотников до спора. Ибо, как думаю, узнав о чуде, бывшем при смерти, и сами, предлагавшие прежде вопросы, не осмелятся сомневаться в том, что богоневавистна арианская ересь.

2) Меня не было в Константинополе, когда Арий кончил жизнь, но был там пресвитер Макарий, и я слышал, что им было рассказано. Арий, по настоянию Евсевиевых приверженцев, призван был царем Константином, и когда явился, Царь спросил его: содержит ли он веру вселенской Церкви? Арий поклялся, что верует право, и подал  письменное исповедание веры, не сказав в нем, за что извергнут был из Церкви епископом Александром, и вместе прикрываясь изречениями Писания. Посему, когда клятвенно подтвердил, что не держался тех мыслей, за которые изверг его Александр; тогда Царь отпустил его, сказав: “Если вера твоя правая, то хорошо сделал, что поклялся. Если же вера твоя нечестива, и ты поклялся, то Бог по клятве твоей будет судить дело твое". Когда же, таким образом, вышел он от Царя, — Евсевиевы приверженцы хотели ввести его в церковь, с обыкновенным для них насилием. Но константинопольский епископ, блаженной памяти, Александр, воспротивился этому, говоря, что изобретателя ереси не должно принимать в общение. Наконец, Евсевиевы приверженцы стали говорить с угрозою: “как без вашего соизволения сделали мы, что Царь призвал его к себе; так и на утро, — хотя и не будет на это согласия твоего, — Арий будет с нами присутствовать при богослужении в этой церкви". День же> когда говорили это, был субботний.

3) Епископ Александр, выслушав это и весьма опечалившись, входит в церковь, воздевает руки к Богу, заливается слезами, и повергшись на лице свое в святилище, простертый на полу молится. С ним был и Макарий, вместе молился и выслушал произносимые им слова. Молитва Епископа заключалась в этих двух прошениях: “Если Арий на утро будет с нами при богослужении, то разреши меня, раба Твоего, и вместе с нечестивым не погуби благочестивого. А если щадишь Церковь Свою (знаю же, что пощадишь ее), то призри на слова Евсевиевых приверженцев, и наследия Твоего не предай на истребление и поругание; изми от нас Ария, чтобы, когда войдет он в церковь, не казалось, что входит с ним и ересь, и нечестие не было уже  признаваемо благочестием". Так молился Епископ, и с великою заботою вышел из храма. И случилось нечто чудное и необычайное. Когда Евсевиевы приверженцы делали угрозы, тогда Епископ молился, Арий же твердо полагался на Евсевиевых сообщников. И много суесловив, идет он в нечистое место для удовлетворения нужде, и внезапно, по Писанию, ниц быв, проседесе посреде (Деян. 1, 18), немедленно упав, испускает дух, лишается вдруг и того и другого, и общения с Церковью и жизни.

4) Таков был конец Ариев, и Евсевиевы сообщники с великим стыдом предали погребению своего соумышленника. А блаженной памяти Александр, при радовании Церкви, совершил богослужение благочестно и православно, со всеми братиями молясь и торжественно славя Бога, не потому, что радовался смерти, — (да не будет сего! ибо всем человекам лежит единою умрети — Евр. 9, 27), — но потому, что оказалось это превышающим суды человеческие. Сам Господь, воздавая должное угрозам Евсевиевых приверженцев и молитве Александровой, осудил арианскую ересь, показав, что она недостойна церковного общения, и для всех сделав явным, что, как бы ни предстательствовали за нее и Царь и все люди, она осуждена самою Церковью. Посему, доказано теперь, что это христоборное сборище неистовствующих арианством не боголюбиво, но злочестиво. И многие из обольщенных прежде переменились в мыслях; потому что не другой кто, но сам хулимый ими Господь осудил восставшую против Него ересь и показал также, что, хотя бы и ныне царь Констанций стал делать за нее притеснение епископам, однако же, она не может иметь общения с Церковью и отчуждена небом.

Посему и у вас вопрос считается пусть решенным (потому что так сделано было и условие), и  никто да не прилагается к ереси, а напротив того, да раскаются и обольщенные. Ибо кто примет такую веру, которую осудил Господь? И если сам Он сделал ее недостойною общения, то не страшно ли нечествует и не явный ли христоборец приемлющий ее?

5) И этого достаточно, чтобы пристыдить любителей спора. Поэтому, предложившим тогда вопрос прочитай как это, так и написанное к монахам вкратце против ереси, чтобы вследствие этого еще более осудили нечестие и лукавство зараженных арианством. Впрочем, никому не давай списка с сего и не списывай для себя; это же заметил я и монахам. Но, если недостает чего в написанном, как человек искренний, дополни и немедленно отошли ко мне назад. Ибо и из того послания, какое написано мною к братиям, можешь увидеть, что было со мною, когда писал это, а также узнать, что писания человека малоумного, особенно же — о самых высоких и главных догматах, не безопасно распространять и по той причине, что по немощи, или по неясности языка, выраженное недостаточно может сделать вред читающим. Многие не смотрят на веру и на цель писавшего, но, или по зависти, или из желания поспорить, какое наперед составили в уме мнение, в таком, как хотят, и принимают слова, по своей прихоти перетолковывают написанное. Но да даст Господь, чтобы во всех, особливо же — в тех, кому будешь читать это, превозмогла истина и здравая вера в Господа нашего Иисуса Христа! Аминь.

Послание к инокам

14. Послание всем, которые повсюду в области сей подвизаются в иноческой жизни, утверждены в вере Божией, освящены во Христе и говорят: се мы оставихом вся и в след Тебе идохом (Мф 19:27), возлюбленным и превожделенным братиям, желаю премного о Господе радоваться

1) Уступив вашему благорасположению и по многократным от вас убеждениям написал я кратко о том, что претерпели и я, и Церковь, по мере сил моих обличил скверную ересь зараженных арианством и показал, сколь далека она от истины. Но что было со мною, когда писал это, признал я необходимым сделать известным вашему благочестию, чтобы из этого видеть вам, как справедливо сказал блаженный апостол: о глубина богатства и премудрости и разума Божия (Рим 11:33), а потому извинить и меня, человека по природе немощного. Как скоро намеревался я писать и принуждал себя помыслить о Божестве Слова, всякий раз далеко от меня отступало ведение, и сознавал я, что в такой мере остаюсь я позади, в какой думал постигнуть. Ибо не мог написать того, чтó, по-видимому, представлял умом, а что писал, то делалось слабее даже и той малой тени истины, какая была у меня в мысли.

2) Посему, видя, что написано в Екклесиасте: рех, умудрюся: и сия удалися от мене далече паче неже бех, и бездны глубина, кто обрящет ю (7:24–25), и в Псалмах: удивися разум Твой от мене: утвердися, не возмогу к нему (138:6), и что Соломон говорит: слава Божия крыет слово (Притч 25:2), не раз (поверьте) намеревался я удержаться и перестать писать. Но чтобы не показалось, будто бы молчанием и вас огорчаю, и тех, которые спрашивали у вас и упорствуют в своем мнении, поощряю в нечестии, принудил я себя написать немногое и послал это вашему благочестию. Ибо хотя постижение истины само по себе далеко ныне от нас по немощи плоти, однако же возможно, как сказал тот же Екклесиаст, разумети нечестивых безумие, и обретши оное, сказать: горчайше есть паче смерти (7:26–27). Посему-то, как умею и могу обрести сие, написал я, зная при сем и то, что для верных осуждение нечестия есть достаточное уже к благочестию ведение. Ибо хотя и невозможно постигнуть, чтó такое Бог, однако же можно сказать, чтó Он не есть. Знаем же, что Он не то же, что человек, и что непозволительно представлять себе о Нем что-либо свойственное тварям. Так и о Сыне Божием, хотя по природе весьма далеки мы от того, чтобы постигнуть Его, но и возможно, и удобно осудить произносимое еретиками и сказать: не таков Сын Божий, и подобного тому, что говорят еретики, непозволительно о Божестве Его даже и помыслить, не только, что говорить устами.

3) Посему-то, сколько мог, написал я. А вы, возлюбленные, примите это не как полное изложение учения о Божестве Слова, но как обличение нечестия христоборцев, которое служит и желающим подает повод к благочестию здравой о Христе веры. Если же что в написанном неполно (а думаю, что и все неполно), то извините меня в этом с чистою совестью и обратите внимание только на смелость намерения стоять за благочестие. А к совершенному осуждению арианской ереси достаточен суд Господень, совершившийся в Ариевой смерти, 104 о которой предварительно и от других уже знаете. Яже бо Бог святый совеща, кто разорит (Ис 14:27). И кого Господь осудил, кто тому оправдатель? Из такого бывшего знамения кто не уразумеет, наконец, что богоненавистна эта ересь, хотя бы и покровительствовали ей люди? Прочитав это, помолитесь обо мне и друг друга убеждайте делать то же, но и немедленно возвратите мне это и вовсе никому не давайте списка, не списывайте и для себя, но, как искусные торжники, удовольствуйтесь прочтением, прочитав, если пожелаете, и не раз. Ибо небезопасно оставлять будущим родам писанное мною, немотствующим и невеждою. Приветствуйте любовью друг друга и всех приходящих к вам в благочестии и вере, ибо аще кто, как сказал апостол, не любит Господа, да будет проклят. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами (1 Кор 16:22–23). Аминь.

Послание Афанасия к монахам повсюду пребывающим о том, что сделано арианами при Констанции (история ариан)

1) Они же, для чего все это строили, в непродолжительном времени привели то и в исполнение. Едва замыслили, как вскоре и в общение приняли ариан, не уважили стольких определений, сделанных против них, в защиту же свою выставляли опять царскую власть. Не постыдились писать: “поелику Афанасий пострадал, то зависть прекратилась; будем, наконец, принимать в общение ариан, в  устрашение слушающих присовокупляя: так повелел Царь". А потом, не устыдились прибавить об арианах: “право мудрствуют эти люди", и не убоялись написанного: горе глаголющим горькое сладкое, полагающим тму свет (Иса. 5, 20); потому что готовы все потерпеть за ересь. А этим не ясно ли всякому показывается, что не по церковному суду, но вследствие царской угрозы, за благочестивую во Христа веру и тогда мы страдали, и теперь вы нас гоните? Также злоумышляли и против других епископов, выдумывая такие же предлоги к их осуждению. Одни из них пошли в заточение, заслужив похвалу за исповедание Христово, а другие и теперь еще находятся в изгнании, тем мужественнее восставая против их ереси и говоря: ничто не отлучит нас от любви Христовой (Рим. 8, 35).

2) Но и из этого можно также узнать ересь, и тем паче осудить ее. Кто друг им и вместе с ними нечествует, тот, — хотя бы был и виновен в других проступках, и подлежал тысячам укоризн, хотя бы против него были самые ясные обличения и доказательства,— пользуется у них добрым мнением и скоро делается другом царевым, заслуживает себе одобрение своим нечестием, а накопив много денег, берет уже смелость и пред судиями делать, что хочет. Но кто обличает нечестие их и искренно стоит за Христа, тот, — хотя бы чист был во всем, и сам не сознавал за собою ничего, и другие его не обвиняли, — по выдуманным ими предлогам, немедленно похищается, и по суду цареву делается изгнанником, или как виновный, в чем им угодно винить, или подобно Навуфею, как оскорбивший царя. Защитник же ереси тотчас бывает взыскан и появляется в Церковь изгнанного; а не принимающим его грозят уже опись  имения, обиды, все бедствия. И что всего страннее, — кого народ желает и признает неукоризненным, того царь отнимает и изгоняет, а кого народ не хочет и не знает, того издали присылает с воинами и с своими посланиями. И тогда настоит великая нужда — ненавидеть, кого любят, кто оглашал их и стал отцом в богочестии, любить же, кого не хотят, и вверять детей своих тому, о ком не знают, какой он жизни, какого поведения, и кто он таков; или терпеть наказание, если не послушаются царя.

3) Это и ныне делают, и издавна так поступали злочестивые с православными, везде и всякому давая видеть свое злонравие и нечестие. Положим, что виновен Афанасий; что же сделали другие епископы? Какие против них предлоги? Или и там найден какой мертвый Арсений? И у них — какой-нибудь пресвитер Макарий? Какая-нибудь сокрушена чаша? Какой-нибудь мелетианин выведен действующим? Но как из дел этих епископов видно, что показанное на Афанасия есть ложь, так и тем, что предпринимали против Афанасия, объясняется, что и на епископов все выдумано. Великий какой-то зверь (разумею эту ересь) вышел на землю; не словами только, как зубами, наносит он вред простодушным, но и мирскую власть нанял для злоумышления. И странно то, что, как я сказал уже, никто из них не обвиняется, а если и обвинен, не осуждается, или по-видимому и требуется в суд, но бывает оправдан во вред обличающим. И скорее, обличитель терпит от злоумышления, нежели ответчик подвергнется какому-либо стыду. Поэтому, все у них исполнены скверны, и их, вернее сказать, соглядатаи, а не епископы, всех более покрыты сквернами. И если кто хочет у них стать епископом, — слушает не сказанное: подобает  епископу быти непорочну (1 Тим. 3, 2), но одно только: “мудрствуй против Христа, и не заботься о нравах; этого достаточно, чтоб получить тебе одобрение и царскую дружбу". Так бывает с держащимися Ариевых мыслей. А ревнители истины, хотя бы казались святыми и чистыми, по сказанному выше, подвергаются ответственности, когда хотят этого ариане, по каким угодно им вымышленным предлогам. И это, как уже сказано мною, можно усмотреть из того, что сделано арианами.

4) Был некто Евстафий, Епископ антиохийский, исповедник и благочестивый в вере муж. Поелику же он много ревновал по истине, ненавидел арианскую ересь и не принимал державшихся ее, то его оклеветали пред Царем Константином; выдуман предлог, будто бы Евстафий оскорбил Цареву матерь. И немедленно делается он изгнанником, а с ним вместе изгнано и великое число пресвитеров и диаконов. Наконец, которых Епископ сей за нечестие не принял в клир, тех, по изгнании его, не только ввели в Церковь, но и весьма многих из них поставили епископами, чтобы иметь их соумышленниками своими в нечестии. Из числа их Леонтий евнух, ныне Епископ антиохийский, а прежде него, Стефан, Георгий лаодикийский, Феодосий, бывший Епископом трипольским, Евдоксий германикийский и Евстафий, ныне Епископ севастийский.

5) Остановились ли же на этом? Нет. Евтропий, бывший Епископом в Адрианополе, муж добрый и во всем совершенный, поелику неоднократно обличал Евсевия, и кому лежал путь чрез Адрианополь, всякому давал советы не слушаться нечестивых Евсевиевых слов, — терпит тоже, что и Евстафий, изгоняется из города и из Церкви, потому что против него много усиливалась Царица 2.  Евфратиона в Баланеях, Киматия в Палтосе и другого Киматия в Антараде, Асклипия в Газе, Кира в Берии сирийской, Диодора в Асии, Домниона в Сирмии, Елланика в Триполе, — как скоро узнали о них, что ненавидят ересь, — одних по какому-нибудь предлогу, а других и без предлога, царскими грамотами отрешив и выгнав из городов, вместо них в их Церкви поставили других, нечестие которых было им известно!

6) О Маркелле, Епископе галатийском, может быть, не нужно и говорить; потому что всем известно, как обвиняемые им прежде в нечестии Евсевиевы сообщники, сами обвиняли его и довели старца до изгнания. Он, прибыв в Рим, оправдался, и по требованию их дал письменное исповедание своей веры, которое принял и Собор сардикийский; а Евсевиевы сообщники не оправдались, и не устыдились обличения в нечестии, доказанном их писаниями, но с большею еще дерзостью стали нападать на всех; потому что от царских жен получили себе одобрение перед Царем и для всех были страшны.

7) О Павле же, Епископе Константинополя, знает, думаю, всякий. Ибо в какой мере знатен город, в такой же не утаивается и все, что делается в нем. Итак, и против него выдуман предлог к обвинению. Обвинитель его Македоний, сделавшийся теперь Епископом на его месте, в присутствии моем во время обвинения был в общении с ним и служил пресвитером у самого Павла. Впрочем, поелику Евсевий с завистью желал восхитить себе епископство этого города (так перешел он и из Берита в Никомидию), то предлог к обвинению Павлову пребыл в своей силе, злоумышление не оставлено в небрежении, клеветники устояли в своем. Павел, в первый раз, сослан Константином в Понт; во второй раз, Констанцием, окованный железными узами, заточен в Сингару месопотамскую, и оттуда переведен в Емесу; а в четвертый раз — в Кукузу каппадокийскую у таврских пустынь. Там, как рассказывали бывшие при нем, задушен арианами и кончил жизнь. Сделав это, ни в чем не хранящие правды люди эти не постыдились, после смерти Павловой, выдумать опять ложь, будто бы Павел скончался от болезни, хотя знают об этом все жители места того. И Филагрий, тогдашний наместник тех мест, все их поступки толкует, как им угодно; дивится, однако же, притом, огорчившись, может быть, тем, что не он, а другой сделал такое злое деяние; рассказывал же он многим другим, также и моим знакомым, и Епископу Серапиону, как Павел, запертый ими в какое-то тесное и темное место, оставлен был там умереть с голода, и как, потом, чрез шесть дней пришедшие нашли его еще дышащим, наконец, вошли и удушили его. И таким образом, он кончил жизнь сию. Исполнителем же дела в нанесении такой смерти, как сказывали, сделался Филипп, бывший епархом. Но суд Божий не оставил его ненаказанным; не прошло и года, как Филипп с великим бесчестием лишен начальства, и став частным человеком, потерпел осмеяние, от кого бы не желал. И он весьма огорченный, подобно Каину, стеня и трясыйся, со дня на день ожидая своего убийцы, умер и сам вдали от своего отечества и от своих, и как не того ему желалось, став как бы лишенным ума. Сверх того, не щадят они и мертвых, если на кого при жизни выдумывали предлоги к обвинению. Ибо чрез это постарались показать себя для всех страшными; и живых заточают, и мертвых не милуют. Но и в этом случае они одни, вопреки всем людям,  ненавидят отшедших, злоумышляют на их домашних, сии в подлинном смысле бесчеловечные и ненавистники добра, больше самых врагов рассвирепевшие нравом, по нечестию своему, не ради истины, но по вымышленным предлогам, старавшиеся строить козни и мне и другим.

8) Усматривая это, три брата — Константин, Констанций и Констанс, по смерти отца, возвратили всех в отечество и в Церковь, о других написав к Церкви каждого, а об Афанасии выразив то, чем показывается опять насилие, употребленное в деле, и обличается убийственное намерение Евсевиевых сообщников 3.

Это было писано Кесарем; какой же другой свидетель их заговора может быть достовернее сего? Ибо что знал он, то и написал.

9) Евсевиевы сообщники, видя, что ересь их ослабевает, пишут на Афанасия в Рим, пишут и к Царям Константину и Констансу. Как же скоро и Афанасием посланные обличили писанное ими, — перед Царями были они постыждены. Епископ же римский Юлий писал, что надобно быть Собору, где пожелаем, чтобы на нем доказали они то, в чем обвиняют, и смело оправдались, в чем сами обвиняются. Ибо об этом просили и посланные ими пресвитеры, видя себя обличаемыми. В таком положении дела во всем подозрительные люди эти, примечая, что не одержат они верха на суде церковном, приходят к одному Констанцию, и его уже, как защитника ереси, жалобно просят, говоря: “Пощади ересь; видишь, все от нас отступают, и остается уже немного нас; начни гонение, потому что и эти немногие оставляют нас и нет  у нас последователей. Кого принудили мы силою, по изгнании епископов, тех епископы, возвратившись, опять убедили мудрствовать вопреки нам. Поэтому, напиши указ против всех них, и пошли Филагрия вторично епархом в Египет; он способен произвести гонение, доказал уже это на опыте, притом же, он и отступник. Пошли и Григория епископом в Александрию, и он может поддержать нашу ересь".

10) Поэтому, пишет тогда Констанций, всех начинает преследовать, посылает епархом Филагрия и с ним какого-то евнуха Арсакия, посылает и Григория с воинскою силою. И произошло подобное тому, что было и прежде. Собрав множество волопасов, пастухов и других площадных и распутных молодых людей, с мечами и дубинами вторглись они внезапно в церковь, так называемую Кирина, и одних убивали, других топтали, иных же, нанеся им раны, ввергли в узилище и послали в заточение; схватив многих женщин, всенародно влекли в судилище, и ругались над ними, таща за волосы; у иных описывали имение, у других отымали хлеб, не для чего иного, а для того единственно, чтобы присоединились они к арианам и приняли присланного Царем Григория.

11) Афанасий же, прежде нежели произошло это, едва услышал, как отплыл в Рим, зная раздражительность еретиков, и вместе для того, чтобы, как положено, составился Собор. Юлий пишет и посылает пресвитеров Елпидия и Филоксена, назначив и срок Собору, чтобы или пришли еретики, или знали уже, что будут их подозревать во всем. Но Евсевиевы сообщники, — как скоро услышали, что будет церковный суд, на котором ни комит не присутствует, ни воины не стоят у дверей, и дела соборные совершаются не по  царскому приказу (а этим всегда брали они верх над епископами, без этого же едва осмеливаются даже и говорить), — в такой пришли страх, что пресвитеров продержали за срок и выдумали неблаговидный предлог, говоря: “не можем теперь идти по причине войны с персами". Но в этом не было правды, идти же препятствовал страх совести. Ибо какое дело епископам до войны? Или, каким образом по причине персов не могли идти в Рим, — город, который далеко стоит от персов и за морем, между тем как восточные и близкие персам страны обходят они, как львы, ища, не воспротивится ли им кто, чтобы, оклеветав, довести его до заточения.

12) И без сомнения, отпустив от себя пресвитеров с этим неудовлетворительным предлогом, рассуждали они между собою: “поелику не имеем возможности одержать верх на суде церковном, то покажем обычную нам дерзость". Поэтому, пишут к Филагрию и убеждают его в скором времени вместе с Григорием обозреть Египет: и теперь-то епископы без жалости подвергаются бичеваниям и заключаются в узы. Сарапаммона Епископа-исповедника посылают в заточение; Потаммолу Епископу-исповеднику, который лишился даже глаза во время гонения, нанесли множество ударов по вые и не прежде перестали мучить его, как признав уже мертвым; так был он брошен, и едва чрез несколько часов, после многих стараний и отдуваний, начал дышать, потому что Богу стало угодно даровать ему жизнь. Но чрез несколько времени он умер от тяжести этих ударов и может о Христе похвалиться двукратным мученичеством. Сколько же других монахов терпели бичевание, между тем как Григорий сидел с Балакием, так называемым дуком? Сколько  епископов были мучимы? Сколько дев несли на себе удары?

13) Потом, после всего этого, жалкий Григорий приглашает всех вступить с ним в общение. Но — если желаешь иметь с ними общение, то не были они достойны ран; если же терзал ты их, как людей негодных, то для чего приглашаешь, как святых? Но у него не было другой цели, как только исполнить волю пославших и поддержать ересь. Посему-то этот безумный человек сделался убийцею, исполнителем казни, обидчиком, коварным, гнусным и вполне христоборцем. Тетку Епископа до того преследовал Он, что и умершую не позволял предать погребению. Это и случилось бы и она была бы брошена непогребенною, если бы поднявшие ее не вынесли, как своего мертвеца. Так и в этом показал он свой нечестивый нрав. Поелику вдовы и другие недвижимые собирали милостыню, то велел отнимать подаваемое и разбивать сосуды, в которых держали масло и вино, чтобы не только нечестиво отнять у них, но самым делом обесчестить Господа и вскоре услышать от Него: обесчестив этих, обесчестил ты Меня.

14) Многое и другое им сделано, что даже трудно и выразить словом, и о чем иной выслушав, почтет это невероятным. Поступал же так потому, что не был поставлен по правилу церковному, и был назначен Епископом не по апостольскому преданию, но прислан от Двора с воинскою силою и пышностью, как будто бы вручалась ему мирская власть. Поэтому, желал он более — быть другом градоправителей, нежели епископов и монашествующих. И если когда писал ему с горы Отец Антоний, то, поелику богочестие неприятно грешнику, он гнушался письмами сего Святого. А если писал  царь, или военачальник, или какой судия, — столько же бывал весел, как и те, о которых, как бы оплакивая их, говорит Писание в Притчах: о оставивши пути правыя! о веселящиися о злых и радующиися о развращении злем (Притч. 2, 13. 14)! И, без сомнения, приносящих эти письма чествовал он денежными вознаграждениями. А когда написал ему, однажды, Антоний, — велел дуку Балакию оплевать и бросить послание. Но суд Божий не оставил этого ненаказанным; не много прошло времени, как поименованный Дук садился на коня, отправляясь еще только в путь; конь обернулся и укусил его в лядвею; Дук упал и чрез три дня умер.

15). И так поступали они со всеми. Между тем в Риме собралось до пятидесяти епископов. Евсевиевых сообщников, как подозрительных и убоявшихся прийти, не приняли они в общение, и писанного ими не уважили, а меня приняли и возлюбили со мною общение. Но, пока это происходило, — дошло до сведения Царя Констанса и о Соборе, бывшем в Риме, и о том, что сделано против Церквей в Александрии и на всем Востоке. Тогда пишет он к брату Констанцию; и обоим уже было угодно, чтобы составился Собор и были разобраны дела, и обиженные не терпели более обид, обидчики же не могли более осмеливаться на подобные поступки. Поэтому, в город Сардику сходятся епископы с Востока и Запада числом более или менее 170-ти. Западные епископы были одни с Отцом Осиею, а восточные привели с собою пестунами и ходатаями Мусониана комита и Исихия Кастрисия, которых ради и пришли охотно, надеясь опять сделать все их властью. Ибо так и всегда с помощью их показывали себя страшными, кому хотели, и строили козни, против кого было им угодно. Когда же пришедши увидели, что  производится один Церковный суд без комита и воинов, увидели против себя обвинителей и обличителей от каждой Церкви и от каждого города, увидели, что почтенные Епископы Арий и Астерий, хотя пришли с ними, но уклонились от них, присоединились к нам и пересказали нам о лукавстве их и о том, сколько они подозрительны по делам и сколько боятся судопроизводства, — чтобы и мы их не обличили как клеветников, и представленные ими обвинители не показали, что сами они все это внушили им и подстроили, — примечая все это, — хотя пришли со тщанием к той мысли, что иначе не встретят нас, как устрашенными, но как скоро увидели нашу готовность, — заключаются во дворце (ибо там жили) и начинают рассуждать между собою: “С иною целью мы шли, и иное видим; пришли мы с комитами, а суд производится без комитов; без сомнения, мы будем осуждены, все вы знаете данные предписания; Афанасиевы защитники имеют у себя мареотские записи, по которым он оправдается, а мы посрамимся. Поэтому, что же нам делать? Для чего медлить? Выдумаем какие-нибудь предлоги и уйдем, чтобы оставаясь не быть осужденными; лучше, бежав, понести стыд, нежели потерпеть посрамление, когда обличат нас клеветниками. Если убежим, то будем еще в состоянии хотя сколько-нибудь защитить ересь. Хотя и осудят нас бежавших, но нашим покровителем Царь; он не попустит, чтобы народ изгнал нас из Церквей".

16) Подобно этому рассуждали они; Осия же и все другие епископы часто давали им выразуметь ревность Афанасиевых защитников, и сколько готовы они к оправданию, даже обещаются обличить их как клеветников. Епископы говорили: “Если боитесь суда, — для чего пришли? Или приходить не  надлежало, или пришедши не должно бежать". Слыша это и еще в больший пришедши страх, прибегли к новому предлогу более нелепому, нежели выдуманный в Антиохии, будто бы Царь писал им о торжествах по случаю победы над персами, и решились бежать. И предлог этот без стыда представили чрез Евстафия пресвитера сардикийской Церкви. Однако же, побег их по желанию не состоялся. Ибо святый Собор, на котором председателем был великий Осия, вскоре написал им ясно: “Или явитесь оправдаться в представленных на вас обвинениях и в сложенных вами клеветах, или знайте, что Собор осуждает вас, как признанных виновными Афанасия же и защитников его объявляем свободными и чистыми от всякой вины". Но они больше были гонимы страхом совести, нежели способны внять этому посланию; видя перед собою обиженных ими, не дали ответа делающим это предложение, но скорее бежали.

17) Так постыдно и неблагообразно было их бегство. Святый же Собор, созванный из 35-ти и более епархий, признав злонравие ариан, допустил Афанасия и прочих с ним к оправданию, в чем обвиняли их и за что пострадали; и когда оправдались, как сказали мы выше, — Собор принял их и признал достойными всякого удивления, а потому и возлюбил общение с ними, отписал всюду, послал писания в округ каждого и особенно в Александрию, в Египет и в Ливию, что Афанасий и прочие с ним чисты и не подлежат никакому упреку, а противники их — клеветники, люди злобные и вовсе не христиане. Посему, Афанасия и прочих с ним отпустили с миром, а низложили Стефана, Минофанта, Акакия, Георгия лаодикийского, Урзация, Валента, Феодора и Наркисса. Григория же, присланного Царем в Александрию, отлучили от  Церкви; потому что он вовсе не был епископом и не должен именоваться христианином. Поэтому, объявили недействительными и те поставления, которые сделаны Григорием, приказав, чтобы оные вовсе не именовались в Церкви, по необычайности беззакония. Так Афанасий и прочие с ним отпущены с миром. Соборные же послания, по длинноте их, писаны в конце 4. И Собор разошелся.

18) Низложенные, которым теперь надлежало бы успокоиться, после такого постыдного бегства, совершили дела, в сравнении с которыми прежние их поступки оказываются малыми. Ибо, когда жители Адрианополя не захотели вступить с ними в общение, потому что бежали они от Собора и признаны виновными; тогда донесли об этом Царю Констанцию, и сделали, что на тамошней фабрике десять человек мирян были обезглавлены, при содействии арианам опять и в этом Филагрия, бывшего там комитом. Надгробные памятники умерщвленных находятся пред городом, как и мы это видели, проходя мимо. Потом, как будто сделано ими хорошее дело, потому что бежали, чтобы не обличили их как клеветников, — все, чего только хотели, и Царь подтвердил своим приказанием. Поэтому, успели и в том, что из Александрии сосланы в заточение в Армению два пресвитера и три диакона; Ария же и Астерия, из которых один был Епископом Петры палестинской, а другой Епископом аравийским, за то, что отделились от них, не только послали в заточение в верхнюю Ливию, но и подвергли их оскорблениям.

19) С адрианопольским Епископом Лукием, поелику увидели, что обходится с арианами очень  смело и обличает их нечестие, поступили опять также, как и прежде, возложили железные оковы на выю и руки, и потом послали в заточение, где Лукий и скончался, как они это знают. Удалили с места Епископа Диодора, Олимпия же энейского и Феодула траянопольского, которые оба были Епископами во Фракии, добрых и православных мужей, поелику видели, что они ненавидят ересь, оклеветали сперва Евсевиевы сообщники, о чем и писал Царь Констанций, а во второй раз и сии подтвердили тоже. Констанцием же писано было не только изгнать этих Епископов из городов и Церквей, но и предать смертной казни, если будут где найдены. Как ни удивительно это, однако же, нимало не чуждо их образу действия. Научившись подобным вещам у Евсевиевых сообщников и как бы став наследниками их нечестия и поведения, как отцы их делали во Фракии, так и они захотели в Александрии показать себя страшными, и по их домогательству было написано наблюдать за пристанями и входами в города, чтобы епископы не возвратились как-нибудь в Церкви, вследствие соборного позволения. Написано было, по их домогательству, и к александрийским судиям об Афанасии и о некоторых пресвитерах поименно, что если Епископ, или кто-нибудь из тех пресвитеров найден будет вступившим в город или в пределы его, то судия вправе — обезглавить найденного. Так новая иудейская ересь не только отрицается от Господа, но и поучается убийствам.

20) И при этом они не успокоились; но как отец их ереси ходит яко лев, иский кого поглотити (1 Петр. 5, 8), так и они, — захватив во власть свою общенародное гульбище и ходя по нему, если находили, что кто-нибудь порицает их за бегство и изъявляет ненависть к арианской ереси, —  всех таковых секли бичами, связывали, высылали из отечества в заточение. А чрез это сделали себя столько страшными, что многие обратились в лицемеров, а многие согласились лучше — бежать в пустыни, нежели жить с ними вместе. Таковы были неистовые их дерзости после побега. Ибо совершают нечто необычайное, приличное только их ереси, чего прежде и не слыхивали, и чего, может быть, никогда не случится даже у развращенных язычников, не только у христиан. Святый Собор Епископов Викентия из Капуи, где митрополия Кампании, и Евфрата из Агриппинии, где митрополия верхней Галлии, отправил послами к Царю, чтобы, поелику он изгнал Епископов, то сам же и дозволил бы, по суду соборному, возвратиться им в свои Церкви. Писал также и благочестивейший Констанс к брату своему, и поддерживал сторону Епископов. Эти же достойные удивления и на все отважные люди, как скоро увидели послов в Антиохии, составляют общий совет, исполнение же принимает на себя один Стефан, как способный к подобным делам. В самые дни святейшей Пасхи, нанимают распутную женщину и, раздев ее донага, вводят ночью к Епископу Евфрату. Женщина эта, думая сперва, что призвана молодым человеком, шла охотно. Когда же, оставленная ими, увидела человека сонного, который ничего не знает о случившемся, а потом, рассмотрела лице старца и догадалась, что это Епископ, — тотчас подняла крик и стала жаловаться, что введена насильно. Но они просили ее молчать и солгать на Епископа. Так наступил день; дело разгласилось, и стекся весь город; придворные пришли в движение, дивясь распространившемуся слуху и прося не молчать о деле. Поэтому, произведен суд; содержатель непотребного дома обличил приходивших за женщиной;  они же обличили Стефана, потому что это были его клирики. Посему, Стефан отрешается, и на место его поставляется скопец Леонтий, только бы арианской ереси не оставаться без защитника.

21) Царь Констанций, тронутый этим несколько, пришел в себя, и из поступка с Евфратом заключив, что и против других бывают подобные замыслы, повелевает немедленно освободить сосланных из Александрии в Армению пресвитеров и диаконов; и в Александрию пишет прямо, чтобы более не преследовать клириков и мирян у Афанасия. Потом, когда месяцев чрез десять скончался Григорий, — с великою честью приглашает Афанасия, не однажды и не двукратно, но три раза написав к нему дружественно, убеждает ничего не опасаться и идти в путь, посылает пресвитера и диакона, чтобы тем с большею уверенностью возвратился он. Царь думал, что, страшась бывшего прежде, не забочусь о возвращении. Пишет же и к брату своему Констансу, чтобы и он убеждал меня возвратиться. Он уверял, что целый год ожидает Афанасия, и никак не дозволял какого-либо нововведения, или поставления, сохраняя Церкви Епископу Афанасию.

22) Когда же так писал Царь и убеждал чрез многих, потому что заставлял писать и комитов Полемия, Датиана, Бардиона, Фаласса, Тавра и Флоренция, которым более можно было верить; тогда, предав все Богу, и на сие подвигшему Констанция, пришел к нему Афанасий с бывшими при нем. Царь принял его искренно и дозволил возвратиться в отечество и в Церкви, написав к поместным судьям, чтобы (так как прежде приказывал оберегать входы) иметь ему невозбранный доступ. Потом, когда Епископ стал жаловаться на то, что потерпел и что писано было против него,  присовокупил же и просьбу, чтобы, по отбытии его, опять не стали клеветать враги, и сказал: «призови их, если угодно; пусть станут они передо мною, и я обличу их»; тогда Царь не сделал этого, но все, что прежде писано было на Афанасия по клевете, велит уничтожить и изгладить, подтвердив, что впредь не потерпит клеветы и что намерение его в этом твердо и непременно. И сказал это не просто, но запечатлел слова клятвами, призывая при этом свидетелем Бога. Убедив же Афанасия многими другими словами и посоветовав ему остаться в том уверенным, к епископам и судьям пишет следующее 5:

23) Победитель Констанций Август — экзарху египетскому Несторию.

Известно, что прежде сего было наше приказание 6 отыскать некоторые писания, противные чести достопочтеннейшего Епископа Афанасия, состоят же они в заведывании твоей правдивости. Посему, угодно нам от испытанной нами трезвенности твоей, чтобы все письма, касающиеся сказанного выше имени и бывшие в твоем заведывании, сообразно сему нашему приказу, отослал ты в наш комитет.

24) А что писал он, по смерти блаженного Констанса, то, по переводу с латинского подлинника, состоит в следующем:

Победитель Констанций Август — Афанасию.

Всегдашним моим желанием было, чтобы все делалось в угодность покойному моему брату  Констансу; это не безызвестно и твоему разумению. В какой же был я скорби, узнав, что он умерщвлен какими-то людьми преступными, — об этом может опять догадываться твое благоразумие. Поелику же в настоящее столь печальное время покушаются иные устрашать тебя; то заблагорассудил я послать к твердости твоей письмо сие, поставляя тебе в обязанность, как прилично епископу, учить народ тому, чего требует Божественная вера, и вместе с ним обычным образом проводить время в молитвах, а не верить пустым слухам, какие бы они ни были. У нас же укоренено в душе это желание, чтобы тебе, согласно с нашим изволением, всегда быть епископом, на месте твоем. Божественный Промысл многие годы да соблюдает тебя, возлюбленнейший отец 7.

25) Когда происходило это, — Афанасий и бывшие с ним простились и вступили уже в путь; друзья, взирая на друга, радовались; а что до прочих, — то одни, видя его, стыдились, другие, не осмеливаясь видеть, скрывались, иные же раскаивались в том, что писали на Епископа. Все палестинские Епископы, за исключением двоих или троих, и то подозрительных, так приняли Афанасия и возрадовались общению с ним, что писали и оправдывались, говоря: “что писано нами прежде, то сделано не по произволению, но принужденно". А об Епископах в Египте и в Ливиях, также о народе в этих странах и в Александрии излишнее дело и говорить; потому что все стекались, и несказанна была их радость, не потому только, что сверх чаяния сретали своих живыми, но и потому, что  освобождались от еретиков, как от мучителей и от бешеных псов. Великое было веселье, когда люди мирские в церковных собраниях друг друга поощряли к добродетели. Сколько незамужних, которые прежде готовы были вступить в брак, остались девами Христовыми? Как многие юноши, смотря на других, возлюбили иноческую жизнь? Как многие отцы увещевали детей? И сколь у многих просили дети, чтобы не препятствовали им подвизаться о Христе? Сколь многие жены убедили мужей и сколь многие убеждены мужьями — пребывать, как сказал Апостол, в молитве (1 Кор. 7, 5)? Сколько вдов, сколько сирот прежде были голодны и наги, а теперь, вследствие великого народного усердия, не только не чувствовали голода, но ходили уже одетыми? Вообще, такое было соревнование в добродетели, что каждое жилище, каждый дом, по добротолюбию обитающих и по молитве к Богу, можно было почесть церковью. Глубокий и чудный был мир в Церквах; повсюду сущие епископы писали и принимали от Афанасия обычные мирные послания.

26) Раскаялись и Урзаций и Валент, как бы терзаемые совестью. Дружеское и мирное послание пишут они к Епископу, хотя сами не получили от него письма. Пришедши же в Рим, приносили покаяние, признаваясь, что все, что ни делали и ни говорили они против Афанасия, есть ложь и одна клевета. И не это одно сделали они, но предав анафеме арианскую ересь, письменно изложили свое покаяние, написав Епископу Юлию на латинском языке, с переводом на эллинский, следующее послание, с которого на латинском языке 8 прислан список мне Павлом, Епископом триверским.

Написав это, подписались они и к мирным посланиям, когда проходили у них Афанасиевы пресвитеры, Петр и Ириней и мирянин Аммоний, хотя Афанасий с ними ничего не написал к Урзацию и Валенту.

27) Посему, кто не дивился, видя все это и такой мир Церквей? Кто не радовался, взирая на единомыслие стольких епископов? Кто не славил Господа, примечая веселье народа в церковных собраниях? Сколь многие из врагов принесли покаяние? Сколь многие из клеветавших прежде старались оправдаться? Сколь многие из ненавидевших прежде Афанасия впоследствии возлюбили его? Сколь многие из писавших против него переменили склад песни? Многие из бывших в общении с арианами не по произволению, но по нужде, приходили ночью и оправдывались; они предавали ересь анафеме и просили себе прощения, потому что по заговорам и клеветам, от них бывшим, видимо и телесно были они с арианами, сердцем же соединены с Афанасием и с ним всегда пребывают. Ей, поверьте, что это было так!

28) Но слыша и видя это, в великом были стыде наследовавшие мнения и нечестие Евсевиевы, а именно: скопец Леонтий, — с которым не должно иметь общения и как с мирянином, потому что оскопил себя, чтобы свободно уже жить с какой-то Евстолией, которая имела прежде с ним связь, хотя именовалась еще девою, — также Георгий, Акакий, Феодор, Наркисс, которые низложены еще Собором. Потом, видя согласие и мир с Афанасием более нежели 400 епископов, и именно: Епископов великого Рима, всей Италии, Калабрии, Апулии, Кампании, Бруттии, Сицилии, Сардинии, Корсики и всей Африки, также Епископов Галлии, Британии, Испании и великого исповедника Осии, и еще Епископов  Паннонии, Норика, Сискии, Далмации, Дардании, Дакии, Мисии, Македонии, Фессалии, всей Ахаии, Крита, Кипра, Ликии и большей части Епископов Палестины, — Исаврии, Египта, Фиваиды, всей Ливии и Пентаполя, видя все это, объяты они были завистью и страхом; — завистью по причине общения с Афанасием столь многих Епископов, и страхом, чтобы обольщенные ими не приступили к единодушию с столь многими, и обессиленная ересь их не была всюду предана посрамлению и позору.

29) И во-первых, убеждают Урзация и Валента переменить свои мысли и подобно псам возвратиться на свою блевотину, или подобно свиньям снова погрузиться в прежнюю тину нечестия и выдумать такой предлог принесенного ими покаяния, будто бы сделали это, убоявшись благочестивейшего Констанса. Но если был в этом и страх, то, ежели дело совершаемо было с уверенностью в нем, не надлежало изменять сделанному. Если же и страха не было, но они солгали; то не всякого ли достойны они осуждения? Не было тут воина, и не посылались царедворцы или письмоводцы (как делают они ныне), не присутствовал царь, и вовсе не по чьему-либо приглашению писали они; но сами, по своей воле, пришли в Рим, и в церкви, где нет внешнего страха, действует же один страх Божий, где всякий имеет свободное произволение, сами собою принесли покаяние и написали оное. И однако же, в другой раз став арианами, не краснеют, придумав снова такой неприличный предлог.

30) Потом, собравшись вместе, обратились с просьбою к Царю Констанцию, говоря: “О чем представляли мы прежде, в том нам не поверили. Когда вызывал ты Афанасия, — говорили мы, что, приглашая его, изгоняешь наш толк; потому что Афанасий изначала против него и не перестает  предавать его анафеме. Он всюду уже разослал свои против нас писания, весьма многие — в общении с ним, а которые, по-видимому, нас держались, те или уже присоединились к нему, или думают присоединиться; и мы остались одни; есть опасность, что огласится наше учение, и мы и ты будем, наконец, провозглашены еретиками. А если сделается это, то смотри, чтобы не причли нас к манихеям. Поэтому, начни опять гонение и будь покровителем нашего толка; потому что и он признает тебя своим царем". Таковы были лукавые их слова. И Царь, когда шел против Максентия, видя общение Епископов с Афанасием, как бы возгоревшись огнем, переменил свою мысль, не сохранил в памяти клятв, но забыл, что писал, и не соблюл данного брату слова; потому что и в письмах к нему, и при свидании с Афанасием, уверял клятвенно не иначе поступать, но только как пожелает народ и угодно будет Епископу. Усердие к нечестию сделало, что все вдруг стало им забыто. Но не должно дивиться, что переменился Констанций после стольких писаний и клятв. И некогда египетский мучитель, Фараон, многократно давая обещания и получая за то освобождение от казней, переменял свое намерение, пока вконец не погиб с своими единомышленниками.

31) Сперва Констанций в каждом городе принуждал епископов перемениться; а когда был в Арелате и в Медиолане, — стал уже поступать, как советовали и внушали еретики, лучше же сказать, сами они стали так поступать и, воспользовавшись властью, нападать на всякого. И вскоре пришли повеления и писания к епарху — немедленно отнять у Афанасия выдававшийся ему хлеб и отдать мудрствующим по-ариеву, а также дозволить желающим оскорблять всякого, кто сходится на богослужение вместе  с Афанасием. Угрожали даже судиям, если будут собираться на богослужение не с арианами. Все же это было только предначатием того, что сделано потом дуком Сирианом. Посланы предписания и в другие места кроме Александрии, отправлены в города письмоводцы и придворные с угрозами к епископам и судиям, чтобы судии поспешали, а епископы или писали против Афанасия, вступив в общение с арианами, или в наказание сами подвергались заточению, а также миряне, сходящиеся с ними на богослужение, знали, что против них употреблены будут узы, поругания, раны и отъятие собственности. Предписание это не оставлено в небрежении, потому что посланные имели при себе клириков Урзациевых и Валентовых, чтобы и побуждали они нерадивых судей, и доносили о них Царю. И другим ересям, как меньшим своим сестрам, дозволяли хулить Господа; против одних только христиан злоумышляли, не имея терпения слышать благочестивые о Христе вещания. Посему, сколько епископов, по Писанию, ведени были пред воеводы и цари (Марк. 13, 9), и слышали от судей: “или подпишитесь, или оставьте Церкви, потому что Царь велел низложить вас"? Сколь многие в городах приведены были в смущение, что и их обвиняют как друзей епископских? Ибо и гражданам было писано, притом с угрозою денежного взыскания, если каждый не будет епископа города своего принуждать к тому, чтобы подписался. Вообще, всякое место и всякий город исполнились страха и смятения; потому что епископов влекли, а судии видели сетование и стенания народа.

32) Так поступали посланные царедворцы. Эти же чудные люди, смело полагаясь на покровительство, употребляют свое старание, и таким образом, одних епископов вызывают к Царю, против  других строят опять козни, в письмах выдумывая на них обвинения, чтобы одни убоялись присутствия Констанциева, другие же, устрашившись посланных и угроз вымышленною клеветою, отступили от своего правого и благочестивого образа мыслей. Так, Царь великое число епископов, то угрозами, то обещаниями принуждал сказать “мы уже не в общении с Афанасием". Приходящим к Царю не прежде дозволяли его видеть, и вообще, не прежде давали им какой-либо покой и свободу оставлять свое жилище, как взяв с них подпись. А если отказывались подписаться, то посылали их в заточение. И это делал Царь, примечая, что ересь ненавидима всеми. Посему-то наипаче и принуждал многих присоединиться к числу немногих, старался собрать кучу имен из зависти к Епископу Афанасию, и чтобы придать большую важность арианскому учению, которому он покровительствовал, думая, что в состоянии будет также извратить истину, как превращал людские мнения; но не знал и не читал того, что саддукеи и иродиане, присоединив к себе фарисеев, не возмогли утаить истину. Напротив же того, истина при всем этом с каждым днем делается более блистательною, а они, вопия: не имамы Царя, токмо Кесаря (Иоан. 19, 15), и имея на своей стороне Пилатов приговор, тем не менее остаются лишенными всего и во всем стыде, ожидая, что и сами будут совершенно обнажены, как раб (Иерем. 17, 11), как скоро увидят умершим своего покровителя.

33) Хотя совершенно неприлично, что некоторые из епископов, устрашась сего, переменили свои мнения; но гораздо неприличнее, что неполагающиеся на правоту своей веры употребляют насилие и принуждают других верить против воли. Так, диавол, поелику нет в нем истины, нападая  сечивом и оскордом, сокрушает двери приемлющих его (Псал. 73, 6). Спаситель же столько кроток, что, хотя спрашивает: аще кто хощет по Мне ити (Матф. 16, 24), и: кто хочет быть Моим учеником, — однако же, приходя к каждому, не употребляет насилия, а напротив того, ударяет в дверь и говорит: отверзи Ми сестро Моя невесто (Песн. Песн. 5, 2); и когда отворяют, — входит; когда же медлят и не хотят, — удаляется. Не мечем и стрелами, не с помощью воинов возвещается истина, но убеждением и советом. Какое же там убеждение, где — страх царев? Или какой — совет, где прекословящий имеет пред собою в виду заточение или смерть? И Давид, — будучи Царем, когда в руках своих имел врага, и воины его покушались убить сего врага, — не со властью запретил им, но, как говорит Писание, словами убеждал мужей своих и не дал им восстать и умертвить Саула (1 Цар. 26, 911). А Констанций, поелику нет у него слова, принуждает всех властью, чтобы всякому было явно, что мудрование их не по Богу, но человеческое, и мудрствующие по-ариеву действительно не имеют Царя токмо Кесаря; потому что христоборцы чрез него делают все, что только хотят.

Но, положив при его помощи строить козни многим, не знали они, что заставят многих сделаться исповедниками; таковы ныне показавшие достославное исповедничество, мужи благоговейные и добрые епископы: Павлин, Епископ Триверов, митрополии галльской, Люцифер, Епископ митрополии сардинской, Евсевий верчелльский в Италии, и Дионисий Епископ Медиолана, также митрополии италийской. Ибо Царь, призвав их, приказывал подписаться против Афанасия и вступить в общение с еретиками; потом, когда они, удивившись этому новому предприятию, сказали, что нет такого церковного правила. —  он тотчас возразил: “Я хочу этого правила, — исполняйте; так сказано мною и епископам сирийским, и они согласны. Поэтому и вы, или повинуйтесь, или будете в заточении".

34) Епископы, выслушав и весьма удивившись, воздев руки к Богу, с великим дерзновением обратили к нему речь, поучая, что царство — не его, но даровавшего ему Бога, и умоляли убояться Бога, чтобы не отнял оного внезапно; угрожали ему днем суда, советовали ему не расстраивать дел Церкви и римского народоправления не смешивать с церковным постановлением, не вводить арианской ереси в Церковь Божию. Но он не внял им, не позволил продолжать речь, а напротив того, еще более стал угрожать, обнажил на них меч, и некоторых из них велел отвести на казнь, и опять, как Фараон, отменил приказ. Посему, святые эти, отрясши прах и возведя очи к Богу, не убоялись царской угрозы, и ради обнаженного меча не изменили истине, но и самое изгнание свое обратили в дело служения. Проходя по местам и городам, хотя были в узах, благовествовали они, проповедуя благочестивую веру, анафематствуя же арианскую ересь и предавая позору раскаяние Урзация и Валента. И из сего вышло противное желанию злоумышлявших. Чем дальше отстояло место заточения, тем больше возрастала к ним ненависть, и шествие заточаемых стало проповедью об их нечестии. Ибо кто, смотря, как проходили заточаемые, не дивился им, как исповедникам, и не отвращался от ариан и не гнушался ими, не только как нечестивыми, но как кровопийцами и убийцами, давая им всякие именования, только не имя Христиан?

35) Посему, Констанцию лучше было в самом начале вовсе не приступать к этой ереси, или приступив, не уступать в такой мере нечестивым, или  уступив до такой степени, стать в один с ними ряд, чтобы понести общее с ними осуждение за учиненные доныне дерзости. Но, как видно, подобно обезумевшим, опутав себя оковами нечестия, навлекают они на себя еще большее осуждение. Ибо и вначале не пощадили Либерия римского Епископа, но и туда простерли свое неистовство; не постыдились, что это — Апостольский престол; не уважили, что Рим есть митрополия Романии; не привели себе на память, что прежде сами в письмах именовали их мужами Апостольскими. Все смешав вместе, о всем вдруг забыли, и заботились только ревновать о нечестии. Как скоро увидели, что Либерий держится православия, ненавидит арианскую ересь и старается убедить всякого, чтобы отвращался и удалялся от ереси; тотчас рассудили эти злочестивые: “если Либерия склоним на свою сторону, то вскоре и всех преодолеем". И клевещут они Царю, а он в чаянии чрез Либерия привлечь к себе всех, немедленно пишет и посылает какого-то евнуха, по имени Евсевия, с письмом и с дарами, чтобы обольстить дарами и привести в страх письмом. Посему, евнух, прибыв в Рим, сперва убеждал Либерия подписаться против Афанасия и вступить в общение с арианами, говоря: “этого хочет Царь, и так велит тебе поступить"; потом, показывая дары, снова убеждал и брал его за руки, говоря: “послушайся Царя, и прими сии дары".

36) Епископ же, желая убедить словом, вразумлял его: “Можно ли поступить так с Афанасием? Кого совершенно оправдал не только первый, но и второй, отовсюду созванный Собор, и кого римская Церковь отпустила с миром, того можем ли мы осудить? И кто одобрит нас, если заочно окажем отвращение к тому, кого лично возлюбили и допустили с собою в общение? Нет такого церковного  правила, не имеем у себя подобного предания от Отцев, которые сами заимствовались у блаженного и великого Апостола Петра. Но если Царь заботится о церковном мире, если повелевает уничтожить написанное нами в пользу Афанасия; то пусть будет уничтожено составленное ими против Афанасия, а также уничтожено составленное и против всех других, и пусть, наконец, составится церковный Собор вдали от дворца, где не присутствовал бы Царь, не появлялся комит, не угрожал судия, но было бы достаточно Божия только страха и Апостольских постановлений, чтобы, таким образом, паче всего сохранена была церковная вера, как определили Отцы на никейском Соборе, а мудрствующие по-ариеву были изринуты, и ересь их предана проклятию. И тогда уже по произведении суда о том, в чем обвиняется Афанасий, или другой кто, и в чем обвиняют их самих, виновные будут извергнуты, а оправдавшиеся возымеют дерзновение. Ибо непозволительно было бы причислить к Собору тех, которые нечестиво учат о вере, и неприлично исследование о частном деле предпочесть исследованию о вере. Прежде надобно пресечь всякое разногласие о вере, и потом производить исследование о делах. И Господь наш Иисус Христос не исцелял страждущих прежде, нежели обнаружат и скажут они, какую имеют в Него веру. Этому научились мы от Отцев, это и возвести Царю. И ему это полезно, и Церковь созидает. Пусть не слушает Урзация и Валента. Они и в прежнем каялись, и что теперь говорят, не заслуживают в том веры".

37) Так сказал Епископ Либерий; евнух же, огорчась не столько тем, что Либерий не подписал, сколько тем, что нашел в нем противника ереси, и забывшись, что он — пред Епископом, после  великих угроз удалился с дарами, совершает же нечто беззаконное, чуждое христианину и для евнуха слишком дерзкое. В подражание Саулову преступлению, входит он во храм Апостола Петра и ему посвящает дары. Но Либерий, узнав об этом, сильно вознегодовал на того, кто был блюстителем места и не воспрепятствовал ему; дары же, как незаконную жертву, отринул. И это на больший гнев подвигло скопца. Поэтому, раздражает он Царя, говоря: “не о Либериевой подписи у нас теперь забота; страшит же Либериев образ мыслей об ереси, — предавать ариан анафеме за одно имя". К тому же возбуждает он и других евнухов, а у Констанция — их много, и лучше сказать, все одни евнухи, и во всем имеют у него силу, без них ничто не может там быть сделано. Поэтому, Царь пишет в Рим, снова посылаются придворные и письмоводцы, комиты и письма к епарху, чтобы Либерия, или обманув хитростью, увели из Рима и прислали к Царю в стан, или изгнали его насильно.

38) После того как было это написано, — страх и наветы усилились там по всему городу. Скольким домам сделаны угрозы? Сколько обещаний получили многие, только бы действовали против Либерия? Сколь многие епископы, видя это, скрывались? Сколь многие благородные жены удалялись в деревни по причине клевет, распространяемых христоборцами? Скольким подвижникам устроены козни? Скольких, проживавших в Риме и там уже водворившихся, довели до изгнания? Сколько раз и с каким старанием охраняли пристань и вход в городские ворота, чтобы кто из православных не вошел и не имел свидания с Либерием? И Рим на опыте узнал христоборцев, и ему уже сделалось известным, чему не верил прежде, слыша, как другие церкви по городам были ими разоряемы.  Все же это, как и везде против других, приводили в движение евнухи. И в этом злоумышлении странно то, что арианская ересь, отрицающая Божия Сына, находит себе помощь в евнухах, которые, как по природе, так и по душе бесплодны добродетелями и вовсе не терпят слышать о Сыне. Ефиопский евнух, не понимая, что читал, поверил Филиппу, который учил о Спасителе (Деян. 8, 27-39); но Констанциевы евнухи не терпят исповедующего Петра, отвращаются даже, когда Отец показует Сына, с неистовством восстают на утверждающих, что есть преискренний Божий Сын, присвояя себе скопческую ересь, будто бы ничего нет преискреннего и истинного от Отца. Посему-то и закон запрещает допускать евнухов в церковное совещание. Однако же, ныне и они признаются владыками церковных судов, и что им заблагорассудится, то присуждает Констанций; а так называемые епископы притворствуют. О, кто будет описателем всего этого? Кто возвестит об этом иному роду? Кто поверит, слыша, что евнухи, которым едва доверяются домашние службы (потому что это род людей сластолюбивых, о том только заботящихся, чтобы воспрепятствовать и другим, в чем отказано им природою), управляют ныне делами церковными? И их-то власти подпав, Констанций злоумышлял против всего и изгнал в заточение Либерия.

39) Много писал Царь в Рим, много было угроз, много отправлено послов, много устроено козней; наконец, настало гонение и на Александрию. Либерий повлечен к Царю и с великим пред ним дерзновением говорит: “Перестань гнать христиан, не покушайся чрез нас ввести нечестие в Церковь; мы готовы потерпеть все, только не называться арианами; не принуждай нас христиан сделаться  христоборцами. И тебе советуем это: не противоборствуй Даровавшему тебе власть сию; не воздавай Ему, вместо благодарности, нечестием; не будь гонителем верующих в Него, чтобы и тебе не услышать: жестоко ти есть противу рожну прати (Деян. 9, 5). Но, а если бы ты услышал это, чтобы и тебе уверовать, как святому Павлу. Вот и мы перед тобою, пришли прежде, нежели выдумают предлог к обвинению. Для того и поспешили, зная, что от тебя ждет нас заточение, чтобы потерпеть это прежде предлога к обвинению и чтобы всякому было явно, что и все прочие пострадали также, как и мы, и разглашенные предлоги к их обвинению были выдуманы врагами, и все, против них представленное, есть клевета и ложь".

40) Так говоря, Либерий всех тогда привел в удивление. А Царь, вместо того, чтобы отвечать, дал только приказание, и послал в заточение каждого в отдельное место, как поступил и с прежними. Сей образ заточения ввел он, чтобы и в наказаниях превзойти жестокостью бывших прежде него мучителей и гонителей. Ибо в прежнее, бывшее тогда гонение, Максимиан общим определением многих вместе исповедников посылал в заточение, и тем облегчал наказание, доставляя им утешение позволением жить вместе. А Констанций и его превзошел жестокостью, и стал посылать в разные места тех, которые сообща действовали в дерзновении и исповедничестве, стал разлучать соединенных верою, чтобы и умирая не видали они друг друга. Он думал, что телесная разлука расторгнет и душевное расположение, и разлученные между собою забудут взаимное единомыслие и единодушие. Но не знает того, что, хотя каждый останется один, однако же, с ним пребывает еще тот Господь, Которого исповедовали они живя совокупно, и  Который соделает, как и сотворил с Пророком Елиссеем, что с каждым будет множае, нежели воинов с Констанцием (4 Цар. 6, 16). Подлинно злоба слепа. Чем думали оскорбить исповедников, разлучая их между собою, тем наипаче сильно повредили себе самим. Если бы исповедники жили неразлучно и все находились в одном месте, то ненависть нечестивых была бы известною в одном же месте. А теперь, разлучив их, сделали, что повсюду пронесены и везде стали известны и нечестивая ересь и их лукавство.

41) Чего же достигли они, поступая так? Кто, услышав об этом, не почтет их скорее всем иным, только не христианами?

Поелику Либерий послал к Царю с письмом пресвитера Евтропия и диакона Илария, когда явился исповедником Люцифер с дружиною, то пресвитера немедленно послали в заточение, а диакона Илария сперва обнажили, секли, а потом сослали, приговаривая: “для чего не противишься Либерию, но еще носишь от него письма"? Это сделали Урзаций и Валент и с ними евнухи. И диакон, когда секли его, благословлял Господа, припомнив сказанное Им: плещи моя вдах на раны (Ис. 50, 6). А бичующие смеялись и издевались над ним, не стыдясь, что оскорбляют Левита. И они смеясь рассуждали, о чем было им прилично, Иларий же продолжал благословлять Господа; потому что терпеть биение свойственно христианам, но чтобы бичевать христиан, — на это нужна Пилатова и Каиафина дерзость.

Так еще вначале покушались растлить и римскую Церковь, желая и в нее внести нечестие. Заточенный Либерий чрез два года изнемог в силах, и убоявшись смерти, какою угрожали, подписался. Но этим доказываются как их насилие, так в  Либерии ненависть к ереси и справедливость его в пользу Афанасия, когда имел свободное произволение. Ибо что сделано после истязаний вопреки первоначальному мнению, в том видно изволение не убоявшихся, но истязающих. Хотя все покушались делать в пользу ереси, однако же, в каждой Церкви, соблюдая веру, какой научились, ожидают учителей, христоборную же ересь осудили, и все бегут от нее, как от змия.

42) Злочестивые, совершив такое множество и таких дел, думали, что ничего еще ими не сделано, пока великий Осия не испытал на себе их лукавства. И на такого старца замыслили они простирать свое неистовство, не устыдились, что он отец епископов, не уважили того, что был он исповедником, не почтили долголетнего епископства, в котором пребывал он более шестидесяти лет. Напротив того, все вменили в ничто, а имели ввиду одну только ересь эти, подлинно ни Бога не боящиеся, ни людей не стыдящиеся люди. Поэтому, приступив к Констанцию, обратились опять к нему с такими словами: “все мы сделали, заточили римского Епископа, а прежде него заточили многих других епископов, и всякое место наполнили страхом; но ни к чему не служат нам такие действия твои, и нимало не успевает дело наше, пока остается Осия. Поелику он — между своими, то и все при своих церквах; он один словом и верою может восставить всех против нас. Он председательствует на Соборах, писаниям его везде внимают; он и в Никее излагал веру, и об арианах везде проповедал, что они еретики. Поэтому, ежели он останется, то напрасно было заточение других: ересь наша гибнет. Воздвигни же гонение и на него, не пощади, что он древен, — ересь наша не знает уважения к старческим сединам".

43) Слыша это, Царь не замедлил; но зная этого мужа, зная способности старца, пишет и повелевает, чтобы явился к нему Осия, когда подвергал он искушению и Либерия. Осия пришел. Царь стал просить и убеждать его обычными ему словами, какими думал обольщать и других, а именно, чтобы подписался против нас и вступил в общение с арианами. Старец, с неприятностью выслушав и оскорбившись даже тем, что говорят ему нечто подобное, обличил и убедил Царя, и удалился в свое отечество и к своей Церкви. Но, поелику еретики стали сетовать и снова подстрекать Царя, — были же у него и евнухи, напоминавшие об этом и еще более раздражавшие, — то Царь пишет уже с угрозами. Осия терпит оскорбления, но не трогается страхом козней. Будучи тверд в мыслях и на камени создав дом веры своей, дерзновенно подвизается против ереси, угрозы же в царском письме почитает дождевыми каплями и дуновением ветра. Констанций пишет к нему многократно, то ласкает его, как отца, то угрожает, переименовывает заточенных и говорит: “Еще ли ты один будешь против ереси? Послушайся, подпишись к осуждению Афанасия. Ибо кто против него, тот, без сомнения, за одно с нами думает по-ариански". Осия не колебался, но, терпя обиды, сам написал к Констанцию; мы читали послание его, и оно приложено в конце 9.

Осия Констанцию Царю желает о Господе радоваться.

44) Не отрекался я быть исповедником и прежде, когда было гонение при деде твоем Максимиане. Если и ты меня гонишь, то я готов и теперь лучше  потерпеть, что бы то ни было, нежели пролить невинную кровь и изменить истине. Не одобряю же тебя за такие письма и угрозы; перестань писать подобные письма, не держись Ариевых мыслей, не слушай восточных, не верь Урзацию и Валенту; что говорят они, — говорят не в пользу Афанасия, но в пользу своей ереси. Поверь мне, Констанций, по возрасту могу быть тебе дедом; сам я был на сардикийском Соборе, когда всех нас собрали ты и, блаженной памяти, брат твой Констанс; и сам от себя Афанасиевых врагов, пришедших в ту церковь, в которой пребывал я, вызывал сказать, если имеют что против Афанасия, требуя от них, чтобы они были благонадежны и ничего иного не ожидали, кроме правдивого во всем суда. И не однажды, но двукратно делал я это, убеждая сказать, если не захотят при целом Соборе, то хотя при мне одном, снова обещая, что если окажется Афанасий виновным, — будет отринут и нами; если же найден будет невинным и обличит вас в клевете, вы же станете отвергать его, — уговорю Афанасия идти со мною в Испанию.

И Афанасий соглашался на это и не противоречил; они же, не полагаясь на себя, от всего равно отказались. И еще, Афанасий был в твоем стане, когда вызвал ты его письмом, и он просил, чтобы враги его, находящиеся в самой Антиохии, были позваны все, или каждый порознь, чтобы или его изобличили, или сами были обличены, и чтобы или в присутствии его доказали, что говорят, или не клеветали заочно. И ты не принял того, что сказал он, да и враги его отказывались от сего. Для чего же слушаешь еще отзывающихся о нем худо? Для чего терпишь Валента и Урзация, хотя они раскаялись и письменно признались в клевете своей? Ибо призвались они, что не по принуждению (как  представляют теперь), не под прикрытием воинов, не с ведома брата твоего (при нем не бывало того, что делается ныне, да не будет сего!), но сами, по своей воле, пришли в Рим, и в присутствии Епископа и пресвитеров написали свое признание, написав прежде мирное и дружественное послание к Афанасию. Если же представляют теперь в предлог сделанное им принуждение и признают это делом худым, и ты не одобряешь сего; то сам ты перестань делать принуждения, не пиши, не посылай комитов, но освободи и заточенных, чтобы, когда тебя самого винят в насилиях, еретики не делали еще большего насилия. Бывало ли что подобное при Констансе? Кто из епископов был заточен? Вступал ли он когда в среду церковного суждения? Какой из царедворцев его принуждал подписываться к чьему-либо обвинению, как утверждает это Валент? Перестань, умоляю тебя, вспомни, что и ты человек смертный, убойся дня судного, сохрани себя на оный чистым. Не вступайся в дела существенно церковные и не давай нам приказаний относительно их; а лучше, принимай учение от нас. Тебе вручил Бог царство, а нам вверил дела Церкви. И как восхищающий себе твою власть противоречит учредителю Богу: так бойся и ты, чтобы, захватывая в свои руки церковные дела, не подпасть ответственности в тяжкой вине. Написано: воздадите кесарева кесареви: и Божия Богови (Матф. 22, 21). Посему, как нам не позволено властвовать на земле, так и ты, Царь, не имеешь власти приносить кадило. Пишу тебе это, заботясь о твоем спасении; а о чем ты ко мне писал, таково мое мнение: не только не согласен я с арианами, но и анафеме предаю их ересь; не подпишусь и к осуждению Афанасия, которого мы, римская Церковь и целый Собор оправдали. Сие видя, и ты вызывал к себе этого человека,  и позволил ему с честью возвратиться в отечество и в Церковь. Посему, какой был предлог к такой перемене? Те же у Афанасия враги и прежде были и теперь, и что теперь наушничают (в присутствии же его ничего не говорят), то наговаривали и прежде, нежели ты вызывал Афанасия, тоже разглашали и пришедши на Собор; а когда потребовал я, как сказано выше, — не возмогли представить доказательств. Если бы имели доказательства, то не бежали бы так постыдно. Посему, кто же убедил тебя, по прошествии столького времени, забыть свои письма и слова? Удержись, и не слушайся злых людей, чтобы за взаимную услужливость самому не сделаться виновным. Здесь угождаешь им, а на суде будешь отвечать один. Они чрез тебя желают отмстить врагу своему и тебя хотят сделать служителем своего лукавства, чтобы чрез тебя посеять в Церкви и ненавистную ересь. Но неблагоразумно, в удовольствие других, ввергать себя в очевидную опасность. Перестань, умоляю тебя, и послушайся меня, Констанций. Ибо прилично — и мне написать это, и тебе не пренебрегать этим.

45) Так мудрствовал и писал авраамский старец, истинный Осия 10. Но Царь не отступился от козней, не перестал искать предлога к его обвинению, и продолжал страшно угрожать, чтобы, или принуждением совратить, или, ежели не послушается, заточить его. Как чиновницы и князи в Вавилоне, ища вины на Даниила, не обретали, разве только в законах Бога его (Дан. 6, 4. 5): так и нынешние князи нечестия не могли выдумать на старца иного  предлога (потому что всем был известен сей истинный Осия, известна была и неукоризненная жизнь его), кроме ненависти его к ереси. Посему и на него клевещут, впрочем не как на Даниила — Дарию (потому что Дарий неохотно слушал, что говорили на Даниила), но как Иезавель — на Навуфея, и как иудеи — Ироду, — говоря так: “Не только не подписывает определения на Афанасия, но и нас за него осуждает, и столько ненавидит ересь, что и другим пишет: лучше претерпеть вам смерть, нежели стать предателями истины. Ибо за нее гонимы и возлюбленный нами Афанасий и римский Епископ Либерий, даже строят козни всем прочим". Выслушав это, особливо же узнав, что в Испании и другие одинаковых мыслей с Осиею, покровитель нечестия и ереси, Царь Констанций пытался склонить их к подписи; и когда не мог к тому принудить, — вызывает Осию. И вместо заточения целый год удерживает его в Сирмии сей безбожный, злочестивый и немилосердый, и Бога не убоявшись и не уважив расположения, какое отец его имел к Осии, не устыдившись и столетней его старости. Все это оставил без внимания ради нечестия сей новый Ахаав и другой явившийся у нас Валтасар. Столько делал насилия старцу, до того удерживал его, что он измученный едва принял в общение Валента и Урзация, но не подписал Афанасиева осуждения. Впрочем, и это беспокоило старца; и когда приближался к смерти, — как бы завещавая свидетельствовал он о сделанном ему насилии, предавал анафеме ересь и всякому запрещал принимать ее.

46) Кто, видя это или только слыша об этом, не придет в изумление и не возопиет ко Господу, говоря: ужели в потребление сотворишь Израиля (Иезек. 11, 13)? Кто, примечая это, и сам  благовременно не возопиет, говоря: ужас и страшная содеяшаяся на земли (Иер. 5, 30); и: ужасеся небо, и вострепета земля попремногу зело (Иер. 2, 12). Отцы людей и учители веры поемлются, а нечестивые вводятся в Церковь! Когда заточен был Либерий Епископ римский, и столько пострадал Отец епископов великий Осия, заточаемы были столь многие Епископы Испании и других стран: кто, видя все это, если имел хотя несколько чувства, не понимал, что на Афанасия и на других представленные предлоги ложны и что все исполнено клеветы? Посему-то и переносили все терпеливо, видя злоумышленные клеветы ариан. Ибо какая вина приписана Либерию? Какое обвинение сделано на старца Осию? Кто хотя бы солгал что на Павлина, на Люцифера, на Дионисия, на Евсевия? Или, какой проступок указан у других заточенных епископов, пресвитеров и диаконов? Ни одного; совершенно ни одного. Не по поводу преступлений составлялись заговоры и не по обвинению заточен был каждый,— это было восстание нечестия на благочестие, и сколько усердие к арианской ереси, столько и предначатие пришествия Антихристова. Ибо Антихристу предуготовлял путь Констанций.

47) После того как в церквах Италии и других стран Царь сделал все, чего ему хотелось, после того как одних заточал, других принуждал и повсюду наполнял все страхом, обратил он ярость свою, подобно какой-то болезни, на Александрию. Делалось же это христоборцами злокозненно, чтобы иметь, наконец, подписи многих епископов; а чтобы у гонимого Афанасия не было даже епископа, пред которым бы мог жаловаться, предварительно повсюду наполнили они все страхом, и страх соблюли в помощники себе при своих кознях эти неразумные, не зная того, что обнаруживали этим не  произволение епископов, но сделанное им принуждение. Не знали они, что хотя оставят братия, далеко будут и друзья и знакомые, не найдется человека, который бы вместе поскорбел и утешил, однако же, паче всего этого достаточная помощь — прибежище к Богу. И Илия гонимый оставлен один, но всем и во всем был для Святого Бог. И Спаситель показал нам сей же образ, и один был оставлен, когда злоумышляли на Него враги. И мы, если во время гонения оставлены будем людьми, да не стужаим си (Гал. 6, 9), но на Него возложим надежду и не изменим истине. Если истина вначале, по-видимому, и утеснена, то впоследствии признают ее и сами гонители.

48) Царя побуждают, и он сперва пишет и посылает угрозы Дуку и воинам; отправлены письмоводцы Диогений и Иларий, а с ними и придворные; воздвигнуто на Церковь столько ужасов и жестокостей, как говорили мы об этом несколько выше, и как всякому известно из показаний, данных народом, какие иной может и прочесть, потому что помещены в конце сего. А потом, после того, что сделано Сирианом, после всего, что было в Александрии, после оскорбления дев, Царь, одобрив такие и в такой мере худые дела, снова пишет александрийскому сенату и народу, и поощряет молодых людей, чтобы все они сошлись и воздвигли гонение на Афанасия, или знали, что иначе они — враги Царю. Но Афанасий, прежде нежели пришли в Александрию предписания, по которым Сириан напал на церковь, удалился уже, зная написанное: укрыйся мало елико елико, дондеже мимоидет гнев (Ис. 26, 20). Подателем же этих писем служит некто Ираклий, саном комит, предшествуя какому-то, посланному Царем соглядатаю, Георгию, потому что присланный им не мог быть епископом (да не будет сего!),  как показывают самые события и то, чем началось его вшествие.

49-50) Ираклий обнародовал царские письма и обнаружил великий позор писавшего. Поелику, как писал великий Осия, Царь не находил правдоподобного предлога к перемене своих расположений; то выдумывал предлог еще гораздо более неприличный и для него самого и для его советников. Ибо говорил: “уважая приязнь, боголепной и благочестивой памяти, брата, дозволил я Афанасию на время возвратиться к вам". А это и доказывает, что не сдержал он обещания и непризнателен к брату по смерти. Притом, именует брата достойным боголепной и благочестивой памяти (как и действительно он достоин); посему, должен был соблюсти его заповедь и приязнь, как писал (если только и для блаженной памяти Констанса дозволил возвратиться Афанасию), чтобы не нарушить своих обязанностей к брату, но сделаться наследником как царства, так и воли его. Захотев выставить свои права, отверг он Вретаниона, сказав: “кому по смерти братьев принадлежит наследство"? Ради же ненавистной ереси христоборцев не знает он прав, но нарушает обязанности к братьям. Для этой же ереси не подумал он сохранить ненарушенною и волю отца, но в угодном для нечестивых показывает вид, что соблюдает ее, а в неприятном для них не умеет сохранить уважения и к отцу. Ибо отец вследствие клеветы Евсевиевых сообщников послал на время Епископа Афанасия в Галлию, чтоб укрыть от жестокости злоумышляющих (это сделал известным по смерти отца, блаженной памяти, Константин брат Констанциев, как видно из писем его); однако же, не послушался этих Евсевиевых сообщников, чтобы послать епископом, кого они желали, но воспрепятствовал  их желанию, и предприятие их остановил сильными угрозами.

51) Если Констанций хотел сохранить волю своего родителя, как пишет; то для чего же послал сперва Григория, а теперь посылает этого мироядца Георгия? Или, для чего ариан, которых тот называл порфирианами, старается он ввести в Церковь, и им покровительствуя, других заточает? Если и отец его допустил к себе Ария, то Арий, нарушивший клятву и расседшийся, утратил благорасположение к нему отца; как скоро узнал об этом Константин, — осуждал уже его, как еретика. Почему же Констанций, выставляя на вид, что заботится о церковных правилах, все замыслил делать вопреки правилам? Ибо где правило посылать епископа от двора? Или, где правило, чтобы воины вторгались в церкви? Кто сообщил такое предание, чтобы церковными делами управляли комиты и несмысленные евнухи, — к своим предписанием объявляли определение так называемых епископов? Всякую ложь употребляет он в пользу нечестивой ереси. Вопреки воле отца и тогда послал в другой раз Филагрия епархом, вопреки ему сделано и теперь бывшее. И для брата не стоит он во истине. Ибо, по смерти его, не раз и не два, но трижды писал Епископу, и еще обещал не переменять своего решения, даже советовал твердо надеяться, что никто не потревожит его, но без всяких беспокойств будет оставаться он в Церкви. С комитом же Астерием и письмоводцем Палладием послал предписания к тогдашнему дуку Фелициссиму и к епарху Несторию, чтобы они воспретили, если епарх Филипп или другой кто осмелится злоумышлять против Афанасия.

52) Посему, когда прибыл Диоген, и Сириан строил козни, — и он, и мы, и народ требовали  царских посланий, думая, что как, по написанному: ничто же ложно от языка цареви да глаголется (Прит. 24, 22), так и наш Царь, обещав, не солжет и не переменится. Посему, если дозволил для брата, то почему писал и по смерти его? А если и в этом случае писал ради его же памяти, то почему впоследствии стал вовсе непризнательным к брату и гонит Афанасия? Почему пиша ссылается на суд епископов, а сам делает, что ему угодно, и притом не скрытно, но имея близ себя уличение в злоухищрении? Ежели это — определение епископов, то как это касается до Царя? А если царская это угроза, то какая здесь потребность в именуемых епископах? Слышно ли было что подобное от начала века? Когда суждение Церкви получало свою силу от царя, или вообще признавалось за определение? Много было Соборов прежде сего, много составлялось церковных определений; но и Отцы никогда не требовали совета от царя, ни царь не входил в дела существенно церковные. Апостол Павел имел друзьями принадлежавших к Кесареву дому, и пиша к Филиппийцам, приветствовал их от имени этих друзей, но никогда не делал их сообщниками в своих определениях. А теперь новое зрелище, и оно есть изобретение арианской ереси. Собрались вместе еретики и Царь Констанций, чтобы и ему, ссылаясь на епископов, по своей власти делать, что хочет, и воздвигая гонение, не называться гонителем, и им, опираясь на могущество Царя, злоумышлять против кого хотят; угодно же им злоумышлять против тех, которые не мыслят также нечестиво, как они. И увидишь, что это разыгрывается у них как бы на зрелище: так, именуемые епископы лицедействуют, а Констанций распоряжается ими. И еще, Царь дает обещания, как Ирод Иродиаде, они же  пляшут и телодвижениями выражают клеветы, чтобы заточать и предавать смерти благочествующих пред Господом.

53) Кому не повредили они своими клеветами? Против кого не злоумышляли христоборцы? Кого, оговоренного ими, не заточил Констанций? Когда не выслушивал их охотно? И что странно: принимал ли когда чье-либо слово против них, не скорее ли одобрял каждое их слово, что ни сказали бы они? Какая Церковь со всею свободою покланяется ныне Христу? Если благочестива, то бедствует; если притворствует, то страшится. Констанций, сколько было ему возможно, все наполнил лицемерием и нечестием. Ежели где есть кто-либо благочестивый и христолюбец (повсюду же много таковых); то подобно Пророкам и великому Илии они скрываются, если только найдут где верного человека, подобного Авдии, или же удаляются в вертепы и пропасти земные, или проводят жизнь, обходя пустыни. Эти безумцы также клевещут, как и Иезавель выдумывала на Навуфея, и иудеи на Спасителя. И наконец, покровительствуя ереси, желая превратить истину, как Ахааву хотелось виноградник превратить в вертоград зелий, Констанций делает все, что они захотят, потому что и сам слышал от них, что хотел.

54) Таким образом, по сказанному выше, истинных епископов за то, что не принимали нечестия, Царь заточал, как хотел. Так и против Афанасия послал теперь комита Ираклия, и он всенародно предложил предписания, объявил и царский приказ, что, если не послушаются писаний, прекратится выдача хлеба, ниспровергнуты будут идолы, многие из чиновных граждан и из простого народа будут непременно проданы в рабство. А после этих угроз посланный не устыдился при всем народе  громко сказать: “Царь удаляет Афанасия и церкви велел отдать арианам". Все дивились этому, подавали друг другу знаки и говорили: “если Констанций стал еретиком, то стыдиться сего должно". Ираклий же еще более стал принуждать сенаторов, простолюдинов, языческих храмоблюстителей, чтобы подписались к этому и дали слово принять, кого Царь пришлет епископом. И прекрасно защищал Констанций правила Церкви, поступая так, не в Церкви требуя подписи, но на площади, не у христиан, но у языческих храмоблюстителей; ибо знал, что посылает не епископа христианам, но какого-то любителя тяжб подписывающимся.

55) Посему язычники, этою подписью как бы покупая неприкосновенность своих идолов, также некоторые из рабочих, по причине сказанных выше Ираклиевых угроз, хотя не охотно, однако же подписались, как будто шло дело о народном правителе или ином присылаемом судии. Да и что могли сделать они, будучи язычниками, кроме того, что угодно было Царю? Поелику же верные собрались в великой церкви (была же тогда середа); то комит Ираклий берет с собою на следующий день египетского епарха Катафрония, католикоса Фавстина и еретика Вифина, и побуждают на площадях молодых людей и чтителей идолов сделать нападение на церковь и побивать камнями верных, уверяя, что есть на это приказ самого Царя. Большая часть верных вышли уже из церкви, потому что отпуск был сделан, оставалось там несколько женщин; тогда началось исполнение приказаний, и жалкое открылось зрелище. Женщины в небольшом числе сидели одни после молитвы; вдруг входят обнаженные юноши с камнями и палками, некоторых побивают камнями, святым телам дев наносят удары эти безбожники, срывают с них покрывала,  обнажают их головы, влекут и попирают ногами эти злосчастные. Ужасно, крайне ужасно — это; но что было после, то еще ужаснее и несноснее всякого оскорбление. Видя скромность дев и непорочность их слуха, зная, что для них сноснее камни и мечи, нежели срамословие, к этому средству прибегают нападающие на них. И это молодым людям внушали ариане, потому что смеялись, когда те говорили и делали. Святые же девы и другие честные жены бежали от таких слов, как от угрызения аспидов; христоборцы помогали молодым людям, а может быть, участвовали с ними и в срамословии, потому что услаждались непотребными словами, какие вырывались из уст у молодых людей.

56) Потом, как бы для совершенного исполнения приказа (о чем и старались особенно, чего и требовали комит и католикос), похитив из церкви сопрестолие, святительский престол и святую трапезу, которая была деревянная, церковные завесы и все прочее, что только могли, вынесши вон, зажгли пред церковными дверями на большой площадке и кидали туда ладан. О, кто, слыша это, не прольет слез и даже не заградит своего слуха, не терпя, когда говорит об этом и другой, почитая вредным слышать что-либо подобное! Они прославляли своих идолов и говорили: “язычником стал Констанций; ариане признали нашу веру; не задумываются даже прикрывать себя язычеством, только бы утвердилась их ересь". И телицу, на которой возили воду для орошения садов в Кесареуме, готовы были принести в жертву и действительно принесли бы, если бы это был телец; животных же женского пола, как говорили, не позволялось у них приносить в жертву.

57) Подобные дела совершали злочестивые ариане  вместе с язычниками, думая нанести тем нам оскорбление. Но Божий суд обличил их лукавство и произвел некое великое и чудное знамение, и в этом показал всем ясно, что они, как злочестивцы, восстают не против кого иного, но против Господа. Поступая таким образом, вознамерились они еще нанести оскорбление Господу; и это всего очевиднее было доказано совершившимся чудом. Один развратный молодой человек, войдя в церковь, осмелился сесть на святительский престол, и сидя на нем, этот несчастный ноздрями своими производил какие-то блудодейные звуки, потом встав усиливался сдвинуть престол с места и привлечь к себе; но не знал он, что навлекает на себя казнь. Ибо, как некогда жители Азота, осмелившись коснуться ковчега, на который непозволительно им было даже и смотреть, тотчас погибали от него, поражаемые прежде мучительною болезнью их седалищ; так и этот несчастный, едва осмелился сдвинуть престол, влекомое им привлекал сам на себя, и как будто древо сие наслало на него казнь, ударился он о престол чревом своим и, вместо престола, этим ударом исторг из себя внутренности, и престол скорее исторг из него жизнь, нежели сам был им сдвинут с места. Итак, излияся утроба его, как написано об Иуде (Деян. 1, 18), упал он, был вынесен и чрез один день погиб. Другой, войдя с ветвями в руках и как язычник махая ими и смеясь, немедленно ослеп, не видел, не знал, где он теперь, и готовый также упасть, выведен за руку бывшими тут, и ими поддерживаемый вышел, едва опомнившись через день и не знал этот дерзновенный, что он сделал и что с ним было.

58) Язычники, видя это, пришли в страх и не отваживались ни на что более; ариане же и при этом  не устыдились, но, как Иудеи, видя знамение не верили и эти неверные, и еще более ожесточались подобно Фараону, имея надежды, сокрытые где-то долу — в царе и в его евнухах. Как язычникам, вернее же сказать — негоднейшим из язычников, дозволили они делать описанное выше, потому что распоряжался ими и поощрял их к этому Фавстин, именуемый католикосом, но человек грубый нравом и развратный в душе; так ариане и сами стали поступать, подобно язычникам, чтобы, как ересь свою составили по образцу других ересей, так и в лукавстве им участвовать с непотребными. Посему, как сказано, иное делали чрез язычников; а что преступное совершали сами, то не превосходит ли всякое лукавство, не превышает ли злобу всякого кровопийцы? Какой дом не был ими разорен? Чье жилище, под видом осмотра, не было разграблено? Какой сад не потоптан? Какой гроб не открыт? В предлог представляли они, что ищут Афанасия; а действительным намерением их было все расхищать и грабить встречающихся. У сколь многих домы были опечатаны? У сколь многих, что было в их странноприимницах, роздано воинам, которые помогали арианам? Кто не испытал на себе их злобы? Кто, встретившись с ними на площади, не спешил укрыться? Кто, ради них оставив дом свой, не проводил ночи в пустыне? Кто, спеша сохранить от них свою собственность, не терял большей части имущества? Всякий незнакомый с морем не решался ли лучше — пуститься в оное и изведать его опасность, нежели видеть их угрозы? Многие переходили из дома в дом, переселялись из улицы в улицу, из города в предместье. Как многие понесли разные убытки? Не имея при себе ничего, брали в заем у других, только бы избавиться от злоумышления еретиков.

59) Они всем показывали себя страшными, со всеми вели себя высокомерно, всякому ставя на вид имя Царя и как угрожая его гневом, так споспешниками в лукавстве имея дука Севастиана-манихея и развратного молодого человека, также епарха, комита и лицемера католикоса. Многих дев, которые осуждали их нечестие и исповедовали истину, выбрасывали из домов, иных оскорбляли, когда они проходили по улицам, молодых людей из своего круга заставляли обнажать им головы, и женам своим дали волю оскорблять, какую хотят женщину. Честные и верные женщины уклонялись и уступали им дорогу; они же, ходя подобно Менадам и Эринниям, почитали несчастием, если не находили, кого обидеть, и со скорбью проводили тот день, в который не могли сделать зла. И вообще для всех были они столько свирепы и жестоки, что всякий называл их кровопийцами, убийцами, негодяями, подсмотрщиками, злодеями и всякими другими именами, только не христианами.

60) Подражая скифам, схватили они иподиакона Евтихия, мужа прекрасно служившего Церкви, и избив воловьими жилами по хребту почти до смерти, требовали, чтобы сослан он был в рудокопню, и притом, не в какую-либо простую, но в ту, которая в Фено, где и осужденный убийца едва может прожить немного дней. Но что необычайно, — не дали они Евтихию и несколько часов успокоиться после нанесенных ран, но настояли, чтобы немедленно был отослан, говоря: “если так будет сделано, — все устрашатся и будут уже заодно с нами". Но Евтихий отошел не далеко, в изнеможении от ран не мог достигнуть рудокопни и умер в дороге. И он скончался с радостью, приобретя славу мученичества; нечестивые же и при этом не устыдились, но по Писанию, имея немилостивные утробы  (Притч. 12, 10), к тому, что сделали, присоединили еще нечто сатанинское. Поелику народ просил за Евтихия и умолял о нем, то домоглись, чтобы захвачены были еще четыре мужа превосходных и благородных, в числе же их и Ермий, омывавший недвижимо больных; и Дук, дав им много ударов бичом, вверг их в темницу. Но ариане, превосходя жестокостью и скифов, когда увидели, что не скончались они от ударов, укоряли Дука и грозили ему, говоря: “напишем евнухам, что не сечет, как нам желательно". Услышав это и пришедши в страх, принужден был Дук в другой раз бить этих людей. А они, зная, за что бьют их и кем оклеветаны, не иное что говорили, но только: “нас бьют, потому что стоим за истину, а не вступаем в общение с еретиками; бей нас, сколько хочешь; и тебя будет судить за это Бог". Так нечестивые хотели, чтобы и в темнице они бедствовали и умерли. Но народ Божий, улучив время, упросил за них, и едва чрез семь или более дней освободили их.

61) Ариане, как бы опечалившись, — предприняли сделать нечто еще более жестокое и нечестивое, конечно — для всех жестокое, но сообразное христоборной их ереси. Господь заповедал помнить о нищих, говоря: продадите имения, и дадите милостыню (Лук. 12, 33), и: взалкахся, и дасте, Ми ясти: возжадахся, и напоисте Мя. Понеже сотвористе единому сих меньших, Мне сотвористе (Матф. 25, 35. 40). Ариане же, как действительно мудрствующие против Христа, и в этом осмелились противоборствовать Его воле. Когда Дук передал церкви арианам, — нуждающимся и вдовам невозможно стало пребывать в них, и они садились на местах, указанных клириками, попечению которых вверены вдовы. Поелику же ариане увидели, что братия усердно  подают им и питают вдов; то стали их бить по ногам и прогнали, а подающих оклеветали Дуку. И это сделано одним воином Динамием, было же приятно и Севастиану; потому что у манихеев нет милосердия, и подать милостыню нищему для них ненавистное дело. Отсюда новый повод к укоризнам; и в первый теперь раз выдумано ими судилище, — человек был судим за благодеяние, подающего милостыню обвиняли, облагодетельствованного били, хотели лучше, чтобы нищий был голоден, нежели чтоб желающий подать милостыню подавал ее. И сему-то еще у древних иудеев научились новые сии иудеи. Ибо и те, видя, что слепой от рождения прозрел и долгое время бывший расслабленным стал здоров, благодетельствовавшего Господа обвиняли, а получивших благодеяние осуждали как законопреступников.

62) Кто же не удивлялся при этом? Кто не проклинал ереси и ее защитников? Кто не признавал, что ариане свирепее и зверей? Ибо скверные эти не приобрели той выгоды, для которой делали это; а напротив того, еще более увеличили общую к ним ненависть. Думали, что злоумышлением и страхом принудят иных вступить в ересь и с ними вместе отправлять богослужение, но произошло противное тому. Страждущие от них все, что ни сделано было ими, переносили как мученический подвиг, и не изменили, не отреклись от благочестивой веры во Христа; а смотревшие на ариан со стороны, даже и самые язычники, проклинали их, как антихристов, как кровопийц, потому что род человеческий нищелюбив и сострадателен, ариане же утратили и смысл человеческий. Страждущие желали бы видеть благодеяние от других: но ариане, имея на своей стороне власть судей и особенно поощряемые Дуком, не дозволяли другим оказывать эти благодеяния.

63) А что делали с пресвитерами и диаконами, как в присутствии Дука и судей выгоняли их, выбрасывая из домов их домашних с помощью воинов и военачальника Горгония, наносившего удары, и как (что всего бесчеловечнее) с поруганием уже у скончавшихся расхищали хлебы, — того невозможно выразить словом; потому что жестокость их превосходит всякое описание. Если бы кто и рассказал это, то может ли подумать, что сказано им что-нибудь? Или, помянув о чем-либо первом, не найдет ли, что второе ужаснее первого, а за тем следующее еще ужаснее и второго? Все их предприятие и нечестивые дела исполнены убийства и злочестия. Столько коварны они сердцем и разнообразны в средствах, что стараются обольстить то обещанием покровительства, то денежными наградами, только бы, когда нет основательных убеждений, хотя этим произвести, по-видимому, какое-нибудь впечатление на простодушных.

64) Кто же после этого назовет их хотя просто язычниками, не говорим уже — христианами? Кто предположит в них человеческий, а не скорее зверский нрав, за жестокость и свирепость их дел? Они злее кровопийц, дерзостнее других еретиков, гораздо ниже язычников, лучше же сказать, далеко отстоят от них. Ибо слышал я от Отцов, и верным почитаю слово их, что вначале, когда произошло гонение при Максимиане, Констанциевом деде, язычники скрывали у себя отыскиваемых братий наших христиан, и часто сами тратили деньги, терпели заключение в темницах, только бы не стать предателями бежавших. Как сами себя охраняли они прибегнувших к ним, и готовы были за них бедствовать. А теперь, чудные эти люди, изобретатели новой ереси, не иным чем отличающиеся, как только злоумышлениями, поступают совершенно  напротив того. Сами став исполнителями наказаний, стараются всех предать, строят укрывающим козни, но почитая врагом и укрывающего и укрываемого. Так они кровожадны, и Иудину лукавству поревновали эти злодеи.

65) И невозможно в должном виде изобразить, сколько сделано ими зла, разве сказать о них одно что, когда пишу и хочу перечислить лукавые их дела, приходит на мысль: уже ересь сия не та ли, упоминаемая в Притчах, четвертая дщерь пиявицы, которая, после стольких неправд, после стольких убийств, не сказала еще: довлеет (Притч. 30, 15.16). Она еще мужается, ходит и отыскивает неузнанных ею; а кому успела нанести обиду, тех старается преобидеть снова. Ибо вот после ночного нашествия, после причиненных ею зол, после гонения, произведенного Ираклием, не перестают еще клеветать Царю; они твердо уверены, что нечестивые выслушиваются. Клевещут же, чтобы произошло нечто большее заточения, и непокорные их нечестиям были, наконец, умерщвляемы. Так и ныне Секунд, этот самый злой пентаполит, и равный ему в жестокости Стефан, — приняв дерзость, зная, что если сделают и неправду, то оправданием послужит им ересь, — когда увидели в Барке одного непокорного им пресвитера, — а назывался он Секундом, был соименен, но не единоверен с еретиком, — убили его, растоптав ногами. Убиваемый же уподоблялся святому, говоря: “никто да не отмщает за меня пред судьями, имею своим отмстителем Господа, за Которого и терплю это от них". Но они не сжалились над говорившим это, устыдились и дней, потому что убили его в самую Четыредесятницу.

66) Новая подлинно ересь, нечестием и делами всецело представляющая собою диавола! В первый еще  только раз вымышлено это зло. Если, по-видимому, иные и помышляли о ней когда-либо, то скрывали и таили еще такой образ мыслей. Евсевий же и Арий, как змеи, вышедши из норы, изблевали яд сего нечестия: и Арий принял на себя дерзость изрыгать явную хулу, а Евсевий — покровительствовать сей дерзости. Но не мог стать покровителем ереси прежде, пока, как сказано выше, в Царе не нашел ей покровителя. Посему, Отцы наши составили вселенский Собор, и сошедшись в числе более или менее трех сот, осудили арианскую ересь и определили, что она чужда и нова для церковной веры. Но покровители ее, видя себя уже посрамленными и не имея на своей стороне никаких твердых оснований, придумали иной путь и вознамерились защищать ее мирскою властью. При сем иной наипаче подивится их новому и лукавому предприятию и превосходству их ереси пред всеми другими. Ибо вымыслы других ересей к обольщению людей простых имеют силу приводить в безумие убедительностью речей. И язычники, как говорил Апостол, действуют превосходством и убедительностью слов и правдоподобными умствованиями (1 Кор. 2, 1-4). Иудеи же, оставив Божественные Писания, как сказал Апостол, ведут уже спор о баснях и родословиях бесконечных (1 Тим. 1, 4). Манихеи, а с ними Валентиниане и другие, искажая Божественные Писание своими прикровенными словами, слагают басни. Но ариане большею дерзостью отличаются пред всеми другими ересями, и доказали, что они меньшие их сестры; потому что, как сказано, ариане более их нечествуют, и в лукавстве соревнуют всем, наипаче же иудеям. Ибо как иудеи, когда не могли обличить Павла, в чем винили его ложно, немедленно повели его к тысяченачальнику и игемону, так и ариане, выдумывая более иудеев, пользуются  одною только властью судей, и как скоро противоречит кто им, — влекут его к игемону или к военачальнику.

67) Другие ереси, когда обличает их сама истина своими доказательствами, умолкают, потому что обличения приводят их в стыд: новая же и ненавистная ересь ариан, когда низложена доводами, когда посрамленная самою истиною падает уже, тех самых, кого не может убедить словами, старается привлечь насилием, ранами, темницами; и в этом случае давая о себе знать, что она всего менее богочестива. Ибо богочестию свойственно, как говорили мы, не принуждать, а убеждать. И сам Господь, не принуждая, но отдавая на произволение, говорил как всем: аще кто хощет по Мне ити (Матф. 16, 24), так и ученикам: еда и вы хощете ити (Иоан. 6, 67)? Эта же ересь совершенно чужда богочестия. Что же, как не противное Спасителю, надлежало ей делать, когда христоборным вождем нечестие избрала себе Констанция, как бы самого антихриста? Ибо он ради ереси старался соревновать в жестокости во-первых и Саулу. Саул, когда иереи снабдили пищею Давида, дает повеление, — и все они истреблены числом до трехсот и пяти. Констанций, — поелику все бегут от ереси и исповедуется здравая вера в Господа, — в ничто обращает целый Собор трех сот Епископов, и самых Епископов заточает, а народу препятствует поучаться благочестию и молиться Богу, воспрещая богослужебные собрания. Саул разорил град иерейский Номву: подобно и сей, еще более увеличивая зло, отдал церкви нечестивым. И как тот клеветника Доика предпочел истинным иереям, а Давида гнал, внемля Зифеям: так сей еретиков предпочитает благочестивым, убегающих от него гонит, внемля евнухам своим, клевещущим на  православных, не вникая, что, если что делает и пишет в пользу арианской ереси, то во всем этом восстает он против Спасителя.

66) И Ахаав не делал того с иереями Божиими, на что отважился Констанций против епископов. Тот все еще и по убиении Навуфея сокрушался, и увидев Илию, пришел в страх; а этот не устыдился и великого Осии, не пришел в ужас или в сокрушение, заточив стольких епископов. Но как второй Фараон, тем паче ожесточается, чем более его сокрушают, и каждый день вымышляет худшее и худшее. И что особенно странно в его лукавстве: когда заточаются епископы, — случалось и другим людям за виновность в убийстве, или мятеже, или татьбе, подвергаться осуждению по свойству вины своей; и их чрез несколько месяцев по просьбе, как Пилат Варавву, освобождал он, рабов же Христовых не только не отпускает на свободу, но и на заточение осуждает гораздо немилосерднее, став для них неумирающим злом. С одними он дружествен по нравам, а православным враг по благочестивой их вере во Христа. Не ясно ли этим показал он всякому, что и тогдашние Иудеи, испросившие себе Варавву, а Господа распявшие, были таковы же, как и нынешние Констанциевы христоборцы, сам же Констанций, может быть, жестокосерднее Пилата? Ибо тот, видя неправду, умыл, по крайней мере, руки; а этот, заточая святых, тем паче скрежещет зубами.

69) И удивительно ли, что, совратившись в нечестие, так жесток он к епископам, когда и собственного своего родства не пощадил, как свойственно человеку? Умертвил он дядей, истребил двоюродных братьев и тестя, на дочери которого был еще женат, не помиловал страждущих сродников. Всегда и пред всеми был нарушителем  клятв; так осмелился быть нечестивым и в отношении к брату. Притворно созидает ему надгробный памятник, и отдает варварам обрученную с ним Олимпиаду, которую тот до самой кончины соблюдал и воспитывал, как будущую супругу свою. Вознамерился нарушить и волю его, хотя обещается быть его наследником, и пишет то, чего постыдился бы всякий, имеющий хотя несколько чувства; а я, сличая его письма, нахожу, что не от природы такие у него расположение, но управляется он внушениями других, вовсе не имея собственного ума. И Соломон говорит: Царю послушающу словесе неправедна, вси, иже под ним, законопреступницы (Притч. 29, 12). А он делами своими показывает, что и сам неправеден и окружающие его законопреступники.

70) Посему, когда и сам таков и любит таких людей, может ли когда в чем-либо иметь справедливый и с разумом согласный образ мыслей? Это — человек, связанный беззаконием приближенных к нему, его наушники такие люди, у которых мозг потоптан пятами. Посему-то и пишет, и написав раскаивается, и раскаявшись раздражается, и опять сетует, и не зная, что делать, показывает, что душа его лишена всякой мысли. Таков Констанций. Почему, иной справедливо пожалеет о нем скорее, что, свободный по виду и имени, он раб тех, которые влекут его в угодность своему нечестию. Конечно, безумному и объюродевшему свойственно это, как сказало Писание (Притч. 7, 22). Желая угодить другим, самого себя предает на будущем суде на осуждение и в пищу огню, потому что делает, что им угодно, позволяет им злоумышлять против епископов и распоряжаться церквами. Ибо вот и ныне снова возмутил он церкви в Александрии, в Египте и во всех Ливиях,  и явно повелел благочестивых епископов вселенской Церкви изгонять из церквей, передавать же все эти церкви мудрствующим по-ариански. И это начал приводить в исполнение военачальник. Епископы — в узах, пресвитеры и монашествующие в железных оковах, избитые едва не до смерти, уже изгнаны; все там приведено в смятение, Египет и вся Ливия бедствуют; народ негодует на это беззаконное повеление, видит антихристово предуготование, видит, что собственность у них расхищается, и отдается это еретикам.

71) Поэтому, было ли слышимо когда такое беззаконие? Бывало ли когда, даже во время гонения, подобное зло? Прежде гонителями были язычники, но они не вносили идолов в церкви. Покровительница Павла Самосатского Зиновия была иудеянка, но она церкви не отдавала иудеям на синагоги. Это — новая мерзость; не просто гонение, но нечто большее гонение, — предначатие и предуготование антихристово. Положим, что против Афанасия и против других заточенных епископов выдуманы хотя ложные предлоги; как приводит это к новому начинанию? Какой предлог наименуют к восстанию против Египта, и всей Ливии, и Пентаполя? Не против того или другого начали злоумышлять, где была бы возможность хотя солгать, но вдруг напали на всех; почему, если бы захотели и выдумать что, явно будут осуждены. Злоба ослепила в этом ум их. Стали требовать, чтобы свергнуты были все епископы без всякого предлога, в доказательство того, что и против Афанасия, и против других заточенных епископов, выдуманы ими ложные предлоги, не ради чего иного, но ради скверной ереси христоборных ариан. Но это уже не тайна, и всякому, особливо ныне, стало явно; потому что Афанасия Царь велел изгнать из города, отдал же церкви арианам.  Афанасиевы пресвитеры и диаконы, поставленные еще Петром и Александром, изгоняются и должны спасаться бегством. А подлинные ариане, не по одной внешности справедливо подозреваемые, но в самом еще начале за ересь вместе с Арием низложенные Епископом Александром, и именно — в верхней Ливии Секунд, в Александрии Евзой хананеянин, Юлий, Аммон, Марк, Ириней, Зосим и Сарапион по прозванию Пеликон, и в Ливии Сисинний и с ним другие младшие, разделяющие их нечестие, — заняли теперь церкви.

72) Военачальник Севастиан писал к поместным начальникам и к воинским властям — изгнать истинных епископов и на их место ввести держащихся нечестия. И послали в заточение епископов, состарившихся в клире, много лет епископствовавших еще со времени Епископа Александра: Аммония, Ерма, Анагамфа и Марка послали в верхний Оазис, а Муия, Псеносириса, Ниламмона, Плиния, Марка, Афинодора — в Аммониаку, не с иною какою мыслию, но чтобы, проходя пустыню, кончили они жизнь; потому что не сжалились и над больными, но гнали и тех, которые по немощи с трудом переносили это, почему несли их на носилках, и по причине болезни их за ними же следовало и нужное к погребению. Один из них умер, и не позволили, чтобы тело его несли свои. Поэтому и Епископа Драконтия заточили в пустынные места около Клисмы, а Филона — в Вавилон, Аделфия — в фиваидскую Псинаблу; Иеракса же и Диоскора — пресвитеров сослали в Сиену; Аммония, Агафона, Агафодемона, Аполлония, Евлогия, Аполлоса, Пафнутия, Гаия и Флавия, престарелых Епископов, и также Епископов Диоскора, Аммония, Ираклида и Псаия принудили к бегству. И одних послали в каменоломню, других гнали, желая довести до смерти,  многих же иных ограбили. Даже, сорок человек мирян и дев, сперва поставив на огонь, послали потом в заточение. Девам наносили раны финиковыми жезлами, отчего иные через пять дней умерли, а у других, по причине вонзившихся в тело спиц, надлежало их вырезывать, и они терпели мучения тягчайшие смерти. Но для всякого имеющего здравый смысл еще ужаснее, как ни свойственно это нечестивым: когда мучимые призывали имя Христово, — ариане еще более скрежетали на них зубами. Даже, тела отшедших не отдавали своим для погребение, но скрывали, чтобы утаить убийство; однако же, не утаили, потому что видел целый город, и все отвращались от них, как от кровопийц, от злодеев и разбойников. Разоряли они и монастыри; и монахов покушались бросать в огонь; грабили домы; остатки денег, положенные епископом на сохранение в дом свободных граждан, расхищали и присвояли себе; вдов били по пятам; запретили подаяние милостыни.

73) Таковы злодейские поступки ариан. Кто же не ужаснется, услышав, каковы предприятия их безбожия? Довели они до заточения столь почтенных великих старцев и многолетних епископов; а на место их молодых распутных язычников, — еще неоглашенных, думая вдруг сделать совершенными, даже двуженцев, обвиняемых в тяжких преступлениях, по причине окружающего их богатства или их силы в гражданском обществе, — если давали золото, как бы с торга посылали, именуя их епископами. И для мирян ужаснейшее уже было бедствие. Они отвращались от этих, чуждых для них, арианских наемников; а военачальник наказывал их за это бичеванием, описанием имущества, заключением в темницу (и делал это с удовольствием, как манихей), чтобы не требовали они своих  епископов, а приняли тех, которых отвращаются, то есть людей, совершающих такие дела, какие прежде осмеивали и в своих идолах.

74) Видя или слыша это, смотря на высокомерие нечестивых и на такую неправду, кто не восстенает, если только он правдолюбив? Ибо на местех нечестивых стенят праведнии (Притч. 28, 28). Кто после всего этого, когда нечестие дошло до такого бесстыдства, осмелится еще назвать Костиллия 11 христианином, а не паче образом антихриста? Ибо чего не достает ему из признаков антихриста. Или почему не будет он признан всюду за антихриста, если этот последний представляется именно таким, каков он? Не по его ли приказанию ариане и язычники в великой церкви, которая в Кесареуме, приносили жертвы и хулили Христа? Видение Даниила не такие ли черты полагает в изображении антихриста: творит брань со святыми, укрепится против них, превзыдет злобами всех прежних, и три цари смирит, и словеса на Вышнего возглаголет, и помыслит пременити времена и закон (Дан. 7, 24. 25)? Кто другой, кроме одного Констанция, предпринимал когда-либо подобные дела? Он именно таков, каков был бы антихрист. Покровительствуя нечестивой ереси, он глаголет словеса па Вышнего; заточая епископов, творит брань со святыми, хотя не надолго имеет такую власть к своей же погибели. И злобою превысил он бывших прежде него, придумав новый способ гонения. И по истреблении трех царей, Вретаниона, Магненция и Галла, вскоре стал покровителем ереси и, как исполин, дерзнул превознестись в высокомерии пред Вышним. Он замыслил переменить закон, нарушая Господнее, чрез Апостолов  данное, постановление, изменяя церковные обычаи и вымышляя новый способ поставлений. Ибо из другого места за пятьдесят переходов посылал епископов с воинами к народам, их не желающим; и вместо сведений о себе приносят они к народам угрозы и послания к судиям. Так Григория из Каппадокии прислал в Александрию, и Герминия из Кизика переслал в Сирмию, а Кекропия из Лаодикии отправил в Никомидию.

75) Какого-то Авксентия, более любителя тяжб, нежели христианина, из Каппадокии он перевел в Медиолан. И поелику тамошнего Епископа Дионисия, человека благоговейного, послал в заточение за благочестивую веру во Христа; то ему, незнающему даже римского языка и умеющему только нечествовать, повелел быть там епископом. А теперь еще какому-то Георгию, родом каппадокиянину, бывшему сборщиком податей в Константинополе и все присвоившему себе, а потому бежавшему, велел войти в Александрию в сопровождении воинов, при содействии военачальника. Потом, нашедши какого-то Эпиктета, дерзкого молодого человека из новообращенных, полюбил его, видя готовым на злые дела, и посредством его строит уже козни, кому хочет из епископов. А Эпиктет готов сделать все, что угодно Царю. Пользуясь этим служителем, и в Риме совершил Констанций дело необычайное и действительное подобие антихристова злоумия. Ибо, вместо церкви приготовив палату и вместо народа призвав трех своих евнухов, трех злонравных соглядатаев (никто не назовет их епископами), принудил в палате поставить в епископы какого-то достойного их Феликса. Ибо весь народ, зная о беззаконии еретиков, не дозволял им входить в церкви, но отгонял от них далеко прочь.

75) Посему, чего недостает, чтобы ему быть  антихристом? Или, что большего сделает пришедши антихрист? Не найдет ли он, что Констанцием предуготован ему удобный к обольщению путь? Ибо опять вместо церквей в чертоги призывает на суд к себе и сам председательствует на суде. И что чудно: если видит, что недостает обвинителей, сам на себя берет должность обвинителя, чтобы терпящим неправду, при его насилии, не было и возможности оправдаться. Так поступил он в деле с Афанасием. Видя дерзновение Епископов Павлина, Люцифера, Евсевия и Дионисия, как скоро говорящих против Афанасия стали они обличать раскаянием Урзация и Валента и подали голос, что не должно верить Валенту и сообщникам его, как уже раскаявшимся в том, что теперь утверждают, — Констанций, тотчас встав с места, сказал: “теперь я обвинитель Афанасиев, для меня поверьте тому, что утверждают они". После сего епископы сказали: “Как можешь быть обвинителем, когда нет здесь обвиняемого? Если ты и обвинитель, то, поелику Афанасия здесь нет, он не может быть судим: не Римский здесь суд, чтобы поверить тебе, как царю; но дело идет об Епископе. И суд должен быть равный и над обвиняющим и над подсудимым. Но почему обвиняешь? Не мог ты быть вместе с находящимся от тебя далеко. А если утверждаешь слышанное от Урзация и Валента, то справедливость требует верить и тому, что говорит Афанасий. Если же ему не веришь, а веришь сим, то оказывается, что они утверждают это для тебя и в угодность тебе обвиняют Афанасия". Выслушав это и обидою для себя признав сказанное прямодушно, он послал их в заточение, и прогневавшись на Афанасия, строго предписал поступать с ним, как и сделано, церкви передать арианам и дозволить им делать, что хотят.

77) Ужасно, правда, и все ужасное превосходит подобное дело; однако же, оно совершенно приличествует имеющему вид антихриста. Ибо кто, видя, как начальствует он над мнимыми епископами и председательствует на церковных судах, не в праве будет сказать, что это — упоминаемая у Даниила мерзость запустения (Дан. 9, 27)? Прикрываясь христианством, входя в святые места и стоя в них, приводит он в запустение церкви, нарушая церковные правила и принуждая, чтобы имели силу собственные его приказание. Кто осмелится еще сказать, что время сие для христиан есть мирное, а не паче гонение? И что такое это гонение, какого никогда не было, и какому подобного никто, может быть, не воздвигнет, разве только сын беззаконие, — это показывают нам уже христоборцы, ясно то в себе живописуя. Посему-то и надлежит нам наипаче трезвиться и смотреть: уже ересь сия, имеющая много бесстыдства и, по написанному в Притчах, разливающаяся якоже от кераста яд (Притч. 23, 32), научающая мудрствовать против Спасителя, не есть ли то отступление, после которого откроется антихрист, конечно, в Констанцие имея своего предтечу? Иначе, для чего так неистовствует он на благочестивых? Для чего подвизается как бы за собственную свою ересь и непокоряющегося Ариеву безумию именует собственным своим врагом, а что говорят христоборцы, то принимает с удовольствием, и бесчестит великие и многие Соборы? Для чего церкви повелел передать арианам? Не для того ли, чтобы антихрист пришедши нашел возможность войти в них и похвалил Констанция, уготовавшего ему место? Епископы старцы, поставленные Александром и прежде него бывшим Ахиллою и даже предшественником Ахиллы Петром, изгнаны, а введены люди, которых избирали сопровождаемые воинами, и избирали, как давших обещание одинаково с ними мудрствовать.

78) Такое требование не трудно было для мелетиан; потому что большая часть из них, а лучше сказать, все небогочестивы по жизни, не знают здравой веры во Христа и вообще того, что такое христианство, или какие писание имеем у себя мы — христиане. Одни из них прямо от идолов, другие из сената и из первых правительственных мест, для этого жалкого увольнения от службы, для людского покровительства, деньгами склонив на свою сторону давних мелетиан, вступали в епископский сан, прежде нежели были оглашены. Но если и почитали себя оглашенными, то какое оглашение у мелетиан? Впрочем и те, которые не почитали себя оглашенными, приступали вместе с прочими, и тотчас, как дети, прияв имя, нарекаемы были епископами. И посему-то, как незнающие христианства, ни во что вменяли дело и не полагали различие между благочестием и нечестием; охотно и скоро из мелетиан сделались арианами; а если и другое что повелит Царь, готовы измениться и в это. Незнание благочестие скоро доводит их до обычного им неблагоразумия, какому обучились из начала. Для них ничего не значит влечься всяким ветром и волнением, только бы не нести на себе гражданской службы и иметь покровительство от людей. А может быть, они и не переменяются, оставаясь такими же, какими были и прежде, какими были, когда находились в язычестве. Такие-то люди, имея нрав, ко всему склонный, думая, что Церковь есть тот же сенат, помышляя еще об идолах и прияв на себя прекрасное имя Спасителево, как язычники, осквернили весь Египет, сделав, чтобы и в нем именовалась их арианская ересь; потому что в одном только Египте повсюду была еще  свобода держаться православия. Посему и в него злочестивые старались ввести зависть, лучше же сказать, не они, но подвигший их диавол, чтобы проповедник его, антихрист, пришедши нашел, что церкви в Египте принадлежат уже ему, и мелетиане предоглашены его учением, и потому узнал, что уже вообразился он в них.

79) Таково беззаконное повеление, вышедшее от Констанция; в народе же была готовность к мученичеству, и лучше сказать — ненависть к нечестивейшей ереси. Впрочем, везде были плач и стенание о церквах, все вопияли ко Господу: пощади, Господи, люди Твоя, и не предаждь достояния Твоего в укоризну врагам Твоим (Иоил. 2, 17), но ускори изъять нас из руки беззаконных. Ибо вот не пощадили они рабов Твоих, предуготовляют же путь антихристу. Мелетиане никогда не воспротивятся ему, не позаботятся об истине и отречься от Христа не почтут для себя делом низким. Это люди, никогда не приступающие к Слову искренно, подобно хамелеону принимающие на себя всякий вид, сделавшиеся наемниками имеющих в них нужду. Они не истину имеют целью, но предпочитают ей минутное удовольствие, и говорят только: да, ямы и пием, утре бо умрем (Иса. 22, 13. 1 Кор. 15, 32). Таковы их предположение и неверный нрав, свойственные лицемерам эпикритианам, а не мелетианам. Но верные рабы Спасителя и истинные епископы, — искренно уверовавшие, живущие не для себя, а для Господа, соблюдая благочестную веру в Господа нашего Иисуса Христа и зная, как сказано прежде, что лживы предлоги, выставленные против истины, и явно выдуманы ради арианской ереси (ибо из покаяния Урзациева й Валентова увидели они, что на Афанасия сложена клевета с намерением искоренить его и ввести в Церкви нечестие христоборцев),  видя все это, как поборники и проповедники истины, решились лучше — понести оскорбление, идти в заточение, и действительно потерпели это, но не согласились подписать Афанасиева осуждения и вступить в общение с арианами. Не забыли они, чему научены, но всего паче знают, что предателям — великое бесчестие, а исповедникам истины — небесное царство, что малодушным и убоявшимся Констанция не будет ничего доброго, а претерпевшим здесь скорби, как пловцам после бури тихая пристань, как борцам после подвига венец, будут на небесах великая и вечная радость и веселие, — радость, какую имел Иосиф после понесенных им скорбей, какую имел и великий Даниил после искушений и многих наветов от царедворцев, какую имеет ныне и Павел, увенчанный Спасителем, и какой ожидают повсюду сущие люди Божии. Видя все это, не изнемогли они произволением, но паче укреплялись верою, более и более возрастала их ревность; удостоверившись в клевете и нечестии еретиков, осуждают они гонителя, гонимым же содействуют и решимостью и единомыслием, чтобы и им самим получить венец исповедничества.

80) Многое мог бы сказать иной против этой скверной и христоборной ереси; и во многих поступках Констанция он мог бы указать предуготовление антихриста; но поелику, как сказал Пророк, от ног даже до главы (Иса. 1, 6) нет в ереси ничего твердого, все же исполнено нечистоты и всякого нечестие, и по одному слуху должно бежать от нее, как от извержений псов и от змеиного яда, между тем как Костиллий явно представляет образ противника (2 Фессал. 2, 4); то, чтобы не продлилось слово, прекрасно будет удовольствоваться Божественным Писанием и всякому из нас послушаться того, что оно заповедует и в  рассуждении иных ересей, а наипаче в рассуждении этой ереси. Заповедь же его такова: отступите, отступите, изыдите отсюду, и нечистоте не прикасайтеся, изыдите из среды их, и отлучитеся носящии сосуды Господни (Иса. 52, 11). Этого достаточно к научению всех, чтобы, если и обольщен кто ими, изшедши как из Содома, не обращался к ним более, и не потерпел того же, что и жена Лотова. Если же кто от начала пребыл чистым от этой нечестивой ереси, то да хвалится о Христе, говоря: не воздехом руки наша к Богу чуждему (Псал. 43, 21), не покланялись делам рук наших, и не служили твари паче Тебя, Боже, создавшего всяческая Словом Твоим, единородным Сыном, Господом нашим Иисусом Христом. О Нем Тебе Отцу с самим Словом в Духе Святом слава и держава во веки веков! Аминь.

Показание второе.

81) Все верные вселенской в Александрии Церкви, правимой достопочтеннейшим Епископом Афанасием, чрез подписавшихся ниже сего всем миром показывают следующее:

Делали мы уже показание о том ночном нашествии, какому подверглись мы и храм Господень, хотя и не было нужды в показании о том, что знал и знает целый город; потому что найденные тела убитых лежали для всех открыто, и в храме Господнем оружие и луки вопияли о совершенном там беззаконии. Поелику же и после показание светлейший дук Сириан принуждает всех говорить согласно с ним, будто бы и смятения не было, и никто не умер, это же дает не маловажный повод к подозрению, что сделано это против воли человеколюбивейшего Августа Констанцие (ибо Сириан не стал бы бояться того, что сделано, если бы  сделал это по приказанию; но он, — когда пришли мы к нему и стали просить, чтобы не делал никому принуждения и не отрицал бывшего, — велел нас, не смотря на то, что мы христиане, бить палками, доказывая тем самым, что ночью была воздвигнута брань на Церковь): то по сей самой причине и теперь даем это показание, когда уже некоторые из нас готовы отправиться к благочестивейшему Августу. Вседержителем же Богом о спасении благочестивейшего Августа Констанция заклинаем египетского епарха Максима и присмотрщиков донести о всем благочестию Августову и власти светлейших епархов. Заклинаем и всех кораблехозяев провозвестить это повсюду и довести до слуха благочестивейшего Августа и до епархов, и до местных судей, чтобы известною соделалась брань воздвигнутая на Церковь, и также известно было и то, что, во времена Августа Констанция, Сириан и дев и многих других заставил приять мученичество. Ибо на рассвете пятого дня февральских идов, то есть в четырнадцатый день месяца Мехира, когда были мы на бдении во храме и совершали молитвы, — потому что в пятницу надлежало быть службе, — вдруг около полночи пришел к нам в церковь светлейший дук Сириан со многими легионами воинов, у которых были оружие, обнаженные мечи, стрелы и иные воинские снаряды, и шлемы на головах. И действительно, когда молились мы и было у нас чтение, — разбили они двери; а как скоро усилием множества были двери отворены, — Сириан отдал приказание: и одни стали стрелять; другие восклицали; произошел стук оружий; засверкали мечи при свете светильников. А вслед уже за этим убиваемы были девы; многие потоптаны, падая друг на друга, при наступлении на них воинов; раненые стрелами, мужчины умирали. Некоторые из воинов обратились к грабежу, срывали покрывала с дев, при чем страх, при одном прикосновении к некоторым воинам, был для них тяжелее смерти. Епископ сидел на престоле своем, увещевая всех молиться; а Дук распоряжался войском, имея при себе письмоводца Илария, много участвовавшего в этом, как показал и конец. Влекомый Епископ едва не растерзан на части. Доведенный до великого изнеможения и полумертвый, не знаем где, скрылся у них из вида, а они старались убить его. Когда увидели многих умерших, — велели воинам спрятать тела скончавшихся; святые девы, оставшиеся мертвыми, погребены в гробницах, стяжав ту похвалу, что, во времена благочестивейшего Констанция, соделались мученицами. Диаконы были биты и заключаемы в самом храме. Но дело и этим не кончилось. По совершении всего этого, разбивая двери, где только мог Сириан, отворял их, обыскивал и похищал, что было внутри. Входили и в такие места, в которые не всем христианам дозволен вход. Это знает и градский военачальник Горгоний, потому что был там. Не малым обличением такого вражеского нашествия служит то, что в храме после вошедших остались оружие, стрелы, мечи, которые доныне висели в церкви, чтобы не возможно было отречься. Сириан неоднократно присылал из отряда Динамия и военачальника, желая взять их; но до времени не дозволяли мы сего, чтобы дело всем стало известно. — Посему, ежели есть приказание воздвигнуть на нас гонение, то все мы готовы стать мучениками. Если же нет приказания от Августа, то египетского епарха Максима и всех, участвующих в правлении, просим умолить Царя, чтобы не было уже предпринимаемо ничего подобного; просим довести до него и сию нашу просьбу, пусть и не думают ввести сюда другого какого-либо епископа. Даже до смерти  станем в своем желании — иметь епископом достопочтеннейшего Афанасия, которого изначала дал нам Бог, по преданию Отцов наших. И сам благочестивейший Август Констанций его прислал к нам с посланиями и клятвами; уверены же, что, если узнает его благочестие, то вознегодует на происшедшее, и ничего не сделает вопреки данным клятвам, но опять повелит Епископу нашему Афанасию оставаться с нами.

Во время избрания консулов, после консульства светлейших Арбефиона и Коллиана, в семнадцатый день Мехира, то есть в первый день февральских идов.

Примечания

1. Начала этого послания недостает в подлиннике.

2. Жена Юлия Констанция, мать Юлиана отступника.

3. Это послание от имени Константина Кесаря к жителям Александрии смотри выше Т. 1. стр. 396.

4. Эти послания помещены уже выше Т. I, стр. 332-350.

5. Смотри выше два послания Констанциевы: одно — к епископам и пресвитерам вселенской Церкви, другое — ко всем верным вселенской Церкви в Александрии (Т I, стр 355-356).

6. Смотри выше Т. I, стр. 357.

7. Письмо это читается выше (стр 61) в других несколько выражениях, вероятно, по другому переводу с латинского языка

8. Смотря выше послания Урзация и Валента, одно — к Епископу Юлию Т I. стр. 359, а другое — к св. Афанасию Т. I, стр. 360.

9. Это послание, по словам Афанасия, приложенное им в конце, в рукописях читается обыкновенно на ряду, как и здесь

10. То есть, в подлинном смысле преподобный, что значит имя OsioV..

11. Уменьшительное название Констанция.

На ариан слово первое

1) Известны те ереси, которые с умышленным своим неистовством отступили от истины; и их нечестие давно стало всем явно. Ибо само собою видно, что изобретатели сего изыдоша от нас, как написал блаженный Иоанн (1 Ин. 2:19); потому что по мудрованию своему не к нам таковые принадлежали и теперь не с нами. Почему, как сказал Спаситель, не собирая с нами, расточают с диаволом (Лук. 11:23), подстерегая усыпленных, чтобы, взяв в них гибельный яд свой, не одним, но с ними вместе, подвергнуться смерти. И одна из этих ересей, именно последняя, явившаяся ныне предтечею антихриста и называемая арианскою, как коварная и хитрая, примечая, что старшие сестры ея, то-есть другие ереси, преданы явному позору, лицемерит, подобно отцу своему диаволу, прикрываясь изречениями Писания, и снова усиливается войти в рай Церкви, чтобы, притворясь верною христианству, так - как ничто в ней не имеет твердого основания, правдоподобием своих лжеумствований обольстив некоторых, заставить тем мудрствовать противное Христу. Она ввела уже в заблуждение иных безрассудных, которые не только растлились слухом, но, по примеру Евы, взяли и вкусили, и, наконец, в невдении своем почитают горькое сладким, и мерзкую ересь называют прекрасною. Посему-то, убежденный к этому вами, почитаю необходимым раскрыть изгибы в груди этой гнусной ереси и показать зловоние ее безрассудства, чтобы и находящиеся еще далекими от нее бежали уже ее, а обольщенные ею раскаялись и с отверстыми очами сердца уразумели, что, как тьма — не свет, и ложь — не истина, так и арианская ересь — не добро; напротив же того, называющие ариан христианами находятся в великом и крайнем заблуждении, как не читавшие Писаний и вовсе не знaющиe христианства и христианской веры.

    2) Какое же приметив сходство в ереси с благочестивою верою, суесловят, будто бы еретики не утверждают ничего худого? Поистине, это значит тоже, что и Каиафу называть христинаином, Иуду предателя сопричислять еще к Апостолам, утверждать, что вместо Спасителя испросившие Варавву не сделали ничего худого, доказывать, что Именей и Александр — люди блогомыслящие, и Апостол лжет на них. Но христианин не можете выслушать этого терпеливо; и кто отваживается говорить это, о том никто не предположит, что в здравом он уме. Вместо Христа у них Арий, как у манихеев Манихей, а вместо Моисея и других святых отыскиваются у них какой-то осмеиваемый и язычниками Сотад и дочь Иродиадина. Ибо нетвердому и изнеженному складу речи одного подражает Apий, пиша Талии, а с другою состязуется в плясании, выплясывая и выигрывая свои хулы на Спасителя; отчего, впадающие в ересь его развращаются умом и безразсудствуют, имя Господа славы изменяют в подобие образа тленного человека (Рим. 1:23), и вместо христиан именуются уже арианами, что и служит признаком нечестия.

    Да не вымышляют себе извинений, и порицаемые да не лгут на тех, которые не подобны им. Называя и христан также по имени учителей, чтобы заставить думать, будто бы и сами христиане так себя именуют. Да не отделываются шутками, когда стыдят их поносным их именем. Если же действительно стыдятся, то пусть скроются или оставят свое злочестие. Верные никогда еще не принимали наименования от своих епископов, но именовались от Господа, в Которого и веруем. Блаженные Апостолы были нашими учителями, и они послужили Евангелию Спасителя; но не от них получили мы себе именование, а от Христа мы христиане и христианами называемся. Которые же начало мнимой своей веры ведут от других, те справедливо, как их творение, от них заимствуют себе и наименование.

    3) И подлинно, когда все мы от Христа и были и именовались христианами, — извержен был в древности Маркион, изобретший ересь; между тем, оставшиеся с извергшим его удержали имя христиан, а последовавшие Маркиону стали уже называться не христианами, но маркионитами. Так и Валентин, Василид, Манихей, Симон волхв передали имя свое последователям, и одни именуются валентинианами, другие василидианами, третьи манихееми, последние симонианами, иные же от Фригия катафригами и оте Новата новацианами. Также и Мелетий, изверженный Епископом и мучеником Петром, назвал своих уже не христанами, но мелетианами. Так, когда и блаженной памяти Александр изринул Ария, оставшиеся с Александром удержали за собою именование христиан, а согласивщиеся с Арием имя Спасителя предоставили нам единомысленным с Александром, сами же стали уже называться арианами. Вот, и по смерти Александра, состоящее в общении с преемником его Афанасием, и те, с которыми в общении сам Афанасий, тот - же соблюдают устав; и как никто из них не носит имени Афанасиева, так и Афанасий не от них заимствует себе имя, но все опять по обычаю именуются христианами. Хотя имеем у себя преемников учителям и их делаемся учениками; однакоже, поскольку преподают они нам Христово учение, то тем не менее и остаемся, и называемся христианами. Последователи же еретиков, хотя у них тысячи преемников, непременно носят на себе имя изобретшего ересь. Так, и по смерти Ария, хотя многие из его учеников стали его преемниками, однакоже, держащиеся Ариевых мыслей, от Ария заимствуя свою известность, называются арианами. И вот достойное удивления доказательство этому: и ныне язычники, вступающие в Церковь, оставляя языческое суеверие, получают себе именование не от имени тех, кто оглашает их, но от имени Спасителя, и вместо язычников начинают называться христианами; отходящие же к арианам, даже и те, которые из Церкви переходят в ересь, оставляют имя Христово и называются уже арианами, как не содержание Христовой веры, но соделавшиеся наследниками Apиева безумия.

    4) Посему, как могут быть христианами те, которые — не христиане, но ариане? Или, почему будут принадлежать ко вселенской Церкви те, которые отринули Апостольскую веру и стали изобретателями новых зол? Они оставили словеса Божественных Писаний, и Ариевы Талии называют новою мудростью, в чем и справедливы, потому что возвещают новую ересь. Почему, иной подивится, что, — когда многими написано много сочинений и великое число бесед на Ветхий и Новый Завет, и ни у кого из них не отыскивается Талий, даже не найдешь ее и у степенных из язычников, а разве только что-либо подобное с рукоплесканиями и шутками поется у них среди попоек, во время забав, для возбуждения смеха в других, — чудный Арий, не избрав для подражания что-либо честное, даже не зная, что делали степенные из язычников, когда весьма многое выкрал из других ересей, в этом поревновал смехотворству одного Сотада. Да и что ему, когда пожелал издеваться над Спасителем, приличнее было делать, как не этими небрежными и вольными стихами выражать жалкие мудрования своего злочестия?

    Как по исходу слова, говорит Премудрость, познан будет муж (Притч. 29:20); так и по этим Ариевым произведениям познается расслабление души и растление ума в писавшем. И хотя, подобно змию, туда и сюда извращается этот коварный; однакоже, не мог скрыть, что впал он в обольщение фарисейское. Ибо как те, желая пребывать в беззаконии, показывали наружно, что изучают словеса Закона, и желая отречься от ожиданного и пришедшего Господа, лицемерно называли Его Богом, и сами себя обличали, говоря хульно: Ты, будучи человеком, делаешь Себя Богом , и говоришь Я и Отец - одно (Иоан. 10:30,33)? Так и этот, самозванный учитель и Сотадов подражатель, Арий, хотя притворяется, что рассуждает о Боге, и приводит изречения из Писаний; однакоже, во всем обличает себя, что он Арий безбожник, отрицающий Сына и причисляющий Его к тварям.

    5) Вот начало Ариевой Талии и Apиева пустословия, женоподобное и по складу речи, и по размеру стиха. „Оте избранных Божиих по вере, богоразумных, святых чад, правомерных, приявших Святого Божия Духа, причастников премудрости, мужей образованных, богоучимых и во всем премудрых научился я сему. По их единомысленно шествуя следам, пришел я, оглашаемый всюду, много пострадавший за Божию славу, и от Бога научившись мудрости, увидал я ведение". Отвратительныя же и исполненные злочестия ругательства, провозглашаемые им в Талии, таковы: „Бог не всегда был Отцом; но было, когда один был только Бог и не было еще Отца; впоследствии же соделался Он Отцом. Не всегда был Сын. Поелику все произошло из ничего, и все происшедшее есть тварь и произведение; то и самое Божие Слово произошло из не-сущего; и было, когда не было Слова; Его не было, пока не произошло; и Оно имело начало создания. Один был Бог, говорит Арий, и не было еще Слова и Премудрости. Потом, восхотев создать нас, сотворил Единого некоего и наименовал Его Словом, Премудростью и Сыном, чтобы посредством Его создать нас". Посему, говорит, что „две есть премудрости: одна собственная и соприсущая Богу; Сын же рожден сею премудростью, и как причастник ее, наименован только Премудростью и Словом. Ибо Премудрость, говорит он, от премудрости прияла бытие по воле премудрого Бога". Подобно этому утверждает что „в Боге есть другое слово кроме Сына, и Сын, как причастник оного, наименован опять по благодати Словом и самым Сыном". Их же ереси свойственно и это мудрование, выраженное в их других сочинениях, а именно, что „много есть сил, и как одна по естеству собственно есть Божия и вечная сила; так Христос опять — не истинная Божия сила, но и Он есть одна из нарицаемых сил, между которыми и прузи и гусеницы называются не только силою, но и силою великою (Иоил. 2:25). Есть же много и других сил, подобных Сыну, о которых воспевает Давид, говоря: Господь сил (Псал, 23:10). И подобно всем оным силам, и само Слово по естеству изменяемо, по собственной же свободе, пока хочет, пребывает совершенным; а когда восхочет, — может измениться, потому что Оно, как и мы, изменяемого естества. Посему, говорите Aрий, Бог предуведав, что Слово будет совершенным, предварительно даровал Ему сию славу, какую человек стал иметь впоследствии за добродетель; почему, за дела Его, которыя предуведал Бог, сотворил, что таковым стало Оно ныне".

    6) Еще же дерзнул сказать он, что „Слово — не истинный Бог; а если и сказуется Богом, то не истинным, а по причастию блогодати; как все иные, так и Оно по имени только сказуется Богом. И как все чужды и неподобны Богу по сущности; так и Слово чуждо Отчих свойств, и по всему неподобно Отчей сущности, состоит же в свойстве с вещами, получившими бытие, и с тварями, и есть одна из них". Сверх же этого, соделавшись преемником диаволовой дерзости, Арий написал в своей Талии, что „Отец невидим Сыну, и что Слово не может совершенно и в - точности видеть и познавать Своего Отца; а что познает и видит, то знает и видит соответственно мерам Своим, как и мы познаем по мере сил своих. Ибо и Сын, говорит Арий, не только не познает Отца в - точности (недостает у Него и сил постигнуть сие), но и Своей сущности не знает сам Сын". И еще говорит Арий, что „раздельны по естеству, разобщены, разлучены, чужды и непричастны одна другой сущности Отца, Сына и Святого Духа, и, как сам он выразился, до безконечности во всем несходны между собою по сущностям и по славам; по крайней мере, Слово, говорит он, что касается до подобия славы и сущности, совершенно чуждо тому и другому, и Отцу и Духу Святому". Такими словами выражался нечестивый, и утверждал, что „Сын существует отдельно сам по себе и совершенно непричастен Отцу". И это часть только Ариевых басен, заключающихся в смешном его сочинении.

    7) Кто же, выслушав подобныя речи и такой напев Талии, по справедливости не возненавидит Ария, который, как на зрелище, шуточно судит о таких предметах? Кто не усмотрит, что для вида только именует он Бога, и рассуждает о Боге, как змий, подающий совет жене? Кто, читая и продолжение Талии, не увидит его нечестия, как впоследствии стало видно заблуждение, в какое ухищренный змий вводил жену? Кого не приведут в изумление такие хулы? Ужасеся небо, как говорит Пророк, и земля вострепета (Иер. 2:12) от преступления Закона; а еще более солнце, негодуя и не терпя тогда телесно наносимых общему всех Владыке оскорблений, которые добровольно понес Он ради нас, отвратилось и, удержав лучи свои, произвело тот, неозаренный солнцем, день. От Apиевых же хулений не будет ли поражено онемением все естество человеческое, не заградит ли слуха, не смежит ли очей, чтобы прийдти в невозможность и слышать что-либо подобное и видеть написавшего это? Сам же Господь не тем ли паче справедливо возопиет на сих, как на злочестивых и вместе неблагодарных, что предрек Он чрез Пророка Осию: Горе им, что они удалились от Меня; гибель им, что они отпали от Меня! Я спасал их, а они ложь говорили на Меня (Ос. 7:13); и несколько ниже: они умышляли злое против Меня. Они обращались, но не к Всевышнему (15. 16)? Отвратившись от сущего Божия Слова и измыслив себе слово не-сущее, ниспали они в ничто.

    Посему-то и вселенский Собор говорящего это Ария изринул из Церкви и, не терпя злочестия, предал анафеме, и Apиево заблуждение признано уже ересью, заключающею в себе нечто большее иных ересей; потому и христоборным оно названо, и признано предтечею антихриста. И хотя, как говорил я и прежде, такой суд, произнесенный на злочестивую ересь, всего более достаточен убедить всякого, чтобы бежал от нее; однакоже, поскольку некоторые из именуемых христианами, или по невдению, или лицемерию, как говорено уже прежде, признают ересь безразличною в отношении к истине, и мудрствующих так называют христаинами; то, допросив их, откроем, сколько можем, коварство ереси, чтобы, хотя этим остановленные, заградили они себе уста и бежали от ереси, как от лица змеина.

    8) Если на том основании, что в Талии выписаны некоторые изречения Божественного Писания, и хулы ее почитают блогохвалениями; то, конечно, увидев нынешних иудеев, читающих Закон и Пророков, отрекутся с ними от Христа, а можете быть, услышав манихеев, произносящих некоторые места из Евангелии, отрекутся с ними и от Закона и Пророков. Если же так волнуются и пустословят по неведению, то пусть узнают из Писаний, что измысливший ереси диавол, по причине смрада собственной его злобы, употребляет изречения Писания, чтобы, под покровом их всеяв яд свой, обольстить простодушных. Так обольстил он Еву. Так произвел и другие ереси. Так и ныне убедил Ария притворствовать и говорить, повидимому, против ересей, чтобы неприметно посеять в умах собственную свою ересь.

    Но и таким образом не утаился этот коварный. За свое нечестивое учение о Божием Слове скоро утратил всякое доверие, и ясно всем стало, что несведущ он и в других догматах, и только притворяется, ни о чем же не рассуждаете верно. Ибо может ли истинно учить об Отце, кто отрицает Сына, преподавшего откровенное учение об Отце? Или, можете ли право мудрствовать о Духе, кто хулит Слово, подателя Духа? Кто поверит ему, рассуждающему о воскресении, когда отрицает Христа, для нас соделавшегося перворожденным из мертвых (Кол. 1:18)? Возможно ли, чтобы, совершенно не познав преискреннего и истинного рождения Сына от Отца, не имел он погрешительной мысли и о пришествии Сына во плоти? Так и тогдашние иудеи, отрекшись от Слова и говоря: нет у нас царя, кроме кесаря (Иоан. 19:15), вдруг лишены были всего, и остались без светильника света, без вони мира, без ведения пророчества, без самой истины; и ныне, ничего не разумея, ходят как во тме.

    Кто слышал когда что-либо подобное? Или откуда, или от кого услышали это подкупленные и льстивые защитники ереси? Кто, преподавая огласительное учение, говорил им подобное сему? Кто сказал им, что, оставив служение твари, опять приступает вы служить твари и произведению? Если же сами сознаются, что в первый раз услышали теперь это, то пусть не отрицают, что ересь эта — чужда нам и не от Отцов заимствована. Не от Отцов же заимствованное, а ныне только изобретенное можете ли быть чем иным, а не тем, о чем предсказал блаженный Павел: в последние времена отступят некоторые от здравой веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, в лицемерии лжецов с прожженной совестью (1 Тим. 4:1-2), отвращающихся от истины (Тит. 1:14).

    9) Вот с дерзновением из Божественных Писаний предлагаем о благочестивой вере, и как бы на свещник поставляем светильник, говоря: истинный по естеству и преискрениий Отчий Сын, собственно принадлежащий Отчей сущности, единородная Премудрость, истинное и единственное Божие Слово есть Он; не тварь, не произведение, но собственное рождение Отчей сущности. Посему, Он истинный Бог, как единосущный истинному Отцу. Все же прочие, как сказал: Я сказал: вы - боги (Пс. 81:6), имеют эту благодать оте Отца только по причастию Слова чрез Духа; потому что Он есть образ ипостаси Отчей (Евр. 1:3), свет от света, сила и истинный образ Отчей сущности. Это сказал также и Господь: Кто Меня увидел, увидел Отца (Иоан.14:9). Всегда Он был и есть, и не было, когда не был. Как вечен Отец, так вечно Его Слово, или вечна Его Премудрость.

    Что же представят они нам из этой достойной всякого осуждения Талии? Или пусть сперва прочтут ее, подражая обычаю написавшего, чтобы хотя насмешки других вразумили их, как глубоко они пали; и тогда уже пусть говорят. Но что же могут сказать из нее? Не это ли одно? „Бог не всегда был Отцом, но стал Им впоследствии; не всегда был Сын, Его не было, пока не рожден. Он не от Отца, но произошел из не-сущего, не собственно принадлежит Отчей сущности, потому что есть тварь и произведение. Христос — не истинный Бог, но и Он обожен по причастию. Сын не знает в - точности Отца, Слово не видит Отца совершенно, Слово не разумеет и не познает Отца в - точности. Христос — не истинное и единственное Отчее Слово, но по имени только нарицается Словом и Премудростию, и по блогодати сказуется Сыном и силою. Он не неизменяем, как Отец, но изменяем по естеству, как и твари, не имеет достаточной приемлемости для совершенного ведения Отца". Странная подлинно ересь, не имеющая в себе ничего правдоподобного, и Сущего представляющая не-сущим, и вместо благохвалений изрыгающая одну хулу!

    Если вникнувшего в сказанное теми и другими спросят, — то какую изберет он веру, или чьи речи назовет приличествующими Богу? Лучше же, пусть скажут потворствующие нечестию, что прилично отвечать спрошенному о Боге (потому что Бог было Слово)? Ибо из сего сделается известным все достоинство того и другого из предложенных учений. Что же прилично сказать? Был, или не был; всегда, или пока не получил бытия; вечно, или с той поры, и после того, как; истинно, или по усвоению, по причастию и по примышлению? Назвать ли Слово единым из сотворенных, или соединить его со Отцом? Что утверждать, — то ли, что по сущности не подобно Отцу, или то, что подобно и собственно есть Отчее Слово? То ли, что Оно тварь, или то, что твари Им получили бытие? То ли, что Оно есть Отчее Слово, или то, что кроме Его есть другое слово, и от этого-то другого слова и от другой премудрости произошло и Оно, и по имени только наречено Премудростию и Словом, соделалось причастником первой той премудрости, и после нее занимает второе место?

    10) В чьих речениях заключается богословие и доказывается, что Господь наш Иисус Христос есть Бог и Сын Отца? В тех ли, которые изблевали вы, или в тех, которые мы привели и предлагаем из Писаний? Если Спаситель — не Бог, не Слово, не Сын; то пусть, как язычникам, а ныне иудеем, так и вам дозволено будет говорить все, что угодно. Если же Он — Отчее Слово и истинный Сын и Бог от Бога, их - отцы, и от них Христос по плоти, Он - над всеми Бог, благословенный вовеки, аминь (Рим. 9:5); то иные речения и Aриева Талия, как образец худого и как исполненная всякого нечестия, не того ли стоят, чтобы уничтожить их и изгладить? Кому и попадает в руки эта Талия, тот не знает, что мертвецы там, и что в глубине преисподней зазванные ею (Притч. 9:18).

    И это знают сами они, но скрывают, как коварные, не осмеливаясь выговорить этого, говорят же вместо этого другое. Ибо если скажут, то будут осуждены. Если возбудят к себе подозрение, то от всех будут заметаны обличениями из Писаний. Поэтому, как сыны века сего, с коварством возжигая мнимый светильник свой, наполненный елеем дикой маслины, и боясь, чтобы не погас он скоро (ибо сказано: свет у беззаконного потухнет — Иов. 18:5), скрывают его под спудом лицемерия и говорят иное, или обещают предстательство друзей, или устрашают Констанцием, чтобы вступающие в их общество под лицемерием и обещаниями не видели скверн ереси. И поэтому опять не достойна ли ненависти эта ересь, когда она, как лишенная всякого дерзновения, даже и своими утаевается и согревается ими, как змия?

    Откуда набрали они себе этих речений? Или, от кого заимствовав, осмелились говорить подобные вещи? Не могут сказать, чтобы сообщил им это какой-нибудь человек. Кто из людей, эллин или варвар, осмелился сказать об исповедуемом им Боге, что Он — одна из тварей, и не был, пока не сотворен? Или, кто тому Богу, в Которого уверовал, не поверит, когда говорить Он: это Сын Мой Возлюбленный (Матф. 3:17), и станет утверждать: Он — не Сын, а тварь? Скорее же, вознегодуют все на произносящих такие безумные речи. Но и в Писаниях не имеют к тому предлогов. Многократно уже было и теперь будет еще доказано, что чуждо это Божьим словам.

    Итак, поскольку остается уже сказать, что, у диавола заимствовав это, обезумели они; потому что он — единственный сеятель таких учений: то противостанем ему; потому что с ним у нас борьба в лице этих еретиков; — противостанем, чтобы, когда, при Господней помощи, диавол поражен будет обличениями, и еретики устыдились, видя приведенным в затруднение посяевшего в них ересь, и хотя поздно узнали, что, будучи арианами, они уже не христиане.

    11) Вы сказали, как внушено вам диаволом, и думаете, что было, когда не было Сына. Ибо прежде всего должно совлечь с вас этот покров вашего вымысла. Скажите же вы, хульники и злочестивцы: что было, когда не было Сына? Если наименует Отца; то вящщая ваша хула. Ибо, непозволительно сказать, что был Он некогда, или этим некогда означить и Его. Он всегда есть, Он есть и нынe, Он есть и при бытии Сына, Он есть Сущий и Отец Сына. Если же скажете, что Сын был и в это некогда, когда Его не было; то ответ неразумен и бессмыслен. Ибо каким образом и был Он, и не был? Почему, чтобы выйдти из этого затруднения, необходимо уже вам сказать: было некогда время, когда не было Слова. Ибо в существе дела это означает и самое ваше наречие: некогда. А что еще сказали вы, написав: не было Сына, пока не рожден, — это то же значит, что и сказанное вами: было некогда, когда Его не было. Ибо и первое и последнее изречение означает, что было время прежде Слова.

    Где же вами отыскано это? Вскую и вы, как языцы, восшатались и поучаетесь тщетным поговоркам на Господа и на Христа Его (Пс. 2:1)? Ни - одно из Святых Писаний не сказало о Спасителе ничего подобного, всего же более употребляет изречения: всегда, вечно, всегда пребываеть со Отцом. Ибо сказано: В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог (Иоан. 1:1); и в Апокалипсисе говорит следующее: Тот, Кто есть и Кто был и Кто грядет (Откр. 1:8). О Ком же сказано: Тот, Кто есть и Кто был у Того станет ли кто отнимать вечность? То-же и Павел в Послании к римлянам, в обличение иудеев, написал: и от них Христос по плоти, Он - над всеми Бог, благословенный вовеки (Рим. 9:5): а в посрамление язычников сказал: Ибо то, что незримо в Нем, созерцается от создания мира чрез размышление над творениями: и вечная Его сила и Божество (Рим. 1:20). А кто есть Божия сила, он же опять учит, говоря: Христа - Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1:24). Ибо, говоря это, не Отца означает, как не редко повторяли вы, друг другу говоря: Отец есть присносущная сила Его. Но на деле не то. Не сказал Апостол: сам Бог есть сила, но есть Его сила. Для всякого же очевидно, что речение Его не значит: Он, и означает также не что - либо постороннее, но паче собственно Ему принадлежащее. Прочтите же эти изречения в связи, и обратитесь ко Господу (Господь есть Дух) (2 Кор. 3:17), и увидите, что означается здесь Сын.

    12) Ибо, упомянув о создании, Апостол, соответственно с этим, пишет и о силе Зиждителя в создании, то-есть о Божием Слове, все чрез Него возникло (Иоан. 1:3). Если тварь сама по себе одна и без Сына достаточна привести к познанию Бога; то смотрите, не подвергнитесь падению, думая, что тварь и в бытие приведена без Сына. Если же тварь приведена в бытие Сыном, и всё существует в Нем (Кол. 1:17); то правильно взирающий на тварь по необходимости усматривает создавшее ее Слово, а чрез Слово начинает уразумевать и Отца. Если же, по сказанному Спасителем, никто же знает Отца, только Сын, и если кому Сын откроет (Мф. 11:27); и на вопрос Филиппа; покажи нам Отца, не сказал Господь: смотри на тварь, но: Кто Меня увидел, увидел Отца (Иоан. 14:9); то справедливо Павел обвиняет язычников, что, рассматривая стройность и порядок в твари, не домышляются о Создателе твари — Слове; потому что твари возвещают своего Зиждителя, чтобы чрез них уразумели истинного Бога и прекратили служение тварям.

    Апостол, давая разуметь о Сыне, сказал: и присносущная сила Его и Божество. Святые же, говоря: от века Живущий (Пс. 54:20), чрез Которого и веки сотворил (Евр. 1:2), тем не менее блоговествуют опять о всегдашнем бытии и о вечности Сына, чем и означают, что Он Бог. Исаия говорит: вечный Господь Бог, сотворивший концы земли (Ис. 40:28). Сусанна сказала: Боже вечный (Дан. 13:42). Варух написал: буду взывать к Вечному во дни мои (Вар. 4:20); и несколько ниже: от Вечного я ожидал спасения, вашего, и мне пришла от Святого (22). Поелику же, и пиша к Евреем, Апостол говорит: Сын, будучи излучением славы и отпечатком сущности Его (Евр. 1:3); и Давид в 89-м псалме воспевает: и да будет благоволение Господа Бога нашего на нас (Пс. 89:17); и: во свете Твоем узрим свет (Пс. 35:10); то будет ли кто столько неразумен, чтобы сомневаться о вечном были Сына? Ибо, когда видел кто свет без светлости сияния, чтобы мог и о Сыне сказать: было, когда Его не было, или не был, пока не рожден? А сказанное Сыну в 144-м псалме: царство Твое царство всех веков (Пс. 144:13), не позволяет никому представлять даже самомалейшей продолжительности, в которую бы не было Слова. Ибо, если всякая продолжительность измеряется веками, а Слово есть Царь и Творец всех веков; то, поскольку нет и самомалейшей продолжительности прежде Слова, необходимо назвать это безумием, когда говорят: было, когда не было Вечного, и Сын из не-сущего. И поскольку сам Господь говорить: Я - истина (Иоан. 14:6), не говорить же: стал Я истиною, но есмь всегда; и еще говорит: Я -пастырь (Иоан. 10:14); Я - свет (Иоан. 8:12); и еще: Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите. Ибо Я действительно Учитель и Господь (Иоан. 13:13); то слыша, что Бог, Отчая Премудрость и Отчее Слово, так о Себе говорит, кто еще усумнится в истине и не поверит тотчас, что словом есмь означается вечное прежде всех веков и безначальное бытие Сына?

    13) Посему, из сказанного видно, что Писания, говоря о Сыне, показывают Его вечность. А что речения, употребляемый арианами: не было, пока, когда. Те же Писания употребляют о тварях, — это будет также явствовать из последующего. Ибо Моисей, повествуя о начале бытия нашего, говорит: и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли (Быт. 2:5); и во Второзаконии: Когда Всевышний давал уделы народам (Втор. 32:8). Господь же сам сказал: Если бы вы любили Меня, вы возрадовались бы, что Я иду к Отцу, потому что Отец больше Меня. И теперь Я сказал вам прежде, чем сбылось, чтобы, когда сбудется, вы уверовали (Иоан.4:28-29); а о творении говорит через Соломона: прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов (Притч. 8:23—25). И — прежде чем Авраам был, Я есмь. (Иоан.8:58). Об Иеремии говорит: прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя (Иер. 1:5). Давид воспевает: Господи! Ты нам прибежище в род и род. Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты - Бог. (Пс. 89:2-3). У Даниила: Возопила Сусанна громким голосом и сказала: Боже вечный, ведающий сокровенное и знающий все прежде бытия его! (Дан. 13:42). Итак: не был никогда, пока не пришел в бытие, когда, и все подобные выражения прилично — употреблять о вещах созданных и о тварях, происшедших из ничего; чужды же оные Слову.

    Если же Писания употребляют эти выражения о тварях, о Сын же — речение: всегда; то значит, богоборцы, что Сын произошел не из ничего, Сын вовсе не из числа существ сотворенных, но Он — Отчий Образ и вечное Отчее Слово, не когда-либо несуществовавший, но всегда Сый, как вечное Сияние вечного Света. Почему же воображаете себе времена прежде Сына? И для чего, по прошествии времен, хулите Слово, Которым и веки сотворены? Как же время или век состоялись, когда еще, по вашему мнению, не явилось Слово, Которым все было, и без Него ничтоже бысть? Или, почему, подразумевая время, не говорите ясно: было время, когда не было Слова, но именование „время" закрывает к обольщению простодушных, вовсе же не скрывает своей мысли, даже и скрывая не может утаиться? Ибо опять означает времена, говоря: было, когда не был; не был, пока не рожден.

    14) После этих доказательств, еще с большим безстыдством говорят они: „если не было, когда бы Он не был, но Сын вечен и пребывает со Отцом; то этим утверждает, что Он уже не Сын, а брат Отцу". О неразумные и упорные! Если бы мы называли Его только вечно соприсущим Отцу, а не Сыном; то была бы еще несколько правдоподобна притворная их богобоязненность. Если же, именуя вечным, исповдуем Его Сыном от Отца; то каким образом Рожденный может быть почитаем братом Родившему? И если вера наша — в Отца и Сына; то какое между Ними братство? Или, как может Слово нарицаться братом Тому, Чье Оно Слово? Это возражение делается ими, не как неведущими; потому что и сами видят истину. Но это — иудейсюй предлог, предлог, как сказал Соломон, хотящих отлучится от истины (Притч. 18:1). Не от какого - либо предсуществующого начала родились Отец и Сын, чтобы именоваться Им братьями; но Отец есть начало и родитель Сына, и Отец есть отец, ничьим не был сыном, и Сын есть сын, а не брат. Если же нарицается вечным Рождением Отца, то прекрасно нарицается; потому что сущность Отца не была когда-либо недовершенною, так чтобы собственно ей принадлежащее привзошло к ней впоследствии. Сын рожден не как человек от человека, так чтобы явился позднее Отеческого бытия; Он Божие есть Рождение, и как собственно сущий Сын всегда сущего Отца, существует вечно. Людям свойственно раждать во времени по несовершенству природы; Божие же Рождение вечно по всегдашнему совершенству естества.

    Посему, если Он — не Сын, но произведен из не-сущего, то пусть сперва докажут это, и потом, представляя Его себе тварию, вопиюте: было некогда, когда Его не было, потому что твари, не имев прежде бытия, приведены в бытие. Если же Он — Сын (ибо сие говорит Отец, о сем взывают Писания); Сын же не иное что есть, как рождаемое от Отца, и раждаемое от Отца есть Его Слово, Премудрость и Сияние: что должно сказать? Не то ли, что утверждающие: было некогда, когда не было Сына, подобно каким-то разбойникам, похищают у Бога Слово, и прямо против Него говорят, что был Он некогда без собственного Своего Слова и без Премудрости, что был некогда свет без луча, был источник безводный и сухой? Хотя, притворно боясь употребить именование времени, во избежание укоризн, и говорят, что Сын — прежде времен; однако же, допуская какую-то продолжительность, в которую представляют Его несуществовавшим, не иное что разумеют, как время, и приписывая Богу бытие без Слова, страшно нечествуют.

    15) Если же, не желая, чтобы все "явно их осуждали, исповедуют также и имя Сына, но отрицают, что Он есть собственное рождение Отчей сущности, как-будто невозможно сему быть без предположения частей и разделений; а тем не менее также отрицают и то, что Он есть истинный Сын, нарицая Его Сыном только по имени: то не тяжко ли погрешают, о Бесплотном представляя свойственное телам, и по немощи своей природы отрицая, что по естеству собственно принадлежит Отцу? Остается им, не разумея, "как существует Бог и каков Отец, отрицать и Его; потому что Отчее Рождение по себе измеряют неразумные. Но хотя за такое расположение духа и за то, что почитают невозможным бытие Сына Божия, достойны они сожаления; однако же, справедливость требует спросить и обличить их, что, можете быть, и приведет их в чувство.

    Если, по вашему мнению, Сын из не-сущего и не был, пока не рожден: то, без сомнения, Он по причастию наименован и самим Сыном, и Богом, и Премудростию; потому что по причастию и все другие существа и освящаются, и прославляются как освященные. Посему, необходимо вам сказать: чей Он причастник? Все прочие существа суть причастники Духа; чьим же причастником, по-вашему мнению, будет Сын? Причастником ли Духа? Но сам Дух приемлет паче от Сына, как сказал Сын (Иоан. 16:14); и неразумно — утверждать, будто бы Сын освящается Духом. Следовательно, Сын причастник Отца; это одно остается сказать по необходимости. Чего же именно причащается Сын, или откуда то, чего причащается? Если примышлено это Отцом извне; то Сын будет уже причастником не Отца, но сего бывшего извне, и имея это пред Собою, Сын не будет уже вторым по Отце, и может быть назван не Сыном Отца, но Сыном того, чего став причастником, наименован Он и Сыном и Богом. Если же это и нелепо и нечестиво, потому что и Отец говорить: Сей есть Сын Мой возлюбленный, и Сын подтверждает, что Бог есть собственный Отец Его (Иоан. 8:54); то явно, что Сын причащается не чего-либо извне, а Отчей сущности. Но опять, если то, чего причащается Сын, составляет что-либо иное, а не сущность Сына: то встречается равная прежней несообразность; потому что опять отыскивается нечто посредствующее между Отцом и сущностью Сына, какова бы ни была сия сущность.

16) Поелику же таковые умствования нелепы и явно противны истине, — необходимо сказать: что — от Отчей сущности, то — совершенно есть собственный Отчий Сын. Ибо выражение: Бог дает Себя во всецелое причастие, равнозначительно сему: Бог рождает; а словом „рождать" что обозначается, как не Сын? Все существа по блогодати Духа, даруемой Сыном, делаются причастниками самого Сына; и из этого явно следует, что сам Сын не есть чей-либо причастник; но чего причащаются другие от Отца, то и есть Сын. Ибо о причащающихся самого Сына говорим, что они причастники Бога. И это-то означает сказанное Петром: чтобы чрез них вы стали причастниками Божественного естества (2 Пет. 1:4), как говорит и Апостол: Разве вы не знаете, что вы - храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1 Кор. 3:16); и — Ибо мы храм Бога Живого, как сказал Бог (2 Кор. 6:16). И взирая на самого Сына, видим Отца; потому что уразуметь и постигнуть Сына значит прюбрести вeдение об Отце, так как Сын есть собственное рождение Отчей сущности.

    А как даяние Себя во причастие никто из вас не назовет страдательным состоянием или разделением Божией сущности; ибо объяснено и без противоречия признано, что Бог дает Себя во причастие, а давать себя во причастие и рождать — одно и то-же: так и рождение не есть страдание и разделение одной блаженной сущности. Посему, нет ничего невроятного в том, что Бог имеет Сына, рождение собственной Своей сущности; и говоря о Сыне и о рождении, не означаем ни страдания, ни разделения Божией сущности, а паче познаем Преискреннего, Истинного и Единородного Божия, и в Него веруем.

    Поелику же приведено это в ясность и доказано, что Сын есть рождение Отчей сущности; то никто уже не усумнится, а напротив того, для всякого будет явно, что cие Рождение есть Премудрость и то Слово Отца, о Котором и через Которого Отец все творит и производить. Оно есть и то Сияние Отца, Которым Отец все просвещает и открывает Себя, кому хочет. Оно есть Его начертание (carakthr) и Образ, в Котором созерцается и познается Отец; почему, Сын и Отец едино суть. Ибо кто видит Сына, тот видит и Отца. Оно есть Христос, Которым все искуплено и Которым Отец произвел также новую тварь.

    А поскольку таков Сын, то неприлично и даже крайне опасно — говорить, что Он есть произведение из не-сущего, и что Его не было, пока не рожден. Кто так отзывается о собственном Рождении Отчей сущности, тот простирает хулу на самого Отца, и о Нем имея такие-же мысли, какия лживо составляет себе о Рождении Его.

    17) Хотя и сего одного достаточно к низложению арианской ереси, однакоже, неправомыслие ее можно видеть всякому и из следующего. Ежели Бог есть Творец и Создатель, созидает же твари чрез Сына, и невозможно увидеть что-либо приведенное в бытие иначе, а не Словом; то не хула ли, когда Бог есть Творец, утверждать, что некогда не было зиждительного Его Слова и Премудрости? Это значит то-же, что—сказать: Бог не Творец, не имеет собственного от Себя зиждительного Слова, но отвне привзошел, чужд Ему и неподобен по сущности Тот, Кем Бог созидает.

    Потом, пусть скажут нам, или лучше, пусть хотя из сего увидят свое злочестие, с каким говорят: было, когда не был, — и не был, пока не рожден. Если Слово не вечно соприсуще Отцу; то не вечна и Троица, но прежде была Единицею, и чрез присовокупление впоследствии сделалась Троицею, и только с продолжением времени возрасло и составилось вдение богословия. И еще: если Сын не есть собственное рождение Отчей сущности, но произошел из не-сущего: то и Троица составилась из не-сущего, и было, когда не было Троицы но была Единица, и некогда была неполная Троица, некогда же стала полною, и именно — Она неполна, пока не происходит Сын, стала же полною, когда произошел. И уже сотворенное сопричисляется к Творцу, несуществовавшее некогда делается предметом боговедения и спрославляется вместе с вечно Сущим, и, что еще важнее, Троица оказывается неподобною Себе самой, составляемою из сторонних и чуждых между собою естеств и сущностей! А это значит то-же, что—Троицу назвать сотворенною. Какое же это богочестие, само себе неподобное, но с продолжением времени восполняемое, и некогда не таким бывшее, с некоего же времени соделавшееся таким? Можно думать, что оно и еще получит приращение, и это будете простираться до безконечности, как-скоро однажды в самом начале составилось чрез присовокупление. Но нет также сомнения, что может оно и уменьшиться; потому что присовокупляемое, как очевидно, может быть и отъемлемо.

    18) Но это не так. Да не будете сего! Троица не сотворена, но вечное и единое Божество в Троице, и единая слава Святой Троицы; а вы осмеливаетесь рассекать Ее на различные естества. Когда Отец вечен, — о Слове с ним восседающем говорите: было, когда Его не было. Когда Сын совосседает со Отцем, — замышляет удалить Его от Отца. Троица творит и созидает, а вы не страшитесь низводить Ее в ряд сотворенных из ничего, не ужасаетесь существа рабские уравнивать с преславною Троицею, и Царя Господа Савафа ставить за одно с подчиненными. Перестаньте смешивать несоединимое, лучше же сказать, несущее смешивать с сущим. Говорить это значить не славу и честь воздавать Господу, но бесславить и бесчестить Его. Кто не чтить Сына, тот не чтит и Отца. Если ныне совершенно богословие в Троице, и это есть истинное и единственное богочестие, и оно всего лучше и есть самая истина; то надлежало сему таким быть и всегда, чтобы наилучшее и сама истина были не чемъ-либо придаточным и полнота богословия составлялась не чрез присовокупления. Итак, сему надлежало быть вечным. А если было невечным, то и теперь богословию надлежало быть не таковым, а каким вы предполагаете его вначале, чтобы и теперь не было Троицы.

    Но никто из христиан не потерпит таких еретиков. Ибо язычникам свойственно это — вводить сотворенную Троицу и уравнивать Ее тварям. Только твари допускают до себя недостатки и добавления. Вepa же христанская знает неизменяемую, совершенную и всегда ту-же блаженную Троицу, и ничего большого не прилагает к Троице, и не представляет, чтобы когда - либо была Она недостаточною: ибо то и другое злочестиво; а потому, признает Ее недопускающею в Себя никакой примеси сотворенного, покланяется же Ей, сохраняя нераздельность и единство Ее Божества, и как бегает арианских хулений, так исповедует и знает вечное бытие Сына. Ибо Он вечен, - как Отец, и есть вечное Его Слово. И это увидим еще из следующего:

    19) Если Бог есть источник премудрости и жизни, и нарицается этими именами, как говорит чрез Иеремию: Престол славы, возвышенный от начала, есть место освящения нашего. Ты, Господи, надежда Израилева; все, оставляющие Тебя, посрамятся. `Отступающие от Меня будут написаны на прахе, потому что оставили Господа, источник воды живой (Иер. 17: 12-13); и в книге Варуха написано: оставил источник премудрости (Вар. 3:12): то следует жизни и премудрости быть не чуждыми, но свойственными сущности Источника, и не быть когда-либо лишенными бытия, но всегда иметь бытие. А Сын говорите: Я есть жизнь (Ин. 14:6); и: Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания (Притч. 8:12). Посему не нечествует ли, кто говорит: было, когда Сын не был? Это значит сказать: было, когда Источник был сух, без Жизни и без Премудрости. Но такой источник не будет уже источником? Неисточающий из себя не есть уже источник. Каких же несообразностей исполнено это? Бог творящим волю Его дает обетование, что будут подобными источнику, в котором не оскудевает вода, говоря чрез Пророка Исаию: и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают (Ис. 58:11). Они же осмеливаются хулить Бога, и нарицаемого и сущего источника Премудрости, говоря, что был он некогда безводен и скуден собственною своею Премудростью. Но что говорят они, это ложно; истина же свидетельствует, что Бог есть вечный источник Своей Премудрости. А поскольку Источник вечен, то и Премудрости необходимо должно быть вечною; потому что Ею все сотворено, как воспевает Давид: Все соделал Ты премудро (Пс. 103:24), и говорит Соломон: Господь премудростью основал землю, небеса утвердил разумом (Притч. 3:19). А эта Премудрость есть Слово, и как говорит Иоанн: все чрез Него возникло, и без Него ничто не возникло, что возникло (Ин. 1:3); и это Слово есть Христос. Ибо 6 но у нас Один Бог, Отец, из Которого всё, и мы для Него, и Один Господь Иисус Христос, чрез Которого все, и мы чрез Него (1 Кор. 8:6), Если же все — Им, то сам Он не может быть сопричисляем ко всем. Кто осмеливается и о Том, Им же — вся, сказать, что Он единый из всех, тот, без сомнения, то-же заключить и о Боге, из Негоже — все.

    Если же кто избегает такого заключения, как нелепого, и отличает Бога от всех сотворенных существ; то следует ему и о единородном и собственном Отчей сущности Сыне сказать, что Он инаков со всеми существами сотворенными. А когда Он не един из всех, то непозволительно сказать о Нем: было, когда Он не был, и не был, пока не рожден. Ибо такия выражения прилично употреблять о тварях, а Сын таков-же, каков и Отец; Он — собственное рождение сущности Его, Слово и Премудрость. Это есть собственность Сына в-отношении к Отцу, и это указывает на собственного Отца Сыну; почему, невозможно сказать, что Бог был когда-нибудь без Слова, и невозможно также сказать, что Слово когда-либо не имело бытия. Ибо почему и Сын, если не от Отца? Или, почему Слово и Премудрость, если не всегда был собственностью Отца?

    20) Был ли когда Бог без того, что есть Его собственность? Или, почему может кто рассуждать о собственном, как о постороннем и иносущном? Все, что ни сотворено, нимало не подобно по сущности своему Творцу, но вне Его, по благодати и изволению Его сотворено Словом, почему и опять может, если захочет Сотворивший, перестать когда-либо существовать; потому что такого свойства существа сотворенные. А Кто собственно есть Отчей сущности (ибо признано уже, что таков есть Сын), о Том не дерзко ли и не злочестиво ли — говорить, что Он из не-сущего, и не был, пока не рожден, произошел же случайно, и опять когда-либо может не быть? Как-скоро приходить только кому такая мысль, — пусть представить себе, что этим отъемлется совершенство и полнота у Отчей сущности.

    И опять, еще яснее увидит всякий несообразность ереси, если приведет себе на мысль, что Сын есть образ и свет Отца, и начертание, и истина. Если, как-скоро есть Свет, есть уже и Его Образ — Сияние, и как - скоро есть Ипостась, есть и всецелое Ее Начертание, и как - скоро есть Отец, есть и Истина, то измеряющие временем Образ и Начертание Божества пусть вникнуть, в какой ров нечестия впадают они. Если Сын не был, пока не рожден; то в Боге не всегда была истина. Но сказать это — нечестиво. Поелику был Отец, то всегда была в Нем и истина, то-есть Сын, Который говорит о Себе: Я - есть истина (Ин. 14:6). Поелику была Ипостась, то, без сомнения, тотчас надлежало быть Ее Образу и Начертанию, потому что не вне написуется Образ Божий; но сам Бог — родитель сего Образа, и видя Себя в Нем, радуется о Нем, как говорит сам Сын: тогда я была при Нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время (Притч. 8:30). Когда же Отец не видел Себя самого в Образе Своем? Или, когда не радовался, чтобы осмелиться кому-либо сказать: Образ произошел из не-сущего, и Отец не радовался, пока не произошел Образ? Да и как бы Творец и Создатель увидел Себя самого в тварной и созданной сущности? Образу должно быть таким-же, каков и Отец Его.

    21) Итак, рассмотрим свойства Отца, чтобы дознаться об Образе, точно ли Отчий это образ. Отец вечен, бессмертен, могущ; Он — Свет, Царь, Вседержитель, Бог, Господь, Создатель и Творец. Это-же должно быть и в Образе, чтобы видевший Сына действительно видел Отца. Если же Образ не таков, а напротив того, как мудрствуют apиане, Сын сотворен и невечен; то Он не истинный Отчий образ, разве только без стыда уже станут утверждать, что и наименование Сына образом не есть признак подобосущия, но одно только Его имя. Но это, христоборцы, опять уже не образ и не начертание. Ибо, какое сходство между тем, что из ничего, и между Творцом, из ничего приводящим это в бытие? Или, какое возможно подобие у Сущего с не-сущим, имеющим уже тот недостаток, что некогда не имело бытия и помещено в числе вещей сотворенных?

    Ариане, желая таким представить Сына, придумали свои умозаключения и говорят: „Если Сын есть рождение и образ Отца и во всем Отцу подобен; то, без сомнения, Сын как раждается, так и Сам должен рождать и соделаться Отцом сыну; а также и рожденный Сыном сам должен раждать, и так далее, до бесконечности. Ибо этим только показывается подобие рожденного родшему". Подлинно, изобретатели хулений эти богоборцы, которые, чтобы Сына не признавать Образом Отца, о самом Отце представляют что-либо телесное и земное, приписывая Ему сечения, истечения и втечения. Итак, если Бог—то-же, что—человек, то пусть и родителем будет как человек, чтобы и Сыну сделаться отцом другого - сына; и тогда пусть сыны по порядку происходят друг от друга, чтобы, по словам еретиков, преемство богов возрасло до множества. Но если Бог не то-же, что — человек (а это и действительно так); то не должно представлять о Нем чего-либо человеческого. Неразумные животные и люди, по силе зиждительного начала, раждаются по преемству друг от друга; и рождаемый, родившись от отца рожденного, согласно с порядком вещей, делается отцом другого, имея это в себе от отца, от которого и сам произошел; почему, между ними нет в собственном смысле отца и в собственном смысле сына, и имена: отец и сын — у них не суть что-либо постоянное; потому что тот же самый есть сын родившого и отец рожденного им. Но о Божестве должно разуметь не так. Бог — не то, что — человек; потому что Отец не от отца, почему и раждает не отца, который будет рождать; и Сын не чрез истечение происходит от Отца и не от рожденного рождается отца, — почему, рождается не для того, чтобы рождать. И посему-то в одном только Божестве Отец есть в собственном смысле Отец, и Сын в собственном смысле Сын, и для Них одних это постоянно — Отцу всегда быть отцом, и Сыну всегда быть сыном.

    22) Поэтому, допытывающиеся: почему Сын не может рождать сына? пусть спросить: почему Отец не имел отца? Но и тот и другой вопрос нелеп и исполнен всякого нечестия. Как Отец — всегда отец, и никогда не был сыном: так Сын — всегда сын, и никогда не будет отцом. В этом паче и открывается, что Сын есть начертание и образ Отца, пребывает тем, что Он есть, и не изменяется, но имеет от Отца тождество бытия. Посему, если изменяется Отец, то пусть изменяется и Образ Его; ибо каков Родивший, таков и Образ Его, таково и Сияние. Если же Отец непременен, тем и пребывает, что Он есть; то по необходимости и Образ Его пребывает тем, что Он есть, и не пременится. Сын же — от Отца; поэтому, Он — не иное что, а то самое, что собственно принадлежит Отчей сущности. Следовательно, и это напрасно придумали безрассудные, намереваясь похитить у Отца Образ Его, чтобы Сына сравнять с тварями.

    Итак, aриане, по учению Евсевиеву, к тварям причисляя Сына и почитая Его таким-же, каково и созданное Им, отступили от истины; набрав же себе хитрых речений, как ходили всюду в начале, когда изобрели только эту ересь, так и доныне не в малом числе ловят отроков на торжищах и предлагают им вопросы не из Божественных Писаний, но как бы от избытка сердца своего изливая, говоряте: „Сущий из сущего сотворил не-сущего или сущего? Сущим ли, или не-сущим сотворил его? И еще: одно ли нерожденное, или нерожденных два? И свободен, по собственному Своему изволению не изменяем Сын, будучи изменяем по естеству; потому что Он — не камень, который сам по себе пребывает неподвижным". Потом, входят они и к женщинам, и им предлагают также свои неприличные вопросы: „Был ли у тебя сын, пока ты не родила? Как у тебя не было сына, так не было и Сына Божия, пока не рожден". Играя такими речениями, скачут эти бесчестные, уподобляя Бога человекам; и называя себя христианами, изменяют славу Божию в подобие образа тленна и человека (Римл. 1:23).

    23) На подобные речи не следовало бы и отвечать, — так они неразумны и бессмысленны. Но чтобы ересь их не казалась имеющею в себе что-либо твердое, не неприлично будет, хотя как бы мимоходом, обличить их и в этом, и наипаче ради женщин, которых легко вводят они в обман.

    Но им, говоря это, надлежало спросить и зодчого: может ли построить что без готового вещества? Как ты не можешь, так и Бог не мог создать вселенной без готового вещества. Им надлежало и каждого человка спрашивать: можешь ли ты существовать вне пространства? Как ты не можешь, так и Бог не может быть иначе, как в известном пространстве. Предлагая такие вопросы, может быть, и постыдились бы они слушающих. Почему же, когда слышат, что Бог имеет Сына, — смотрят на себя, и отрицают Сына; а когда слышат, что Бог созидает и творит, — не противопоставляют этому чего-либо человеческого? Им надлежало и в-рассуждении творения представлять все по - человечески и предположить для Бога готовое вещество, а потому отрицать, что Бог есть Творец, и пресмыкаться уже с манихееми. Если же понятие о Боге превышает все это, и каждый, слыша о Боге, и верует и знает, что Бог существует не как существуем мы, существует же как Бог, и творит, не как творят люди, творит же как Бог: то явно, что и рождает, не как рождают люди, рождает же как Бог. Ибо не Бог подражает человеку, а скорее, напротив того, люди, — поскольку Бог в собственном и единственном смысле есть истинный Отец Сына Своего,— и сами наименовались отцами чад своих: от Которого получает имя всякое отцовство на небесах и на земле (Еф. 3:15). А что говорят они, то, пока остается без исследования, кажется еще и разумно сказанным. Если же кто исследует это по разуму, то найдет, что они достойны великого смеха и поругания.

    24) Первый предлагаемый ими вопрос, во-первых, неумен и неясен. Не означают они, о ком спрашивают, чтобы спрашиваемый мог дать ответ; но говорят просто: Сущий не-сущего? Кто же, ариане, этот Сущий, и что такое это не-сущее? Или, кто Сущий, и кто не-сущий, и что называется сущим, или не-сущим? Ибо Сущему можно творить и несущее, и сущее, и существовавшее прежде. Древодел, золотарь, горшечник обработывают, каждый по искусству своему, вещество прежде них существовавшее, творя из него сосуды, какие им угодно. Да и сам Бог всяческих, взяв сущую и Им уже сотворенную персть от земли, образует человека; самая же земля не существовала прежде, но впоследствии Бог привел ее в бытие Словом Своим. Посему, если так они спрашивают, то явно, что твари не было, пока не сотворена, а люди обработывают сущее уже вещество, и умствование их окажется несостоятельным; потому что, как сказали мы, производится и сущее, производится и не-сущее. Если же говорят о Боге и о Слове Его, то пусть присовокупят к вопросу и недостающее и спрашивают так: Сущий Бог был ли когда без Слова? Сущий Свет был ли без Сияния? Или: Бог всегда ли был Отцом Слова? Или еще и так: сущий Отец сотворил ли не-сущее Слово, или всегда имеет с Собою Слово, собственное рождение Своей сущности? Тогда видно будет, что входят они в пытливые изследования и осмеливаются умудряться собственно о Боге и о Сущем от Него. Ибо кто позволить им сказать, что Бог был некогда без Слова? Так опять впадают они в туже, что и прежде, несообразность; хотя и стараются избежать сего и прикрыть своими умствованиями, но не могут. Ибо вовсе никто не захочет слушать их сомнений, будто бы Бог не всегда был Отцом, но стал Им впоследствии, почему и представляют себе, что не было некогда и Слова Его; тогда-как и прежде много представлено на них обличений, и Иоанн говорит: В начале было Слово (Ин. 1:1), и Павел пишет: Сын, будучи излучением славы и отпечатком сущности Его, и держа все словом силы Своей, совершив очищение грехов, воссел по правую сторону Величества в небесах (Евр. 1:3), и: 5 их - отцы, и от них Христос по плоти, Он - над всеми Бог, благословенный вовеки, аминь (Рим. 9:5).

    25) Лучше было бы им успокоиться; но поскольку не перестают, то на таковой бесстыдный их вопрос иной и сам, подобно им отважившись, предложить уже свой вопрос, в надежде, что, не видя себе выхода из таких нелепостей, отступят, прекратив борьбу с истиною. Посему, иной, себе прежде усердными молитвами испросив Божией милости, встретит их таким вопросом: сущий Бог, неужели не существуя, соделался Богом, или существует прежде, нежели делается? Посему, существуя ли сотворил Себя, или Он из ничего, будучи прежде ничем, внезапно явил Сам Себя? Такой вопрос нелеп, действительно нелеп и исполнен хулы, но подобен их вопросу. Ибо что ни скажут они, все это исполнено всякого нечестия. Если же богохульно и весьма нечестиво — предлагать такие вопросы о Боге, то так-же богохульно подобным образом спрашивать и о Слове Его.

    Впрочем, чтобы не дать места такому их неразумному и бессмысленному вопросу, необходимо отвечать так: Бог есть вечно сущий; а потому, поскольку всегда есть Отец, то вечно есть и Его Сияние, то-есть Его Слово. И еще: сущий Бог от Себя имеет и сущее Слово; и Слово не после явилось, как несуществовавшее прежде, и Отец никогда не был без Слова. Дерзость против Сына влечет за собою хулу на Отца, как будто Он отвне измыслил Себе Премудрость, Слово, Сына. Ибо, как-скоро наименуешь что-либо из сего, — по сказанному, означаешь тем Рождение от Отца; почему такой их вопрос несостоятелен; и это справедливо. Ибо, отрицая Слово, не имеюте разума и в вопрос. Как если бы кто, видя солнце, стал спрашивать об его сиянии и сказал: сущее солнце несуществующее или уже существующее произвело сияние? — то о подобном человке подумают, что не имеет он здравого смысла, но обезумел, потому что представляет себе вне света существующим, что всецело от света, и спрашивает о сем: в такое ли время, где, когда, сотворено ли оно? Так, рассуждающий подобным образом и предлагающий такие вопросы о Сыне и об Отце тем паче обнаруживает в себе еще большее безумие; потому что Слово, сущее от Отца, привводит в Него совне, и Рождение по естеству представляя себе произведением, говорит: не было, пока не рождено. Впрочем, пусть услышать на этот вопрос, что сущий Отец сотворил сущего Сына. Ибо Слово плоть бысть, и Его, сущего Сына Божия, при скончании веков, сотворил и сыном человеческим; разве только согласно с Самосатским станут утверждать, что и Сына не было, пока не соделался человеком. На первый их вопрос достаточно от нас и сего.

    26) Но и вы, aриане, помня собственные ваши речения, скажите: Сущий в не-сущем ли имел потребность при создании вселенной, или потребен был Ему сущий? Вы сказали: из не-сущего уготовал себе орудие, Сына, чтобы Им творить все. Посему, что превосходнее? Имеющее потребность, или удовлетворяющее потребности? Или то и другое восполняет взаимные друг друга недостатки? Ибо, утверждая подобное сему, показывает более немощь уготовлявшего, а именно, что один Он не имел сил создать вселенную, но измышляет Себе орудие совне, как древодель или кораблестроитель какой, не имеющий возможности сработать что-нибудь без топора и пилы. Поэтому, что сего нечестивее? И должно ли вообще останавливаться на этом, как на чем-то трудном, когда сказанное нами прежде достаточно показывает что представляемое ими есть одна мечта?

    Что же касается до другого их очень неискусного и неразумного вопроса, какой предлагают они женщинам; то и на него не надлежало бы также отвечать более того, что сказано уже нами выше, а именно, что Рождение от Бога не должно измерять человеческою природою. Однакоже, чтобы и в этом признали они себя виновными, хорошо будет встретить их опять у них-же заимствованным вопросом. Вообще, если родителей спрашивают о сыне, то пусть рассудят, откуда у них рожденное чадо. Если родитель не имел сына, пока не родил: то, когда уже имеет, не совне и не как чуждого имеет, но от себя, как собственность своей сущности и сходный с собою образ; почему, сын виденв отце и отец усматривается в сыне. Поэтому, если из человеческих примеров заимствуют они понятие о времени рождающих, то почему же из тех-же примеров не заимствуют мысли о естественной связи детей с родителями и о принадлежности одних другим, но, как змеи, собирают с земли только годное для яда? Им, спрашивая родителей и говоря: не имел ты сына, пока не родил, должно было присовокупить и сказать: а ежели есть у тебя сын, то ужели покупаешь его со стороны, как дом, или иное какое имущество? И отец ответит тебе: „сын — не со стороны, но из меня; что—отвне, то составляет мое имущество, и оно от одного переходить к другому; а сын — от меня, собственность моей сущности, мне подобен, и не от другого во мне произошел, но рожден мною. Поэтому, в нем весь я, сам пребывая тем, что есмь". Так бывает в действительности; и хотя родитель отличается по времени, как человек и сам происшедшей во времени; но он имел бы всегда соприсущим себе свое чадо, если бы природа не положила преграды и не воспрепятствовала возможности. Ибо и Левий был уже в чреслах прадеда, прежде нежели родился он и родил его дед. Посему, когда человек приходить в надлежащем возрасте и природа дает ему возможность; тогда, по устранении естественных препятствий, и вскоре делается он отцом происходящего от него сына.

    27) Итак, если спрашивали родителей о дениях и знали, что естественные дети происходят не совне, но от родителей; то пусть исповедуют и о Слове Божием, что Оно всецело от Отца. А спрашивая о времени, пусть наименуют и препятствующее Богу. Ибо тем самьм, о чем спрашивали как бы в насмешку, надлежит обличить нечествующих. Посему, пусть скажут, что служить препятствием Богу — всегда быть Отцом Сына. Ибо признано уже, что есть Рождаемое от Отца. А чтобы рассуждающие подобным образом о Боге совершенно признали себя виновными, — для этого, как спрашивали женщин о времени, пусть доспрашиваются также у солнца об его сиянии, или у источника об источаемом из него, и узнают, что сияние и струя, хотя суть порождения, но всегда находятся с теми, от кого происходят. Если же и там родители в отношении к дениям имеют то, чтобы им быть таким и по естеству и всегда; то почему же, предполагая Бога чем-то меньшим вещей сотворенных, не выскажут яснее своего нечестия? Если же не осмелятся сказать этого явно, и исповедуют о Сыне, что Он — не извне, но от Отца и по естеству Его рождение, притом же ничто не служить препятствием Богу (Бог — не то, что—человек, Он больше и солнца: паче же Бог солнца); то явно, что от Бога и всегда соприсуще Отцу — Слово, Которым Отец все не-сущее привел в бытие. Посему, что Сын не из не-сущего, но вечен, и от Отца, — это показывает самое дело. А вопрос еретиков, предлагаемый родителям, обличает их злонамеренность. Ибо видели, что сообразно с естеством; а наконец, посрамлены они и в том, что касается до времени.

    28) А что Божия рождения не должно применять к человеческой природе, и думать, что Сын Божий есть часть Бога, или что вообще рождение означает некоторое страдание, — об этом предварительно говорили мы выше. И теперь повторяем то-же: Бог — не то, что — человек. Люди рождают страдательно, по природе будучи преходящими и ожидая времени по немощи естества своего; о Боге же сказать того невозможно. Бог не из частей слагается, но, будучи бесстрастен и прост, бесстрастно и неделимо Он Отец Сыну. И этому опять имеем сильное свидетельство и доказательство в Божественных Писаниях. Ибо Слово Божие есть Сын Божий, и Сын есть Отчее Слово и Отчая Премудрость. А Слово и Премудрость — не тварь и не часть Того, Чье Оно Слово, и не рождение, сопровождаемое страданием. Писание, сочетавая то и другое, наименовало Сыном, и этим блоговествует об истинном по естеству рождении от сущности; а чтобы рождения сего не предположил кто человеческим, и означая опять сущность Сына, говорит, что Он есть Слово и Премудрость и Сияние. Ибо из сего заключаем и о бесстрастии, о вечности и о боголепии рождения. Ибо какое страдание, и какая часть Отца — Его Слово, Премудрость и Сияние? И это можно дознать и им несмысленным. Ибо, как спрашивали жен о сыне, так пусть мужам предложат вопрос о слове; и узнают, что не страдание их и не часть ума их — произносимое ими слово. Если же таково слово у людей, которые удобостраждущи и слагаются из частей; то почему в бесплотном и неделимом на части Боге представляют себе страдание и части, чтобы, убоявшись повидимому такого представления, отрицать им истинное по естеству рождение Сына? И как выше достаточно уже было доказано, что рождение от Бога не есть страдание, так теперь в особенности доказывается, что Слово рождается без страдания. Но пусть услышат то-же и о Премудрости. Бог — не то, что — человк, и в сем да не представляют о Нем чего-либо человеческого. Люди сотворены также удобоприемлющими и мудрость, но Боге ни от кого не приобщается мудрости; Он сам есть отец Своей Премудрости, и причастники Ее обыкновенно именуются мудрыми. И самая Премудрость есть не страдание, не часть, но собственное рождение Отца. Посему Бог — всегда Отец, и не впоследствии привзошло это наименование: Отец, в таком случае можно было бы почитать Бога изменяемым. Ибо, если прекрасно Богу быть Отцо, то не всегда было бы в Нем прекрасное.

    29) Но вот говорят: „Бог всегда есть Создатель, и не впоследствии привзошла в Него зиждительная сила. Но, поскольку Он Создатель, то ужели посему и твари вечны, и непозволительно о них сказать: их не было, пока не сотворены? О бессмысленные ариане! В чем подобны между собою Сын и тварь, чтобы одно и тоже говорить вам и об Отце и о здателях? Почему остаются они в своем невжестве, когда в предыдущем показано было столько различия между Рождением и тварью? Посему, опять должно повторить то-же: тварь, как было уже говорено, вне Творящего; а Сын есть собственное рождение сущности. Посему, нет необходимости твари быть всегда. Когда хочет Создатель, тогда и производить. Но рождение не подлежит изволению, а напротив того, есть собственность сущности. Можно и быть и именоваться Творцом, когда и нет произведений; но невозможно ни назваться, ни быть Отцом, когда нет Сына.

    Но если с пытливостью спросят: почему же Бог, всегда имея силу творить, не всегда творит? — то и этот дерзкий вопрос свойственен только безумным. Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? (Рим. 11:34)? О человек, кто же ты пререкающийся с Богом? Изваяние скажет ли ваятелю, почему ты меня сделал так? (Рим .9:20) Но чтобы не оставаться нам в молчании, имея у себя хотя и слабый довод, то пусть выслушают. Если Богу и всегда возможно творить: то твари не могли быть вечными; потому что он — из ничего, и их не было, пока не сотворены. А то, чего не было, пока не сотворено, как могло сопребывать с вечно сущим Богом? Посему, Бог, имея в виду полезное для тварей, когда увидел, что они, будучи сотворенными, могут пребывать, тогда и сотворил все. И как мог Он и в самом начале при Адаме, или при Ное, или при Моисее послать Слово Свое, но послал только при скончании веков; потому что усмотрел это полезным для всей твари: так создал и тварей, когда восхотел и когда им было это полезно. А Сын, будучи не произведением, но собственностью Отчей сущности, всегда пребывает. И поскольку всегда существует Отец, то всегда должно быть и тому, что собственно принадлежит сущности Его, то-есть Его Слову и Премудрости. Твари, хотя бы еще и не существовали, не умалили бы Творца; потому что имеет Он силу создать, когда хочет. А если бы не всегда было со Отцом Рождение Отчее, то это было бы уже умалением совершенства Отчей сущности. Посему, когда восхотел Бог, тогда и созданы твари Словом Его; а Сын всегда есть собственное рождение Отчей сущности.

    30) Как радует это верующих, так печалит еретиков, которые видят, что рушится их ересь. Ибо и этот опять вопрос их, выражаемый так: одно ли несозданное, или несозданных два? — показывает в них ум неправый, но опасный и полный хитрости. Не к чести Отца предлагают они этот вопрос, но к бесчестию Слова. И если кто, не зная их коварства, даст ответ: несозданное одно; тотчас изблевывают яд свой, говоря: „следовательно, Сын — из числа созданных, и хорошо сказали мы, что Его не было, пока не рожден". Все смешивают и приводят в безпорядок, чтобы только отдалить Слово от Отца, и Создателя всяческих сопричислить к тварям. Посему, во-первых, достойны осуждения за то, что, — порицая епископов, сошедшихся в Никеи, за употребленные ими речения, взятые не из Писания, впрочем не хульные, но служащие к низложению их нечестия, - сами впали в туже вину, и произносят слова, не из Писания взятые, измышляют поругания Господу, не зная, ни что говорят, ни что подтверждают. По крайней мере, пусть спросят язычников, у которых выслушали это речение (потому что их это изобретение, а не Писанию принадлежит), и узнав, какие значения имеет речение, увидят, что, если о чем говорят, то не умеют хорошо о том спросить. А я доведался ради них, что несозданным называется, что еще не сделалось, но может сделаться; например, дерево еще не сделалось, но может сделаться ладиею. И несозданным также называется, что не сделалось и не может никогда сделаться, например, треугольник—четыреугольником, и четное число—нечетным. Ибо треугольник никогда не был и никогда не будет четыреугольником, и четное число никогда не было и никогда не будет нечетным. И еще несозданным называется, что существует но ни от кого не произошло и, вообще, никого не имеет своим отцом. А коварный софист Астерий, защитник этой ереси, присовокупляет, говоря в своем сочинении: „несозданное есть то, что не сотворено, но всегда существует". Посему, надлежало им предлагать вопрос» определив предварительно, в каком значении разумеют слово: несозданный, чтобы и спрашиваемый отвечал правильно.

31) Если же думают, что хорошо предлагают вопрос, сказав: одно ли несозданное, или несозданных два? — то пусть прежде услышат, как невежды, что несозданных много, и что несозданное есть ничто; и вещей, которые могут произойдти, много, а что не может произойдти, то, по сказанному, ничто. Если же и Астерий хочет, чтобы не тварь, но всегда сущее было несозданным, и они предлагают вопрос: то пусть не раз, но многократно выслушают, что в таком смысле и Сын наименуется несозданным; потому что Он не тварь и не произведение, но вечно присущ Отцу, как уже и доказано, хотя они не раз от сего отказывались, только бы сказать против Господа: Он из ничего, и Его не было, пока не рожден. Посему, если, лишась во всем опоры, захотят уже предложить вопрос, разумея под несозданным, что существует, но никем не рождено и не имеет у себя отца: то пусть слышат, что и у нас в таком значении один и единственный несозданный Отец, и услыщав это, ничего больше не приобретут себе; потому что именование Бога несозданным в этом смысле не доказывает, что Сын сотворен, так - как из предыдущих доказательств ясно видно, что Слово таково-же, каков и Родивший Его. Итак, если Бог несоздан, то несоздан и Образ Несозданного, а Его есть рождение, то-есть Его Слово и Премудрость. Ибо какое сходство созданного с Несозданным? И не поленимся повторить опять то-же. Если хотят, чтобы созданное подобно было Несозданному, чтобы взирающий на одно видел другое; то не долго уже им сказать, что Несозданное есть образ и тварей, — так все уже у них перемешано: созданные вещи уравниваются Несозданному, испровергается Несозданное, потому что измеряется тварями, только бы Сына низвести им в ряд тварей.

    32) Но думаю, что и они не захотят еще сказать сего, если послушаются софиста Астерия. Ибо он, хотя старается защитить арианскую ересь, и говорит, что несозданное одно, однакоже, вопреки им утверждает, что и Премудрость Божия несозданна и безначальна. Вот часть написанного им: „не сказал блаженный Павел, что проповедует Христа, сию Божию силу и сию Божию Премудрость, не говорить без этого присовокупления, — Христа - Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1:24), проповедуя тем, что есть иная собственная сила самого Бога, Ему врожденная и несозданно соприсущая". И немного после говорит еще: „хотя вечная Его сила и Премудрость, Которая по доводам истины оказывается безначальною и несозданною, без сомнения, может быть одна и таже". Хотя, нехорошо выразумев Апостольское изречение, и признал он две премудрости, однакоже, назвав несозданною соприсущую Богу премудрость, выразил, что несозданное не одно, но есть при нем и другое несозданное; потому что соприсущее не себе соприсуще, но другому. Посему или пусть, послушавшись Астерия, не спрашивают больше: одно ли несозданное, или их два, чтобы сомнением своим не вступить в борьбу с Астерием, или, если противятся и ему, то пусть не опираются на его книгу, чтобы, угрызая друг друга, не истребить им себя взаимно.

    Это пусть будет кратко сказано их невежеству; а на коварное их произведение в состоянии ли кто сказать что-либо достаточное? И кто, по справедливости, не возненавидит их за такое беснование? Поелику не имеют уже свободы сказать: Сын из не-сущего, и не был, пока не рожден; то придумали себе речение: несозданный, чтобы, пред людьми простодушными называя Сына созданным, означать этим опять те-же самые положения: из не-сущего, и некогда не был. Ибо ими означаются вещи созданные и твари.

    33) Если бы твердо стояли они в том, что говорят; то им надлежало бы держаться сего и не мешать своих мыслей, извращая их многоразлично. Но они не хотят этого, думая, что не трудно будет всего достигнуть, если оградятся словом: несозданный, прикрывая им ересь свою. Ибо и самое это речение имеет значение не в отношении к Сыну, какую мысль они рассевают, но в отношении к вещам сотворенным. Подобное сему можно видеть в словах: Вседержитель и Господь сил. Ибо, если Отец над всем державствует и господствует чрез Слово, и в царстве Отца царствует Сын, и имеет над всем державу, как Слово и как Образ Отца; то явно, что здесь Сын не причисляется ко всем тварям, и не в отношении к Нему именуется Бог Вседержителем и Господом, а в отношении к тому, что сотворено Сыном, и над чем Бог державствует и господствует чрез Слово. И именование: несозданный имеет значение в отношении не к Сыну, но к тому, что сотворено Сыном. И справедливо употребляется оно о Боге; потому что Бог — не то, что — существа созданные, но Он есть их Творец и Создатель чрез Сына. Но как имя: несозданный имеет значение в отношении к существам созданным; так имя: Отец — указывает на Сына. И кто именует Бога творцом, создателем и несозданным, тот имеет ввиду и представляет себе твари и существа созданные; а кто называет Бога Отцом, тот с этим вместе умопредставляет и видит Сына. Посему-то иной подивится упорству их в нечестии; потому что, хотя имя: несозданный, по сказанному, имеет хороший смысл и может быть употребляемо благочестиво, но они по своей ереси произносят его к бесчестью Сына, не не зная того, что кто чтит Сына, тот чтит Отца, а кто бесчестит Сына, тот бесчестит Отца (Иоан. 5:23).

    Если бы у них было попечение о прославлении и чествовании Отца, то им (что было бы и лучше и выше) надлежало бы паче признавать и именовать Бога Отцом, нежели давать Ему то наименование. Ибо, называя Бога несозданным от произведенных Им дел, как сказано, именуют Его только Творцом и Создателем, думая, что из этого имени могут, в угодность свою, и Слову дать имя твари. А кто называет Бога Отцом, тот дает Ему это именование от Сына, не не зная, что, поскольку есть Сын, то и сотворенное создано необходимо Сыном. И они, именуя Бога несозданным, дают Ему имя только от дел, а сами также не знают Сына, как и язычники. А кто называет Бога Отцом, тот дает Ему это именование от Слова; познавая же Слово, познает в Слове Создателя и разумеет, что Им все было (Евр. 1: 8-12).

    34) Посему, не благочестиво ли и не согласнее ли с истиною — дать имя Богу от Сына и назвать Его Отцом, нежели именовать Его от одних дел и называть несозданным? Ибо это последнее наименование, как я сказал, указывает только на каждое в отдельности и на все вообще дела, по воле Божией сотворенный Словом. А имя Отец получает значение только от Сына, и Им ограничивается. Но сколько Слово превосходит сотворенные вещи, столько, и еще в большей мере, название Бога Отцом будет превосходнее названия несозданным. И как последнее именование взято не из Писания, подозрительно и имеет различные значения, почему спрашиваемый о нем носится мыслию туда и сюда: так имя Отец просто, употребительно в Писании, гораздо вернее, и указывает только на Сына. И слово: несозданный изобретено язычниками, незнающими Сына; имя же: Отец познано от Господа нашего и Им даровано. Ибо Сам, ведая, Чей Он Сын, сказал: Я в Отце, и Отец во Мне (Иоан. 14:10), и: кто Меня увидел, увидел Отца (Иоан. 14:9), и: Я и Отец - одно (Иоан. 10:30). И нигде не видно, чтобы назвал Он Отца несозданным, но и научая нас молиться, не сказал: когда молитесь, говорите: Отче! Да святится имя Твое. Да придет Царство Твое (Лук. 11:2). И к сему восхотел направить главнейшее в нашей вере, повелев креститься нам не во имя Несозданного и созданного, не во имя Творца и твари, но во имя Отца и Сына и Святого Духа. Так тайноводствуемые и мы — твари, — наконец, всыновляемся Богу, и произнося имя Отца, познаем из этого имени и сущее в самом Отце Слово. — Итак, доказано, что напрасно их предприятие — ввести речение: несозданный, и не имеет иного основания, кроме их произвола.

    35) А что касается до предлагаемого ими вопроса: изменяемо ли Слово? — то напрасно и входить об этом в изследование. Ибо достаточно выписать мне только их изречения, чтобы показать дерзость их нечестия. Пустословят же они, предлагая в виде вопросов следующее: „Свободен ли Сын, или нет? По произволению ли, вследствие свободы, добр и, если захочет, может измениться, имея изменяемую природу, или, как камень и дерево, не имеет свободного произволения подвигнуться и склониться на ту и другую сторону"? Их ереси не чуждо так и говорить, и думать. Ибо, однажды вообразив себе Бога из не-сущего и сотворенного Сына, вследствие этого собрали и подобные речения, как приличные твари. Но поскольку, препираясь с держащимися церковного учения и слыша от них об истинном и едином Отчем Слове, еретики отваживаются говорить о Нем подобное сему; то видал ли кто учение, более этого мерзкое? Кто, слыша только это, хотя и может оспорить их, не возмутится, не заградит слуха, приводимый в изумление новыми речениями, как произносят они и какие сам он слышит, речениями, который сами в себе и при самом произношении исполнены хулы?

    Если Слово изменяемо и может приходить в различные состояния, то на чем Оно остановится, какой будет конец Его возрастания? Или, как изменяемый может быть подобен Неизменяемому? Как видевший изменяемого помыслит о себе, что видел Неизменяемого? И в какое состояние должно прийдти Ему, чтобы можно было видеть в Нем Отца? Ибо явно, что не всегда человек увидит в Нем Отца; потому что Сын непрестанно изменяется и имеет естество не пребывающее в одном состоянии. Отец неизменяем, не бывает в разных состояниях; ибо всегда одинаков, всегда один и тот же. Если же Сын, по мнению их, изменяем и не всегда тот же, но по естеству непрестанно в новом бывает состоянии; то как-же Он в таком положении может быть образом Отца, не имея в Себе подобия неизменяемости? И вообще, как Он пребывает в Отце, имея колеблющееся произволение? А может быть, как изменяемый и со дня на день преуспевающий, и до ныне еще Он несовершен?

    Но да погибнет такое безумие ариан, да возсияет же истина, и да обнаружится их неразумие! Ибо как будет несовершенный Равный Богу? Или, как будет изменяемым Тот, Кто едино есть со Отцом, Кто есть собственный Сын Его сущности? Поелику неизменяема Отчая сущность, то неизменяемо будет и собственное ее Рождение. Если же это так и лживо приписывают они изменяемость Слову, то пусть узнают, к какой опасности ведет их слово. От плода познается древо; посему и видевший Сына видел Отца, и познание Сына есть познание Отца.

    36) Посему, неизменяем будет Образ неизменяемого Бога. Ибо Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки - Тот же (Евр. 13:8). И Давид, воспевая о Нем, говорит: В начале Ты, [Господи,] основал землю, и небеса - дело Твоих рук; они погибнут, а Ты пребудешь; и все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, и изменятся; но Ты - тот же, и лета Твои не кончатся (Пс. 101:26-28). И сам Господь говорит о Себе чрез Пророка: Видите ныне, что это Я (Втор. 32:39), Я не изменяюсь (Мал. 3:6). Хотя может иной сказать, что это должно разуметь об Отце; однакоже, прилично — сказать это о Себе и Сыну, особенно потому, что, соделавшись человеком, показывает Он Свое тождество и Свою неизменяемость тем, которые думают, что, приняв плоть, Он изменился и стал чем-то иным. Святые же, а тем паче Господь, более достойны веры, нежели зломыслие нечестивых. Ибо и в приведенном месте из песнопения Писание, разумея под небом и землею все созданное и всякую тварь, и естество их называя изменяемым и превратным, Сына же исключая из сего, показывает тем, что Он вовсе не сотворен, а паче, Им изменяется все иное, и научает также, что Он не изменяется, говоря: Ты - тот же, и лета Твои не кончатся.

    Это и справедливо. Ибо существа сотворенные, происходя из ничего, и не существовавшие, пока не были сотворены — потому что из ничего приходят в бытие — имеют изменяемую природу; а Сын, сущий от Отца и собственно принадлежащий Его сущности, неизменяем и непреложен, как и сам Отец. Ибо невозможно сказать, что от неизменяемой Сущности рождается изменяемое Слово и изменяемая Премудрость. Ибо почему уже и Слово, если изменяем? И почему уже Премудрость, если подлежит переменам? Разве хотят, чтобы это было как бы случайным в сущности, как в неделимом каком сушестве бывает случайно какое-либо предрасположение и способность к добродетели, и это-то названо Словом и Сыном и Премудростью, почему может быть и отнято у сего существа и придано ему. Они нередко высказывали подобные умствования; но это вера не христианская. Это не показывает, что есть истинно Божие Слово и истинно Божий Сын, что Премудрость есть истинная Премудрость. Ибо изменяемое, преходящее разные состояния и не пребывающее в одном и том-же, как может быть истинным? А Господь говорите о Ceбе: Я есть истина (Иоан. 14:6). Если же Господь сам о Себе говорит сие, и показывает Свою неизменяемость, и святые, тому-же научившись, свидетельствуют о сем, да и по самому понятию о Боге признается cие благочестным; то, откуда заняв, придумали это нечестивые? Следовательно, из сердца, как из зараженного члена, изблевали они это.

    37) Но поскольку в защиту свою выставляют они Божественные слова и усиливаются толковать их по собственному своему разумению, то необходимо в такой мере отвечать им, чтобы защитить места Писания и показать, что в них заключается правый смысл, еретики же худо разумеют эти изречения. Итак говорят, что Апостолом написано: Потому и Бог превознес Его и даровал Ему Имя, которое выше всякого имени, чтобы во имя Иисуса преклонилось всякое колено небесных и земных и преисподних (Фил. 2:9-10), и Давидом: посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников Твоих (Пс. 44:8). Потом прибавляют, как-будто сказывая что-то мудрое: если сего ради вознесен и приял благодать, сего ради помазан; то получил награду за свое произволение. А если действовал по произволению; то, без сомнения, изменяем по естеству. И это не только говорить, но и написать осмелились Евсевий и Арий; а последователи их не ленятся провозглашать то среди торжищ, не примечая, какое безумие заключается в словах их. Ибо, если в награду за свое произволение получил то, что имеет, и не имел бы этого, если бы не привел в действие требуемого; то, получив это за добродетель и усовершение, поэтому уже справедливо назван и Сыном и Богом, но не есть истинный Сын. Что происходит от кого-либо по естеству, то есть истинное рождение. Таков был Исаак у Авраама, и Иосиф у Иакова. Таково сияние у солнца. А называемые сынами за добродетель и по благодати имеюте вместо естества только благодать, вследствии приятия сего имени, и инаковы с тем, что им дано. Таковы люди, по причастию приявшие Духа, о которых и сказал Бог: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня (Ис. 1:2), конечно потому, что не были сынами по естеству. И как-скоро изменились, — отнят у них Дух, и они отвержены; но кающихся снова их приимет и, дав им свет, опять наречет сынами Бога, в начале даровавши им благодать сию.

    38) Посему, если в таком-же смысле говорят о Спасителе; то окажется, что Он не истинный Бог, не истинный Сын, не подобен Отцу, и совершенно не имеет Бога Отцом Своим по самой сущности, имеет же только по данной Ему благодати, а по сущности имеет Бога Творцом Своего бытия, подобно как и все твари. А если Он таков, как утверждают еретики; то откроется еще, что и в начале не имел Он имени Сына, если только получил его в награду за свои дела и заслуги, и именно не за иное, но за то, какое показал, когда соделался человеком и принял образ раба. Ибо тогда, как стал послушлив даже до смерти, говорится о Нем, что Он превознесен и получил благодать, то есть имя, чтобы во имя Иисуса преклонилось всякое колено. Чем же был Он прежде, если теперь вознесен, теперь начал быть достопокланяемым, теперь назван Сыном, когда соделался человеком? Видно, что нимало не усовершил Он плоть, а паче Сам усовершен плотью, если, по их зломысленному учению, тогда вознесен и наречен Сыном, когда стал человеком. Итак, чем же Он был прежде сего? Опять настоит необходимость спросить их об этом, чтобы виден был и конец их нечестия. Если Господь есть Бог, Сын, Слово, но не был сим, пока не стал человеком; то, или был чем-либо иным, отличным от сего, и впоследствии за добродетель сделался причастником сего, как говорили уже мы, или необходимо сказать им другое (что да обратится на главы их!), а именно, что прежде сего Он и не был, и по естеству совершенно есть человк, а не что-либо большее. Но это — не церковное учение, а мудрование Самосатского и нынешних иудеев. Почему же они, мудрствуя по-иудейски, и не обрезываются как иудеи, но лицемерно прикрываются христианством и ведут с ним борьбу?

    Если Сын не был, или хотя и был, но усовершился впоследствии; то как же все было создано им? И как же о Нем, если несовершен Он, радовался Отец? Да и сам Он, если ныне только усовершился, как прежде сего веселился пред лицом Отца (Прем. 8:30)? Если по смерти уже принял Он достопокланяемость; то как же видим, что Авраам покланяется Ему в куще, и Моисей — в купине? Как Даниил видел, что тмы тем и тысящи тысящ служили Ему (Дан. 7:10)? Если, по словам еретиков, ныне Он усовершился; то почему же, упоминая о Своей еще прежде Mирa премирной славе, сам Сын сказал: теперь, прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого, славою, которую Я имел, когда мира еще не было, у Тебя (Иоан. 17:5)? Если ныне вознесен, по их мнению; то почему же прежде сего Наклонил Он небеса и сошел, и еще: Всевышний дал глас Свой (Пс. 17:10. 14)? Следовательно, если Сын и прежде сотворения Mирa имел славу, и был Господом славы и Вышним, и сошел с неба, и всегда был достопокланяем; то не усовершился Он сошедши, а паче Сам усовершил имеющих нужду в усовершенствовании. А если снисшел для усовершения других; то не в награду принял именование Сына и Бога, а паче Сам усыновил нас Отцу, и обожил людей, став Сам человеком.

    39) Не человеком быв прежде, впоследствии стал Богом; но, Бог сый, впоследствии стал человеком, чтобы нас обожить. Ибо если, когда стал человеком, тогда назван Сыном и Богом, а прежде нежели стал Он человеком, Бог древние народы называл сынами, и Моисея поставил богом Фараону, и о многих богах Писание говорит: Бог стал в сонме богов (Псал. 81:1); то явно, что после сих назван Он Сыном и Богом. Посему, как-же всяческая Тем и Он Сам есть прежде всего? Или, почему Первородный Он всей твари (Колос. 1, 15 — 17), имея прежде Себя нареченных сынами и богами? Почему же первые причастники не причастники Слова? Неистинно мнение сие; оно есть изобретение иудействующих ныне. Как вообще мог бы кто-либо признавать Бога Отцом? Ибо невозможно было бы сыноположение без истинного Сына; потому что сам Сын говорит: никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому хочет Сын открыть. (Матф. 11:27). И как возможно было бы обожение без Слова и прежде Слова, когда Сам говорит братиям этих еретиков - иудеям: „Если Закон назвал богами тех, к которым было слово Божие (Иоан. 10:35)? А если все те, которые наименованы были сынами и богами на земле и на небесах, всыновлены и обожены Словом, Слово же есть сам Сын: то явно, что все — Им, а Он — прежде всех, лучше же сказать, Он только — истинный Сын и единый истинный Бог от истинного Бога, не в награду за добродетель приявший сие и не чем-либо иным бывший, но естеством по сущности сущий Сын и Бог; потому что Он есть рождение Отчей сущности. И посему, никакого нет сомнения, что в подобие неизменяемому Отцу неизменяемо и Слово.

    40) Доселе, основываясь на самых понятиях о Сыне, сколько дал нам Господь, отражали мы неразумные их вымыслы. Но хорошо будет предложить уже и Божественные слова, чтобы еще, и в большей силе, были доказаны неизменяемость Сына, непреложное в Нем Отчее естество, а также и зломудрие еретиков. Так Апостол, пишет к Филиппийцам, говорит: Имейте между собой те же мысли, что и во Христе Иисусе, Который, будучи в образе Божием, не счёл для Себя хищением быть равным Богу, но уничижил Себя, приняв образ раба, быв в подобии человеческом и по виду став как человек. Он смирил Себя, быв послушным до смерти, и смерти крестной. Потому и Бог превознёс Его и даровал Ему Имя, которое выше всякого имени, чтобы во имя Иисуса преклонилось всякое колено небесных и земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Иисус Христос - Господь, во славу Бога Отца (Филип. 2, 5—11). Что может быть яснее и убедительнее этого? Не с низшей начав степени, соделался более совершенным, а напротив того, будучи Богом, принял образ раба, и этим принятием не усовершился, но смирил Себя. Посему, где же в этом награда за добродетель? Или, какое преспеяние и усовершение в уничижении? Если Он, Бог сый, стал человеком, и о Снисшедшем с высоты сказуется, что Он возносится; то куда же возноситься Богу? Поелику Бог есть Вышний, то явно опять, что и Слову сего Бога необходимо быть Вышним. Посему, куда же более возноситься Тому, Кто — во Отце и во всем подобен Отцу? Следователыю, не имеет Он нужды ни в каком приращении, и не таков, каким предполагают Его ариане. Ибо, если снизошло Слово для возношения Своего, и таков смысл Писания; то какая вообще была потребность смирить Себя, чтобы домогаться о приятии того, что имело уже Слово? Да и какую благодать приял Податель благодати? Или, как приял достопокланяемое имя, Кому всегда покланялись о имени Его. И прежде нежели делается человеком, святые призывают: Боже! именем Твоим спаси меня (Псал. 53:3), и еще: Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся (Псал. 19:6-8). Так покланялись Ему Патриархи, да и об Ангелах написано: И да поклонятся Ему все ангелы Божии (Евр. 1:6).

    41) Если же, как Давид воспевает в семьдесят первом псалме, имя Его пребывает прежде солнца и прежде луны в роды родов (Псал. 71:5); то каким образом приял то, что имел всегда, даже прежде нежели приял это ныне? Или, каким образом возносится, когда Он есть Вышний, прежде нежели был вознесен? Или, как приял достопокланяемость Он, и прежде нежели приемлет это ныне, всегда достопокланяемый?

    Это — не прикровенное слово, но Божия тайна. В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог (Иоан. 1:1). Но ради нас впоследствии Слово стало плотью (ст. 14). И теперь сказанное: превознесе — означает не то, что возносится сущность Слова; потому что она всегда была и есть равна Богу. Напротив того, это есть вознесение человечества. Не прежде это сказано, но когда уже Слово плоть бысть, чтобы ясно было, что слова: смирил и превознесе сказуются о человеческом естестве. Ибо чему свойственно смирение, то может быть и возносимо. И если вследствие принятия плоти написано: смирил; то явно, что к плоти же относится слово: превознесе. В этом имел потребность человек по смирению плоти и смерти. Поелику Слово, будучи образом Отца и бессмертным, прияло зрак раба, и ради нас, как человек, во плоти Своей претерпело смерть, чтобы таким образом за нас чрез смерть принести Себя Отцу; то и сказуется о Нем, что ради нас и за нас вознесено, как человек, чтобы, как смертию Его все мы умерли во Христе, так о самом же Христе были мы опять и превознесены, будучи воздвигнуты из мертвых и входя на небеса, предтечею за нас вошел Иисус (Евр. 6:20), Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, отображение истинного, но в самое небо, чтобы теперь предстать за нас пред лицом Божиим (9:24). Если же ныне за нас вошел Христос в самое небо, хотя и прежде сего, и всегда, Он Господь и Зиждитель небес; то посему написано, что за нас и вознесен ныне. И как Он, святей всех, говорит опять Отцу, что святит Себя за нас (Иоан. 17:19), не для того, чтобы Слову стать святым, не чтобы Ему освятить в Себе всех нас: так разумей и сказуемое теперь: превознесе Его, — не для того превознесе, чтобы Ему вознестись (ибо Он есть Вышний), но чтобы стать Ему правдою за нас, и нам вознестись в Нем и войти в небесные врата, которые Он - же опять отверз за нас при возглашении предшествующих: Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы! (Псал. 23, 9). Ибо и здесь врата были заключены не Ему —- Господу и Творцу всяческих, но это написано ради нас, которым заключена райская дверь. Посему, как по человечеству, по причине плоти, которую понес на Себе, сказуется о Нем: возмите врата, и как о входящем человеке: внидет; так опять по Божеству, потому что Слово есть Бог, сказуется о Нем: Той есть Господь и Царь славы. О таковом-же, в нас совершающемся вознесении, предвозвестил Дух, в восемьдесят восьмом псалме говоря: о имени Твоем радуются весь день и правдою Твоею возносятся, ибо Ты украшение силы их, и благоволением Твоим возвышается рог наш (17-18). Если же Сын есть правда, то не Он имеет нужду в вознесении, но мы возносимся правдою, то-есть, Им.

    42) И сие: даровал Ему — написано не ради самого Слова, потому что опять, прежде нежели соделалось Оно человеком, покланялись Ему, как сказано, и Ангелы и вся тварь по единству свойств со Отцом; но и это опять написано ради нас и за нас. Как Христос умер и вознесен, яко человек; так о Нем, яко о человеке, сказуется, что приемлет, что всегда имел Он как Бог, чтобы и на нас простерлась таковая дарованная благодать. Ибо Слово, приняв тело, не умалилось до того, чтобы возыметь нужду в приятии благодати, но обожило паче и то, во что облеклось, и в большей мере даровало сие человеческому роду. Как будучи Словом и в образе Божии сый, Сын всегда достопокланяем; так Он-же стал человеком и наречен Иисусом, но тем не менее вся тварь—под ногами Его, и о имени сем преклоняет пред Ним колена, и исповедует, что Слово стало плотию и смерть претерпело во плоти, совершилось же это не к бесславию Божества, но в славу Бога Отца. А слава Отца — в том, что человек созданный и погибший обретен, умерщвленный оживотворен и соделался Божиим храмом. Поелику небесные Силы, Ангелы и Архангелы, как всегда покланяются Ему, так и ныне покланяются Господу о имени Иисусове; то нам принадлежит сия благодать и наше это превознесение, что Сын Божий, и соделавшись человеком, достопокланяем, и не удивятся небесные Силы, видя, как все мы сопричастники Его (Ефес. 3:6) вводимся в их область. Но не совершилось бы это иначе, если бы во образе Божьем Сый не приял зрак раба, и не смирил Себя, попустив телу приять даже смерть.

    43) Итак, что, по мнению людей, ради креста есть безумное Божие (1 Кор. 1:25), то стало честнее всего. Ибо в Нем соблюдается наше воскресение. Не один израиль, но и все уже народы, как предрек Пророк, оставляют идолов своих, познают же истинного Бога Отца Христова; демонское мечтание приведено в бездействие, покланяются же единому истинному Богу о имени Господа нашего Иисуса Христа. А тем, что покланяются Господу, явившемуся во плоти и нареченному Иисусом, и веруют, что Он есть Сын Божий и что чрез Него познается Отец, ясно показывается, как сказано, что не Слово, поскольку Оно есть Слово, прияло таковую благодать, но прияли мы. Ибо, по сродству с телом Его, и мы стали храмом Божиим, соделаны уже сынами Божьими; почему и в нас уже достопокланяем Господь, и взирающие на нас возвещают, как сказал Апостол, что воистину Бог - между вами (1 Кор. 14:25); как и Иоанн в Евангелии говорит: Всем же, кто принял Его, - дал им власть стать детьми Божиими, верующим во имя Его (Иоан. 1:12), а в Послании пишет: что Он пребывает в нас, мы узнаём по Духу, Которого Он нам дал (1 Иоан. 3, 24). Признаком же Его явленной нам благости служит, что возносимся мы; потому что в нас пребывает Вышний Господь, и ради нас дается благодать; потому что раздающий благодать Господь соделался подобным нам человеком.

    Сам же Спаситель смирил Себе принятием нашего смиренного тела. Он восприял зрак [образ] раба, облекшись в плоть, порабощенную грехом. И хотя Сам не приял от нас ничего, служащего к усовершению, — (потому что Божие Слово не имеет нужды ни в чем): однакоже, мы чрез Него тем паче усовершились; потому что -Он есть свет, Который просвещает каждого человека, приходящего в мир (Иоан. 1:9).

    И напрасно ариане опираются на сем слове: тем-же, когда Павел говорит: темже и Бог Его превознесе. Ибо не в означение награды за добродетель и усовершения в преспеянии Его сказал это Апостол, но показывает причину в нас совершеннего вознесения. Что же это значите Не то ли, что в образе Божии сый Сын высокого Отца смирил Себя, и вместо нас и за нас соделался рабом? Ибо, если бы Госпбдь не соделался человеком, то не были бы мы избавлены от грехов и не восстали бы из мертвых, но пребывали бы мертвыми под землею, не были бы вознесены на небеса, но оставались бы лежащими во аде. Поэтому, ради нас и за нас сказано: превознесе и дарова.

    44) Посему, полагаю, что такой смысл изречения есть самый церковный. Впрочем, иной может искать и другого значения в этом изречении, объясняя его обратным прежнему образом, а именно: не означается этим, что возносится само Слово, поскольку оно есть Слово, — потому что Оно, как сказано несколько прежде, есть Высочайшее и подобно Отцу; но изречение это, по причине человечества Его, указывает на воскресение из мертвых. Посему, Апостол, сказав: смирил Себе даже до смерти, тот-час присовокупил: темже превознесе, желая показать, что, если, как человек, сказуется Он умершим, то, как жизнь, вознесен воскресением. Ибо Нисшедший. Он же есть и восшедший (Ефес. 4:10); сошел Он телесно, воскрес же, потому что в теле был Бог. И посему-то самому опять присовокупил в таком-же смысле слово: темже, — в означение не награды за добродетель или преспеяние, но причины, по которой - совершилось воскресение, и по которой, когда все люди от Адама и доныне умирали и оставались мертвыми, Он один невредимым восстал из мертвых. Сему причиной, как Сам сказал прежде, есть то, что Он Бог и соделался человеком. Все прочие люди, происходя только от Адама, умирали, и смерть царствовала над ними (Римл. 5:14). А сей второй человек есть с небес; потому что Слово плоть бысть. И о таковом Человеке сказуется, что Он — с неба и есть небесный; потому что с неба снизошло Слово, почему и не обладается смертию. Ибо, хотя и смирил Себя, дозволив собственному Своему телу принять даже смерть, потому что доступно было оно смерти; однакоже, превознесен от земли, потому что в теле был сам Сын Божий. Посему, сказанное здесь: темже и Бог Его превознесе — равно сказанному Петром в Деяниях: Бог Его воскресил, разрешив муки смерти, потому что Он не мог быть держим ею (Деян. 2:24). Ибо, как Павлом написано: во образе Божьем Сущий стал человеком, и смирил Себя даже до смерти, темже и Бог Его превознес: так и у Петра говорится: поскольку Он Бог и соделался человеком, но знамения и чудеса показали всякому видящему, что Он Бог, то по сему самому не мог быть держим ею в смерти. Но человеку невозможно было дойти до такого совершенства; потому что смерть свойственна человеку. Посему, Слово, будучи Богом, стало плотию, чтобы, умерши плотию, силою Своею оживотворить всех.

    45) Поелику же говорится, что Он возносится и что Бое дарова Ему, а еретики почитают это недостатком или страдательным состоянием для сущности Слова; то необходимо сказать, почему и это говорится. Возносящимся сказуется Он от преисподних частей земли (Ефес. 4:9); потому что и смерть сказуется Его смертию. О Нем же говорится и то и другое; потому что Ему, а не другому, принадлежало тело, вознесенное от мертвых и взятое на небеса. И опять, поскольку тело принадлежит Ему, и не вне тела—само Слово; то справедливо говорится, что с возносимым телом и Сам, как человек, возносится по причине тела. Посему, если не стал Он человеком, то пусть не говорится этого о Нем. А если Слово плоть бысть, то необходимо, чтобы и воскресение и вознесение были сказуемы о Нем, как о человеке, чтобы, как сказуемая о Нем смерть была искуплением грехов человеческих и уничтожением смерти, так сказуемые о Нем воскресение и вознесение чрез Него надежными пребыли и для нас. В том и другом отношении Апостол сказал: Бог Его превознесе, и Бог даровал Ему, чтобы и зтим еще показать, что не Отец есть Тот, Кто стал плотию, но что Слово Его соделалось человеком, и Оно по-человечески, как сказано, и приемлет от Отца, и возносится Им. Явно же, и никто не может в том сомневаться, что, если дает что Отец, то дает это чрез Сына. Удивительно, и подлинно может привести в изумление, что сам Сын сказуется приемлющим ту благодать, какую дает Он от Отца, и тем вознесением, какое совершает Сын чрез Отца, как бы возносится и сам Сын. Ибо Тот-же самый, Кто есть Божий Сын, соделался и сыном человеческим. И как Слово, дает Он то, что—от Отца; потому что все, что творит и дает Отец, творит и сообщает чрез Него; а как сын человеческий, Он-же сказуется по-человечески приемлющим то, что—от Него; потому что тело принадлежит не другому, а Ему, и телу, как сказано, свойственно — принимать благодать. Ибо приял при вознесении человека, и вознесением было обожение его. Само же Слово всегда имело сие по Отчему Своему Божеству и совершенству.

 46) Посему, написанное Апостолом, заключая в себе такую мысль, обличает нечестивых, и сказанное Песнопевцем имеет опять тот-же правый смысл. И хотя еретики перетолковали его, но Псалмопевец доказывает, что благочестиво это понимание; ибо говорит: Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты - жезл царства Твоего. Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников Твоих (Псал. 44:7-8 по мнению Павла они сказаны о Христе Евр.1:8-9). Смотрите, ариане, и хотя из сего познайте истину. Псаломник всех нас назвал причастниками Господа. А если бы и Господь был из не-сущих и одним из сотворенных; то и Сам был бы одним из причастников. Но поскольку песнословит Его вечным Богом, говоря: престол Твой Боже в век века, все же прочее представляет причастным Его, — что должно уразуметь? Не то ли, что Он изъят от всего сотворенного и один есть истинное Отчее Слово, Сияние и Премудрость, Которой причастны все твари, и от Него освящаются Духом? И здесь помазуется, но не для того, чтобы стать Богом, — потому что был прежде сего, — и не для того, чтобы стать Царем, — потому что царствует вечно, будучи Божиим Образом, как показывает сие изречение; но и это опять написано в - отношении к нам. Цари израильские, когда были помазуемы, тогда делались царями, не быв царями прежде, как например — Давид, Езекия, Иосия и другие. Напротив того, Спаситель, хотя есть Бог, и царствует всегда в царстве Отца, и Сам есгь податель Духа Святого, однакоже, сказуется теперь помазуемым, чтобы опять, когда говорится о Нем, что помазан Духом, как человек, и нам людям приуготовить как вознесение и воскресение, так вселение и присвоение Духа. Сие же давая разуметь, и сам Господь сказал в Евангелии от Иоанна: Как Ты послал Меня в мир, - и Я послал их в мир; и за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною (Иоан. 17:18-19). Говоря это, показал Он, что Сам есть не освящаемый, но освящающий; ибо не другим освящается, но Сам Себя святит, чтобы мы были освящены истиною. Освящающий же Себя есть Господь освящения. Как же это совершается? В каком смысле говорит это? Не в этом ли? „Я, Слово Отчее, Сам даю Духа Себе, соделавшемуся человеком, освящаю Им Сам Себя, соделавшегося человеком, чтобы уже Мною — истиною (слово Твое - истина, ст. 17) освятились и все".

    47) Если же нас ради освящает Себя и совершает это, когда стал человеком, то явно, что и во Иордане бывшее на Него сошествие Духа было сошествием на нас; потому что носит Он на Себе наше тело. И было оно не к усовершению Слова, но для нашего опять освящения, чтобы мы причастились Его помазания, и о нас могло быть сказано: Разве вы не знаете, что вы - храм Божий, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3:16)? Ибо, когда Господь, как человек, крестится в Иордане, — мы в Нем и Им омываемся, и когда приемлет Он Духа, — мы чрез Него делаемся духоприемными. Посему, помазуется Он не так-же, как Аарон, или Давид, или все прочие помазуемы были елеем, но иначе, — паче всех причастник Сеоих, елеем радости; а это есть Дух, как, Сам толкуя, говорит чрез Пророка: Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня (Ис. 61:1), как и Апостол сказал: помазал Его Бог Духом Святым (Деян. 10:38). Посему, когда же это о Нем сказано, — не тогда ли, как, воплотившись, крестился Он во Иордане, и сошел на Него Духе Сам Господь говорит: Он (Дух) Меня прославит, оттого что от Моего возьмет и возвестит вам (Иоан. 16:14), и: Я пошлю вам (Иоан. 15:26); и ученикам сказал: примите Духа Святого (Иоан. 20:22). И однакоже, о Нем, Который как Слово и Сияние Отчее, подает Духа другим сказуется теперь, что Он освящается по той опять причине, что соделался человеком и освящено тело Его. От Него и мы начали приимать помазание и печать, как говорит Иоанн: Вы же имеете помазание от Святого (1 Иоан. 2:20); и Апостол: были запечатлены обещанным Духом Святым (Ефес. 1:13). Следовательно, сказано это ради нас и о нас.

    Посему и этим показывается ли какое преспеяние в усовершенствовании, или какая награда добродетели или просто дел Господних? Если бы, не быв Богом, соделался Богом, если бы, не царствовав, возведен был на царство; то слово ваше имело бы некоторую тень вероятности. А если Он Бог, и престол царствия Его вечен; то как преуспевать Богу? Или, чего не доставало Седящему на Отчем престоле? Если же, как и сам Господь сказал, Его есть Дух, от Него приемлет, и Он посылает Духа; то не Слово, поскольку оно есть Слово и Премудрость, помазуется подаваемым от Него Духом, но воспринятая Им на Себя плоть в Нем и Им помазуется, чтобы освящение, совершенное над Господом, как над человеком, совершилось Им над всеми людьми. Сказано: Дух не будет говорить от Себя (Иоан. 16:13), но Слово дает Духа достойным. И это — подобно приведенному выше изречению. Как Апостол написал: Который, будучи в образе Божием, не счёл для Себя хищением быть равным Богу, но уничижил Себя, приняв образ раба: так и Давид воспевает, что Господь есть вечный Бог и Царь, но послан к нам и принял наше смертное тело. Ибо дает это разуметь, говоря во псалме: Все одежды Твои, как смирна и алой и касия (Псал. 44:9). Это же показывают Никодим, приходивший к Нему в первый раз ночью, и принес состав из смирны и алоя около ста фунтов (Иоан. 19:39), в первый день недели ранним утром пришли к гробнице, неся приготовленные ими благовония (Лук. 24:1).

    48) Какое опять преспеяние у Бессмертного, восприявшего на Себя смертное? Или, какое усовершение у Вечного, .облекшегося во временное? Какая возможна большая награда вечному Богу и Царю, сущему в недрах Отчих? Ужели не видите, что и это ради нас было, и о нас написано, чтобы Господу, соделавшемуся человеком, нас смертных и временных соделать бессмертными и ввести в вечное небесное царство? Неужели не стыдитесь вы, клевеща на Божественные изречения? Когда пришел Господь наш Иисус Христос, мы усовершились, освободившись от греха, а Он пребывает тот-же, и не изменился (опять должно повторить сие) от того, что соделался человеком, но, как написано, Слово Божие пребывает во веки (Ис. 40:8). Без сомнения, как до вочеловечения, будучи Словом, подавал святым Духа, как Своего собственного, так, и соделавшись человеком, освящает всех Духом, и говорит ученикам: примите Духа Святого. Он дал Духа Моисею и другим седмидесяти (Числ. 11:25-27); чрез Него и Давид молился Отцу, говоря: Духа Твоего Святаго не отними от меня (Псал. 50:13). А соделавшись человеком, сказал Он: пошлю вам Утешителя, Духа истины (Иоан. 15:26), и послал; потому что Он — неложное Божие Слово.

    Посему, Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки - Тот же пребывает неизменным (Евр. 13:8). Он и дает, и приемлет: дает, как Божие Слово; приемлет, как человек; совершенствуется не Слово, как Слово, — ибо Оно имело все и всегда имеет, — но совершенствуются люди, в Нем и чрез Него имеющие начаток приятия. Ибо когда Он сказуется теперь помазуемым по-человечески, — помазуемся в Нем мы; и когда крещается Он, — крещаемся в Нем мы. Все же это еще более уясняет Спаситель, говоря Отцу: И славу, которую Ты даровал Мне, Я даровал им, да будут едино, как Мы едино (Иоан. 17:22). Посему, для нас просил Он славы, для нас сказано о Нем: и принял, и даровал, и превознесе, чтобы мы прияли, чтобы нам было даровано, и мы были вознесены в Нем, как для нас же и освящает Себя, чтобы мы освящены были в Нем.

    49) Если же, по причине присовокупленного в псалме: сего ради помаза тя Боже Бог твой, из речения сего ради заимствуют опять себе предлог к подтверждению своей мысли: то пусть познают эти невежды в Писаниях и эти изобретатели нечестия, что и здесь опять слово сего ради означает не награду добродетей или дел Слова, но причину Его к нам пришествия и для нас совершенного на Нем помазания Духом. Не сказал Давид: „сего ради помаза Тя, чтобы Ты стал Богом, или Царем, или Сыном, или Словом", — сим и прежде сего был, и всегда есть, как это доказано. Но паче говорит: „поскольку Ты Бог и Царь, то сего ради и помазан; потому что не другому принадлежало привести человека к единению с Духом Святым, как Тебе, Отчему Образу, по Которому и вначале сотворены мы. Ибо Твой есть и Дух. Естество существ сотворенных недостаточно для сего; потому что и Ангелы стали преступниками, и люди впали в преслушание". Для сего была потребность, чтобы сам Бог (Слово же есть Бог) освободил ставших под клятвою. Посему, если бы из не-сущих был Он, то не был бы и Христом, Сам будучи единым из всех и причастником. Но поскольку Он Бог, как Божий Сын, Царь и вечен, как Сияние и Образ Отца; то посему справедливо Он есть ожидаемый Христос, Которого Отец предвозвещает людям, открывая святым своим Пророкам, чтобы, как чрез Него сотворены мы, так в Нем совершилось для всех избавление от грехов, и Он царствовал над всеми. Такова причина совершившагося над Ним помазания и явления Слова во плоти. Сие-то прозревая, и Псалмопевец, когда воспевает Его Божество и Отеческое царство, возглашает: престол Твой Боже в век века: жезл правости жезл царствия Твоего; а когда возвещает о пришествии Его к нам, — говорит: сего ради помаза Тя Боже Бог твой елеем радости паче причастник Твоих (Псал. 44:7-8).

    50) Что же удивительного, или что невероятного, если Господь, подающий Духа, сказуется Сам помазуемым от Духа, когда опять, по требованию нужды, не отрекается именовать Себя по человечеству Своему и меньшим Духа? Ибо, когда иудеи сказали, что изгоняет Он бесов веельзевулом, отвечал и сказал в обличение их — хулителей: Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов (Матф. 12:28). Вот Податель Духа говорит теперь, что Сам изгоняет бесов Духом. Это же не иначе сказано, как по причине плоти. Поелику естество человеческое само по себе недостаточно к тому, чтобы изгонять бесов, а может это делать только силою Духа; то посему, как человек, сказал: аще ли же Аз о Дусе Божии изгоню бесы. Конечно, давая разуметь, что и хула, произносимая на Духа Святого важнее хулы на Его человечество, сказал: И кто скажет слово против Сына Человеческого, будет прощено ему (Матф. 12:32). Таковы были говорившие: Не Он ли сын плотника (Матф. 13:55)? А которые хулят Духа Святого и дела Слова приписывают диаволу, те понесут неизбежное наказание. Таким образом говорил Господь иудеям, как человек; ученикам же Своим, являя Свое Божество и величие, и давая разуметь, что Сам — не менее Духа, но равен Ему, даровал Он Духа, и сказал: приимите Дух Свят (Иоан. 20:22), и: Аз Его послю; и: Он Меня прославит, и: будет говорить то, что слышит (Иоан. 16:13-14). Посему, здесь сам Податель Духа Господь не отрекается сказать, что Он, как человек, Духом изгоняет бесов. Подобным сему образом, Сам будучи подателем Духа, поскольку, как сказал Иоанн, стал Он плотию, не отрекся сказать: Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя (Ис. 61:1), чтобы показать чрез это, что мы и для освящения имеем нужду в благодати Духа, и не можем изгонять демонов без силы Духа. Кем же и чрез кого должен быть подаваем Дух, как не чрез Сына, когда Он есть Дух Сына? Могли ли бы мы когда-либо принять Духа, если бы Слово не соделалось человеком? И как сказанное Апостолом показывает, что не были бы мы избавлены и превознесены, если бы во образе Божии Сый не приял зрак раба; так и Давид показывает, что не сделались бы мы причастниками Духа и не освятились бы иначе, если бы сам Податель Духа — Слово не сказал о Себе, что Он за нас помазуется Духом. И мы надежно приемлем, потому что Он сказуется помазанным по плоти. Ибо как-скоро в Нем первом освятилась плоть, и чрез нее сказуется Он приявшим Духа, как человек; то вслед за Ним и мы имеем благодать Духа, приемля от исполнения Его.

    51) А слова: возлюбил еси правду, и возненавидел еси неправду, присовокуплены в псалме не в означение, как вы опять думаете, изменяемого естества Слова, а напротив того, этим самым дают разуметь более неизменяемость Слова. Поелику естество существ сотворенных изменяемо и, как сказано, одни преступили, другие преслушали заповедь, и деятельность их непостоянна, но нередко есть возможность ныне доброму впоследствии измениться и стать иным, а потому, дотоле праведному чрез несколько времени оказаться неправедным: то опять была потребность в Неизменяемом, чтобы непреложность правды Слова люди имели для себя образом и примером в добродетели. Такое же разумение для здравомыслящих имеет основательную причину. Поелику первый Адам изменился и чрез грех вошла в мир смерть, то прилично посему было, чтобы второй Адам пребывал неизменным; и если бы снова стал нападать змий, то не имело бы силы обольщение этого змия и, по неизменяемости и непреложности Господа, для всех немощным соделался змий в своих нападениях. Ибо, как с преступлением Адамовым грех простерся на всех людей: так, поскольку Господь стал человеком и низложил змия, таковая же крепость будет переходить во всех людей; почему, каждый из нас скажет: ибо его [сатаны] козни нам небезызвестны (2 Кор. 2:11). Посему, Господь всегда и по естеству неизменяемый, любя правду и ненавидя неправду, справедливо помазуется и Сам посылается, чтобы Ему, пребывающему одним и тем-же, прияв изменяемую плоть, как осудить в ней грех, так и соделать ее свободною; после чего можно уже было бы в ней и нам исполнить законную правду и прийти в состояние сказать: Но мы не во плоти, но в духе, если действительно Дух Божий живет в нас (Рим. 8:9).

    52) Поэтому, напрасным для вас, ариане, делается теперь таковое предположение, и напрасно предстаеляете в предлог речения Писаний. Слово Божие неизменяемо, всегда одно и то-же, и притом столько же неизменяемо, сколько и Отец. Ибо иначе, каким образом Оно подобно Отцу, если не в такой-же мере неизменяемое Или, каким образом все, что имеет Отец, будет иметь и Сын, если не имеет Он неизменяемости и непреложности Отца? Не как подлежащий законам и имеющий наклонность и к тому и к другому, одно Он любит, а другое ненавидит, чтобы, из страха — подвергнуться падению, не допустить чего худого. Невозможно также представить Его и иначе как-либо изменяемым. Напротив того, как Бог и Отчее Слово, Он есть праведный и добротолюбивый судия, лучше же сказать, Податель добродетели. Поелику праведен и свят Он по естеству, то сказуется о Нем, что любит правду и ненавидит неправду, или, что то-же значит, любит и приемлет добродетельных, отвращается же и ненавидит неправедных. Ибо и об Отце то-же сказуют Божественные Писания: Господь праведен, любит правду (Пс. 10:7); и: Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие (Пс. 5:6); и: Господь любит врата Сиона более всех селений Иакова (Пс. 86:2); и: однако же Я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел (Мал. 1:2-3). И у Исаии Бог говорит также: Ибо Я, Господь, люблю правосудие, ненавижу грабительство с насилием (Ис. 61:8). Поэтому и те речения пусть принимают, как и эти, потому что и те написаны о Божием Образе; или пусть и эти, как и те, разумеют худо, и Отца представляют себе изменяемым. Но если и слышать, когда говорят это другие, не безопасно; то хорошего держимся разумения, когда сказанное о Боге, чтю любит Он правду и ненавидит грабления от неправды, понимаем не в том смысле, будто бы имеет Он наклонность к тому и другому, и может принять даже противное, почему одно избирает, а другого не избирает (это свойственно существам сотворенным), но в том, что, как Судия, любит и приемлет Он праведных, далек же бывает от злых. Сообразно же будет подобное сему представлять и о Божием Образе, а именно, что также любит и ненавидит; ибо естество Образа должно быть таково-же, каков и Отец Образа, хотя ариане, как слепые, не видят в Божественных - словах ни сего Образа, ни чего-либо другого.

    Приведенные в затруднение своими любимыми мнениями, или, лучше сказать, своим сумасбродством, снова прибегают они к изречениям Божественных Писаний, и по обычаю не вникая в них, не видят заключающагося в них смысла, но как бы поставив для себя каким-то правилом собственное свое нечестие, к нему наклоняют все Божии слова; почему, когда и их только произносят, достойны слышать одно сие: прельщаются, не зная Писаний, ни силы Божией (Матф. 22:29). И если стоят на своем, — должны опять устыдиться и услышать: отдавайте же кесарево кесарю, а Божие - Богу (Матф. 22:21).

    53) Так говорят они: в Притчах написано: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (Прит. 8:22), а в Послании к евреям Апостол говорит: сделавшись настолько превосходнейшим ангелов, насколько отличнейшее пред ними унаследовал Имя (Евр. 1:4), и немного ниже: Поэтому, братья святые, общники небесного звания, воззрите на Посланца и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса, Который верен Поставившему Его (3:1-2); и в Деяниях: Итак, твердо знай весь дом Израилев, что и Господом и Христом сделал Его Бог, Того Иисуса, Которого вы распяли (Деян. 2:36). При всяком случае повторяя эти места и погрешая в их разумении, заключили из них, что Слово Божие есть тварь и произведение, одно из существ сотворенных. Так обольщают они и людей неразумных, представляя в предлог эти изречения, и вместо истинного, заключающегося в них, смысла рассеивая собственный свой еретический яд. Ибо, если бы разумели, то не стали бы нечестиво говорить о Господе славы, и перетолковывать, что прекрасно написано. Посему, если явно уже, усвоив себе Каиафин нрав, заблагорассудили иудействовать, а потому не хотят знать написанного, что Бог действительно вселится на земле (Зах. 2:10): то пусть не входят в исследование Апостольских речений; потому что несвойственно это иудеям. Если также, присоединясь к безбожным манихеям, отрицают сказанное: Слово плоть бысть, и пришествие Слова во плоти: то пусть не приводят места из Притчей; потому что несвойственно это манихеям. Если же ради спора и той корыстолюбивой выгоды, какую приобрели из сего, а также ради мнимого славолюбия не смеют отрицать сказанного: Слово плоть бысть; — потому что это написано: то пусть или речения, написанные о сем, разумеют правильно о пришествии Спасителевом в теле, или, если отрицают это разумение, отрицают вместе и то, что Господь стал человеком. Ибо неприлично — и исповедывать, что Слово стало плотию, и стыдиться того, что написано о Нем, и поэтому извращать смысл написанного.

    54) Написано: настолько превосходнейшим ангелов (Евр. 1:4). Это нужно сперва рассмотреть. И как надлежит, и даже необходимо, делать со всяким местом Божественного Писания; так и здесь должно верно истолковать, по какому обстоятельству сказал это Апостол, о каком лице и предмете написал это, чтобы читатель в этом, или в другом месте, не зная чего-либо из сказанного, не остался далеким от истинного смысла. Сие-то зная, и тот любознательный евнух просил Филиппа сказать: Молю тя, о ком Пророк глаголет сие? 0 себе ли, или о ином некоем (Деян. 8:34)? Боялся он, чтобы, протолковав читанное не о том лице, не уклониться от правильного смысла. И ученики, желая знать время сказуемого им, умоляли Господа, глаголюще: когда это будет, и какое знамение Твоего пришествия (Матф. 24, 3)? И они, слыша от Спасителя о кончине мира, хотели знать самое время для того, чтобы и самим не обмануться и быть в-состоянии научить других. И действительно, узнав о сем, исправили они Солунян [Фессалоникийцев] готовых впасть в заблуждение. Посему, когда приобретет кто совершенное знание о чем-либо подобном, тогда будет иметь правильное и здравое разумение веры. А если кто что-либо подобное перетолкует о другом, то вскоре впадет в ересь. Так, во времени ошибались Именей и Александр, — говоря, что воскресение уже было, а Галаты, — уже после надлежащаго времени возлюбив обрезание. И иудеи были, и доныне находятся, в заблуждении касательно лица, когда думают, что об одном из них сказано: се Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог (Матф. 1:23. Ис. 7:14), и когда слова: Пророка вам восставит Бог (Второз. 18:15) почитают сказанными об одном из Пророков, и слыша: яко овча на заколение ведеся (Ис. 53:7), не учатся у Филиппа, но предполагают, что это сказано об Исаии или о ком другом из бывших Пророков.

    55) Тому-же подвергшись, и христоборцы впали в мерзкую ересь. Если бы эти бесрассудные знали лицо и предмет и время в Апостольском изречении, то не стали бы столько нечествовать, человеческое толкуя о Божестве. Это же можно увидеть, если кто хорошо протолкует начало места. — Апостол говорит: Бог, многократно и многообразно говоривший в древности отцам в пророках, в эти дни последние говорил нам в Сыне (Евр. 1:1-2). Потом, чрез несколько слов продолжает: Сын, будучи излучением славы и отпечатком сущности Его, и держа всё словом силы Своей, совершив очищение грехов, воссел по правую сторону Величества в небесах, сделавшись настолько превосходнейшим ангелов, насколько отличнейшее пред ними унаследовал Имя (3-4). Итак, Апостольское изречение напоминает о времени, в которое Бог говорил нам в Сыне, когда также совершено и очищение грехов. Когда же говорил нам в Сыне? И когда совершено очищение грехов? Когда соделался человеком? Не после ли Пророков? Не на последок ли дней? Потом, поскольку идет речь о домостроительстве нашего спасения, говоря о последних временах, по связи с этим упомянул, что и в прежние времена Бог не умолкал, но говорил людям чрез Пророков. А поскольку и Пророки служили, и чрез Ангелов изглаголан Закон (Гал. 3:19), но пришел и Сын, и пришел послужить; то по необходимости присовокупил: настолько лучший быв Ангелов, желая показать, что сколько Сын отличен от раба, столько-же и служение Сына стало лучше служения рабов. Посему Апостол, различая ветхозаветное и новозаветное служение, с дерзновением пишет иудеям и говорит: настолько лучший быв Ангелое. Почему, не сказал совершенно сравнительно; больше, или честнее быв, чтобы не заключил кто об Ангелах, будто бы одного с Ним рода, но сказал: лучший, чтобы дать выразуметь отличие Сына по естеству от существ сотворенных. И на это имеем доказательство в Божественных Писаниях. Давид псалмопевствует: Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи (Псал. 83:11). И Соломон возглашает: Примите учение мое, а не серебро; лучше знание, нежели отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и ничто из желаемого не сравнится с нею (Притч. 8:10-11). И действительно, не различны ли по сущности и по естеству премудрость и добытые из земли камни? Какое сродство между дворами небесными и жилищами земными? Или, в чем сходство у вечного и духовного с временным и смертным? И в этом-же смысле Исаия говорит: Ибо Господь так говорит об евнухах: которые хранят Мои субботы и избирают угодное Мне, и крепко держатся завета Моего, - тем дам Я в доме Моем и в стенах Моих место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям; дам им вечное имя, которое не истребится (Ис. 56:4-5). Итак, нет никакого сродства у Сына с Ангелами. А если нет никакого сродства, то слово „лучший" сказано в означение не сравнения, но различения; потому что Сын по естеству отличен от Ангелов. И сам Апостол, толкуя слово: лучший, поставляет это превосходство не в ином чем, но в различии Сына с существами сотворенными, говоря, что Он — Сын, ,а те — служебные (Евр. 1:14), и что, как Сын седит одесную Отца, так они, будучи служебными, предстоят, посылаются и служат.

    56) Поелику же это написано в таком смысле, то этим, ариане, означается, что Сын не сотворен, но паче, инаков с существами сотворенными, собственно принадлежит Отцу, сущий в лоне Отца (Иоан. 1:18).- И написанное здесь: быв — не означает, что Сын сотворен, как думаете вы. Ибо если бы просто сказал: быв, и умолк; то был бы предлог у ариан. Поелику же предварительно нарек Сыном, во всем отделении речи показав, что инаков Он с существами сотворенными; то и слово быв [был] поставил неотрешенно, но к быв и прибывил: лучший; потому что почитал это речение безразличным, зная, что об исповедуемом преискренним Сыном сказать: был — равнозначительно слову: родился и есть лучший. Для рожденного нет различия, скажет ли кто: стал, или: соделался; того же, что приведено в бытие как создание, невозможно именовать рожденным, разве только после того, как твари соделаются причастными рожденного Сына и сами наименуются рожденными, не по собственному естеству, но потому что стали причастны Сына Духом. Такое словоупотребление известно и в Божественном Писании. Оно говорит о существах сотворенных: Все чрез Него возникло, и без Него ничто не возникло (Иоан. 1:3), и: вся Премудростгю сотворил еси (Псал. 103:24). О сынах же рожденных: родились у него семь сыновей и три дочери (Иов. 1:2); и: Авраам был ста лет, когда родился у него Исаак, сын его (Быт. 21:5). И Моисей сказал: если будут у кого сыновья.

    Посему, если Сын инаков с существами сотворенными и есть единое собственное рождение Отчей сущности, то напрасен предлог ариан, указывающих на слово: был. Ибо, если и этим постыжденные будут еще усиливаться и говорить, что эти изречения употреблены сравнительно, и потому сравниваемые однородны, почему и Сын есть ангельскаго естества; то пусть предварительно посрамлены будут тем, что соревнуют Валентину, Карпократу и другим еретикам, и говорят одно с ними. Ибо Валентин называл Ангелов однородными со Христом, а Карпократ утверждает, что Ангелы — творцы мира. У них научившись, может быть, и ариане Ангелов сравнивают с Божиим Словом.

    57) Но водящихся подобными представлениями да постыдит Псалмопевец, который говорит: кто между сынами Божиими уподобится Господу (Псал. 88:7)? И: Нет между богами, как Ты, Господи (Псал. 85, 8)? Пусть же слышат и хотя из этого научатся, что, по общему всех признанию, сравнение делается обыкновенно между однородными, а не между разнородными. Никто не сравнивает Бога с человеком, и человека опять — с бессловесными, и деревья — с камнями, по несходству естества. Но как Бог несравним, так сравнивается человек с человеком, дерево с деревом, камень с камнем. И об этих никто не скажет: лучше (to creitton), а разве: паче (to mallon и: больше (to pleon). Так, Иосиф был прекрасен паче братьев своих, и Рахиль — паче Лии (Быт. 29:30). И звезда от звезды не лучше, но паче разнствует во славе (1 Кор. 15:41). О вещах же разнородных, когда сличает их кто между собою, в означение их различия сказуется лучше, как сказано о премудрости и о камнях (Притч. 8:11). Если бы Апостол сказал: толико паче Сын предходит Ангелам, или толико их больше; то был бы вам предлог говорить, что Сын сравнивается с Ангелами. Но теперь говоря, что Он — лучший и столько-же их преславнее, сколько Сын отстоит славою от рабов, показывает, что отличен Он от Ангелов по естеству. И опять, говоря, что Он все основал, показывает, что отличен Он от всего сотворенного. Если же по естеству отличен Он от тварей и иносущен с ними, то какое же возможно сравнение или сходство Его сущности с вещами сотворенными? Ибо, если опять выдумают что-либо подобное, то обличит их Павел, говоря сие: Ибо кому когда Бог сказал из ангелов: Ты Сын Мой, Я сегодня родил Тебя?... об ангелах Он говорит: Делающий ангелов Своих ветрами и служителей Своих пламенем огня (Евр. 1:5-7).

    58) Вот о вещах созданных говорит, что они сотворены "и суть произведения; обращаясь же к Сыну, называет Его не произведением, не созданным, но вечным, Царем, Создателем, говоря: то о Сыне: Престол Твой, Боже, во век века, и: Ты в начале. Господи, основал землю, и дела рук Твоих - небеса: они погибнут, а Ты пребываешь, и все, как одежда, обветшают (Евр. 1:8.10-11). Из этого и они, если бы захотели, могли бы уразуметь, что иной есть Создатель, иные же — создания, и первый есть Бог, а последние произошли и сотворены из ничего. Сказуемое теперь: те погибнут — не то означает, что тварь блюдется на погибель, но указанием на конец дает разуметь о естестве вещей сотворенных. Что может погибнуть, то, хотя и не погибнет по милости Сотворшего сие, однакоже, произошло из ничего и свидетельствует о себе, что некогда оно не существовало. Поелику же таково естество вещей сотворенных; то по сему самому о Сыне сказуется: Ты же пребываешь, чтобы показать Его вечность. Поелику Он не имеет возможности погибнуть, как имеют ее вещи сотворенные, имеет же вечное пребывание; то такое сказуемое о Нем: „не было Его, пока не рожден", для Него чуждо, свойственно же Ему вечное бытие и сопребывание со Отцом.

    Итак, если бы Апостол не написал этого в Послании к Евреям, то другие его Послания и все Писание поистине воспретили бы представлять себе о Слове что-либо подобное. Поелику же и Апостол написал, и в предыдущем было доказано, что Сын есть рождение Отчей сущности, и что Он — Создатель, прочие же вещи Им созидаются, что Он есть Сияние, Слово, Образ и Отчая Премудрость, а сотворенные вещи состоят ниже Троицы и служебны; то Сын инороден и иносущен с вещами сотворенными, свойствен же паче Отчей сущности и подобоестествен со Отцом. Посему и сам Сын не сказал: Отец Мой лучший Меня есть, чтобы не предположил кто, будто бы Сын чужд Отчего естества, но сказал: более (Иоан. 14:28), не по какой-либо величине, и не по времени, но по причине рождения Его от Отца. Но и этим опять изречением: более есть — показал отличительное свойство сущности.

    59) И сам Апостол, не сущность Слова желая главным образом сравнивать с вещами сотворенными, сказал: настолько лучший был Ангелов (потому что сравнение не имеет здесь места, иное — Слово, иное — Ангелы), но, имея в-виду пришествие Слова во плоти и домостроительство, совершенное Им тогда, хотел показать, что Слово — неподобно бывшим прежде, чтобы, в какой мере Слово по естеству отлично от предпосланных Им, в такой-же и ббльшей еще мере от Него и чрез Него бывшая благодать соделалась лучшею ангельскаго служения. Рабам свойственно было требовать только плодов, а Сыну и Владыке свойственно — простить долги и пересадить виноградник.

    И присовокупленное Апостолом показывает различие Сына с вещами сотворенными; ибо говорит он: Поэтому мы должны быть особенно внимательными к слышанному, чтобы не унесло нас течением. Ибо если сказанное чрез ангелов слово оказалось твердым, и всякое преступление и непослушание получало справедливое воздаяние, как мы избежим, вознерадев о столь великом спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, было в нас утверждено слышавшими от Него (Евр. 2: 1—3)? Если бы Сын был из числа сотворенных, то был бы не лучший (лкушеещт) их, и ради Него не полагалось бы большего наказания за ослушание. Ибо при служении Ангелов, относительно к каждому из них, в преступающих Закон большая или меньшая могла быть виновность; однакоже, Закон был один и одно было наказание преступающим его. Поелику же Слово — не из числа сотворенных, но Отчий есть Сын; то, в какой мере и Сам есть лучший, и совершенное им — и лучше и выше, в такой-же и наказание будет тяжелее. Да рассмотрят же благодать, дарованную Сыном, и да познают, как и дела свидетельствуют о Нем, что отличен Он от вещей сотворенных, что Он единый истинный Сын во Отце, и Отец в Нем (Иоан. 17:21). Закон изглаголан Ангелами и никого не возвел к совершенству, имея нужду в пришествии Слова, как сказал Павел. Пришествие же Слова довершило дело Отца. И как тогда от Адама до Моисея царствовала смерть; так явление Слова привело смерть в бездействие. Не умираем уже все во Адаме, ио все оживотворяемся во Христе. Тогда от Дана до Вирсавии возвещался Закон, и в одной иудеи ведом был Бог (Псал. 75:1); По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их (Псал. 18:5), и вся земля полна ведения о Боге, ученики Христовы научили все народы; и ныне исполнилось написанное: и будут все научены Богом (Иоан. 6:45. Ис. 54:13). И показанное тогда служило образом, а теперь явилась истина.

    И это опять сам Апостол впоследствии яснее толкует, говоря: постольку и лучшего завета поручителем стал Иисус (Евр. 7:22), и еще: Теперь же Он получил тем отличнейшее служение, чем лучшего Он посредник завета, который узаконен на лучших обещаниях (Евр. 8:6), и: ибо Закон ничего не довёл до совершенства (Евр. 7:19), а потом говорит: Потому необходимо, чтобы отображения того, что в небесах, очищались этими средствами, а само небесное - жертвами лучшими (Евр. 9:23). Слово „лучший" и теперь, и во всех местах, Апостол прилагает ко Господу, как лучшему и отличному от вещей сотворенных. Ибо Им совершается лучшая жертва, о Нем — лучшее упование, чрез Него — лучшие обетования, лучшие не потому только, что сравниваются как великия с чем-то малым, но потому, что по самому свойству инаковы с прежними. Ибо Домостроительствовавший все сие есть лучший вещей сотворенных.

    60) И опять это изречение: поручителем стал - означает данное Им за нас поручительство. И, как будучи Словом, плоть бысть, и речение бысть относим мы к плоти, потому что она получила бытие и есть тварь: так и здесь сказано бысть, чтобы это изречение принимали мы в последнем значении, поколику соделался Он человеком. Да знают же упорствующие и да откажутся от такого своего злоумия. Пусть слышат, что Павел означает этим не приведение в бытие Его сущности; ибо знает, что Слово есть Сын и Премудрость, и Сияние, и Образ Отца; но и теперь речение бысть относится к служениио завета, которым приведена в бездействие смерть, некогда царствовавшая. И совершенное Им служение стало лучшим; потому что немощное закона, по невозможности Закона, бессильного по вине плоти. Бог, послав Сына Своего в подобии плоти греха и по причине греха, осудил грех во плоти для того (Рим. 8:3), то-есть, удалил от нее грехопадение, пленницею которого была всегда плоть, почему и не принимала в себя Божественной мысли, и самую плоть доведя до удобоприемлемости слова, соделал, что мы не по плоти уже ходим, но по духу, и нередко говорим о себе: мы не во плоти, но в духе (Рим. 8:9). И Сын Божий пришел в мир, не чтобы судить мир, но чтобы мир спасён был чрез Него (Иоан. 3:17). Ибо тогда мир, как повинный, судим был Законом; а теперь суд приняло на Себя Слово, и, за всех пострадав плотию, всем даровало спасение. И это имея в-виду, Иоанн воззвал: Закон дан был чрез Моисея, благодать и истина явились чрез Иисуса Христа (Иоан. 1:17). Но благодать — лучше, нежели Закон; действительность — лучше, нежели тень.

    61) Лучшее же, как было сказано, не могло соделаться чрез кого-либо другого, а не чрез Сына, седящего одесную Отца. Что же означает это, как не преискренность Сына, и то, что Божество Отца есть вместе и Божество Сына? Ибо в царстве Отца царствующий Сын на одном престоле возседает со Отцом, и созерцаемое в Божестве Отца Слово есть Бог, и кто видит Сына, тот видит Отца (Иоан. 14:9); а таким образом, един есть Бог. Седя одесную, не делает Отца седящим ошуюю, но что во Отце есть десное и досточестное, то имеет и Сын, и говорит: Всё, что имеет Отец, Мое (Иоан. 16:15). Посему, Сын, седя одесную, и Сам видит Отца одесную, хотя, как соделавшийся человеком, говорит: Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь (Псал. 15:8). И этим опять показывается, что Сын — во Отце, и Отец—в Сыне. Поелику Отец — в десных, то и Сын — одесную. И поскольку Сын седит одесную, то Отец — в Сыне.

    И как Ангелы служат, восходя и нисходя (Иоан. 1:51); так о Сыне сказано: да поклонятся Ему все ангелы Божии (Евр. 1:6). Когда Ангелы служат, тогда говорят: „послан я к тебе", и: „Господь повелел". А Сын, хотя по человечеству и говорит о Себе, что Он послан, и приходит совершить дело и послужить, однакоже, как Слово и Образ, говорит: Я в Отце, и Отец во Мне; и: Кто Меня увидел, увидел Отца; и: Отец, во Мне пребывающий, творит дела Свои (Иоан. 14:9—11). Ибо все то, что созерцается в сем Образе, суть дела Отца.

    Этого достаточно, чтобы посрамить восстающих против самой истины. Если же — поскольку написано: лучший был — речение быв, как сказуемое о Сыне, не хотят принимать за равнозначительное речениям: соделался и есть, или, по причине совершения лучшего служения, не хотят сего речения был принимать и разуметь в том значении, какое нами сказано, думают же из сего речения заключать, что Слово названо получившим бытие; то пусть снова выслушают это в кратких словах, когда забыто ими сказанное.

    62) Если Сын есть один из Ангелов, то речение „был" относиться будет к Нему так-же, как и к ним, и ничем не будет отличаться Он от них по естеству, напротив же того, или Ангелы будут сынами, или и Он — Ангелом, и вместе совокупно возсядут одесную Отца, или со всеми Ангелами и Сын будет предстоять, как служебный дух, подобно им посылаемый в служение. Если же Павел отличает Сына от существ сотворенных, говоря: Ибо кому когда Бог сказал из ангелов: Ты Сын Мой (Евр. 1:5)? — и Сын создает небо и землю, Ангелы же Им приводятся в бытие, Сын восседает со Отцом, а Ангелы предстоят в служении; то для кого не ясно видно, что не о сущности Слова употребил Апостол речение: быв, но о служении, какое совершено Словом? Ибо как, будучи Словом, плоть бысть, так, соделавшись человеком, стал в служении настолько лучший служения бывшего чрез Ангелов, сколько Сын отличен от рабов и Создатель от созданных. Посему, да перестанут речение „был" принимать относящимся к сущности Сына, потому что Сын не из числа сотворенных, и пусть знают, что речением был означается служение и бывшее домостроительство. А как соделался Он лучшим в служении, будучи лучшим сотвореннйх существ по естеству, — это показывается тем, что сказано нами прежде.

    И думаю, что это пристыдит их. Если же будут упорствовать, то сообразно с делом будет, по безумной их дерзости, такой-же дать им и ответ и противоположить им подобныя-же речения, употребляемыя о самом Отце, чтобы пристыженные тем удержали язык свой от зла, и познали, в каком глубоком находятся они неразумии. Итак, написано: Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня (Псал. 30:3); и еще: будет Господь прибежищем угнетенному (Псал. 9:10). И много подобных этим мест находится в Божественных Писаниях. Поэтому, если говорят, что сказано это о Сыне (что, может быть, всего более верно); то пусть сознаются, что Святые желают иметь Его защитителем и домом прибежища, не как тварь; и потому речения: быв, сотвори, создал — пусть принимают в-отношении к человеческому Его при-шествию. Ибо тогда соделался Он защитителем и до-мом прибежища, когда Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо (1 Петр. 2:24), и сказал: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас (Матф. 11:28).

    63) А если скажут, что эти речения употреблены об Отце, то — поскольку и здесь написано: буди и бысть — ужели решатся утверждать, что и Бог сотворен? Конечно, на это осмелятся они, когда таким образом умствуют о Слове Его. Последовательность мыслей требует от них тоже предположить и об Отце, что представляют себе о Слове Его. Но да не будет того, чтобы и на мысль кому-либо из верующих пришло когда что-либо подобное! Ибо Сын — не из числа сотворенных, а также написанное и сказанное здесь: буди и бысть означает не начало бытия, но помощь оказанную нуждающимся. Бог всегда есть и всегда тот-же, но люди сотворены Словом впоследствии, когда восхотел сам Отец. Бог невидим и неприступен существам сотворенным, наипаче же людям сущим на земле. Посему, когда люди, изнемогая, призывают, когда гонимые имеют нужду в помощи, когда притесняемые молятся, тогда Невидимый, как человеколюбивый, являет Себя в Своем благодеянии, какое оказывает собственным Своим Словом и в сем самом Слове. И следствия сего богоявления удовлетворяют уже потребности каждого: для немощных бывает оно силою, для гонимых — прибежищем и домом спасения, притесняемым говорит: Он скажет: `вот Я (Ис. 58:9): А что совершается Сыном в помощь каждому, о том говорит каждый: „Бог стал для меня сим"; потому что помощь от самого Бога подается Словом. Это известно и в общеупотребительной речи человеческой, и этот образ выражения всякий, кто бы ни был, признает превосходным. Нередко и от людей бывает помощь людям. Иной помог притесняемому, как Авраам — Лоту; иной отверз дом свой гонимому, как Авдий — сынам Пророческим; иной упокоил странника, как Лот—Ангелов; иной снабдил нуждающихся, как Иов — просящих у него. И как облагодетельствованные, — если один скажет: „такой-то стал моим помощником", и если другой скажет: „стал моим прибежищем, а его снабдителем", — говоря это, означают не начало бытия и не сущность облагодетельствовавших, но самое благодеяние, оказанное ими нуждающимся: так, когда Святые говорят о Боге: бысть и буди, означают не какое-либо начало бытия (потому что Бог безначален и несотворен), но соделанное Им спасение человекам.

    64) Поскольку же так понимаем это, то следует удерживать"тот-же смысл, как-скоро и о Сыне сказуется: бысть и буди. Посему, слыща и сказанное: был лучший Ангелов и бысть, не должны мы предполагать какое-либо начало, бытию Слова, и вовсе не представлять Слова единым из сотворенных, разуметь же сказанное Павлом о служении и домостроительстве, когда Слово стало человеком. Ибо когда Слово стало плотью и обитало среди нас (Иоан. 1:14), когда пришло Оно послужить и даровать всем спасение; тогда Оно было нам спасение, было нам жизнь, было нам очищение, тогда домостроительство Его в нас соделалось лучшим ангельского, и Слово стало путем, стало воскресением. И как сказанное: буди ми в Бога защитителя — означает не происхождение сущности самого Бога, но, по объясненному выше, Его человеколюбие; так и теперь изречения: лучший быв Ангелов, и: бысть, и: потолику лучшего завета поручителем стал Иисус означают не сущность Слова сотворенную (да не будет сего!), но оказанное нам вочеловечением Его благодеяние, хотя еретики и пребудут неблагодарными и упорными в нечестии.

На ариан слово второе

1) Думал я, что защитники арианства удовольствуются теми против них обличениями и доводами истины, какие перед этим были изложены, и, успокоившись, раскаются, наконец, в том, что и мудрствовали и говорили о Спасителе худо. Но они (не знаю, почему) всё еще не приходят в стыд, и, как свиньи и псы, валяясь в своей блевотине и тине, еще более изобретают себе вымыслов злочестия. Не понимая ни того, что написано в Притчах: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (8:22), ни того, что сказано апостолом: верна суща Сотворшему Его (Евр 3:2), упорно стоят на том, что Сын Божий есть произведение и тварь. Если не вовсе утратили они чувства, то из сказанного прежде достаточно могли видеть, что, по засвидетельствованию истины, Сын не из не сущих и вовсе не из числа вещей созданных, потому что как Бог не может Он быть произведением, и непозволительно именовать Его тварью, а только тварям и произведениям приличны такие выражения: из не сущаго и не был, пока не рожден. Поелику же, как бы боясь отступиться от своих вымыслов, выставляют по обычаю на вид приведенные выше изречения Божественных Писаний, которые имеют добрый смысл, но ими перетолкованы худо, то повторив значение этих изречений, как утвердим это в памяти верных, так арианам даже каждым из этих изречений докажем, что вовсе не знают они христианства.

А если бы знали, то не затворяли бы себя в неверие нынешних иудеев, но спросили бы и услышали, что в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин 1:1), когда же по благоволению Отца Само Слово стало человеком, тогда справедливо сказано о Нем Иоанном: Слово плоть бысть (ст. 14), и Петром: Господа и Христа Его сотворил есть (Деян 2:36), и Соломоном как бы от лица Самого Господа: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя, и Павлом: толико лучший быв Ангелов (Евр 1:4), и еще: Себе  умалил, зрак раба приим (Флп 2:7), и также: темже, братие святая, звания небеснаго причастницы, разумейте Посланника и Святителя исповедания нашего Иисуса, верна суща Сотворшему Его (Евр 3:1–2). Все таковые изречения имеют одну и ту же силу, одну благочестивую мысль, показывающую и Божество Слова, и сказуемое о Нем по человечеству, потому что Слово стало и сыном человеческим.

Хотя и сего достаточно к опровержению ариан, но поелику, не разумея сказанного апостолом (упомяну об этом прежде), по причине написанного: верна суща Сотворшему Его, думают, что Божие Слово есть произведение, то почел я необходимым снова вразумить утверждающих это, как сказано было нами и прежде, у них же заимствовав главное положение.

2) Если Слово не Сын, то пусть нарицается произведением, пусть и о Нем сказуется все сказуемое о произведениях, пусть не Оно одно нарицается и Сыном, и Словом, и Премудростию, и Сам Бог пусть именуется не Отцом, а только Зиждителем и Творцом Своих созданий, пусть как тварь будет образом и начертанием зиждительного Отчего изволения, так Сам Отец, по словам их, не имеет рождающего естества, и потому нет ни Слова, ни Премудрости, ни вообще Образа собственной Отчей сущности. Ибо если нет Сына, то нет и Образа.

А если нет Сына, то почему говорите, что Бог есть Творец, когда все созидаемое приводится в бытие чрез Слово и Премудростию, и ничто не пришло в бытие без Слова; по вашему же мнению, нет у Бога, чрез Кого и Кем творит Он все? Если по мнению ариан, Сама Божия сущность не плодоносна, но бесплодна, как не светящий свет  и сухой источник, то почему не стыдятся они утверждать, что Бог имеет зиждительную силу? И почему, отъемля то, что от естества, не краснеют, когда хотят предпочесть то, что от изволения? А если Бог, изволяя, чтобы имело бытие и то, что вне Его и что прежде не существовало, и зиждет сие, и делается Творцом сего, то гораздо прежде может Он быть Отцом Рождаемого от собственной Его сущности. Если приписывают Богу изволение о бытии не сущего, то почему же не признают в Боге того, что предваряет сие изволение? Предваряет же сие изволение — иметь Богу сродное естеству и быть Отцом собственного Своего Сына. Поэтому если бы по их неразумному рассуждению не было в Боге первого, что от естества, то как могло бы в Нем быть второе, что от изволения? Первое же есть Слово, а второе — тварь.

Но хотя злочестивые осмелятся еще больше вопиять против сего, у Бога есть Слово, потому что Словом приведена в бытие тварь. И явно, что Бог как Творец имеет и зиждительное Слово не извне, но собственно от Себя. Ибо опять должно повторить то же: если Бог имеет изволение, и изволение Его есть творческое, и одного изволения Его достаточно, чтобы состоялись твари, Слово же Его есть творческое и зиждительное, то несомненно, что Слово сие есть живая Отчая воля, существенная действенность, истинное Слово, которым все и состоялось, и прекрасно управляется. Никто не может усумниться, что Приводящий в стройность первоначальнее и самой стройности, и приводимого в стройность что, как сказал я прежде, для Бога созидать есть второе, первое же рождать, потому что рождаемое есть Сын, собственно и истинно сущий от оной блаженной и  всегда существующей Сущности, а созидаемое по изволению сей Сущности приходит в бытие, составляясь извне, и зиждется собственным от сущности Божией Рождением.

3) Итак, поелику в слове сем показана великая несообразность такого положения, будто бы Слово не Сын Божий, но произведение, то необходимо уже исповедать с нами, что Господь есть Сын. А если Он — Сын, что и действительно, о Сыне же исповедуется, что Он не извне, но от Родшего, то пусть, по сказанному прежде, не спорят о речениях, если о Самом Слове вместо речения Родшему святые употребляют речение Сотворшему, как будто это речение безразлично с первым, пока исповедуется то, что согласно с естеством. Ибо речения не уничтожают естества, скорее же, естество переменяет значение присваивамых ему речений. Речения не первоначальнее сущностей, но сущности суть первое, а речения — второе по них. Почему, когда сущность есть произведение или тварь, тогда речения сотворил, стал и создал сказуются о тварях в собственном смысле и обозначают произведение, а когда сущность есть рождение и сын, тогда речения сотворил, стал и создал употребляются о сыне уже не в собственном смысле и не означают произведения, но вместо родил иной без различия употребляет и речение сотворил.

Так, отцы нередко рожденных ими сыновей именуют своими рабами и тем не отрицают подлинности рождения; нередко же, выражая благорасположение к рабам своим, называют их чадами и вместе с тем не скрывают, что издавна обладают ими. В первом случае как отцы говорят они по власти, а во втором дают именование по человеколюбию. Сарра называла Авраама господином,  хотя она не раба, но супруга. Апостол раба Онисима, как брата, сблизил с владетелем его Филимоном. Вирсавия, будучи матерью, назвала сына рабом, говоря отцу: Соломона, раба твоео (3 Цар 1:19); потом и пророк Нафан, вошедши согласно с Вирсавиею, сказал Давиду: Соломона раба твоего (ст. 26). И они не затруднилиеь назвать сына рабом, потому что и отец, слыша это, признал его сыном, и они, говоря это, знали, что Соломон сын, и достойным наследства по отцу признавали того, кого именовали рабом, ибо по естеству был он Давидов сын.

4) Посему как читающие это о Соломоне понимают правильно, и слыша, что именуется он рабом, признают его не рабом, но по естеству и подлинным сыном, так, если и о Спасителе, Который истинно исповедуется Сыном и по естеству есть Слово, говорят святые: верна суща Сотворшему Его, если сам Он говорит о Себе: Господь созда Мя, и: Аз раб Твой, и сын рабыни Твоея (Пс 115:7), и всё тому подобное, то да не отрицают посему иные того, что, собственно, принадлежит Ему от Отца, но пусть об Отце и Сыне, как о Соломоне и Давиде, держатся правильного разумения. Ибо, если слыша, что Соломон назван рабом, признают его сыном, то не справедливо ли многократно погибнуть тем, которые не удерживают того же разумения и о Господе, но когда слышат, что именуется Рождением, Словом, Премудростию, стараются перетолковать это и отрицают преискреннее по естеству рождение Сына от Отца; когда же слышат речения и выражения, приличные произведению, тотчас готовы признать Сына произведением по естеству и отрицать бытие Слова, тогда как зная, что Сын соделался человеком, все таковые речения могут относить к Его  человечеству? Не мерзкими ли оказываются они пред Господом, имея у себя сугубый вес (Притч 20:23) и по одному весу выводя сказанное выше заключение, а по другому хуля Господа?

Но, может быть, соглашаются они, что речение раб употреблено как бы по благорасположению, останавливаются же на речении Сотворшему как на великом каком-то пособии для их ереси. Однако и эта опора их есть трость сокрушенная. Ибо вскоре сами себя осудят, если только изучат словоупотребление Писания. Как Соломон называется рабом, хотя он и сын, так (повторим опять сказанное прежде), если родители рожденных ими сынов называют творимыми, созидаемыми, бывшими, то этим нимало не отрицают их естества. Езекия, по написанному у Исаии, сказал в молитве: от днесь бо дети сотворю, яже возвестят правду Твою, Господи спасения моего (38:19). И сам он сказал сотворю, а пророк в той же книге и в четвертой книге Царств говорит так: и сыны твоя, иже изыдут от тебе (4 Цар 20:18; Ис 39:7). Следовательно, Езекия сказал сотворю вместо рожду и рождаемых им именует как бы творимыми, и никто не спорит, что речение это употреблено о рождении естественном. И Ева, родив Каина, говорила: стяжах человека Богом (Быт 4:1). Она сказала стяжах вместо родила. Ибо видела прежде рождение свое, а потом присовокупила стяжах, и из сказанного ею стяжах никто не заключит, что Каин куплен у других, а не ею рожден. И патриарх Иаков сказал Иосифу: ныне убо два сыны твоя, иже быша тебе в земли египетстей прежде пришествия моего к тебе во Египет, мои суть, Ефрем и Манассия (48:5). И об Иове Писание говорит: даша ему сынове седмь, и дщери три (1:2), как и Моисей говорил в  Законе: если будут у кого сыны, и: если сотворишь сына.

5) Вот и о рожденных говорили, что они были и сотворены, зная, что как скоро признаются сынами, нет разности, если и скажет кто: быша, или стяжах, или сотвори, потому что мысль сама собою останавливается на естестве и действительности. Поэтому и спрашивающих, не тварь ли и не произведение ли Господь, надобно прежде спросить: не Сын ли Он, не Слово ли, не Премудрость ли? Когда последнее решено будет утвердительно, тогда немедленно отринется и уничтожится мысль, что Он — произведение и тварь, потому что не может произведение быть сыном и словом и сын — произведением.

Если же это так, то явное опять в этом для всех доказательство, что выражение Сотворшему Его служит не в пользу, а более в осуждение арианской ереси. Ибо оказывается, что речение сотворил в Божественном Писании употребляется о подлинных по естеству чадах. Почему как скоро доказано, что Господь есть Сын по естеству и Сын преискренний, Слово и Премудрость Отца, явствует из сего, что если и сказуется о Нем сотвори или бысть, то сказуется не как о произведении; напротив же того, святые употребляют это речение безразлично, как и о Соломоне и об Езекииных чадах. И о тех, которые сами родили их, написано сотвори, и стяжах, и бысть.

Поэтому богоборцы, которые неоднократно выставляли в предлог подобные речения, вследствие сказанного должны хоть со временем отложить злочестивое мудрование и мудрствовать о Господе, что Он есть истинный Сын, Слово и Отчая Премудрость, а не произведение, не тварь. Ибо если Сын есть произведение, то каким словом и какою премудростию произведен Он? Все создания приведены в бытие Словом и Премудростию, как написано: вся Премудростию сотворил еси (Пс 103:24), и: вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть (Ин 1:3). А если Сын есть это Слово и эта Премудрость, Которою все производится, то Он уже не в числе творимых и вообще приводимых в бытие, но есть Отчее рождение.

6) Смотрите, какая погрешность называть произведением Божие Слово. Соломон в одном месте Екклесиаста говорит: все творение приведет Бог на суд о всяком погрешении, аще благо и аще лукаво (12:14). Ужели же и Слово, если Оно произведение, по вашим словам, приведено будет на суд? И где, наконец, суд, когда судится Судия? Кто воздаст праведным благословения, а недостойным наказания, когда, по вашим словам, и Господь предстанет со всеми на суд? По какому закону судим будет Сам Законодатель? Созданиям свойственно это — быть судимыми, приять от Сына благословение и наказание. Убойтесь, наконец, Судии, убедитесь Соломоновым словом. Если все творение приведет Бог на суд, а Сын не в числе судимых, но гораздо более Сам есть Судия всех творений, то не яснее ли солнца делается, что Сын — не произведение, но Отчее Слово, которым и производятся и судятся творения?

Если же ариан опять смущает написанное верна суща, и полагают они, что как о всех, так и о Сыне сказуется: верна суща, потому что Он, веруя, приемлет мзду веры, то посему следует им укорить также и Моисея, который говорит: Бог верен и истинен (Втор 32:4), и Павла, который пишет: верен Бог, Иже не оставит вас икуситися паче, еже можете (1 Кор 10:13). Но говоря это, святые не представляли себе о Боге чего-либо  человеческого, напротив того, знали, что слово верный имеет в Писании двоякое |значение, а именно: верующий и достойный веры. И первое значение приличествует людям а второе — Богу. Верен Авраам, потому что поверил глаголющему Богу; верен же Бог, потому что, как воспевает Давид, верен, то есть достоин веры, Господь во всех словесех Своих (Пс 144:13), и невозможно Ему солгать. И аще кто верна имать вдовицы (1 Тим 5:16), то верною называется за то, что право верует. Слово же верно (3:1) потому, что обязываемся верить сказанному, ибо это истинно и не может быть иначе. Посему и написанное: верна суща Сотворшему Его не уподобляет Сына другим и значит не то, что Он, веруя, стал благоугоден, но то, что как Сын истинного Бога верен Он, и мы обязываемся верить Ему во всем, что сказал и соделал Он, пребыв непреложным и неизменяемым даже в человеческом домостроительстве и явлении во плоти.

7) Таким образом, иной, продолжая борьбу с бесстыдством ариан, и одним этим речением сотвори может уличить их, что заблуждаются они, признавая Божие Слово произведением. Поелику же написанное имеет правильный смысл, показывая, какое время означается речением сотвори и о чем оно сказано, то необходимо и этим доказать неразумие еретиков, особливо если, по сказанному прежде, взяты будут нами во внимание и время, и потребность написанного. Итак, апостол сказал это, рассуждая не о времени, предшествовавшем твари, но о времени, когда Слово плоть бысть. Ибо так написано: темже, братие святая, звания небеснаго причастницы, разумейте Посланника и Святителя исповедания нашего Иисуса, верна суща Сотворшему Его. Когда же Он послан? Не тогда ли,  как облекся в плоть нашу? Когда стал Святителем исповедания нашего? Не с того ли времени, как принес Себя за нас, воскресил из мертвых тело и приходящих к Нему с верою Сам доныне приводит и приносит к Отцу, всех избавляя и за всех умилостивляя Бога? Не сущность Слова и не естественное рождение от Отца желал обозначить апостол, когда сказал: верна суща Сотворшему Его. Да не будет сего. Слово есть творящее, а не творимое. Обозначает же апостол снисшествие Слова к человекам и совершенное Им святительское служение, чтó всякий хорошо может видеть из истории Закона и Аарона. Так, Аарон рождается не первосвященником, но человеком и со временем, когда угодно стало Богу, делается первосвященником, делается же не просто, не в обычных являясь одеждах, но облекаясь в ефод, в слово (το λογειον) и в подир, по Божию повелению сделанный женами, и в этих облачениях входя во Святая, приносит Богу жер тву за нар о д и служит и сем как бы посредником между Божиим видением и человеческими жертвами. Так и Господь в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Когда же благоволил Отец, чтобы дан Он был в искупительную цену за всех и всем дарована была благодать, тогда как Аарон облекался в подир, так и Слово прияло на Себя плоть от земли, имев матерью по телу вместо невозделанной земли Марию, чтобы Ему как Святителю, имея у Себя приносимое, Себя Самого принести к Отцу и собственною Своею кровью всех нас очистить от грехов и воскресить из мертвых.

8) Сению сего было ветхозаветное, и что совершил, пришедши, Спаситель, то по Закону в сени изображает Аарон. Аарон, будучи один и тот  же, не изменялся, когда возлагал на себя первосвятительскую одежду, но, пребывая одним и тем же, прикрывался только этою одеждою. И если кто, увидев его приносящего жертву, говорил: «Вот, Аарон стал сегодня первосвященником», то не обозначал этим, что в это же время стал Аарон и человеком, потому что человеком был он прежде, нежели стал первосвященником; выражал же только, что Аарон сделался первосвященником в служении,облекшисьвустроенныеиуготованные первосвященству одежды. Таким же образом можно и о Господе правильно представлять себе, что, прияв на Себя плоть, не стал Он иным, но, будучи один и Тот же, прикрылся плотию, и речения стал, сотворен следует понимать не в том смысле, что сотворено Само Слово как Слово, но в том, что Слово — Зиждитель всего — впоследствии соделалось святителем, облекшись в созданное и тварное тело, которое и может принести за нас, почему и сказуется сотворенным. Поэтому если Господь не соделался человеком, то пусть спорят ариане. Если же Слово плоть бысть, то о Слове, соделавшемся человеком, что надлежало сказать, кроме сего: верна суща Сотворшему Его? Как о Слове свойственнее всего говорить: в начале бе Слово, так человеку свойственно соделаться и быть сотворенным. И о Господе, видя, что ходит Он как человек, а в делах являет Себя Богом, не всякий ли мог спросить, кто сотворил Человека сего? И опять, не всякий ли мог ответить на это: Отец сотворил Человека сего и послал Его нам Святителем?

И сам апостол, написавший: верна суща Сотворшему Его, всего более может уяснить такую мысль, показать время и лицо, если возмем во внимание сказанное им прежде. Ибо речь идет в  одной связи, и чтение продолжается об одном и том же. Итак, в послании к Евреям пишет он следующее: понеже убо дети приобщишася крови и плоти, и Той приискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе. Не от Ангел бо когда приемлет, но от семене Авраамова приемлет: отнюдуже должен бе по всему подобитися братии, да милостив будет и верен первосвященник в тех, яже к Богу, во еже очистити грехи людския. В немже бо пострада, Сам искушен быв, может и искушаемым помощи (2:14–18). Темже, братие святая, звания небеснаго причастницы, разумейте Посланника и Святителя исповедания нашего Иисуса: верна суща Сотворшему Его (3:1–2).

9) Кто, прочитав все это место, не осудит ариан, и не подивится блаженному апостолу, так прекрасно выразившемуся. Ибо когда сотворен, когда стал Посланником? Не тогда ли, как и Той приискренне приобщися с нами крови и плоти? И когда соделался милостивым и верным Первосвященником? Не тогда ли, как по всему уподобился братии? Уподобился же тогда, как стал человеком, облекшись в нашу плоть. Следовательно, Павел, пиша о домостроительстве Слова по человечеству, а не о сущности Слова, сказал: верна суща Сотворшему Его.

Поэтому не безумствуйте более, утверждая, что Слово Божие есть произведение. Ибо Слово есть единородный по естеству Сын. И Сын тогда стал иметь братий, когда облекся в подобную нашей плоть; и принося ее Сам в лице Своем, наименован Первосвященником и соделался милостивым и верным; милостивым, потому что, принесши Себя за нас, помиловал нас, верным же не потому, что подобно нам стал причастником веры и уверовал в кого-либо, но потому что мы обязаны веровать всему, чтó Он говорит и делает, и потому, что  приносит Он жертву верную, всегда пребывающую и непрестающую. Жертвы, приносимые по Закону, не имели в себе верного как преходившие с каждым днем и снова имевшие нужду в очищении, а жертва, принесенная Спасителем единожды, всё совершила и навсегда пребывает верною. Аарон имел преемников, и вообще, подзаконное священство переменяло прежних священников по времени и по смерти. Господь же, имея непреступное (Евр 7:24) и непреемственное первосвященство, верен стал первосвященник, всегда пребывая и соделавшись верным по обетованию, потому что внемлет ириходящим к Нему и не вводит их в обман. И это можно видеть также из послания великого Петра, который говорит: темже и страждущии по воле Божией, яко верну Зиждителю да предадят души своя (1 Пет 4:19). Ибо верен не тот, кто пременяется, но тот, кто всегда пребывает и воздает, что обетовал.

10) У язычников так называемые ими лжеименные боги неверны в отношениии и к бытию, и к обетованиям, потому что они неповсюдны, но, и местно будучи чтимы, со временем исчезают и сами собою падают. Потому и Слово взывает о них, что верность не укрепилась в них (Иер 9:3), что они — вода лживая (15:18), и: несть веры в них (Втор 32:12). В подлинном же смысле единый и истинный Бог всяческих верен, Он всегда один и Тот же и вещает: видите, видите, яко Аз есмь (ст. 39) и не изменяюся (Мал 3:6). Потому и Сын Его верен, всегда пребывает,  не изменяется, не лжив и по бытию, и в обетованиях, как опять говорит апостол, пиша к Фессалоникийцам: верен Призвавый вас, Иже и сотворит (1 Сол 5:24). Поелику творит то, что обетовал, то верен Глаголющий. А что речение это в послании к Евреям означает и неизменяемость, об этом пишет так: аще не веруем, Он верен пребывает, отрещися бо Себе не может (2 Тим 2:13). Следовательно, апостол, ведя речь о телесном пришествии Слова, справедливо говорит: Посланника и верна суща Сотворшему Его, показывая, что и соделавшись человеком, Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки не изменяется (Евр 13:8).

И как апостол в послании по причине первосвященства упоминает о вочеловечении Слова, так опять не умалчивает надолго, но вскоре упоминает и о Божестве Его, чтобы обезопасить нас со всех сторон, особливо когда говорит об уничижении, и чтобы нам тотчас познать высоту и Отчее величие Слова. Посему говорит: Моисей — слуга, Христос — Сын (Евр 3:5–6); первый верен в дому, а Христос есть Господь и Зиждитель самого дома, потому что Сам устроил его и как Бог святит его. Моисей, человек по естеству, соделался: верным, веруя Богу, глаголющему к нему чрез Слово, Слово же было в теле не как единый из созданных, не как тварь в твари, но как Бог во плоти, Творец и Строитель в устроенном Им. Люди облекаются плотию, чтобы придти в бытие и существовать. Божие же Слово соделалось человеком, чтобы освятить плоть и, будучи Господом, было в образе раба, потому что всякая тварь, будучи приведена в бытие и сотворена Словом, рабственна Слову. А из этого явствует, что сказанное апостолом сотвори  представляет творимым не Слово, но приятое Словом нашему подобное тело. Посему, соделавшись человеком, наименовалось Оно и нашим братом.

11) Если же доказано, что когда и употребляет кто о Самом Слове речение сотворил, употребляет его вместо речения родил, то какой еще вымысел могут изобрести к перетолкованию сего, когда слово наше, дав этому речению смысл во всех отношениях чистый, показало, что Сын — не произведение, но по Сущности Отчее рождение, домостроительственно же по благоволению Отца ради нас сотворен и соделался человеком, почему и говорится у апостола: верна суща Сотворшему Его, и в Притчах: созда Мя. Как скоро исповедуем, что Сын соделался человеком, можно, по замеченному выше, без различия сказать о Нем, что Он соделался, или сотворен, или создан, или образован, или есть раб, или сын рабыни, или сын человеческий, или поставлен, или отошел, или есть жених, или братанич, или брат, потому что все эти речения свойственны человеческому состоянию, и подобные этим выражения означают не сущность Слова, но что Слово соделалось человеком.

Такой смысл имеет и приводимое также еретиками изречение из Деяний, когда Петр говорит: яко Господа и Христа сотворил есть сего Иисуса, Егоже вы распясте (2:36). Не написано здесь: сотворил Себе Сына или сотворил Себе Слово, почему еретики могли бы вообразить нечто подобное. А поэтому, если не забыли они, что рассуждают о Сыне Божием, то пусть отыщут, написано ли где: Бог сотворил Себе Сына или создал Себе Слово? Или еще: написано ли где явно, что Сын Божий есть произведение или тварь? И тогда пусть укажут это, чтобы и в этом случае обличены  были они, неразумные. Если не находят ничего подобнаго, берут же только те места, где написано: сотворил или сотворен, то боюсь, что в скором времени, слыша: в начале сотвори Бог небо и землю (Быт 1:1), сотворил солнце и луну, сотворил море, скажут, что и небо есть Слово, что и свет, сотворенный в первый день, есть Слово же, что и земля, и каждая из сотворенных вещей также есть Слово, и в этом уподобятся, наконец, так называемым стоикам, потому что стоики Самого Бога распростирают на всё, а еретики Божие Слово ставят наряду с каждой из тварей; подобное они и говорили уже прежде, утверждая, что Слово есть одна из тварей.

12) Но пусть снова услышат то же, и во-первых, пусть знают, что Слово (о чем говорено было и прежде) есть Сын, а не произведение и что подобных речений не должно принимать о Божестве Слова; надлежит же входить в исследование, почему и в каком смысле написано это, и тогда, без сомнения, для ищущих откроется человеческое домостроительство, ради нас принятое на Себя Словом. Ибо и Петр, сказав: Господа и Христа Его сотворил есть, тотчас присовокупил: сего Иисуса, Егоже вы распясте. И всем стало явно (да будет же явно и еретикам, если соблюдут последовательность речи!), что апостол сказал не о сущности Слова, но по человечеству наименовал Его сотворенным. Ибо что распято? Не тело ли? Да и чем было апостолу обозначить телесное естество Слова, как не речением сотворил есть? Притом же, сказанное здесь сотворил есть имеет правый смысл. Ибо, по замеченному выше, не сказал апостол: сотворил Его — Слово, но Господа сотворил Его, и не просто сотворил, но сотворил у вас и среди вас, а это то же значит, что сделал известным. И это  Иисуса Назорея, мужа от Бога извествованна в вас силами и чудесы и знамении, яже сотвори Тем Бог посреди вас, якоже сами весте (Деян 2:22). Итак, выраженное в конце речением сотворил в начале выразил апостол словами: сделал известным; потому что знамениями и чудесами, какие сотворил Господь, извествовано, что Христос не просто человек, но Бог во плоти и Сам Господь. Подобно сему сказанное в Евангелии у Иоанна: сего ради паче гоняху Его иудее: яко не токмо разоряше субботу, но и Отца Своего глаголаше Бога, равенся творя Богу (5:16, 18). Ибо тогда Господь не представлял только Себя Богом (Он вовсе не есть притворяющий Себя Богом), но доказывал о Себе делами, говоря: аще Мне не веруете, делом Моим веруйте: да разумеете, яко Аз во Отце, и Отец во Мне (10:38). Так, Отец и Господа и Царя сотворил есть Его среди нас и у нас, которые прежде были непокорны Ему. И явно, что извествуемый теперь Господом и Царем, не Царем и Господом начинает при этом быть, а начинает только показывать Свое господство и распростирать его и на

13) Посему если еретики думают, что Спаситель не был Господом и Царем, пока не соделался человеком и не претерпел крест, но с сего только времени начал быть Господом, то пусть знают, что они явно повторяют слова Самосатского. Если же, как изъясняли и говорили мы выше, Он вечный Господь и Царь, потому что Авраам поклоняется Ему как Господу своему, и Моисей говорит: и Господь одожди на Содом и Гоморр жупел, и огнь от Господа с небесе (Быт 19:24), и непокорявшихся. сам Петр приметным образом дал уразуметь в начале первой сей проповеди, когда сказал: мужие израилстии, послушайте словес сих:  Давид воспевает: рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене (Пс 109:1), и: престол Твой Боже в век века: жезл правости жезл царствия Твоего (44:7), и: царство Твое царство всех веков (144:13), то явно, что прежде нежели соделался человеком, был Он вечным Царем и Господом как Отчий Образ и Отчее Слово. А поелику Слово есть вечный Господь и Царь, то явствует еще, что не о сущности Сына сказал Петр: сотворил есть, но о господстве Его над нами, принятом Им на Себя, когда соделался человеком и, всех избавив крестом, стал Господом и Царем всех.

Если же по причине написанного сотворил есть еретики упорствуют и по недоразумению или по христоборному своему произволению не хотят признать равнозначными речения сотворил и сделал известным, то пусть слышат, что слова Петровы и в этом случае имеют правый смысл. Кто делается над кем-либо господом, тот под владычество свое приобретает уже существующих. Если же Господь есть Зиждитель и вечный всех Царь, когда же соделался человеком, тогда приобрел и нас, то и из сего явствует, что сказуемое Петром и в этом случае означает не то, будто бы сущность Слова есть произведение, но указывает на совершившееся впоследствии подчинение всех Спасителю и на Его над всеми господство. И это подобно изъясненному выше. Как там предложили мы изречения: буди ми в Бога защитителя (Пс 30:3), и: бысть Господь прибежище убогому (9:10), и слово показало, что изречения эти означают не то, будто бы Сам Бог приходит в бытие, но указывают на совершаемое Им каждому благодеяние, так и Петрово изречение имеет тот же смысл.

14) Сам Божий Сын как Слово есть Господь вселенной, мы же, прежде нежели получили бытие, изначала подлежали рабству тления и клятве законной, потом, сами себе постепенно измыслив не сущее, как говорит блаженный апостол, стали служить не по естеству сущим богам (Гал 4:8), не признавали Бога истинного, и не сущее предпочитали истине, но напоследок, подобно тому, как древле восстенал народ, обременяемый в Египте, и мы, имея в себе насажденный закон, с неизглаголанными воздыханиями духа начали просить и говорить: Господи Боже наш, стяжи ны (Ис 26:13), и Он стал нам как бы в дом прибежища и Бога защитителя, а таким образом соделался нашим Господом. Не Он возымел при сем начало бытия, но мы начали иметь Его Господом своим. Бог как благий и как Отец Господа, всех помиловав и соблаговолив, чтобы все познали Его, творит, наконец, что Сын Его облекается в тело человеческое, соделывается человеком и наименован Иисусом, чтобы в теле сем, принесши Себя за всех, освободить Ему всех от богонеразумия и тления и Самому соделаться Господом и Царем всех. И об этом-то, а именно, что так соделался Он Господом и Царем, Петр сказал: Господа и Христа Его сотворил и послал есть, а это значит то же, что Отец сотворил Его человеком, потому что человеку свойственно быть сотворенным. Не просто же сотворил человеком, но сотворил, чтобы господствовать Ему над всеми и всех освятить помазанием. Ибо, хотя сущее во образе Божием Слово приняло на Себя рабский зрак, однако же восприятие плоти не поработило Слова, которое по естеству есть Господь. Напротив того, совершено Словом освобождение всего человечества, и Само Слово по естеству Господь, соделавшись и человеком,  чрез сам рабий зрак соделывается Господом всех и Христом, именно же, для освящения всех Духом. И как Бог, соделываясь и Богом защитителем и говоря: буду им Богом, не тогда наипаче соделывается и не тогда только начинает быть Богом, но чем всегда Он есть, тем как скоро угодно Ему бывает и для имеющих в том нужду, так и Христос, по естеству вечный Господь и Царь, не тогда, как посылается, наипаче соделывается Господом, и не в это время начинает быть Господом и Царем, но чем всегда Он есть, тем творится тогда и по плоти и, всех избавив, таким образом, делается Господом живых и мертвых. Ибо Ему, наконец, служебно все, и это-то самое воспевает Давид: рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (Пс 109:1). Искуплению прилично было совершиться не чрез другого кого, но чрез Того, Кто Господь по естеству, чтобы нам, сотворенным чрез Сына, не именовать Господом иного и не впасть в арианское и языческое неразумие, послужив твари паче создавшего всяческая Бога.

15) Таков смысл этого изречения по немощному моему разумению. У Петра была истинная и добрая причина говорить так иудеям. Ибо иудеи, уклонившись от истины, хотя ожидают пришествия Христова, но не думают, что Христос претерпит страдание, и говорят, чего сами не понимают: «Мы знаем, что когда придет Христос, пребудет во веки: како Ты глаголеши, вознестися Ему подобает?» (Ин 12:34.) Сверх того, предполагают, что Христос не Слово пришедшее во плоти, но простой человек, каковы были все Цари. Посему-то Господь, вразумляя Клеопу и бывшего с ним, научал их, что Христу сперва подобаше пострадати (Лк 24:26),  а прочих иудеев вразумляя, что Пришедший есть Бог, говорит им: аще оных рече богов, к нимже слово Божие бысть, и не может разоритися Писание: Егоже Отец святи и посла в мир, вы глаголете, яко хулу глаголеши, зане рех Сын Божий есмь (Ин 10:35–36).

16) Посему Петр, научившись этому у Спасителя, и в том и другом[1] наводя иудеев на истинное разумение, говорит: «Божественные Писания возвещают вам, иудеи, что грядет Христос. И хотя вы почитаете Его простым человеком, как единого из потомков Давидовых, однако же написанное о Нем дает разуметь, что Он не таков, как вы утверждаете. Напротив же того, Писания возвещают, что Он — Господь и Бог, бессмертен и Податель жизни. Ибо Моисей сказал: узрите живот ваш висящ пред очима вашими (Втор 28:66), а Давид в 109-м псалме говорит: рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (ст. 1), и в 15-м псалме: не оставиши душу Мою во аде, ниже даси Преподобному Твоему видети истления (ст. 10). А что таковые изречения относятся не к Давиду, об этом сам он свидетельствует, называя грядущего Господом своим. Да и сами вы видите, что Давид умер и останки его у вас. Но что Христу дóлжно быть таким, как изображают Его Писания, в этом, без сомнения, согласитесь и вы. Богом изречены словеса сии, и в них не может быть лжи. Поэтому если можете сказать, что Предсказанный пришел еще прежде, и можете доказать знамениями и чудесами, какие совершены сим пришедшим, что Он Бог, то вправе вы спорить с нами. А если не можете доказать, что Он уже пришел, что доныне еще ожидаете Его, то осведомьтесь у Даниила о времени, потому что сказанное Даниилом относится к настоящему времени. Если же настоящее время есть то самое, которое предвозвещено издревле, и видели вы то, что совершилось у нас ныне, то познайте, что сей Иисус, Егоже вы распясте, есть ожидаемый Христос, потому что Давид и все пророки умерли, и гробы всех их у вас. Совершившееся же ныне Воскресение показало, что написанное относится к сему Иисусу. Ибо на распятие указывают слова: узрите живот ваш висящ; в пронзении копием ребра исполнилось сказанное: яко овча на заколение ведеся (Ис 53:7). А что Он не только воскрес, но и древних мертвецов воздвиг из гробов (как весьма многие из вас видели это сами), то и это предсказано в словах: не оставиши душу Мою во аде, и: пожре смерть возмогши, и паки отъят Бог (25:8). И то, что Им совершены таковые бывшие у нас знамения, показывает, что Пришедший во плоти есть Бог, что Он есть Жизнь и Господь смерти. Ибо Христу, Который дает жизнь другим, подобало Самому не быти держиму от смерти. Но этого не могло быть, если бы, как думаете вы, Христос был простой человек. Напротив того, Он есть Божий Сын, потому что все люди подлежат смерти. Поэтому никто уже да не сомневается, но твердо да разумеет весь дом Израилев (Деян 2:36), что сей Иисус, Которого видели вы во образе человека творящим знамения и такие дела, каких никто никогда не творил, есть Христос и Господь всяческих. Соделавшись человеком и наречен будучи Иисусом, как говорили мы выше, не умален Он человеческими немощами, но в том самом, что соделан человеком, наипаче являет Себя Господом живых и мертвых. Понеже бо, как  сказал апостол, в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих (1 Кор 1:21). Поелику мы, люди, не захотели познать Бога чрез Слово Его и послужить Божию Слову — Владыке нашему по естеству, то благоизволил Бог явить в человеке господство Свое и всех привлечь к Себе. Неприлично же было совершить это через простого человека, чтобы, имея господом человека, не стали мы человекопоклонниками. Посему-то Само Слово плоть бысть, и наречено Ему имя Иисус, и таким образом Господа и Христа Его Отец сотворил есть; а это значит: сотворил, чтобы Он господствовал и царствовал, да о имени Иисуса, Егоже вы распясте, как всякое колено поклонится, так и мы признаём Самого Сына и Господом и Царем, а чрез Него познаём и Отца».

17) Многие из иудеев, слыша это, пришли в себя и признали, наконец, Христа, как и написано в Деяниях. Но поелику ариане решаются оставаться иудеями и препираться с Петром, то и им предложим таковые же речения. Может быть, хоть этим вразумятся, узнав, что такие выражения обыкновенно употребляются в Божественном Писании. Что Христос есть вечный Господь и Царь, это явным стало из сказанного пред сим, и никто не сомневается в этом, потому что как Божий Сын подобен Он Богу, а как подобный Богу, без сомнения, Он и Господь и Царь. Ибо Сам говорит: видевый Мене, виде Отца (Ин 14:9). А что и это самое сказанное Петром: Господа и Христа Его сотворил есмь, не значит, будто бы Сын есть произведение, можно видеть из благословения Исаакова, хотя изображение это и слабо в сравнении с тем, о чем у нас речь. Итак, Исаак сказал Иакову: буди господин брату твоему (Быт 27:29),  а Исаву: вот, господина его сотворих. тебе (ст. 37). Если бы речение сотворих означало сущность и начало бытия Иаковлева, то и в этом случае арианам не надлежало бы даже помыслить что-либо подобное о Божием Слове, потому что Сын Божий не тварь, подобно Иакову; по крайней мере, научившись сколько-нибудь у других, могли бы они не предаваться более своему безумию. Если же Исааковы слова относят не к сущности и не к началу бытия, тогда как Иаков по природе есть тварь и произведение, то не превосходят ли в неистовстве самого диавола, когда то самое, чего на основании подобных речений не смеют приписать и созданным по естеству, прилагают к Божию Сыну, говоря: Он есть произведение? Исаак сказал: буди и сотворих, означая этим не начало Иаковлева бытия и не сущность Иаковлеву, потому что сказал это, когда прошло более тридцати лет от рождения Иаковлева; разумел же власть, какую Иаков возымел над братом впоследствии.

18) Тем паче Петр выразился так, не обозначая этим, что сущность Слова есть произведение, потому что уже исповедал Его Сыном Божиим: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Мф 16:16), но разумел и над нами по благодати сотворенное и сбывшееся царство и господство Христово. Ибо, говоря это, не умолчал о вечном и Отческом Божестве Сына Божия, напротив же того, еще прежде сказал, что излиялся на нас Дух, а подавать Дух со властью — не дело твари и произведения, но Божий есть дар, потому что твари освящаются Духом Святым; Сын же, не Духом освящаемый, но паче Сам подающий всем Духа, показывает тем о Себе, что Он не тварь, но истинный Отчий Сын. А поелику о Нем же, подающем Дух говорится, что Он сотворен, то значит, что  сотворен у нас Господом по человечеству, подает же Дух, потому что Он есть Божие Слово. Ибо всегда и был, и есть как Сыном, так и Господом и Всецарем всех, во всем уподобляясь Отцу и имея все то, что имеет Отец, как сказал это Сам (Ин 16:15).

Рассмотрим, наконец, и сказанное в Притчах: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (8:22); хотя доказанным уже о Слове, что Оно — нё произведение, всего более доказывается, что Оно — и не тварь, потому что речения произведение и тварь — тождезначущи; почему и доказательство, что Слово — не произведение служит также доказательством, что Оно — и не тварь. И иной подивится, что еретики вымышляют себе предлоги к нечестию и не приходят в стыд после каждаго и сделанного им обличения. Сперва умыслили они обольщать людей простых, спрашивая их: не сущего ли из не сущего или сущего сотворил Сущий? И имел ли ты сына, пока не родил его? Поелику же оказалось это непрочным, изобрели новый вопрос: одно ли Несозданное или их два? Потом обличенные и в этом присовокупили тотчас: свободен ли Сын и изменяемого ли Он естества? Но когда и это отвергнуто, придумали еще сказать: толико лучший быв Ангелов. Поелику же истина обличила и это, то теперь уже, сводя вместе все сие, думают утвердить ересь свою речениями: произведение и тварь. Ибо снова указывают на это и не отступаются от своего зломыслия, различно изменяя и извращая одно и то же, чтобы обольстить им кого-нибудь хоть этим разнообразием. Правда, что сказанное доселе всего более показывает, сколь напрасен и этот их умысел, однако же, поелику повсюду повторяют они изречение, взятое из Притчей, и многим не знающим  христианской веры кажется, будто бы слова их не без значительности, то необходимо особо исследовать речение созда, как рассмотрели изречение: верна суща Сотворшему Его, и тем показать, что как во всем, так и в этом нет у них в основании ничего, кроме одной мечты.

19) И сперва посмотрим, чтó вначале, когда изобретаема была ими ересь, представляли они блаженной памяти Александру. Тогда писали: «Тварь, но не как одна из тварей; произведение, но не как одно из произведений; рождение, но не как одно из рождений». Пусть же всякий обратит внимание на коварство и хитрость этой ереси. Приметив горечь своего зломудрия, усиливается она приукрасить себя правдоподобием речений. Высказывает свое мудрование, а именно: «Сын — тварь», и вместе с тем почитает возможным утаиться, говоря: «Но не как одна из тварей». Лучше же сказать, написав это, ересь сия еще более обличила тем свое злочестие. Ибо если, по словам вашим, Сын точно тварь, то почему же лицемерите, говоря: но не как одна из тварей? Если точно Он — произведение, то почему же не как одно из произведений? В этом и можно видеть яд ереси. Говоря: Он — рождение, но не как одно из рождений, в один ряд ставит многих сынов и учит, что Господь есть один из них. Так, по словам их, Он уже не Единородный, но как единый из многих братий именуется и рождением, и Сыном. Какая же нужда в лицемерии: называть Его тварью и говорить, что Он — не тварь? Если и присовокупите: не как одна из тварей, то подобное ваше ухищрение окажется неразумным, потому что вы же опять называете Его одною из тварей, и чтó иной сказал бы о других тварях, то вы, подлинно буи и слепии (Мф 23:17), мудрствуете и о  Сыне. Ибо какая иная тварь такова же, каковою создана всякая другая, чтобы утверждать вам сие о Сыне как нечто исключительное? Вся видимая тварь создана в шесть дней; и в первый создан свет, который и нарече Бог день (Быт 1:5); во второй создана твердь; в третий Бог, собирая воедино воды, явил сушу и произвел на ней различные плоды; в четвертый сотворил солнце, и луну, и весь звездный сонм; в пятый создал животных в море и птиц в воздухе; в шестой сотворил четвероногих, живущих на земле, и наконец, человека. И невидимая Его от создания мира твореньми помышляема видима суть (Рим 1:20). И свет не то, что ночь; солнце не то, что луна; бессловесные животные не то, что разумный человек; ангелы не то, что престолы, и престолы не то, что власти. Напротив того, хотя все они — твари, однако же, каждая созданная вещь по роду, в собственной сущности своей, какою сотворена, такою есть и пребывает.

20) Посему Слово или пусть будет исключено из числа произведений, и как Творец возвращено Творцу, и исповедуется по естеству Сыном, или, если Оно точно есть тварь, пусть будет признано состоящим в том же чине, в каком и прочие твари относительно друг к другу. Пусть каждая из них наименована будет тварью, но не как одна из тварей, рождением или произведением, но не как одно из произведений или рождений. Ибо речения: рождение и произведение, — признали вы тождественными, написав: рожденного или сотворенного. Хотя по сравнению с друтими тварями Сын преимуществует, но тем не менее, Он — тварь, как и прочие твари. Ибо и в самих по естеству тварях можно найти, что одни пред другими преимуществуют. Звезда бо от звезды  разнствует во славе (1 Кор 15:41). И все прочие твари сравнительно одна с другою имеют разность. Однако же, по этому самому одни не господствуют, а другие не раболепствуют совершеннейшим; одни не служат причинами творящими, и другие не созидаются первыми; напротив того, все имеют одно свойство — быть производимыми и творимыми, сами в себе исповедуют своего Зиждителя, как воспевает Давид: небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь (Пс 18:2); как и мудрый Зоровавель говорит: вся земля истину призывает и небо оную благословляет, вся дела трясутся и трепещут (2 Ездр 4:36). А если вся земля воспевает, и благословляет Создателя и истину, и трепещет, Создатель же земли есть Слово, и Сам вещает: Аз есмь истина (Ин 14:6), то, конечно, Слово — не тварь, но единственное собственное Отчее Слово. Им все устрояется, и Оно воспевается всеми как Зиждитель, о чем Само Оно говорит: бых у Него устрояя (Притч 8:29); и: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин 5:17). Речение же доселе покааывает, что Слово как Слово вечно пребывает во Отце. Ибо Слову свойственно — совершать дела Отчие и быть не вне Отца.

21) Если же что делает Отец, то делает и Сын, и что созидает Сын, то есть и Отчее создание; но Сын есть дело и создание Отца: то Сын или будет Сам Себя производить и Сам Себя творить (потому что то же самое, что делает Отец, есть дело и Сына), а это нелепо и невозможно; или, творя и делая то, что делает Отец, Сам не будет ни делом, ни тварью, чтобы Ему, будучи творящею причиною, в числе прочего творимого не оказаться творящим и то, чем  соделался Сам Он; вернее же сказать, чтобы не оказаться неспособным творить. Ибо если, по словам вашим, произошел Он из не сущего, то как возможно Ему соделывать сущим не сущее? Если же созидает тварь, Сам будучи тварью, то и о каждой твари должно будет представлять то же, а именно, что и она может созидать. Но если соглашаетесь на это, то какая потребность в Слове, когда низшие твари могли получить бытие от тварей высших, или и вообще, каждая созданная вещь могла вначале услышать от Бога: да будет! Или: да созиждется! И таким образом создалась бы каждая тварь? Но этого нет в Писании, это и невозможно, потому что ничто созданное не есть причина творящая. Все приведено в бытие Словом, но и Слово не произвело бы всего, если бы Само было в числе тварей. Не могут созидать и ангелы, потому что и они — твари, хотя и держатся такой мысли Валентин, Маркион и Василид, и вы делаетесь их ревнителями. И солнце, будучи тварью, никогда ничего не приведет из небытия в бытие, и человек не создаст человека, и камень не измыслит камня, и дерево не возрастит дерево. Напротив того, Бог образует человека во чреве матернем, поставляет горы, дает рост дереву, а человек по способности приобретать познание слагает, обделывает это вещество и, как научился, обрабатывает уже существующее, довольствуется же тем одним, что это им сделано; и сознавая природу свою, если имеет в чем нужду, просит о том Бога.

22) Посему если и Бог производит и слагает из готового вещества (таково языческое мудрование, и по нему Бога можно будет назвать только художником, а не Творцом), то пусть и Слово обрабатывает это же вещество, по Божию велению  и услуживая Богу. Если же Бог не сущее призывает в бытие Словом Своим, то Слово не в числе не сущих и призываемых; иначе должны будем искать иное слово, которым и Оно призвано, потому что не сущее приведено в бытие Словом. И если Бог Им созидает и творит, то Само Оно не в числе созидаемых и творимых, но паче есть Слово зиждущего Бога. И об этом Слове из дел Отца, совершаемых Самим Словом, познается, что Оно в Отце и Отец в Нем, что видевший Его видел и Отца, потому что Слову принадлежит сущность Отца, и Сын по всему подобен Отцу. Как Бог созидает чрез Сына, если Он — не Отчее Слово и не Отчая Премудрость? И как будет Сын Словом и Премудростью, если не есть собственное рождение Отчей сущности, но Сам произошел из не сущего? Когда все вещи из не сущего и суть твари, а также и Сын, по словам еретиков, есть одна из тварей, некогда не существовавших, — почему Он только Один открывает Отца? Почему никто другой, кроме единого Сына, не знает Отца? Ибо если Сыну, будучи тварью, возможно познать Отца, то пусть познается Отец и всеми, соответственно мере каждого существа, потому что все они, подобно Сыну, суть произведения. Если же созданным невозможно ни видеть, ни познавать, напротив того, Божие лицезрение и ведение превосходит силы всех тварей, ибо Сам Бог сказал: никтоже узрит лице Мое, и жив будет (Исх 33:20); и Сын говорил: никтоже знает Отца, токмо Сын (Мф 11:27), то не одинаково с вещами сотворенными будет Слово, Которое одно познает и одно видит Отца, как изрекло Само Оно: не яко Отца видел есть кто, токмо Сый от Отца (Ин 6:46), и: никтоже знает Отца, токмо Сын,  хотя и не так это кажется Арию. Почему же познал один Сын, если не Он один есть собственный Отчий Сын? Почему был бы собственным Отчим Сыном, если Он — тварь, а не истинный Сын из Отца?

Ради благочестия не тягостно будет и много раз повторить одно и то же, а именно: нечестиво думать, будто бы Сын есть один из всех, также хульно и неразумно утверждать, будто бы Он — тварь, но не как одна из тварей, произведение, но не как одно из произведений, рождение, но не как одно из рождений. Почему Сын не как одно из всего этого, если, по словам их, Его не было, пока не рожден? Ибо тварям и произведениям свойственно не быть, пока не приведены в бытие, и происходить из ничего, хотя бы и преимуществовали перед другими славою, потому что и все прочие твари окажутся в этом отношении различествующими между собою, как это усматривается в тварях видимых.

23) Но если, по мнению еретиков, Сын был тварь и произведение, но не как одна из тварей, потому что отличен от них славою, то Писанию надлежало бы обозначить и показать Его превосходство сравнительно с иными тварями; надлежало бы, например, сказать, что Он выше Архангелов, честнее Престолов, светлее солнца и луны, выше неба. Но теперь сего о Нем не обозначается. Отец же показывает, что Он собственный и единственный Его Сын, говоря: Сын Мой еси Ты (Пс 2:7), и: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф 3:17).

Потому и служили Ему ангелы как не одинаковому с ними, и поклоняются Ему не как высшему по славе, но как не одинаковому со всеми тварями и с ними самими, единому и  собственному по сущности Отчему Сыну. А если бы поклонялись Ему как превосходящему славою, то и каждый из низших должен был бы поклоняться превосходящему его. Но это не так: тварь не поклоняется твари; поклоняется же раб Владыке и тварь Богу. Петр апостол Корнилию, который хотел поклониться ему, возбраняет это, говоря: и аз человек есмь (Деян 10:26). И ангел в откровении Иоанну, когда хотел поклониться ему, также возбраняет это, говоря: Виждь, ни: клеврет твой есмь и братии твоея Пророков и соблюдающих словеса книги сея: Богу поклонися (Апок 22:9). Следовательно, поклонение принадлежит единому Богу, и это знают сами ангелы. Хотя и превосходят других славою, но все они — твари и не приемлят поклонения, но сами поклоняются Владыке. Когда отец Сампсонов Маной хотел принести жертву ангелу, ангел возбранил ему, говоря: не мне, но Богу принеси (Суд 13:16). Господу же поклоняются и ангелы, ибо написано: и да поклонятся Ему вси Ангели Божии (Евр 1:6); и все народы, как говорит Исаия: утрудися Египет, и купли Ефиопския, и Саваимстии мужи высоцыи к Тебе прейдут, и Тебе будут раби, и вслед за сим: и поклонятся Тебе, и в Тебе помолятся, яко в Тебе Бог есть, и несть Бога разве Тебе (45:14). Приемлет Он и учеников поклоняющихся и удостоверяет их о Себе, Кто Он, говоря: не вы ли глаголете Мя учителя и Господа? и добре глаголете: есмь бо (Ин 13:13). И когда Фома говорит Ему: Господь мой и Бог мой (20:28), — позволяет ему говорить сие, даже приемлет сказанное, не возбраняя ему, потому что, как говорят другие пророки и как воспевает Давид: Он есть Господь сил (Пс 47:9), Господь Саваоф, что значит: Господь воинств, Бог истинный и  Вседержитель, хотя арианам и нестерпимо слышать это.

24) Ему не поклонялись бы, и не было бы о Нем сказано сего, если бы Он был в числе тварей. Теперь же, поелику Он — не тварь, но собственное рождение сущности достопоклоняемого Бога и Сын по естеству, то поклоняются ему и веруют, что Он, как и Отец, есть Бог, Господь воинств, Властитель и Вседержитель. Ибо Сам сказал: вся, елика имать Отец, Моя суть (Ин 16:15). Сыну же свойственно иметь принадлежащее Отцу и быть таковым, чтобы в Нем созерцаем был Отец, чтобы Им было все сотворено, в Нем совершилось и утверждалось спасение всех.

Чтобы обличение ереси ариан еще более было явственно, хорошо будет спросить у них и о сем: поелику все существа суть твари и все они приведены в бытие из ничего, а по словам вашим, и Сам Сын есть тварь, и произведение, и один из не существовавших некогда, то почему же Им одним все сотворил Бог и без Него ничтоже бысть? Или почему, когда сказуется всё, представляет себе всякий, что речением всё не Сын обозначается, но обозначаются сотворенные вещи? Когда же Писания говорят о Слове «всякий», опять представляет, что Слово не в числе обозначаемых речением всё, но с Отцом сопоставляет Того, Кем Отец промышляет обо всем, соделывает и творит спасение всех, хотя и все сушества могли бы получить бытие по тому же повелению, по которому и Слово получило бытие от Единого Бога. Бог не утруждается, повелевая, не до того немощен к совершению всего, что Единого Сына мог сотворить Он один, к созиданию же прочих существ имел нужду в содейственнике и помощнике — Сыне. Без укоснения приходит в  бытие все, что ни восхощет Бог. Напротив того, едва восхотел Он, как все совершилось, и никто не воспротивился воле Его. Итак, почему и все не пришло в бытие по тому повелению Единого Бога, по которому пришел в бытие Сын? Или пусть скажут, почему Сыном вся быша, хотя и Сам Сын создан?

От ариан можно ожидать всякого неразумия; на это, впрочем, скажут: «Бог, восхотев создать тварную природу, видел, что она не может приять на себя ничем не умеряемой Отчей руки и Отчей зиждительной силы, потому первоначально один производит и творит Единого только и Его именует Сыном и Словом, чтобы при Его посредстве Им могло уже придти в бытие и все прочее?» Это не говорили только, но осмелились и написать Евсевий, Арий и приносивший жертвы Астерий.

25) Как же за это не осудить их кому-либо в совершенном злочестии, когда с великим неразумием растворив его себе и упиваясь им до такой меры, не стыдятся они истины? Если в том предположении, что Бог утрудился бы произведением иных тварей, говорят, что Сам Он сотворил одного Сына, то вся тварь возопиет на них, произносящих о Боге недостойное Бога, возопиет и Исаия, говоря в Писании: Бог вечный устроивый концы земли не взалчет; ниже утрудится, ниже есть изобретение премудрости Его (40:28). Если же Бог, как бы признавая для Себя недостойным творить все прочее, сотворил Единого Сына, сотворить же прочее поручил Сыну как помощнику, то и это недостойно Бога, потому что в Боге нет кичения. Впрочем, вразумит их Господь, говоря: Не две ли птицы ценятся единым ассарием? И ни едина от них падет на земли без Отца  вашего небесного (Мф 10:29), и еще: не пецытеся душею вашею, что ясте, ни телом вашим, во что облечетеся: не душа ли больши есть пищи, и тело одежди? Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их: не вы ли паче лучши их есте? Кто же от вас пекийся может приложити возрасту своему лакоть един? И о одежди что печетеся? смотрите крин сельных, како растут: не труждаются, ни прядут. Глаголю же вам, яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих. Аще же сено сельное днесь суще, и утре в пещь вметаемо, Бог тако одевает, не много ли паче вас маловери (6:25–30)? Если не недостойно Бога промышлять о вещах даже столь маловажных, о волосах на голове, о воробье и о сене сельном, то не было недостойно Бога и произвести это. Ибо о чем промышляет, то и творит собственным Словом Своим. Иначе утверждающие это впадут в большую несообразность, потому что тварей отделят от самого дела творения и одно назовут делом Отца, а другое — делом Сына. Необходимо или и всему вместе с Сыном получить бытие от Отца, или, если все сотворенное приходит в бытие чрез Сына, не говорить, что и Сын есть один из сотворенных.

26) Сверх того, иной станет обличать их малосмыслие и таким еще образом. Если и Слово есть тварного естества, то почему, когда естеству сему нестерпимо быть непосредственным Божиим делом, из всего сотворенного одно Слово, как вы говорите, могло получить бытие от несозданной и пречистой Божией сущности? Необходимо или поелику возможно это Слову иметь ту же возможность и всему естеству, или поелику невозможно естеству, не иметь этой возможности и Слову, потому  что и Оно, по словам вашим, есть одно из существ сотворенных. Еще же, если по невозможности естеству сотворенному быть непосредственным Божиим делом, была нужда в посреднике, то поелику Слово создано и есть тварь, и при Его создании по всей необходимости нужно было посредство, потому что и Само Слово включается в то же сотворенное естестве, которое не может быть причастным Божьего делания, но имеет потребность в посредстве. А если и для Слова найдется какое посредство, то и для этого посредства потребен опять иной посредник, и таким образом, восходя и допытываясь помыслом, отыщет иной великую толпу стекающихся посредников, вследствие же этого невозможно будет и состояться твари, потому что она всегда требует для себя посредника, а этот посредник не может прийти в бытие без другого посредника, так как все они созданного естества, которое, как утверждаете вы, не может быть причастным делания Единого Бога. Поэтому какого неразумия исполнены ариане, когда и для того, что пришло в бытие, признают невозможным прийти в бытие! Или, может быть, доныне ища посредника, воображают они, что все это и не приходило еще в бытие. Ибо по такому нечестивому и буему разумению их, не могут состояться твари, пока не отыскано будет посредство.

27) Но возражают: «Вот и через Моисея Бог извел народ из Египта, через него дал закон, хотя Моисей и человек. Поэтому возможно подобному приходить в бытие посредством подобного». Говорить это прилично было бы им, закрыв себе лицо, чтобы не понести великого стыда. Моисей послан был не созидать, не призвать в бытие не сущее, не сотворить подобных ему человеков,  но послужить только словом перед народом и перед царем Фараоном. В этом же великая есть разность: служить свойственно созданным как рабам, а созидать и творить принадлежит Единому Богу и собственному Его Слову и Премудрости. Поэтому при создании никто не найдет иного, кроме единого Божия Слова. Все произведено Премудростию, и без Слова ничто не приходило в бытие. На служения не один употребляется, но многие из существ всякого рода, кого угодно бывает послать Господу. Ибо много архангелов, много престолов, властей и господств, тысячи тысяч и тьмы тем предстоят служащих и готовых быть посланниками, много пророков, двенадцать апостолов, и еще Павел, и сам Моисей не один, но с ним Аарон и впоследствии другие семьдесят исполнились Святого Духа, и Моисею был преемником Иисус Навин, а Иисусу судии, судиям не один, но многие цари. Посему если бы и Сын был тварь и один из созданных, то надлежало бы многим быть подобным сынам, чтобы Господу иметь многих подобных служителей, так как много их в других родах существ. Если же не видно сего, а напротив того, тварей много, Слово же одно, кто не усмотрит и из этого, что Сын отличен от всех и несравним с тварями, но есть собственный Отчий Сын? Посему не многие Слова, но только единое есть Единого Отца Слово, Единый Единого Бога Образ.

Но вот говорят: «И солнце только одно, и земля одна». Пусть скажут эти несмысленые, что и вода одна, и огонь один, и тогда услышат, что и каждое сотворенное существо одно есть по своей сущности, но в отношении к служению и делу, какое поручается каждому, оно недостаточно и не удовлетворяет  ему одно. Ибо рече Бог: да будут светила на тверди небесней, освещати землю и разлучати между днем и между нощию: и да будут в знамения, и во времена, и во дни, и в лета. Потом сказано: и сотвори Бог два светила великая: светило великое в начала дне, и светило меньшее в начала нощи, и звезды. И положи я на тверди небесней, яко светити на землю, и владети днем и нощию (Быт 1:14–18).

28) Вот, светил много, а не одно солнце и не одна луна. Но хотя каждое светило по сущности одно, однако же у всех есть одно и общее служение, и недостаток каждого восполняется другим, и потребность освещать удовлетворяется всеми. Солнцу дана власть являться в продолжение только дня, а луне ночью, звезды же вместе с ними определяют времена и годы, и каждое светило служит знамением по требованию нужды. Так и земля не ко всему служит, а только к произведению плодов и к тому, чтобы поддерживать на себе животных. А тверди назначено разлучать между водою и водою, на ней же утверждены и светила. Так и огонь, и вода со всеми другими веществами получили бытие, чтобы входить в состав тел. И вообще, ни одна из сотворенных вещей не существует отдельно, но все они, служа как бы членами друг другу, составляют из себя как бы единое тело — мир. Поэтому, если то же предполагают и о Сыне, почитая Слово частью целого и частью без прочих частей недостаточною к совершению порученного Ему служения, то всякий пусть мечет в них камнями. А если это явным образом злочестиво, то да признают, что Слово не из числа созданных, но есть единственное собственное Отчее Слово, Зиждитель тварей.

Но еретики возражают: «Слово есть тварь и единое из созданных, научилось же созидать у Бога, как у учителя и художника, и таким образом послужило научившему Богу. Софист Астерий как обучившийся отрекаться от Господа отважился написать сие, не примечая нелепых из сего следствий. Если и зиждительность есть нечто изучаемое, то пусть размыслят, не сказать ли им, что и Сам Бог есть Зиждитель не по естеству, а по науке, а потому может лишиться зиждительности. Притом, если Премудрость Божия приобрела зиждительность посредством обучения, то уже Премудрость ли Она, когда имеет нужду в обучении? И что такое была Она, пока не обучилась? Она не была еще Премудростию, поколику недоставало Ей учения. Следовательно, была чем-то пустым и несущественною Премудростию, имя же Премудрости получила вследствие преуспеяния, и дотоле будет Премудростию, пока сохранит, чему обучилась. Ибо что не от естества, но превзошло вследствие обучения, в том со временем можно и разучиться. Но о Божием Слове говорить что-либо подобное сему прилично не христианам, а язычникам.

29) Если зиждительность приобретается учением, по мнению этих нерассудительных, то приписывается этим Богу и зависть и немощь: зависть, потому что не научил созидать многих, чтобы окрест Его как много архангелов и ангелов, так много было и зиждителей, немощь же потому, что не мог творить один, но возымел нужду в содейственнике или в помощнике, хотя доказано, что созданное естество могло получить бытие от Единого Бога, если только Сын, по словам их созданный, мог получить бытие от Единого Бога.

Но Бог ни в чем не имеет недостатка, да  не будет сего! Сам Он сказал: исполнен есмь (Ис 1:11). И не вследствие учения стало Зиждителем Слово, но как Отчий Образ и Отчая Премудрость совершает свойственное Отцу, и не для совершения созданных существ сотворил Бог Сына. Ибо вот и при Сыне Отец оказывается еще делающим, как говорит Сам Господь: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин 5:17). Если же Сын, по вашему мнению, получил бытие для того, чтобы соделано было происшедшее после Сына, Отец же оказывается делающим и при сыне, то и в этом отношении сотворение такового Сына, по вашему учению, излишне. Сверх того, для чего Бог, желая сотворить нас, ищет посредника, как будто недостаточно воли Его к произведению того, что угодно Ему? Писания говорят: вся елика восхоте, сотвори (Пс 113:11), и: воли Его кто противитися может (Рим 9:19)? Если же и одной Его воли достаточно к созданию всего, то опять потребность в посреднике по вашему учению излишня. Ибо нетвердым оказался и представленный вами пример Моисея, солнца и луны. А еще посрамит вас и сие. Если Бог, желая сотворить созданное естество и размышляя о нем Сам с Собою, примышляет и творит по вашему учению Сына, чтобы чрез Него создать нас, то смотрите, какое нечестие осмелились изречь вы.

30) Во-первых, из этого оказывается, что Сам Сын получил бытие ради нас, а не мы ради Него, ибо не мы сотворены ради Него, но Он творится ради нас, почему, более нежели мы Ему, Он обязан нам благодарностью, как и жена мужу. Ибо, говорит Писание, не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради (1 Кор 11:9). А посему как муж есть образ и слава Божия, жена же слава мужу (ст. 7), так мы — образ Божий и во славу  Божию получили бытие, а Сын есть наш образ и существует для нашей славы, мы созданы для бытия, а Божие Слово, по вашему учению, творится не для бытия, но как орудие в нашу потребу, поэтому не мы от Него, но Он существует вследствие нашей потребности. И допускающие только эту мысль не превосходят ли меру всякого безумия? Если для нас получило бытие Слово, то не прежде нас Оно от Бога, потому что не Его имея в Себе, помышляет о нас, но нас имея в себе, как говорят они, помышляет о Слове своем. Если же это так, то может быть, Отец и не желал вовсе Сына, и не Его желая, сотворил Его, но нас желая, ради нас создал Его, потому что примыслил Его после нас. А таким образом, по учению этих нечестивцев, излишен уже Сын, получающий бытие как орудие, когда получают бытие те, для которых Он сотворен.

Если же Единый Сын как мощный получил бытие от Единого Бога, а мы как немощные получили бытие от Слова, то для чего же не о Нем как о мощном, но о нас помышляет прежде Бог? Или почему Мощного не предпочитает немощным? Или для чего, творя Его прежде, не помышляет о Нем первом? Или для чего, помышляя прежде о нас, не нас первых производит, когда изволения Его достаточно к произведению всего? Напротив того, хотя Его творит первого, однако же прежде помышляет о нас и нас желает прежде, нежели Посредника. Впрочем нас, которых желает сотворить и о которых помышляет, именует тварями, а Его, которого созидает ради нас, называет Сыном и собственным Своим наследником. Между тем, надлежало бы именоваться лучше сынами нам, ради которых творит и Его, или надлежало Богу помышлять прежде о Нем и  Его желать как действительного Сына, чрез которого творит и нас всех. Вот что изрыгнуто и изблевано еретиками.

31) Не должно умалчивать и о том, как мудрствует истина, но тем паче прилично велегласно возвестить о сем. Не ради нас получило бытие Божие. Слово, напротив же того, мы ради Него получили бытие, и о Нем создашася всяческая (Кол 1:16). Не по нашей немощи Он как мощный получил бытие от Единого Отца, чтобы Им, как орудием, создать Отцу и нас. Да не будет сего! Не таково учение истины. Если бы угодно было Богу и не созидать тварей, тем не менее, было Слово у Бога, и в Нем был Отец. Тварям невозможно было получить бытие без Слова, потому они получили бытие Им, что и справедливо. Поелику Слово есть собственный по естеству Сын Божией сущности, поелику Оно от Бога и в Боге, как Само изрекло о сем, то созданиям невозможно было не Им получить бытие. Как свет освещает всё сиянием своим, и ничто не освещалось бы без сего сияния, так и Отец, как рукою, соделал все Словом и ничего не творит без Него. Поэтому, как предал о сем памяти Моисей, рече Бог: да будет свет; и: да соберется вода, и: да изведет земля, и: сотворим человека (Быт 1:3, 9, 24, 26), как и святой Давид воспевает: Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Пс 32:9). Не с тем рече, чтобы, как у людей услышал какой-либо помощник и, узнав волю глаголющего, пошел и сделал: это свойственно тварям, о Слове же неприлично так представлять себе или говорить, потому что Божие Слово есть зиждительное и творческое, Оно есть Отчая воля. Посему Божественное Писание не сказало, чтобы слышащий, как или какие твари должны получить бытие по воле Отца,  выслушал это и отвечал, но, сказав только: рече Бог: да будет, присовокупило: и бысть тако (Быт 1:9), потому что угодное Богу и помышленное Им немедленно приведено в бытие и совершено Словом. Когда Бог повелевает другим или ангелам, или беседует с Моисеем, или дает обетование Аврааму, тогда слышащий ответствует, и один говорит: почесому уразумею? (15:8), другой: избери иного (Исх 4:13), и еще: аще вопросят мя, что имя Ему? что реку к ним? (3:13.) И ангел, как сказал Захарии: сице глаголет Господь, так сам вопрошает Господа: Господи Вседержителю, доколе не имаши помиловати Иерусалима? (Зах 1:12–17), и ожидает услышать слова благие и утешительные. Каждый из них имеет посредника — Слово и Божию Премудрость, извещающую о воле Отца. Когда же делает Бог и Слово творит, тогда нет при сем ни вопроса, ни ответа потому что в Слове Отец, и Слово в Отце. Тогда достаточно восхотеть, и совершается дело, так что извещением воли для нас служит слово рече, а слова и бысть тако, обозначают дело, совершенное Словом и Премудростию, в которой и заключена Отчая воля. И сие опять: рече Бог, – извествуется Словом. Ибо сказано: вся Премудростию сотворил еси (Пс 103:24), и: Словом Господним небеса утвердишася (32:6), и: един Господь Иисус Христос, Им же вся, и мы Тем (1 Кор 8:6).

32) Из этого можно усмотреть, что ариане не с нами препираются о ереси, но по-видимому препираясь с нами, восстают на Само Божество. Если бы наш был глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой, то обвинение наше было бы для них неважно. А если это глас Отца, и ученики слышали, Сам же Сын говорит о Себе: прежде всех холмов раждает  Мя (Притч 8:25), то не подобно ли баснословным исполинам и ариане богоборствуют ныне, по слову Псалмопевца, имея язык — меч остр на злочестие (Пс 56:5)? Не убоялись они Отчего гласа, не уважили слов Спасителя, не поверили святым, хотя один из них пишет: Иже сый сияние славы и образ ипостаси Его (Евр 1:3), и: Христос Божия сила и Божия премудрость (1 Кор 1:24), и другой воспевает: яко у Тебе источник живота, во свете Твоем узрим свет (Пс 35:10), и: вся Премудростию сотворил еси (103:24), и пророки говорят: и бысть слово Господне ко мне (Иер 2:1), и Иоанн вещает: в начале бе Слово; и Лука: якоже предаша нам иже исперва самовидцы и слуги бывшии Словесе (Лк 1:2), как и Давид еще говорит: посла Слово Свое, и исцели я (Пс 106:20).

Все это предает арианскую ересь повсюдному позору, дает же уразуметь вечность Слова и что Слово не чуждо Отчей сущности, но собственно ей принадлежит. Ибо кто когда видел свет без сияния? Или кто осмелится сказать, что образ ипостаси чужд ей? Не паче ли неистов помысливший только, будто бы Бог когда-либо был без Слова и без Премудрости? Писание представило нам таковые начертания и таковые образы, чтобы мы, поелику природа человеческая не в состоянии постигнуть Бога, из них хотя бы отчасти и неясно, по мере сил своих, могли уразуметь Его. И как к познанию того, что Бог есть и промышляет, достаточно твари: от величества бо и красоты созданий сравнительно Рододелатель их познавается (Прем 13:5), и мы к своему научению не требуем от твари произносимых слов, но, внимая Писаниям, веруем, примечая во всем этот порядок и эту стройность, познаем, что Он  есть Творец, Владыка и Бог всего, постигаем чудное Его о всем промышление и мироправление: так, при достаточном свидетельстве о Божестве Сына приведенных выше изречений, излишнее, лучше же сказать, безумное дело сомневаться и спрашивать с еретиками, как может Сын быть вечно? Или как может Он быть от Отчей сущности и не быть частью? Быть от чего-нибудь значит быть частью этого чего-нибудь; а уделенное не есть уже целое.

33) Таковы велемудрые злоухищрения иномысленных. И как в сказанном прежде предварительно обличили мы суесловие их в этом, так и точный смысл этих изречений и образов, употребленных в Писании, показывает нам в очерке мерзкое еретическое учение. Ибо в Писаниях видим всегда сущее Слово, сущее от Отца, собственно принадлежащее сущности Того, Чье Оно Слово, не имеющее в Себе ни предшествующего, ни последующего. Видим сияние от солнца, собственно принадлежащее солнцу, не раздробляющее и не умаляющее солнечной сущности, так что и сущность пребывает всецелою, и сияние совершенно и всецело, не умаляет сущности света, как истинное его рождение. Видим Сына не от вне, но от Отца рождаемого, и Отца пребывающего всецелым, Сына же всегда сущего — образом ипостаси, сохраняющего в Себе сходство с Отцом и неизменный Его образ, почему, кто видит Сына, тот усматривает в Нем и ту ипостась, которой Он — Образ, и по действенности Образа уразумевает истинное Божество ипостаси. Сему уча, и Сам Спаситель сказал: Отец во Мне пребываяй, Той творит дела, яже Аз творю (Ин 14:10–12), и: Аз и Отец едино есма (10:30), и: Аз во Отце, и Отец во Мне (14:10). Поэтому пусть христоборная ересь  покусится сперва объяснить образы, взятые с вещей сотворенных, и сказать: «Солнце было некогда без сияния, или сияние не собственно принадлежит сущности света, или хотя и принадлежит, но происходит чрез отделение и есть часть света». И еще, пусть объяснит происхождение Слова и скажет: «Слово чуждо уму, или: не было его некогда, или: не собственно принадлежит оно сущности ума, или: слово есть отдельная часть ума». Пусть объяснится об образе, о свете и о силе, также как о слове и о сиянии, и тогда уже пусть воображает, что хочет. А если еретики не могут на это отважиться, то не велико ли их безумие напрасно напрягать свои силы к уразумению превышающему все созданное и собственную их природу и браться за невозможное?

34) Если и у этих созданных и телесных существ отыскиваются такие рождения, что они суть не части сущностей, от которых происходят, и не страдательно производятся, и не умаляют породивших сущностей, то не безумствуют ли опять еретики, когда в бесплотном и истинном Боге отыскивают и предполагаютчастиистрадания,бесстрастномуи неизменяемому Богу приписывают разделения, чтобы возмутить этим слух людей простодушных и отвратить их от истины? Ибо кто, слыша слово Сын, не представляет в мысли собственно принадлежащего Отчей сущности? И кто при первоначальном оглашении услышав, что Бог имеет Сына и все сотворил собственным Словом Своим, не в таком принимал это смысле, как мудрствуем теперь мы? И когда появилась мерзкая арианская ересь, кто, услышав утверждаемое еретиками, не приходил тотчас же в изумление, что утверждают они нечто чуждое, и посевают несогласное с учением, какое всеяно в них в начале?  В начале же в каждой душе всеяно, что Бог «имеет Сына — Слово, Премудрость, Силу, и это есть Его образ и сияние. А из сказанного тотчас сами собою рождаются понятия: о бытии всегда, о бытии от Отца, о подобии, о вечности рождения от сущности, и ни одного понятия о твари или произведении. Когда же спящим человеком враг человек посеял эти понятия: тварь; было, когда не был и как сие возможно, тогда уже явились плевелы — это зловредная ересь христоборцев. И еретики, как бы лишенные вдруг всякого правильного образа мыслей, наподобие разбойников вторгаются и осмеливаются говорить: «Как может Сын вечно сопребывать с Отцом? Ибо у людей сыны их появляются со временем. Отцу уже тридцать лет, а сын только еще рожден. И вообще, всякий сын человеческий не был, пока не рожден». И еще твердят еретики: «Как Сыну можно быть Словом или Слову — образом Божиим? Человеческое слово, состоя из слогов, едва выразит изволение говорящего, как тотчас престает и исчезает».

36) Поэтому, как бы забыв изложенные выше против них обличения и снова опутываясь подобными узами злочестия, рассуждают, как теперь сказано. Но слово истины обличает их так. Если рассуждают о каком-либо человеке, то пусть и о слове его и о сыне его говорят по-человечески. Если же рассуждают о Боге, создавшем человеков, то пусть представляют не человечески, но иначе и выше естества человеческого. Ибо каков рождающий, таково же по необходимости и рождение, и каков Отец Слова, таково и Слово Его. Человек, рождаемый во времени, и сам во времени рождает чад. И поелику произошел он из ничего, то и слово его престает и не пребывает. Но Бог не яко человек; сие сказало и Писание (Иудиф 8:16). Он  есть Сый, и всегда пребывает (Исх 3:14). Посему и Слово Его есть Сый, и Оно вечно с Отцом, как сияние света. Слово человеческое составляется из слогов, не имеет ни жизни, ни действенности, но выражает только мысль говорящего, едва выходит из уст, как уже и преходит, не являясь более, потому что вовсе его не было, пока не изречено. Поэтому человеческое слово не имеет ни жизни, ни действенности, и вообще, оно не человек. Таково же оно, как сказал уже я, по той причине, что рождающий его человек имеет естество происшедшее из ничего. Но Божие Слово — не слово произносимое, как сказал бы иной, Оно — не звучная речь, и не Божие повеление есть Сын, но как сияние света, так Слово Божие есть совершенное Рождение от Совершенного, потому и Образ Божий есть Бог, ибо сказано: Бог бе Слово. Человеческие слова не для действования служат, потому человек действует не словами, но руками, руки человеческие имеют действительное бытие, а слово человеческое не самостоятельно. Что же касается до слова Божия, то, как сказал апостол, живо слово Божие, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным: и несть тварь неявлена пред Ним, вся же нага и объявлена пред очима Его: к Нему же нам слово (Евр 4:12–13). Посему Оно есть Создатель, без Него ничтоже бысть и ничто не может прийти в бытие.

36) Не должно же доискиваться, почему Слово Божие не таково, как наше, потому что, как сказано уже, и Бог не таков, как мы. Неприлично также доискиваться, как Слово от Бога, или как Оно — Божие сияние, или как рождает Бог и какой образ Божий рождения. Кто отваживается на подобные исследования, тот безумствует, потому что желает истолковать словами, что неизреченно свойственно Божию естеству и ведомо одному Богу и Сыну Его. Это то же значит, что и доискиваться: где Бог, почему Он Бог, и каков Отец. Но как предлагать подобные вопросы нечестиво и свойственно неведущим Бога, так не позволительно отваживаться на подобные исследования о рождении Божьего Сына, и Бога и Премудрость Его измерять своим естеством и своею немощью. Но поэтому не следует представлять о сем вопреки истине, и если кто при этих исследованиях приходит в недоумение, то не должен не верить и написанному.

Лучше недоумевающим молчать и веровать, нежели не верить по причине недоумения. Недоумевающий может еще быть извинен, потому что хотя и допытывался, но потом совершенно успокоился. А кто по недоумению примышляет себе неподобающее и говорит о Боге, что недостойно Бога, тот не извинителен в своей дерзости, потому что в подобных недоумениях из Божественных Писаний может извлечь для себя некоторое пособие и хорошо уразуметь написанное, представлять же в уме как бы для примера наше слово. Как оно собственно от нас, а не внешнее наше дело, так и Божие Слово — собственно от Бога и не есть произведение. Оно не то же, что слово человеческое, иначе и Бога необходимо представлять себе человеком. Ибо вот, ежедневно преходят многие и различные слова человеческие, потому что прежние слова не пребывают, но исчезают. Это же опять бывает потому, что отцы их, как люди, и возрасты имеют преходящие, и представления последовательно сменяющиеся, а на чем останавливаются мыслью и о чем размышляют, о том они и говорят, почему много у них бывает слов, и после многих вовсе не остается  ни одного. Как скоро говорящий прекращает речь, тотчас утрачивается и слово. Но Слово Божие есть одно и то же, и как написано, Слово Божие во век пребывает (Пс 118:89), не изменяясь и пребывая не первым или вторым по первом, но всегда тем же. Поелику Бог един, то прилично быть единому Божию Образу, единому Слову и единой Премудрости.

37) Посему дивлюсь, как еретики, когда Бог един, по собственному своему примышлению вводят многие образы, премудрости и слова и утверждают, что «одно слово есть собственное и по естеству Отчее слово, которым Бог сотворил и Сына; истинный же Сын только по примышлению нарицается Словом, также как и виноградною лозою, путем, дверью, древом жизни. И Премудростию по имени только, говорят они, нарицается Сын, есть же иная собственная и истинная Отчая премудрость, нерожденно Отцу соприсущая, которою сотворив Сына, по причастию сей премудрости наименовал Его также Премудростию». И это не на словах только преподается у них, но и Арий поместил в своей Талии, и софист Астерий, как говорили мы в предыдущем слове, написал так: «Не сказал блаженный Павел: проповедуем Христа сию Божию силу или сию Божию Премудрость, но без приложения члена говорит: Божию силу и Божию Премудрость, проповедуя, что есть иная собственно Самому Богу принадлежащая сила, естественная и Ему нерожденно соприсущая, и она-то есть родительница Христа, зиждительница всего мира, о ней уча, апостол в послании к Римлянам говорит: невидимая бо Его от создания мира творенми помышляема видима суть, и присносущная сила Его и Божество (1:20). Как никто не скажет, что именуемое здесь Божество есть Христос, а не Сам Отец, так, думаю,  и присносущая сила Его, и Божество есть не единородный Сын, но родивший Сына Отец; апостол же учит, что иная есть Божия сила и премудрость, являемая чрез Христа». И немного после тот же Астерий говорит: «Хотя присносущная Его Сила и Премудрость, которая по истинному рассуждению безначальна и не рожденна, без сомнения, есть одна и та же, однако же многие силы и премудрости, отдельно сотворенные Богом, и в числе их перворожденный и единородный Христос, все подобным образом зависят от обладающего ими Бога, и все справедливо именуются силами самого Бога, их сотворшего и употребляющего в действие. Так, например, о пругах, посланных Богом в наказание за грехи человеческие, пророк говорит, что сам Бог называет их не только силою, но и силою великою (Иоил 2:25), а блаженный Давид во многих псалмах не только ангелов, но и силы призывает к славословию Божию».

38) Не достойны ли они всякой ненависти за это одно ими сказанное? Если, как полагают еретики, Господь не Сын по рождению от Отца и по усвоению сущности, но именуется Словом ради разумных тварей, Премудростию ради одаренных мудростию и силою ради облеченных силою, то, без сомнения, и Сыном наречен ради усыновляемых, а может быть, и бытие имеет по примышлению ради сущих в бытии. Поэтому, что же такое Он? Не может Он быть ничем из поименованного, если все это только имена Его и если имеет Он в Себе один призрак бытия, ради нас украшаясь этими именами. Но подлинно диавольское или еще и большее это высокоумие! Сами хотят быть истинно самостоятельными, о Слове же Божием думают, что существует только именем. И не странны ли эти вещания их — Премудрость называют соприсущею  Отцу; утверждают же, что — Христос не есть сия Премудрость, но что много созданных сил и премудростей и что одна из них есть Господь, применяемая ими к гусенице и пругам. Не коварны ли они? Слыша у нас, что Слово сопребывает с Отцом, поднимают вдруг ропот, говоря: «Следовательно, по утверждаемому вами, не созданных два». Сами же утверждая, что Премудрость Его несозданна, ужели не видят, что упрек, какой напрасно делают нам, падает на них? И опять, не совершенно ли юродива эта их мысль — утверждать, что не созданная соприсущая Богу премудрость есть сам Бог? Соприсущее не себе, но кому-либо соприсутствует, например, евангелисты говорят о Господе: был с учениками, потому что был не сам с Собою, но с учениками. Разве скажут уже, что Бог может иметь премудрость, которая сопряжена с Ним и восполняет собою Его сущность, будучи сама несозданна, и ее-то еретики выставляют зиждительницею мира, чтобы отнять зиждительность у Сына, потому что принуждены утверждать все, только бы не мудрствовать о Господе по истине.

39) Где же они нашли вообще сказанным в Божественном Писании или от кого слышали, будто бы кроме сего Сына есть иное слово и иная премудрость, и потому изобретают подобные вымыслы? Написана правда: еда словеса Моя не суть якоже огнь, или млат сотрыющий камень? (Иер 23:29.) И в Пр итчах сказано: научу же вас Моим словесем (1:23). Но это заповеди и повеления, какие изглаголал Бог святым чрез собственное Свое и единое, истинное Слово. О сих словесах сказал Псалмопевец: от всякаго пути лукава возбраних ногам моим, яко да сохраню словеса Твоя (118:101). И Спаситель, давая разуметь, что таковые словеса не то же, что Он и Им изглаголаны, сказал:  глаголы, яже Аз глаголах вам (Ин 6:63). Таковые словеса не суть рождения или сыны, не так много зиждительных словес, не так много образов Единого Бога, не так много соделавшихся нас ради человеками, и не единое из сих многих словес есть то Слово, которое плоть бысть, по сказанному Иоанном. О единственном сущем Божием Слове благовествовано Иоанном: Слово плоть бысть, и: вся Тем быша. Поэтому о сем Едином Господе нашем Иисусе Христе и о единстве Его с Отцом написаны и служат доказательством те свидетельства, в которых и Отец объявляет, что един есть Сын, и святые и научились и говорят, что единое есть Слово, и Оно есть единородный Сын. То же доказывают и совершенные Им дела. Ибо все видимое и невидимое Им получило бытие, и без Него ничтоже бысть. О другом же ком или об ином чем не имеют представления святые и не вымышляют слов или премудростей, которых ни имени, ни дел не показывает Писание и которых именуют одни эти еретики. Ибо их это изобретение, их христоборное предположение, они употребляют во зло имя Слова и Премудрости, вымышляя же себе что-то иное, жалкие люди эти отрицаются истинного Божия Слова, истой и единственной Отчей Премудрости, и подражают, наконец, манихеям. Ибо и манихеи, взирая на дела Божии, отрицаются самого единственно сущего и истинного Бога, вымышляют же себе иного Бога, хотя не могут показать ни дел сего Бога, ни какого-либо о Нем свидетельства в Божественных Писаниях.

40) Итак, если в Божественных Писаниях не отыскивается иной премудрости, кроме сего Сына, и от отцов не слыхали мы ничего подобного, еретики же исповедуют и написали, что есть премудрость несозданно соприсущая Отцу, Ему собственно  принадлежащая и зиждительница мира, то Сын сей будет Тот самый, который и по их словам вечно соприсущ Отцу. Ибо Он есть и Зиждитель, как написано: вся Премудростию сотворил еси. И сам Астерий, как бы забыв то, что писал прежде, когда вступает в спор с язычниками, подобно Каиафе, невольно не именует впоследствии ни многих премудростей, ни гусеницы, но исповедует уже одну Премудрость, пиша так: «Один Бог — Слово, словесных же существ много; одна сущность и одно естество Премудрости, существ же мудрых и совершенных много». И через несколько слов говорит еще: «Кто же те, которых удостаивают именовать Божьими сынами? Конечно, не скажут, что и они суть слова, и не станут утверждать, что премудростей много. Поелику Слово одно и Премудрость по доказанному одна, то невозможно сему множеству сынов присваивать сущность Слова и давать наименование Премудрости». Посему неудивительно, что ариане препираются с истиною, когда во взаимных спорах они разногласят и сами с собою иногда утверждают, что премудростей много, а иногда объявляют, что Она одна, то применяют Премудрость к гусенице, то говорят, что Она соприсуща и собственно принадлежит Отцу; иногда одного Отца признают несозданным, иногда же и Премудрость, и силу Его именуют несозданною; спорят с нами, утверждающими, что Слово Божие всегда пребывает, и сами же забывают слова свои, говоря, что Премудрость несозданно соприсуща Богу. Так во всем омрачены они умом, отрицают истинную Премудрость и отыскивают премудрость несуществующую, подобно манихеям измышляют себе иного Бога и отрицают Бога истинного.

41) Но пусть и прочие ереси и манихеи слышат, что один есть Отец Христов, Владыка и Творец твари, создавший все Словом Своим, особенно же пусть слышат ариане, что едино есть Божие Слово, единственный собственный и преискренний Сын от Божией сущности, имеющий неотделимое от Отца Своего единство Божества, как говорили мы об этом неоднократно, научившись тому у Самого Спасителя. Ибо иначе почему же Отец Им творит и в Нем, кому хочет, открывает Себя и, кого хочет, просвещает? Или почему и в таинстве крещения Сын именуется вместе с Отцом? Если скажут, что недостаточно Отца, то ответ злочестив. А если достаточно (что и позволительно только сказать), то к чему потребен Сын или в деле творения, или при святой купели? Какое общение у твари с Творцом? Или для чего в общем всех тайноводстве к Сотворившему сопричисляется сотворенное? Или для чего предана нам вера, по словам вашим, в Единого Творца и в единую тварь? Если для того, чтобы сочетались мы с Божеством, то какая потребность в твари? А если для того, чтобы вступили мы в единение с Сыном, который есть тварь, то именование Сына в крещении вследствие утверждаемого вами излишне. Бог, всыновивший Сына, один силен всыновить и нас. Сверх того, если Сын есть тварь, то поелику одно есть естество словесных тварей, никакой помощи не будет твари от твари, потому что все твари имеют нужду в благодати от Бога.

Незадолго перед этим говорили мы, сколько сообразности в том, что все приведено в бытие Словом. Поелику же последовательность речи потребовала, чтобы упомянуть нам и о святом крещении то, как думаю и как уверен, необходимо  сказать, что Сын соименуется со Отцом, и не потому что Отец не самодоволен, и не просто без всякой причины. Но поелику Сын есть Божие Слово, собственная Божия Премудрость и, будучи Отчим сиянием, всегда с Отцом, то посему Самому Отцу, преподающему благодать, не иначе можно преподавать ее, как в Сыне, потому что Сын в Отце, как сияние в свете. Бог не как недостаточествующий, но как Отец Премудростию Своею основа землю (Притч 3:19), все сотворил сущим от Него Словом, и святую купель утверждает Сыном же. Где Отец, там и Сын, как и где свет, там сияние. И как, что ни делает Отец, делает чрез Сына, и Сам Господь говорит: чтó вижу творящего Отца, то творю и Я (Ин 5:19), так и в преподаваемом крещении, кого крестит Отец, того крестит Сын, и кого крестит Сын, тот святится Духом Святым. И еще, как при явлении солнца можно сказать, что светит и сияние, потому что свет один и не может быть разделяем и разлучаем, так опять, где есть или где именуется Отец, там, без сомнения, пребывает и Сын. Но в крещении именуется Отец, потому необходимо именоваться вместе и Сыну.

42) Посему и изрекая обетование святым, Господь сказал так: приидем Аз и Отец, и обитель у него сотворим (Ин 14:23), и еще: да якоже Аз и Ты едино есмы, и тии в Нас едино будут (17:21– 22). И преподаваемая благодать есть единая, от Отца и подаваемая в Сыне, как пишет Павел во всяком послании: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (Рим 1:7) [2]. Свету надлежит быть вместе с

Поэтому иудеи, вместе с арианами отрицая Сына, не имеют и Отца. Оставив Источника премудрости, как, укоряя их, сказал Варух (3:12), и сущую от Него Премудрость — Господа нашего Иисуса Христа, ибо Христос, говорит апостол, Божия сила и Божия Премудрость (1 Кор 1:24), отринули они от себя, сказав: не имамы царя токмо Кесаря (Ин 19:15). И иудеи несут на себе наказание, заслуженное отречением: вместе с городом утратили они и рассудок. Еретики же в опасности уже утратить и саму полноту таинства, разумею — крещение. Ибо если тайноводство преподается во имя Отца и Сына, они же не именуют истинного Отца, отрицая Сущего от Него и подобного Ему по сущности, отрицают и истинного Сына; именуют же иного, по собственному их вымышлению сотворенного из не сущих, то не совершено ли пусто и бесполезно преподаваемое имикрещение,имеющеетолькомнимыйвид,в действительностиженималоневспомоществующее благочестию? Ариане преподают крещение не в Отца и Сына, но в Творца и тварь, в Создателя и в произведение. Как иное есть тварь и иное Сын, так и крещение, мнимо ими преподаваемое, есть иное и не истинное, хотя наружно произносят они по написанному имя Отца и Сына. Не тот преподает, кто говорит только: Господи! но кто с этим именем соединяет и правую веру. Посему и Спаситель не просто заповедал крестить, но говорит: прежде научите, а потом уже крестите во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа (Мф 28:19), чтобы от научения произошла правая вера, а с верою соединялось тайноводство крещения.

43) И другие многие ереси, произнося только Имена,  но мудрствуя неправо, а потому, как сказано, не имея здравой веры, бесполезною делают преподаваемую ими воду как скудную благочестием, почему окропляемый ими более сквернится нечестием, нежели омывается. Так и язычники, хотя произносят устами Божие имя, но обвиняются в безбожии, потому что не знают подлинно сущего и истинного Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа. Так манихеи, фриги и ученики Самосатского, хотя произносят Имена, но, тем не менее, суть еретики. Так, наконец, и мудрствующие по-ариеву, хотя читают написанное и произносят Имена, но вводят в обман приемлющих от них крещение, потому что сами нечестивее прочих еретиков и постепенно преуспевают перед ними в нечестии, даже оправдывают их необузданностью языка своего. Прочие ереси измышляют нечто сверх истины и погрешают или в учении о теле Господнем, говоря, что Господь не от Марии заимствовал плоть, или в том, что вовсе не было смерти Господней, и Господь вовсе не соделался человеком, казался только человеком, не был же им действительно, по-видимому имел тело, не имея оного, и по видимости только казался человеком, как бы в сонном мечтании. Ариане же явно нечествуют в учении о Самом Отце, потому что, слыша в Писаниях свидетельство о Божестве Его в Сыне, как в образе, хулят Его Божество и говорят, что Сын — тварь, и как грязь в мешке, носят с собою, и как змея яд мечут всюду такую о Нем речь: «Его не было». Поелику же омерзительно для всех такое их учение, то как бы в опору падающей ереси не задумываются употреблять человеческое покровительство, чтобы человек простой, видя его или даже и убоявшись его, не постиг вредности их злоумия. Посему не достойны  ли сожаления обольщаемые ими? И не оплакивать ли должно их, когда они, обольщаясь привременным, лишаются своей пользы и теряют надежду в будущем. Приемля по-видимому крещение во имя не сущего, ничего не приимут они. Вступая в договор с тварью, никакой помощи не будут иметь от твари. Веруя в Сына, не подобного Отцу и чуждого Ему по сущности, не сочетаются с Отцом, не имея собственного Ему, по естеству от Него рожденного Сына, который в Отце и в котором Отец, как сказал сам Сын (Ин 14:10). Напротив того, заблуждаясь в этом, жалкие люди пребудут, конечно, оставлены Божеством. Земная пышность не последует за ними по смерти их, и когда сего Господа, Которого отреклись они, увидят сидящим на престоле Отца Его и судящим живых и мертвых, тогда не возмогут призвать к себе на помощь кого-либо из обольстивших их ныне, потому что и их увидят судимыми и раскаивающимися в своих неправдах и в своем злочестии.

44) Это предложили мы пока до изъяснения сказанного в Притчах, в опровержение произвольно сложенных еретиками неразумных басней, чтобы они, зная, сколь неприлично называть Сына Божия тварию, и сами научились с должным разумением читать это место Притчей, которое заключает в себе правую мысль. Ибо написано: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (8:22). Но поелику это притча и сказано это приточно, то предлагаемого речения не должно принимать просто, надлежит же найти лицо, о ком это сказано, и потом уже благочестно приноровить к нему смысл речи. Ибо что говорится в притчах, то не явственно высказывается, но выражается прикровенно, как Сам Господь научил сему, говоря в Евангелии  от Иоанна: сия в притчах глаголах вам: но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве (Ин 16:25). Посему надобно открыть смысл этого изречения и доискаться его как сокровенного, а не принимать его просто, как сказанного яве, чтобы в толковании не уклониться от истины.

Поэтому если написано это об ангеле или о другом каком созданном существе, то пусть и сие сказуемое созда Мя разумеется как об одной из подобных нам тварей. Если же Божия Премудрость, Которою создано все получившее бытие, говорит сие сама о Себе, то не должно ли понимать так, что говоря: созда, выражает не противное нечто речению роди? Не к тварям сопричисляет Она Себя, как бы забыв, что Сама творит и зиждет, или не зная различия между Творцом и тварями, но выражает некую мысль, как в притчах, не яве, но сказанную прикровенно, которую святым вдохнула изречь пророчески. Сама же вскоре потом в соответственность созда, выражая ту же мысль другими речениями, говорит: Премудрость созда Себе дом (Притч 9:1). Явно же, что дом Премудрости есть наше тело, какое восприяв на Себя, соделалась Она человеком. И справедливо говорится у Иоанна: Слово плоть бысть. У Соломона же Премудрость говорит о Себе предусмотрительно, не так: «Я — тварь», но только: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя; созда же Мя, не бытие Мне дав, и не потому, что общее с тварью имею начало и происхождение.

45) И здесь Слово вещало через Соломона, обозначая не сущность Божества Своего и не вечное преискреннее рождение Свое от Отца, но опять Свое человечество и о нас домостроительство. Поэтому, как и прежде замечено, не сказало: Я — тварь или  стало тварью, но только созда. Твари, имея созданную сущность, принадлежат к числу созданных, и о них сказуется, что созидаются, и тварь, без сомнения, созидается. Одно же это речение созда не указывает еще непременно на сущность или рождение, но выражает, что о ком сказуется оно, с тем происходит нечто иное, и о чем сказуется, что оно созидается, то не есть уже непременно тварь по естеству и по сущности.

И это различие известно Божественному Писанию. О тварях говорит оно: исполнися земля твари Твоея (Пс 103:24), и: сама тварь совоздыхает и сболезнует (Рим 8:22), и в Апокалипсисе сказано: и умре третия часть созданий сущих в мори имущих души (Апок 8:9), как и Павел говорит: всякое создание Божие добро, и ничто же отметно со благодарением приемлемо (1 Тим 4:4), и в книге Премудрости написано: И премудростию Твоею устроивый человека, да владет сотворенными от Тебе тварми (9:2). А что Писание об этих в собственном смысле тварях говорит: они созидаются, это можно также слышать от Самого Господа, который говорит: Сотворивый искони, мужеский пол и женский сотворил я есть (Мф 19:4), и Моисей пишет в песни: вопросите дней первых, бывших прежде вас, от дне в оньже сотвори Бог человека на земли, и от края небесе (Втор 4:32). Павел же в послании к Колоссянам говорит: Иже есть образ Бога невидимаго, перворожден всея твари: яко Тем создана быша всяческая, яже на небеси, и яже на земли, видимая и невидимая, аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти: всяческая Тем и о Нем создашася: и Той есть прежде всех (1:15–17).

46) Итак, что существа, по естеству имеющие  тварную сущность, называются тварями и созидаются, для напоминания об этом достаточно приведенных мест из Писания, наполненного ими; а что одно употребленное речение созда не означает непременно сущности и происхождения, о сем воспевает Давид: да напишется сие в род ин, и людие зиждемии восхвалят Господа (Пс 101:19), и еще: сердце чисто созижди во мне Боже (50:12). Павел же в послании к Ефесеям говорит: закон заповедей ученми упразднив, да оба созиждет Собою во единаго новаго человека (2:15), и еще: облекитеся в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины (4:24). Давид говорил не о каких-либо по сущности зиждемых людях и молился не об ином сердце кроме того, которое имел, разумел же обновление и освящение сердца по Богу. И Павел имел в виду не два какие- нибудь народа, по сущности созидаемые о Господе, и советовал нам не в иного какого облечься человека, человеком же по Богу наименовал добродетельную жизнь и под созидаемыми о Христе разумел два народа, обновляемые о Христе. Подобно сему сказанное у Иеремии: созда Господь спасение в насаждение ново, в немже спасеннии обыдут человецы (31:22). Пророк, говоря это, обозначает не какую-либо сущность твари, но пророчествует о спасении, обновляемом в человеках и совершаемом для нас во Христе.

Поелику таково различие между тварями и тем, о чем сказуется только созда, то если найдете где в Божественном Писании, что Господь нарицается тварью, покажите это и стойте в своем. Если же нигде не написано, что Он есть тварь, Сам же о Себе говорит в Притчах: Господь созда Мя, то устыдитесь объясненного теперь различия  и сказанного приточно, а когда слышите созда, разумейте, что не Себя называет Он тварью, но Свое человечество, которому и свойственно быть созданным. Не явно ли погрешаете, когда, слыша у Павла и у Давида речение созда, разумеете не сущность и начало бытия, но обновление; слыша же у Господа это речение созда, Его сущность сопричисляете к тварям? И также слыша: Премудрость созда Себе дом, и утверди столпов седмь, речение дом толкуете иносказательно, а речение созда принимая в прямом значении, превращаете его в речение тварь. Не устыдило вас и то, что Господь есть Создатель, не убоялись вы и того, что Он единственно собственное Отчее рождение, но, как бы определив себя на противоборство, с Ним препираетесь и думаете о Нем гораздо менее, нежели о людях.

47) Само изречение это показывает, что ваше есть только изобретение называть Господа тварью. Господь, зная, что сущность Его есть единородная Премудрость, Отчее рождение и не одинакова с созданными и по естеству тварями, человеколюбиво говорит теперь: Господь созда Мя начало путей Своих, а это значит: Отец тело совершил Ми есть (Евр 10:5), и созда Мя для человеков, ради человеческого спасения. Ибо как, слыша у Иоанна: Слово плоть бысть, представляем, что не само Слово всецело есть плоть, но что облеклось Оно плотию и соделалось человеком, и слыша, что Христос бысть по нас клятва (Гал 3:13), и: неведевшаго греха по нас грех сотвори (2 Кор 5:21), представляем, что не Он всецело соделался клятвою и грехом, но что принял на Себя клятву лежавшую на нас, по сказанному апостолом: искупил ны есть от клятвы (Гал 3:13), и, по слову Исаии, носил грехи наши (Исаии 53:4),  и по написанному у Петра, вознесе их на теле Своем на древо (1 Пет 2:24), так, если слышим в Притчах созда, должны представлять, что не Слово всецело по естеству есть тварь, но что облеклось Оно в тварное тело, что ради нас созда Его Бог, для нас, по написанному, совершив Ему тварное тело, чтобы мы могли в Нем обновиться и обожиться. Поэтому что же обольстило вас, несмысленые, Творца называть тварию? Или где купили вы себе это новое мудрование и величаетесь им? Притчи говорят созда, но Сына называют не тварью, а рождением, и по изъясненному перед сим, на основании Писаний, различению речений созда и тварь признают собственно по естеству принадлежащее Сыну, то есть, что Он единородная Премудрость и Зиждитель тварей; говоря же созда, не о сущности Сына говорят это, но обозначают, что соделался Он началом многих путей, так что речение созда противополагается речению рождение, и выражение начало путей — тому, что Сын есть единородное Слово.

48) А если Сын — рождение, то почему называете Его тварью? Никто не называет рождаемым то, что созидает, и тварей не именует собственными своими рождениями. Также, ежели Сын есть единородный, то как Он делается началом путей? Кто сам сотворен в начало всему, тот по необходимости не есть единственный, имея происходящих вслед за ним. И Рувим, став началом чад, был не единородный, но первый по времени, по естеству же и по сродству один из родившихся вслед за ним. Следовательно, если Слово есть начало путей, то и Оно будет таково же, каковы пути, и пути будут таковы же, каково и Слово, хотя и созидается Оно первым по времени прежде путей. Начало города таково же, каковы и прочие части города, и эти  части, взятые в совокупности с началом, составляют целый и единый город, как многие члены единого тела. И нельзя сказать, что иное в городе есть творящее, а иное созидаемое и подчиненное другой части, но весь город равно зависит от попечительности соорудителя и им произведен. Поэтому, если и Господь в таком же смысле созидается в начало всему, то Сам по необходимости со всем прочим составляет единую тварь и ничем не отличается от прочих созданий, хотя и соделывается началом всех; Он не Господь прочих частей твари, хотя и старее их по времени, потому что и Сам наряду с прочими имеет единую причину создания и Единого Владыку.

Если же Он, по словам вашим, есть тварь, то как может быть создан Единым и Первым, чтобы Ему быть началом всего, когда из предыдущего ясно видно, что в тварях нет ни одной самостоятельной и первосозданной, но всякая имеет начало бытия вместе со всеми прочими, хотя и разнствует от прочих славою. Каждая из звезд и каждое из великих светил явились не так, чтобы иное было первым, а иное вторым, но в один день одним и тем же повелением все призваны в бытие. Так положено начало бытия четвероногих, птиц, рыб, скотов и растений, так и род человеческий создан по образу Божию. Ибо хотя один Адам создан из земли, но в нем были основания к преемству целого рода.

49) Восходя же от видимой твари мира сего, рассмотрим невидимая Его творенми помышляема, и там увидим не каждое существо особо и не одно первым, другое вторым, но все того же рода состоят в совокупности, потому что и апостол не перечисляет поодиночке и не говорит: ангел ли, престол ли, господство ли и власть, но совокупно  именует всех того же чина: ангелы ли, архангелы ли, начала ли (Кол 1:16). Таково происхождение тварей. Поэтому ежели Слово есть тварь, то, как сказано выше, надлежало Ему прийти в бытие не первому перед прочими силами, но вместе с ними, хотя и много превосходит Оно эти силы славою. Это можно видеть на прочих силах, а именно, что вместе получили они бытие, и нет между ними ни первого, ни второго, различаются же друг от друга славою, одни одесную, другие окрест, иные же ошуюю, но все в совокупности песнословят и предстоят Господу в служении. Следовательно, если Слово есть тварь, то не будет Оно ни первым, ни началом прочих тварей.

Если же Слово прежде всех (что и действительно), и Оно одно есть первое и Сын, то не по сущности уже оно есть начало всего, потому что начало всех тварей само сопричисляется к тварям. А если не начало и не тварь, то явно, что по сущности и по естеству далеко отстоит от тварей и есть иное от них; Само же будучи единым, есть подобие и образ Единого и истинного Бога. Посему и Писания не поставляют Его наряду с тварями, напротив же того, Давид укоряет осмелившихся даже помыслить о Нем что-либо подобное и говорит: кто подобен Тебе в бозех Господи? и: кто уподобится Господеви в сынех Божиих (Пс 85:8; 88:7, 9)? И Варух говорит: сей Бог наш, и не вменится ин к Нему (3:36), Он творит, а твари созидаются, Он собственно Отчей сущности Слово и Премудрость, существа же созданные, не имев прежде бытия, сотворены Самим Словом.

50) Так, повторяемое вами непрестанно изречение «Сын есть тварь» не имеет в себе истины и есть ваше единственно мечтание, и Соломон обвиняет вас в том, что неоднократно вы лгали на него.  Он назвал Сына не тварью, но Божиим рождением и Божиею Премудростию, сказав: Бог Премудростию основа землю (Притч 3:19), и: Премудрость созда Себе дом (9:1). Даже и само рассматриваемое нами место обличает ваше злочестие. Ибо написано: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (8:22). Итак, если Сын прежде всего говорит о Себе: созда Мя, не да сотворю дела, но в дела Своя, то или сие созда позднее Его Самого, или окажется, что Сам Он позднее дел, и созидаемый находит уже прежде Него совершенными те дела, для которых получает бытие. Если же справедливо сие, то как же Он прежде всего? Как вся Тем быша (Ин 1:3), и в Нем состоятся (Кол 1:17)? Ибо вот, по словам вашим, прежде Него состоялись дела, для которых Он созидается и посылается. Но это не так, и да не будет сего! Лжива сия еретическая мысль. Божие Слово есть не тварь, но Творец; тогда же приточно говорит о Себе: созда Мя, когда облеклось Оно в созданную плоть.

И это опять можно уразуметь из сего самого изречения. Будучи Сыном и Отцом имея Бога как собственное Его рождение, теперь однако же Отца именует Господом, не потому, что Сын — раб, но потому что приял на Себя зрак раба. Ибо как Слову, сущему от Отца, прилично было наименовать Бога Отцом (что и свойственно Сыну в отношении к Отцу), так, пришедши совершить дело и прияв на себя зрак раба, прилично Ему стало наименовать Отца Господом. И сему различию с совершенною определенностью научил Сам Он, говоря в Евангелии: исповедаютися, Отче, и потом: Господи небесе и земли (Мф 11:25). В отношении к Себе говорит, что Бог есть Отец; в отношении же к тварям именует Его Господом. А  этим ясно показывается, что когда облекся в тварное, тогда называет Отца Господом. Это же различие дает разуметь Дух Святой и в Давидовой молитве, говоря во псалмах: даждь державу Твою отроку Твоему, и спаси Сына рабы Твоея (85:16). Инаков Тот, Кто по естеству и истинный есть Божий Отрок, инаковы же чада рабы, то есть инаково естество созданных, а посему Тот как Сын имеет Отчую державу, эти же имеют нужду в спасении.

51) Если же глумятся над тем, что назван Отроком, то пусть знают, что и Исаак наименован отроком Авраамовым (Быт 21:8), а сын Суманитянины назван отрочищем (4 Цар 4:18). Поелику мы рабы, то когда Сын соделался подобным нам, по справедливости и Сам подобно нам именует Отца Господом. И сие соделал Он по человеколюбию, чтобы и мы, будучи по естеству рабами, но прияв Духа Сына, дерзновенно называли Отцом по благодати Того, кто Господь наш по естеству. Но как мы, называя Господа Отцом, не отрицаем рабства своего по естеству, потому что Его мы дело, Той сотвори нас, а не мы (Пс 99:3); так, когда Сын, приемля зрак раба, говорит: Господь созда Мя начало путей Своих, да не отрицают вечности Его Божества и того, что в начале бе Слово, и: вся Тем быша, и: всяческая о Нем создашася (Кол 1:16) .

Сказанное же в Притчах, как говорил уже я, означает не сущность, но человечество Слова. Ибо если именует Себя созданным в дела, то явно с намерением обозначить не сущность, но совершенное в делах Его домостроительство, что есть второе уже по бытии. Существа, приводимые в бытие и творимые, преимущественно творятся для того, чтобы быть и существовать, второе же для них по бытии — делать то, что повелит им Слово, как подобное сему можно видеть на всех тварях. Адам создан не для того, чтобы делать, но чтобы сперва быть человеком, ибо после сего приял заповедь делати (Быт 2:15). Ной создан не ради ковчега, но чтобы прежде быть и соделаться человеком, а потом уже приял заповедь устроить ковчег. Если кто разыщет, то же найдет и о каждом человеке. И великий Моисей сперва стал человеком, а потом вверено ему правление народом. Посему и здесь можно разуметь то же. Ибо видишь, не в бытие созидается, но в начале бе Слово, потом же посылается в дела для их домостроительства. Прежде нежели произведены дела, всегда был Сын, но не было еще нужды созидать Его. Когда же созданы дела, и настала потом нужда в домостроительстве для поправления дел, тогда предает Себя Слово, снисходит и уподобляется делам. И это-то означило Оно сим речением созда. Подобную сей мысль желая выразить, Сын говорит еще чрез пророка Исаию: и ныне тако глаголет Господь, создавый Мя от чрева раба Себе, еже собрати Иакова к Нему и Израиля: соберуся и прославлюся пред Господем (49:5).

52) Видишь, и здесь созидается не в бытие, но чтобы собрать колена, существовавшие прежде, нежели создан Собирающий. Как там созда, так и здесь созда от чрева, и как там созда в дела, так здесь еже собрати. А потому из всего явствует, что Слово уже существует, а потом сказуется о Нем созда и созда от чрева. И как прежде создания от чрева были те колена, для которых созидается от чрева, так явно, что были и дела, в которые создан. И как, когда в начале бе Слово, тогда, по сказанному пред сим, не было еще дел так, когда сотворены дела, и потребовала  нужда, тогда сказано созда. Если какой сын по требованию нужды, когда потеряны подвластные и по собственному нерадению взяты в плен врагами, послан будет отцом собрать и возвратить их, и он пойдет, облечется в подобную рабской одежду, примет на себя рабский вид, чтобы удерживающие рабов во власти своей не признали в нем властелина и не предались бегству, и чтобы это не воспрепятствовало ему снизойти к рабам, которых враги скрывают под землею, и после этого спросит кто сына, для чего так поступлено, а он ответит: так отец создал и уготовал меня на дела свои, то говоря таким образом, сын не дает о себе разуметь, что он раб и дело отца, потому что говорит не о начале своего бытия, но разумеет попечение о делах, возложенное на него впоследствии. Так и Господь, облекшись в нашу плоть, и образом обретшись якоже человек (Флп 2:7), если бы вопросили взирающие на Него при этом и удивляющиеся Ему, мог бы ответствовать: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя, и: созда Мя еже собрати Израиля.

Сие также и Дух, предуказуя в псалмах, сказал: поставил еси Его над делы руку Твоею (8:7), сие же и Сам Господь, давая разуметь о Себе, говорит: Аз же поставлен есмь Царь от Него над Сионом горою святою Его (2:6 ). Но как не тогда восприял начало бытию и царствованию, когда телесно воссиял Сиону, напротив того, Сый Божие Слово и вечный Царь, соблаговолил, чтобы царство Его человечески воссияло и на Сионе и чтобы иудеи и мы, искупленные от царствовавшего во всех греха, подчинены стали отеческому Его царству, так и поставляемый в дела поставляется не в те дела, которых еще нет, но в те, которые уже совершены и требуют поправления.

53) Посему речения созда, созда от чрева, поставил есть, имея один и тот же смысл, указывают не на начало бытия, не на тварную сущность Сына, но на то обновление, которое по Его благодеянию совершается в нас. И употребляя эти речения, научил Он также о Себе, что имел бытие прежде сего, когда сказал: прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь (Ин 8:58), и: егда готовяше небо, с Ним бех (Притч 8:27), и: бех при Нем устрояя (ст. 29). Как был Он прежде даже Авраам не бысть, Израиль же произошел после Авраама, и явно, что, если и прежде существуя впоследствии созидается, то создание сие означает не начало бытия, а вочеловечение, в котором и собирает колена израильские, так вечно сопребывая с Отцом, Он есть Зиждитель твари, и явно, что дело позднее Его и речение созда означает не начало Его бытия, но домостроительство о делах, какое совершил Он во плоти. Ему, который есть не то же, что дела, и лучше сказать, Ему, который есть Зиждитель дел, подобало восприять на Себя и обновление дел, чтобы Ему же, ради нас созидаемому, все воссоздать в Себе. И сказав сазда, немедленно присовокупил и причину, наименовав дела, чтобы сим созидается в дела, выражалось: соделывается человеком для обновления дел. Такого рода выражения обыкновенны в Божественном Писании. Ибо, когда дает разуметь о рождении Слова по плоти, тогда присовокупляет и причину, по которой Слово соделалось человеком. А когда или сам Сын говорит о Божестве Своем, или возвещают о Нем служители Его, тогда все выражается простым речением, в отрешенном смысле, без присовокупления причины, потому что Он есть Отчее сияние. Как Отец имеет бытие не по какой-либо причине, так не надобно доискиваться причины и Его сияния.  Посему написано: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово; и не прибавлено, для чего сие? А когда Слово плоть бысть, тогда Писание представляет и причину, по которой Слово стало плотию, говоря: и вселися в ны. И также апостол, сказав: Иже во образе Божии сый, не представил причины, пока не сказал: зрак раба приял. Ибо тогда присовокупляет и причину, говоря: смирил Себе даже до смерти, смерти же крестныя (Флп 2:7–8), потому что для сего стал Он плотию и приял на Себя зрак раба.

54) Сам Господь о многом говорил в притчах, давая же разуметь о Себе, говорил отрешенно: Аз во Отце, и Отец во Мне (Ин 14:10), и: Аз и Отец едино есма (10:30), и: видевый Мене, виде Отца (14:9), и: Аз есмь свет миру (8:12), и: Аз есмь истина (14:6), не присовокупляя при каждом изречении причины, не объясняя, почему это, чтобы не подать мысли, будто бы Он позднее того, ради чего соделался сим, потому что причина, без которой и Сам Он не соделался бы сим, необходимо должна была бы предшествовать Ему. Так Павел, избран апостол во благовестие, еже прежде обеща Господь пророки (Рим 1:1), имел прежде себя Евангелие, которого и стал служителем. И Иоанн, на которого возложено было предшествовать Господу, имел прежде себя Господа. Но Господь, не имея прежде Себя причины быть Словом, кроме того, что Он Отчее рождение и единородная Премудрость, когда соделывается человеком, тогда представляет и причину, по которой будет носить плоть. Ибо тому, чтобы соделался Он человеком, предшествует нужда человеков, без которой не облекся бы Он в плоть. Объясняя же, какая была нужда, по которой соделался Господь человеком, Сам Он сказал: Снидох  с небесе, не да творю волю Мою, но волю Пославшаго Мя. Се же есть воля Пославшаго Мя, да все, еже даде Ми, не погублю от Него, но воскрешу е в последний день. Се же есть воля Отца Моего, да всяк видяй Сына и веруяй в Него, имать живот вечный, и воскрешу его Аз в последний день (Ин 6:38–40), и еще: Аз свет в мир приидох, да всяк веруяй в Мя во тме не пребудет (12:46). И еще говорит: Аз на сие родихся, и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину (18:37). Иоанн же написал: сего ради явися Сын Божий, да разрушит дела диавола (3:8).

55) Итак, Спаситель пришел засвидетельствовать, приять за нас смерть, воскресить человеков и разрушить дела диавола, вот причина явления Его во плоти. Не было бы иначе и Воскресения, если бы не было смерти. А как быть смерти, если бы не имел смертного тела? И апостол, научившись сему от Господа, сказал: понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той приискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущаго державу смерти, диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе (Евр 2:14–15), и: понеже человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых (1 Кор 15:21), и еще: немощное бо закона, в немже немоществоваше плотию, Бог Сына Своего посла в подобии плоти греха, и о гресе осуди грех во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но по духу (Рим 8:3–4). Иоанн же говорит: не посла бо Бог Сына Своего в мир, да судит мирови, но да спасется Им мир (Ин 3:17). Еще Спаситель сказал о Себе: на суд Аз в мир сей приидох, да не видящии видят, и видящии слепи будут (9:39). Поэтому не для Себя пришел Он, но для нашего спасения, чтобы упразднить смерть, осудить грех,  слепым дать прозрение, воскресить всех из мертвых.

Если же не для Себя пришел, а для нас, то и созидается не для Себя, а для нас. А если не для Себя созидается, но для нас, то Сам Он не тварь, но, облекшись в нашу плоть, говорит о Себе, что созидается. И что Писания имеют сию мысль, можно вразумиться о сем у апостола. Ибо в послании к Ефесянам говорит: средостение ограды разоривый, вражду плотию Своею, закон заповедей ученми упразднив: да оба созиждет Собою во единаго новаго человека, творя мир (2:14–15). Если же в Нем созидаются оба, и они в теле Его, то нося обоих в Себе, справедливо и Сам именуется как бы созданным. В Себе соединил Он созданных, и Сам был в них тем же, что и они, и поелику оба созданы в Нем, то прилично может сказать о Себе: Господь созда Мя. Как приявший на Себя немощи наши, Сам именуется немоществующим, хотя не немощен, потому что есть Божия сила. За нас стал Он грехом и клятвою, хотя Сам не согрешил, а только понес на Себе наши грехи и нашу клятву. Так, созидая нас в Себе, может говорить о Себе: созда Мя в дела, хотя Сам — не тварь.

А если, по словам еретиков, поелику сущность Слова есть тварная, Слово, будучи тварью, говорит: Господь созда Мя, то не ради нас Оно создано. Поелику же не ради нас создано, то и мы не в Нем созданы. А не в Нем созданные, не в себе имеем Его, имеем же совне, если и прияли от Него учение, как от наставника. В таком же случае грех плоти не менее прежнего царствует еще, пребывая во плоти, и не изринут из нее. Но апостол утверждает противное сему, за несколько прежде до приведенных слов говоря: Того бо есмы  творение, создани во Христе Иисусе (Еф 2:10). Если же во Христе мы созданы, то не Он созидается, созидаемся же в Нем мы, и ради нас употреблено это речение созда. По нашей нужде Слово, хотя Оно — Творец, присвоило Себе речение, приличное тварям. И это речение созда не свойственно Ему как Слову, свойственно же нам, в Нем созидаемым. И как всегда есть Отец, а потому всегда есть и Слово Его, всегда же сущее Слово говорит всегда: Аз бех, о Нейже радовашеся, на всяк же день веселяхся пред лицем Его (Притч 8:30), и: Аз во Отце, и Отец во Мне (Ин 14:10), так, когда по нашей нужде Слово соделалось человеком, сообразно с этим, подобно нам, говорит о Себе свойственное нам: Господь созда Мя, чтобы по вселении Его во плоти совершенно изгнан был из плоти грех, и мудрствование наше стало свободно.

И что надлежало бы сказать Слову, соделавшись человеком? Сказать ли, в начале было Я человеком? Но это было и неприлично Ему, и несправедливо. Сколько же неприлично было сказать о Слове, столько свойственно и в собственном смысле можно сказать о человеке созда и сотвори его. Поэтому присоединяется и причина создания, именно потребность, какую имели дела. Но где прилагается причина, там эта самая причина, без сомнения, совершенно разрешает, что значит читаемое место. И здесь Слово при речении созда представляет причину дела, о рождении же от Отца выражаясь отрешенно, тотчас присовокупляет: прежде всех холмов раждает Мя (Притч 8:25). Не сказывает Слово, для чего рождает, как при речении созда Мя присовокупило: в дела, но говорит отрешенно рождает Мя, как и в Евангелии в начале бе Слово. Если и не были бы сотворены дела, то было Божие  Слово, и Бог бе Слово. Но не соделалось бы Оно человеком, если бы нужда самих человеков не стала тому причиною. Поэтому Сын не тварь. А если бы Он был тварью, то не сказал бы: рождает Мя, потому что твари суть внешние дела Творящего, Рождение же не совне, как дело, но собственность Отчей сущности. И посему-то дела суть твари, а Сын — Божие Слово, единородный Сын.

57) И подлинно, не сказал Моисей о твари: в начале роди, и: в начале бе, говорит же: в начале сотвори Бог небо и землю (Быт 1:1). Не воспел Давид: руце Твои родили меня, но: сотвористе мя и создасте мя (Пс 118:73). О тварях везде употребляя речение сотвори, иначе говорит о Сыне, ибо не сказал: сотвори, но родих (109:3), и: раждает Мя (Притч 8:25), и: отрыгну сердце Мое слово благо (Пс 44:2). И о твари сказано в начале сотвори, о Сыне же: в начале бе Слово.

Есть же разность и в том, что твари созидаются в продолжение начала и имеют продолжительное начало бытия. Посему, сказанное о них в начале сотвори равнозначительно о них также сказанному сотворил искони. И Господь, ведая, что сотворено Им, сам учит нас сему, когда в постыждение фарисеев говорит: Сотворивый их искони, мужеский пол и женский сотворил я есть (Мф 19:4). Созданное, поелику сего никогда не было, получило бытие искони и сотворено. Сие дал разуметь и Дух Святой, говоря во Псалмах: в началех Ты, Господи, землю основал еси (101:26), и еще: помяни сонм Твой, егоже стяжал еси исперва (73:2). Явно же, что совершаемое в началех имеет начало создания и что сонм стяжал Бог с некоего начала. А что выражение сотвори в начале по смыслу слова сотвори значит: начал творить,  это обьясняет нам Моисей, когда по окончании всего миротворения говорит: и благослови Бог день седмый, и освяти его, яко в той почи от всех дел Своих, яже начат Бог творити (Быт 2:3). Следовательно, твари начали приходить в бытие, Божие же Слово, не имея начала бытию, по всей справедливости не начинало быть и приходить в бытие, но было всегда. И дела имеют начало в своем сотворении, начало предшествует созидаемому, Божие же Слово, не принадлежа к числу созидаемых, Само паче делается Зиждителем всего имеющего начало. Бытие созидаемого измеряется с мгновения создания, и с некоего начала Бог начинает творить это Словом, чтобы всякий знал, что сего не было, пока не сотворено. Слово же имеет бытие не в ином начале, но во Отце, и по учению еретиков, безначальном, почему и Само безначально пребывает во Отце, будучи не тварию, но рождением Отца.

58) Так божественному Писанию известно это различие между рождением и произведениями, и оно показывает, что рождение есть Сын, не начавшийся с какого-либо начала, но вечный, о произведении же, как о деле внешнем для Сотворившего, дает разуметь, что оно начало приходить в бытие. Так и Иоанн, богословствуя о Сыне и зная это различие речений, не сказал: в начале получило бытие или сотворено, но в начале бе Слово, чтобы в самом речении бе подразумевалось слово рождение, и чтобы не заключил кто о Сыне, будто бы произошел Он в продолжении времени, но веровал, что существует Он всегда и вечно.

Почему же вы, ариане, после всех этих доказательств, не уразумев изречений во Второзаконии, осмеливаетесь и в этом еще нечествовать против Господа, говоря, что Он произведение, или  тварь, или рождение? Ибо говорите, что речения рождение и произведение значат одно и то же. И тем не менее, даете этим о себе знать, что вы невежды и злочестивы. Первое изречение есть следующее: не Сам ли сей Отец твой стяжа тя, и сотвори тя, и созда тя (Втор 32:6)? И несколько ниже в той же песни сказано: Бога рождшаго тя оставил еси, и забыл еси Бога питающаго тя (ст. 18). Весьма чуден смысл, заключающийся в этих словах! Не сказал Моисей в первом месте родил, чтобы речение это не показалось безразличным с речением сотворил, и еретики не имели предлога говорить: «Сам Моисей сказал, что в начале рече Бог: сотворим человека (Быт 1:26), и он же после того говорит: Бога рождшаго тя оставил еси, как будто речения эти безразличны, и рождение, и произведение есть одно и то же». Напротив того, после речений стяжа и сотвори присовокупил он впоследствии речение: родил, чтобы речь видимо объясняла сама себя. Ибо речением сотвори означает, что в действительности естественно людям, а именно, что они суть дела и произведения, речением же родил выражает Божие человеколюбие, явленное людям по сотворении их. И поелику при всем этом соделались они неблагодарными, то Моисей, уже укоряя их, говорит сперва: сие ли Господеви воздаете? потом присовокупляет: не Сам ли сей Отец твой стяжа тя, и сотвори тя, и созда тя? И потом еще говорит: Пожроша бесовом, а не Богу, богом, ихже не ведеша: нови и недавни приидоша, ихже не ведеша отцы их. Бога рождшаго тя оставил еси (Втор 32:6, 17–18).

59) Бог не только создал их людьми, но и наименовал сынами, как бы родил их. Ибо и здесь речение родил означает сын, как и чрез пророка говорит: сыны родих и возвысих (Ис 1:2),  и вообще, когда Писание хочет выразить это понятие сын, дает это разуметь не речением создал, но непременно речением родил.

Эту мысль, кажется, имеет также и Иоанн, говоря: даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его: иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася (Ин 1:12–13). Весьма кстати и здесь употреблена предусмотрительность. Иоанн речением быти выражает, что сынами нарицаются не по естеству, а по усыновлению, речение же родишася употребил, потому что и они вполне получили именование сын. Но люди, как говорит пророк, отвергошася Благодетеля (Ис 1:2). И то есть Божие человеколюбие, что Бог впоследствии по благодати делается Отцом тех, которых сотворил, делается же Отцом, когда созданные Им люди, как сказал апостол, приемлют в сердца свои Духа Сына Его, вопиюща: Авва Отче (Гал 4:6). Сии-то, елицы прияша Слово, прияли от Него область чадом Божиим быти, а иначе, быв по естеству тварями, не соделались бы сынами, если бы не прияли Духа Сына, Сына сущего по естеству и истинного. Поэтому, чтобы совершилось сие, Слово плоть бысть, да соделает человека способным к приятию в себя Божества.

Ту же мысль можно видеть и у пророка Малахии, который говорит: не Бог ли един созда вас? Не Отец ли един всем вам (2:10)? И здесь также пророк сперва сказал созда, а потом присовокупил Отец, показывая тем, что первоначально по естеству мы твари, и Бог сотворил нас Словом, впоследствии же усыновляемся, и Бог Творец делается уже нашим Отцом. Поэтому Отец есть собственность Сына, и собственность Отца не тварь, но Сын, а таким образом и это показывает, что по естеству не мы сыны, но пребывающий  в нас Сын, и также Бог не наш по естеству Отец, но пребывающего в нас Слова, о котором и чрез которого вопием Авва Отче. А как несомненно сие, так Отец, если видит в ком Сына Своего, то и Сам называет тех сынами и говорит о них родих. Поелику же речением раждать обозначается сын и речением творить указуется на дела, то по сему самому мы именуемся прежде не рожденными, но сотворенными. Ибо написано: сотворим человека (Быт 1:26), впоследствии же, по приятии нами благодати Духа, сказуемся уже и рожденными.

Без сомнения, и великий Моисей в песни с доброю мыслью употребил сперва речение стяжа, а впоследствии и речение родил, чтобы израильтяне, услышав слово родил, не забыли первоначального своего естества, но знали, что первоначально они твари, да и когда по благодати называются люди рожденными как сыны, все еще по естеству суть создания.

60) А что тварь и рождение суть не одно и то же, но далеки между собою и по естеству, и по значению самих речений, это показывает Сам Господь в тех же Притчах. Ибо сказав: Господь созда Мя начало путей Своих, присовокупил: прежде же всех холмов раждает Мя (8:22, 25). Итак, если бы Слово по естеству и по сущности было тварью, и не было бы разности между рождением и тварью, то не присовокупил бы раждает Мя, но удовлетворился бы речением созда как означающим то же, что и речение родил. Теперь же, сказав: созда Мя начало путей Своих в дела Своя, не просто присовокупил: раждает Мя, но, в сопряжении с союзом же как бы ограждая этим речение созда, говорит: прежде же всех холмов раждает Мя. Ибо речение раждает Мя, поставляемое  в связи с речением созда, составляет одну мысль и показывает, что как речение созда употреблено по причине, так это раждает Мя предшествует созданию. Как если бы наоборот сказал: Господь раждает Мя, и потом присовокупил: прежде же всех холмов созда Мя, то, без сомнения, создание предшествовало бы рождению, так, сказав прежде созда и потом присовокупив прежде же всех раждаеш Мя, необходимо показывает, что рождение предшествует созданию. Ибо, говоря: прежде всех раждает Мя, дает о Себе разуметь, что Он есть иной от всех, так как пред этим доказано было самою истиною, что из тварей ни одна другой не предшествовала, но все созданное произведено вдруг в совокупности одним и тем же повелением.

Посему не то же поставлено при речении созда, что и при выражении раждает Мя. Напротив же того, при речении созда поставлено начало путей, при выражении же раждает Мя не сказал: вначале рождает Мя, но: прежде всех раждает Мя. А Кто прежде всех, Тот не есть начало всех, но иной от всех. Если же иной от всех, в числе же всех разумеется и начало всех, то явно, что иной от тварей. Из сего явствует, что Слово, будучи иным от всех и прежде всех сущее, впоследствии созидается началом путей в дела, по причине вочеловечения, как сказал апостол: Иже есть начаток, перворожден из мертвых, да будет во всех Той первенствуя (Кол 1:18).

61) Поелику же такова разность выражений созда и раждает Мя, начало путей и прежде всех, то, как Бог, Творец человеков, по сказанному делается впоследствии Отцом их, ради обитающего в них Слова Его, так о Слове должно сказать наоборот: Бог, Отец Его по естеству,  делается потом Творцом Его и Создателем, когда Слово облекается в тварную и созданную плоть, и соделывается человеком. Как люди, приемля Духа Сына, делаются чрез Него чадами, так Божие Слово, когда облеклось в плоть человеческую, именуется тогда созданным и сотворенным. Поэтому если мы сыны по естеству, то явно, что и Он по естеству тварь и произведение. А если мы делаемся сынами по усыновлению и по благодати. то явно, что Слово, для дарования нам благодати соделавшись человеком, изрекло о Себе: Господь созда Мя.

Притом, поелику Господь, облекшись в тварное, соделался подобен нам по телу, то посему справедливо наименован и братом нашим, и первородным. Ибо хотя и после нас соделался Он ради нас человеком и братом нашим по подобию тела, однако же и при этом именуется первородным в нас, и действительно таков, потому что, когда все люди по Адамовом преступлении гибли, Его плоть прежде иных спаслась и освободилась как соделавшаяся телом Самого Слова, и мы уже спасаемся после нее как стелесники Слова. Ибо в сем теле Господь делается нашим вождем в небесное царство и ко Отцу Его, говоря: Аз есмь путь (Ин 14:6) и дверь, и Мною должны входить все (10:9).

Посему называется также и перворожденным из мертвых, не потому что умер прежде нас (умерли прежде мы), но потому что, для нас прияв смерть и приведя ее в бездействие, первый воскрес как человек, для нас воскресив тело Свое. Поелику Он воскрес, то, наконец, уже и мы Им и ради Него восставляемся из мертвых.

62) Если же Господь именуется и перворожденным твари (Кол 1:15), то именуется не как  сравниваемый с тварями и не как первый из них по времени (ибо как быть Ему перворожденным, когда Он есть единородный?), но по снисхождению Слова к тварям, по которому Оно соделалось братом многих. Единородный единороден потому, что не имеет других братьев, первородный же называется первородным по причине других братьев. Посему Господь нигде в Писании не именуется первородным Божиим и Божиею тварью. Именования «Единородный», «Сын», «Слово», «Премудрость» показывают близкое отношение к Отцу и Свойство с Ним. Видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца (Ин 1:14), и: посла Бог Сына Своего единороднаго (1 Ин 4:9), и: во век Господи Слово Твое пребывает (Пс 118:89), и: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу (Ин 1:1), и: Христос Божия сила и Божия Премудрость (1 Кор 1:24), и: Сей есть Сын Мой возлюбленный (Мф 3:17), и: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (16:16). Именование же первородный показывает снисхождение к твари, потому что назван перворожденным твари. И речение созда показывает милость к делам, потому что и созидается в дела. Итак, если Господь единороден, как и действительно, то объясни мне наименование первородным. Если первороден, то пусть не будет единородным, ибо невозможно одному и тому же быть и единородным, и первородным, разве только в разных отношениях, и единородным, как уже сказано, именуется по рождению от Отца, первородным же по снисхождению к твари, и потому что многих соделал Своими братьями. И без сомнения, по справедливости можно сказать, что из этих двух противоположныхмеждусобоюреченийкСлову преимущественнее идет качество единородного, потому что нет другого Слова или  другой Премудрости, но одно Оно есть истинный Отчий Сын, и как замечено прежде, без присовокупления какой-либо причины, но отрешенно говорится о Нем: единородный Сын, сый в лоне Отчи (Ин 1:18), а с наименованием перворожден соединяется причина, указуемая в твари, каковую и присовокупил Павел, сказав: яко Тем создана быша всяческая (Кол 1:16). Если же все твари созданы Им, то Он есть иной от тварей, и не тварь, но Творец тварей.

63) Итак, первородным наименован Господь, не потому что Он от Отца, но потому что Им получила бытие тварь. И как прежде твари был Он Сыном, чрез Которого тварь пришла в бытие, так и прежде наименования перворожденным всея твари, тем не менее, было Само Слово к Богу, и Бог бе Слово.

Но злочестивые, и сего не уразумев, ходят всюду и говорят: «Если перворожден всея твари, то явно, что и Сам есть единая из тварей». Несмысленые! Если перворожден вообще всея твари, то следует, что иной от всей твари, апостол не сказал, перворожден иных тварей, чтобы не почли единою из тварей, написал же: перворожден всея твари, чтобы явствовало, что иной от твари. Рувим называется первенцем не всех чад Иаковлевых, но самого Иакова и братий (Быт 35:23), чтобы не почли его иным от чад Иаковлевых. Да и о Самом Господе апостол не сказал: яко быти первородну во всех, чтобы не подумал кто, будто бы носит Он на Себе инаковое с нашим тело, но первородну во многих братиях (Рим 8:29) по подобию плоти. Поэтому, если бы Слово было единою из тварей, то Писание сказало бы о Нем: перворожден иных тварей. А теперь, поелику Святые говорят: перворожден  всея твари, прямо показывается этим, что Сын Божий есть иной от всей твари, а не тварь. Ибо если Он тварь, то будет перворожденным и Себя Самого. Как же можно, ариане, быть и первоначальнее и позднее себя самого? Сверх того, если Он тварь, а всякая тварь Им получила бытие и о Нем состоялась, как может и созидать тварь, и быть единым из состоявшихся о Нем?

Поелику же сама собою видна несообразность такого вымысла ариан, то истина уличает их, что Сын наименован первородным во многих братиях по сродству плоти, перворожденным же из мертвых, потому что воскресение мертвых от Него и после Него, и перворожденным всея твари по человеколюбию Отца, по которому Словом Его не только всяческие состоятся, но и сама тварь, как сказал о ней апостол, чая откровения сынов Божиих, свободится некогда от работы истления в свободу славы чад Божиих (Рим 8:19, 21). По таковом же освобождении твари, Господь будет первородным и ее, как и всех соделавшихся чадами, чтобы с наименованием Его первым пребывало и то, что по Нем, завися от Слова как от некоего начала.

64) Думаю же, что при таком разумении Писания постыдятся и самые нечестивые. Ибо, если утверждаемое нами несправедливо, напротив же того, угодно им, чтобы Слово было перворожденным всей твари, как по сущности тварь, то пусть рассудят, что по их предположению будет Он братом бессловесных и неодушевленных тварей, и уподобится им. потому что и эти существа составляют часть всей твари, перворожденному же необходимо первенствовать по одному времени, по роду же и по подобию быть со всеми тождественным. Но утверждая это, не превосходят ли еретики всякую меру злочестия?  Или кто терпеливо выслушает от них это? Или как не возненавидеть их за одну такую мысль? Для всякого явно, что не ради себя самого, как тварь, и не потому что в сущности имеет некое сродство со всею тварию, Слово наименовано перворожденным твари, но как потому что Слово, вначале созидая твари, снизошло к созданным, чтобы могли придти в бытие (иначе же, не стерпели бы Его ничем не умеряемого естества и подлинно Отческой светлости, если бы по Отчему человеколюбию Слово не снизошло к ним на помощь, и прияв во власть Свою, не ввело их в сущность), так, во-вторых, и потому еще, что по снисхождению Слова усыновляется Им самая тварь. И таким образом, как сказано, Слово делается перворожденным твари по всяческим, и тем, что созидает, и тем, что за всех вводится в самую вселенную. Ибо так написано: егда же вводит Первороднаго во вселенную, глаголет: и да поклонятся Ему вси Ангели Божии (Евр 1:6). Пусть слышат христоборцы и сами себя терзают, вшествие Слова во вселенную причиною того, что Оно наименовано перворожденным всех. А таким образом, Оно есть единородный Отчий Сын, потому что Оно одно от Отца; называется же перворожденным твари по усыновлению всех. Но как первородный в братиях и от мертвых воста начаток умершим (1 Кор 15:20), так, поелику во всем подобало Ему первенствовать, созидается поэтому и как начало путей, чтобы и нам, вступив на сей путь и вошедши Тем, Кто говорит: Аз есмь путь и дверь, а также приобщившись ведения об Отце, услышать: блажени непорочнии в пути (Пс 118:1), и: блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят (Мф 5:8).

65) Итак, поелику истина показала, что Слово по естеству не тварь, то следует уже сказать, почему  называется началом путей. Поелику первый путь чрез Адама был потерян, вместо рая уклонились мы в смерть и услышали: земля еси, и в землю отъидеши (Быт 3:19), то человеколюбивое Божие Слово по изволению Отца облекается в созданную плоть, чтобы ту плоть, которую первый человек умертвил преступлением, оживотворить Ему кровию тела Своего и обновить для нас путь новый и живый, как сказал апостол, завесою, сиречь плотию Своею (Евр 10:19–20). Сие же давая разуметь, и в другом месте говорит он: темже аще кто во Христе, нова тварь: древняя мимоидоша, се быша вся нова (2 Кор 5:17). Если же произошла новая тварь, то надлежало кому-либо быть первым сей твари. Простой и перстный только человек, какими соделались мы вследствие преступления, не мог быть первым, потому что и в первоначальной твари люди стали неверными, и чрез них погибла первоначальная тварь, потребен был иной обновляющий первональную тварь и соблюдающий ту, которая соделалась новою тварию. Посему-то человеколюбиво не иной кто, но Господь, начало новой твари созидается путем, и справедливо говорит о Себе: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (Притч 8:22), чтобы человек жительствовал уже не по той первоначальной твари, но поелику положено начало новой твари, то началом путей ее имея Христа, последовали мы уже Ему, глаголющему о Себе: Аз есмь путь. Сему уча, и блаженный апостол в послании к Колоссянам сказал: Той есть глава телу Церкве, Иже есть начаток, перворожден из мертвых, яко да будет во всех Той первенствуя (Кол 1:18).

66) Если, как сказано, по причине Воскресения из мертвых Господь называется за сие начатком, Воскресение же совершилось тогда, как нося на  Себе нашу плоть, предал Себя за нас на смерть, то явно, что сказанное Им: созда Мя начало путей означает не сущность Его, но пришествие Его в теле, потому что смерть была свойственна телу. И как телу свойственна смерть, так телесному пришествию будет свойственно сказанное: Господь созда Мя начало путей Своих, потому что когда Спаситель таким образом создан по плоти, стал начатком созидаемых и имеет наш начаток — восприятую Им на Себя человеческую плоть, тогда сообразно с этим созидаются по Нем и будущие люди, как говорит Давид: да напишется сие в род ин, и людие зиждемии восхвалят Господа (Пс 101:19), и еще в двадцать первом псалме: возвестит Господеви род грядущий, и возвестят правду Его людем родитися имущим, яже сотвори Господь (ст. 32). Не услышим более: в оньже аще день снесте от него, смертию умрете (Быт 2:17), слышим же: идеже есмь Аз, и вы будете (Ин 14:3), почему и говорим: Того бо есмы творение, создани на дела благая (Еф 2:10). Еще же, поелику Божие дело, то есть человек созданный совершенным, вследствие преступления соделалось недостаточным и умерщвлено стало грехом, делу же Божию неприлично было оставаться несовершенным, то все святые умоляли о сем, говоря в сто тридцать седьмом псалме: Господи, воздаждь за мя: Господи, дел руку Твоею не презри (ст. 8). Посему-тосовершенноеБожиеСловооблагается несовершенным телом и именуется созидаемым в дела, чтобы Ему, воздав за нас долг, восполнить Собою, чего недоставало человеку. А человеку недоставало бессмертия и пути в рай. И это-то значит сказанное Спасителем: Аз прославих Тя на земли, дело соверших, еже дал еси Мне да сотворю (Ин 17:4), и еще: дела, яже даде Мне Отец,  да совершу я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне (5:36). Дела же, о которых говорит здесь, что даны Ему Отцом для совершения, суть те самые, для которых созидается, говоря о Себе в Притчах: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя. Ибо одно и то же значит сказать: даде Мне Отец дела, и: созда Мя Господь в дела.

67) Итак, богоборцы, когда Сын приял дела, да совершит? Из этого дознан будет смысл и речения созда. Если скажете, что приял вначале, когда приводил их из небытия в бытие, то это ложно, тогда дела не были еще произведены, явно же, что говорит Он о приятии дел уже существующих. Но непозволительно разуметь время предшествовавшее тому, как Слово плоть бысть иначе, пришествие Слова окажется уже излишним, потому что пришествие это было для принятия дел. Следовательно, остается, наконец, сказать, что когда Сын стал человеком, тогда приял и дела. Ибо тогда довершил их, исцелив наши язвы и даровав нам воскресение из мертвых. Если же, когда Слово плоть бысть, тогда даны Ему дела, то явно, что, когда соделалось Оно человеком, тогда и созидается в дела. Итак, речение созда означает не сущность Слова, о чем говорено уже многократно, но телесное Его бытие. Поелику дела вследствие преступления стали несовершенными и недостаточными, то о Слове говорится телесно, что Оно созидается, да, совершив дела и соделав всецелыми, представит Отцу Церковь, как сказал апостол, не имущу скверны, или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Еф 5:27). Посему род человеческий как вначале получил бытие Словом, так Им же усовершается и восстановлен, и притом еще при  большей благодати, потому что, восстав из мертвых, не убоимся уже мы смерти, но всегда о Христе будем царствовать на небесах. Совершилось же это, потому что Само Божие собственное Слово, сущее от Отца, облеклось в плоть и соделалось человеком. Если бы Слово, быв тварию, соделалось человеком, то и человек все еще оставался бы тем же, чем был, не сочетавшись с Богом. Ибо будучи созданием, мог ли бы сочетаться с Творцом посредством создания? Или какая была бы помощь подобным от подобных, которые сами имеют нужду в той же помощи? Если бы Слово было тварью, то как имело бы Оно силу отменить Божий приговор и отпустить грех, когда у пророков написано, что это принадлежит Богу? Кто Бог якоже Ты, отъемляй грехи, и оставляяй беззакония (Мих 7:18)? Бог сказал: земля еси, и в землю отъидеши (Быт 3:19), и люди соделались смертными. Посему возможно ли разрешить грех сотворенному? Напротив того, разрешает Сам Господь, как и сказал Он: аще не Сын вы свободит (Ин 8:36). И освободивший Сын действительно доказал о Себе, что Он — не тварь, не единый из созданных, но собственное Слово и образ Отчей сущности, потому что и вначале осудил грех Отец, и Он один отпускает грехи. Поелику Словом изречено: земля еси, и в землю отъидеши, то сообразно с этим тем же Словом и о Нем совершается освобождение и отменение осуждения.

68) Но говорят: «Если Спаситель и тварь, то Бог мог сказать только и тем разрешить клятву». То же самое может быть сказано и еретикам: если бы и вовсе не приходил Спаситель, то Бог мог сказать только и разрешить тем клятву. Но надобно иметь в виду полезное для людей, а не то  принимать в рассуждение, что Богу все возможно. И прежде Ноева ковчега Бог мог истребить согрешивших тогда людей, однако же сделал это по устроении ковчега. И без Моисея мог сказать только и известь народ из Египта, но полезно было совершить это чрез Моисея. И без судей Бог мог спасать народ, но для израильтян полезно было, чтобы по времени восставляем был у них судия. Спаситель мог придти еще вначале или, пришедши, не быть преданным Пилату, но Он и пришел при скончании веков, и когда искали Его, сказал: Аз есмь (Ин 18:5). Что творит Господь, то и полезно людям, тому и быть иначе не подобало. Что полезно и прилично, о том и промышляет Он. Посему пришел, не да послужат Ему, но послужити (Мф 20:28) и соделать наше спасение. Без сомнения, мог Он и с неба изглаголать закон, но знал, что для людей полезно изглаголить его с Синая, и соделал это, чтобы и Моисей мог взойти, и израильтяне, слыша слово вблизи, тем паче могли уверовать. Впрочем, благословную причину, по которой так совершено, можно видеть и из следующего. Если бы Бог по всемогуществу изрек и разрешилась клятва, то в этом было бы видно могущество Повелевшего, и человек соделался бы таким же, каким был Адам до преступления, прияв благодать со вне, без приспособления ее к телу (ибо таковым и тогда человек введен был в рай), но при этом он, может быть, соделался бы еще худшим, потому что научился преступать закон. А в таком состоянии, если бы обольщен стал змием, снова настояла бы нужда Богу изрекать повеление и разрешать клятву. И посему, потребность в этом продолжалась бы в бесконечность, люди же все еще были бы виновны, раболепствуя греху. Непрестанно  согрешая, непрестанно имели бы они нужду в прощении, и никогда не освободились бы от вины, сами в себе будучи плотию и по немощи плоти всегда препобеждаемые законом.

69) Еще же, если бы Сын был тварь, то человек все еще оставался бы смертным, не сочетаваясь с Богом, потому что тварь не сочетавала бы тварей с Богом, и сама требуя для себя сочетавающего, и одна часть твари не могла бы служить спасением для всей твари, сама имея нужду в спасении. Итак, в предотвращение сего Бог посылает Сына Своего, и Сын соделывается человеком, прияв на Себя созданную плоть, чтобы поелику все повинны смерти, Самому Ему, будучи иным от всех, собственное Свое тело принести за всех на смерть, и Слову, как- будто все чрез Него умерли (потому что и действительно все умерли о Христе), исполнить, наконец, приговор, всем же чрез Него соделаться уже свободными от греха и от проклятия за грех, и действительно пребывать во веки, восстав из мертвых и облекшись в бессмертие и нетление. Поелику Слово облеклось плотию, то сею плотию, как неоднократно было доказываемо, соделано совершенно недействительным всякое угрызение змия. Если бы и в�